Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

Воскресенье, 30 августа 1936 г. СССР, спортивный зал Московского государственного педагогического института иностранных языков, полдень

Горячие солнечные лучи, совсем несвойственные столице в последних числах августа, проникали через стандартный стеклянный фасад спортивного зала и заливали ярким светом обширное помещение, густо заполненное молодёжью. Лето в этом году выдалось изнуряюще жарким, 2 августа так и вовсе термометры показали 36 °C, чего в Москве с начала XX века не случалось вовсе. К началу осени терзавшая москвичей удушливая жара иссякла, сменившись комфортными температурами чуть выше двадцати, но память о редкостной топке, неожиданно устроенной природой столичной округе и не только, была в народной памяти ещё более чем свежа. Отчасти в связи с этим, отчасти из-за большого скопления посетителей все форточки стеклянного фасада были открыты, но на возможные сквозняки не жаловался никто. После минувшей жары свежему дуновению ветерка был рад каждый.

Тем более что накал страстей внутри спортзала ничем не уступал недавнему пеклу. Первенство института по боксу достигло кульминации: шли финальные поединки, едва ли не половина студентов пришла посмотреть на состязания лучших физкультурников института и поболеть за своих друзей и однокашников. Из-за обилия зрителей совсем немаленький спортивный зал оказался набит битком, и самым свободным клочком помещения в настоящий момент являлся сам боксёрский ринг, на котором шёл третий раунд финального поединка. Два молодых статных и рослых крепыша под дружные возгласы толпы наносили друг другу удары, и никто из них не собирался сдаваться.

Первая минута последнего раунда прошла на равных, однако на второй минуте ситуация изменилась. Боксёр в красных перчатках ловким обманным финтом вынудил своего соперника допустить ошибку и провёл точную атаку левой сбоку. Боксёр в синих перчатках пропустил удар и пошатнулся, изо всех сил стремясь восстановить равновесие. Рефери в ринге остановил бой и принялся отсчитывать нокдаун. При счёте «восемь» пропустивший удар боксёр пылал решимостью вернуться в бой, и поединок был продолжен. Несколько секунд пострадавший стремился отыграть утерянное преимущество и засыпал своего противника серией ударов. Но боксёр в красных перчатках вновь оказался проворней. Мастерски избежав всех ударов, он выполнил нырок и снова нанёс сопернику левый боковой. Соперник, однажды пропустивший эту атаку, на сей раз её ожидал и своевременно ушёл в оборону. Однако на этот раз атака оказалась ложной. Его противник лишь обозначил удар слева и вместо левого пробил правый боковой. Боксёр в синих перчатках вновь пропустил удар и упал на колено.

Рефери принялся отсчитывать второй нокдаун, одновременно внимательно изучая состояние вторично пострадавшего боксёра.

— Я могу драться! — возбуждённо выдохнул тот, нетвёрдым движением поднимаясь на ноги под дружные возгласы зрителей.

Зал разразился криками: «Вставай!», «Держись, мы с тобой!» и «Не сдаваться!» Боксёр в синих перчатках поднял руки в знак готовности продолжать бой, и рефери прекратил отсчёт на счёте «девять». Он с сомнением посмотрел на боксёра, но поединок всё же продолжил. Пострадавший вновь ринулся в бой, кипя яростным желанием немедленно нокаутировать обидчика, но боксёр в красных перчатках не позволил ему завладеть инициативой. Вместо этого он сам устремился в атаку, разбил защиту соперника серией точных ударов и завершил её точным прямым правой. Его противник ожидал завершение серии боковым ударом и защититься от прямого не успел. Он пропустил удар и едва не рухнул, тяжело упираясь спиной в канаты.

— Стоп! — выкрикнул рефери под вопли зрителей. — Бой окончен ввиду явного преимущества!

В ринге немедленно появился врач из институтского медпункта, и боксёр в красных перчатках поспешил к своему бывшему противнику справиться о состоянии здоровья. Они коротко обнялись, и врач приступил к осмотру. Не найдя серьёзных повреждений, он наказал проигравшему явиться в медицинский кабинет сразу после окончания соревнований и обернулся к победителю.

— Ты молодец, что не стал добивать его сильными ударами, Александр, — негромко произнёс он. — Я боялся, что всё закончится сотрясением мозга.

— Да как можно, доктор! — так же тихо ответил тот. — Тут же все свои! А мы вообще пять лет вместе учились! Через двадцать дней вместе в военкомат пойдём, в военные лётчики записываться!

Спустя минуту под ликующие зрительские крики рефери поднял руку боксёру в красных перчатках, и главный судья соревнований торжественно объявил в мегафон:

— Чемпионом института в весовой категории до 82 кг становится Кузнецов Александр, наш выпускник и медалист! Студенты младших курсов! Берите пример! Становитесь такими же умными и сильными комсомольцами, как Александр Кузнецов! Советскому Союзу и Коммунистической партии нужны такие, как вы! Сильные, смелые, умные! Вам предстоит строить коммунизм и стоять на страже мирной жизни! Через двадцать дней начинается осенний призыв, и наши выпускники уйдут служить в Рабоче-крестьянскую Красную Армию! Пожелаем же им доброй службы и ратных успехов!

Заполонившие спортивный зал студенты дружно прокричали слова поздравлений, и финальные бои продолжились. Спустя два часа, после завершения соревнований и награждения победителей, двери института распахнулись, и весело галдящая толпа возбуждённой молодёжи выплеснулась на улицу. Идущий в окружении бывших однокашников Кузнецов обменивался впечатлениями с приятелями и не сразу почувствовал, что кто-то осторожно, но настойчиво взял его за локоть. Обернувшись, он увидел человека в штатском.

— Товарищ Кузнецов? — Суровый и жёсткий взгляд незнакомца никак не вязался с его подчёркнуто дружелюбным тоном. — Александр Иванович?

— Да, — кивнул Кузнецов. — А в чём дело?

— Пройдёмте, товарищ. — Незнакомец не предъявил никаких документов, но сама его фраза уже говорила о многом. — Нам необходимо поговорить без посторонних ушей.

— Саша, что случилось? — Одна из весело щебечущих студенток, увлечённых всеобщим обсуждением соревнований, заметила, что Кузнецов отстал, и обернулась.

— Всё в порядке! — торопливо заверил её Александр. — Мне надо поговорить с товарищем по важному делу. Идите, я вас догоню!

Незнакомец ещё более дружелюбно улыбнулся девушке, и та вернулась к всеобщей беседе. Человек в штатском двинулся прочь, держа путь за угол институтского здания, и за всю дорогу ни разу не обернулся, уверенный, что его будущий собеседник следует за ним. Александр, насупившись, шёл следом, машинально сжимая в руке почётную грамоту победителя первенства института. Странно, что этот тип не в форме. Хотя, какая разница… С НКВД лучше не шутить. Не то домой можно не вернуться. Впрочем, ему бояться нечего, он не сделал ничего дурного. Наверное, они хотят задать ему вопросы о родителях, те были старыми революционерами и подпольщиками, с богатым прошлым, о котором сам Александр знал далеко не всё. Такие беседы с чекистами уже бывали дважды: один раз три года назад после смерти отца, второй раз в прошлом году, после смерти матери. Всякий раз это длилось долго, но, к счастью, обходилось без последствий.

В переулке за углом главного институтского корпуса обнаружился зловещий чёрный воронок, и Александр насупился ещё сильней. Видимо, это из-за матери. У кого-то опять появились сомнения в его благонадёжности или что-то в этом духе. В прошлый раз в НКВД среди обычных вопросов было несколько очень обидных и неприятных. Придётся потерпеть и на этот раз.

— Присаживайтесь, товарищ Кузнецов! — Незнакомец распахнул перед ним заднюю дверь.

Александр молча влез в салон, в котором ожидаемо оказался не один. Напротив него сидели двое крепких парней в военной форме с лейтенантскими кубарями на петлицах. Однако, к его удивлению, петлицы у них оказались армейскими, а не чекистскими. Тем временем незнакомец занял место рядом с водителем, и автомобиль тронулся с места, немедленно ныряя в боковой переулок.

— Куда меня везут? — хмуро поинтересовался Александр.

— Терпение, товарищ Кузнецов, — ответил один из лейтенантов. — Скоро всё узнаете.

На этом разговор закончился, и Александр, удобнее устроив на сиденье своё рослое тело, перевёл взгляд в затемнённое дверное окно. Если они не из НКВД, то тогда откуда? И что им от него надо? Вопросы по поводу того, что ему 22, а он не в армии? Но ему была положена отсрочка по закону, до окончания института. Он закончил институт в прошлом месяце, 20 сентября начинается призыв, они с друзьями и однокашниками собирались все вместе явиться на призывной пункт в первый же день…

Минут через двадцать езды воронок подъехал к глухим кованым воротам большого здания без вывесок и табличек, и ворота распахнули изнутри. Это бывший дворец какого-то царского буржуя, Александр бывал на этой улице не раз, проходя мимо, но никогда не знал, что за учреждение в нём расположено…

Внутри оказался просторный двор, заполненный такими же чёрными автомобилями, и несколько будок с вооружёнными часовыми. Незнакомец велел Александру следовать за ним и завёл его в здание, оказавшееся заполненным множеством кабинетов. На каждом этаже и у входа в каждое крыло стояли посты вооружённой охраны, и сомневаться в солидности данного учреждения не приходилось. Незнакомец довёл его до одного из кабинетов, завёл внутрь, зашёл сам и молча запер дверь на замок.

— Присаживайтесь, товарищ Кузнецов. — За массивным столом из лакированного дуба в центре помещения сидел человек в военной форме с майорскими петлицами.

Перед ним лежала закрытая папка с личным делом, совсем тонкая на вид. С двух сторон от неё находились ещё две, потрёпанные и раз в пять толще. Сопровождавший Александра незнакомец сел на стул напротив него и по-прежнему не произносил ни слова. Майор коснулся рукой тонкой папки, словно раздумывая, открывать её или нет, и вперил в усаживающегося Кузнецова пристальный взгляд.

— За что меня задержали? — всё так же хмуро спросил Александр, выдержав взгляд майора. — Я ничего не сделал.

— Вас никто не задерживал, товарищ Кузнецов, — невозмутимо ответил офицер.

— Тогда зачем меня привезли сюда? — угрюмо парировал Александр. — Что это вообще за место?

— Это 4-е Управление Штаба Красной Армии, — ответил майор. — Одно из его отделений. Слышали о таком?

— Разведупр?! — удивился Александр, оглядывая кабинет с невольным восхищением. — Вы разведчики?!

— Разведчики, — кивнул офицер.

— Вот это да! — Александр спохватился, заставляя себя быть серьёзнее. — Но… товарищ майор… при чём здесь я?

— Сейчас узнаете, товарищ Кузнецов. — Майор открыл тонкую папку. — Поправьте меня, если где-то допущена ошибка. — Он пробежал глазами по лежащему в папке документу. — Вы — Кузнецов Александр Иванович, 1914 года рождения, появились на свет 28 июля в городе Мытищи Московской губернии.

Майор открыл лежащую справа толстую папку и продолжил:

— Ваш отец, Кузнецов Иван Афанасьевич, русский, революционер-подпольщик, член РСДРП с 1905 года, впоследствии член РСДРП(б) был лично знаком с товарищем Лениным в годы эмиграции.

Офицер открыл папку слева, но по мимолётности его взгляда было ясно, что все необходимые сведения он знает наизусть:

— Ваша мать, Эльза Хаген, немка, в прошлом активист Социал-демократической партии Германии, член РСДРП с 1912 года, впоследствии член РСДРП(б). Ваш отец познакомился с ней, находясь в Германии в эмиграции. Ваши родители поженились в Германии, и ваша мать вернулась с отцом в Россию, которую с тех пор не покидала, и являлась активным революционером. Во время Великой Октябрьской социалистической революции ваши родители находились в Ленинграде, в те годы носившем название Петроград, и непосредственно в день революции участвовали в захвате городского телеграфа. В годы Гражданской войны ваши отец и мать сражались с белогвардейцами в составе РККА, вы в это время находились в интернате. Оба были тяжело ранены в разное время, отец был ранен дважды. Полученные ранения подорвали его здоровье, вследствие чего он умер три года назад. Примите мои соболезнования, товарищ Кузнецов.

— Спасибо, товарищ майор. — Александр вновь насупился. — Мама страдала от последствий ранения в меньшей степени, чем отец, но она часто жаловалась на застарелые боли. Она умерла прошлым летом.

— Ещё раз соболезную. — Майор невесело вздохнул и негромко произнёс: — Старая гвардия уходит… Сейчас её так не хватает…

Майор на мгновение закрыл глаза, словно вспоминал давних и верных друзей, но тут же продолжил:

— Вернёмся к вам. Итак, месяц назад вы закончили Московский государственный педагогический институт иностранных языков с золотой медалью. В совершенстве владеете немецким языком, на котором разговариваете чисто, без акцента. Помимо этого, владеете английским и испанским в рамках институтской программы. Имеете значок «Ворошиловский стрелок», ваш отец отлично владел винтовкой и привил вам любовь к стрелковому спорту. С детства увлекаетесь спортом, посещаете школу учлётов в Осоавиахиме, у вас десять прыжков с парашютом, имеете знак ГТО второй степени и первый спортивный разряд по боксу. Три часа назад вы выиграли первенство института в весовой категории до 82 кг. Ваш рост 187 см, волосы светлые, глаза серые, особых примет не имеется. Через двадцать дней начинается призыв на обязательную военную службу, и вы собираетесь проситься в военные лётчики. Я упустил что-либо?

Офицер умолк и вновь вперил в Кузнецова пристальный взгляд, на этот раз не показавшийся ему столь суровым, как поначалу.

— Всё верно, товарищ майор, — подтвердил Александр. — Я понимаю, что сразу военным лётчиком мне не стать, но я же учлёт [1], если меня возьмут в авиацию, я не подведу!

— Красная Армия, — твёрдо и неторопливо произнёс майор, — предлагает вам вместо лётчика стать разведчиком. Мы научим вас летать. Но сейчас ваши способности и умения более пригодятся Советскому Союзу и коммунистической партии на другом фронте. Ваше слово, товарищ Кузнецов?

— Я согласен! — не раздумывая ответил Александр. — Всегда мечтал заниматься настоящим делом! Что я должен делать?

— Вы слышали о том, что происходит в Испании, товарищ Кузнецов? — осведомился офицер.

— Об этом знает весь СССР! — воскликнул Александр. — Путчисты-монархисты и капиталисты начали Гражданскую войну, чтобы задушить молодое социалистическое государство! Коминтерн призвал добровольцев вступать в интернациональные бригады! Объявлено, что их будет семь штук! Мы с друзьями хотели записаться, но, говорят, в интербригады не берут тех, кто не служил в армии.

— Вы окажетесь в Испании позже, чем интербригады и ваши друзья, если они туда попадут, — спокойно произнёс майор. — Прежде вам предстоит пройти обучение разведывательному делу. Но ценность вашей работы в Испании будет многократно выше, чем простое участие в боях в качестве обычного пехотинца или даже лётчика.

— Я готов! — отчеканил Александр. — Что нужно сделать?

— Ваш наставник, — майор кивнул на незнакомца в штатском, — вскоре введёт вас в курс дела. На сегодня наш разговор окончен, вам надлежит вернуться домой, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Сейчас вам предстоит дать подписку о неразглашении и свыкнуться с мыслью о том, что с прежней жизнью, в том числе с друзьями, подругами и знакомыми, придётся порвать. Ступайте, товарищ Кузнецов. Желаю вам успешной службы. Мы с вами ещё не раз встретимся.

С этими словами майор поставил в его личном деле какой-то штамп и закрыл папку.

[1] Учлёт — ученик-лётчик.

[1] Учлёт — ученик-лётчик.