Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

Жизнь восемнадцатая

Время действия: тридцатое сентября. Утро.

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

– Кто, что, где, опять, почему – снова ЮнМи?! – возмущённо восклицает ЮСон, входя в свой кабинет. – Почему эту паршивку до сих пор не убили? Когда я сажусь в своё кресло, то я хочу заниматься работой, а не разбирать прямо с утра безумные сплетни ненормальных школьников! Им что, заняться больше нечем?! Когда уже, наконец, их всех выгонят на работу?! Просто жду не дождусь этого!

– Господин директор. – тоном английского дворецкого произносит КиХо, идя следом за директором. – Корейские школы каждый год набирают новых учеников.

– И очень жаль, что они это делают! – восклицает ЮСон, негодующе шлёпая на свой стол прозрачную пластиковую папку с бумагами. – Нужно сразу их отправлять на работу! Как в Англии, в семнадцатом веке! Десять лет исполнилось? Вали к станку! И никаких тебе чатов, комментариев и гнусных умственных фантазий! Золотой век человечества, который мы потеряли!

КиХо деликатно молчит, ожидая, пока начальство «выпустит пар».

– Как?! Как эти недомерки могут судить мою работу? – продолжает возмущаться ЮСон. – Кто они вообще такие?!

– «Отправил толстую корову в Японию»! – писклявым голосом, передразнивая неизвестного КиХо собеседника, цитирует он. – «Директор ЮСон действует непатриотическим образом»! Какое ваше дело, мелкота?! Сидите и зубрите, чтобы вас потом не нашли в реке Хан!

– Что опять случилось? – вздохнув-выдохнув, спрашивает ЮСон у КиХо.

– Господин директор, в сети распространяется информация, что дядя Агдан, господин Пак ЮнСок задержан за контрабанду…

Фьюить… – изумлённо присвистывает ЮСон. – Ничего себе! Вот это семейка! Одна – в судах погрязла, вторая – махинации на бирже проворачивает, а дядя у них, оказывается, – контрабандист! Прямо не семья, а какое-то настоящее разбойничье гнездо!

– Господин директор. – прочистив горло, говорит КиХо. – Есть нюанс.

– Какой? – заинтересованно оборачивается к нему ЮСон. – Дядина контрабанда была – «работорговля школьницами»?

– Нет, хуже. Он возил её в Пукхан.

ЮСон поворачивает голову к КиХо и, смотря на него, замирает на несколько секунд.

– Серьёзно? – наконец, спрашивает он, максимально приподняв брови.

– По-видимому, – да.

– Ничего себе. Это выходит уже не разбойничье, а шпионское гнездо. Постой! А ЮнМи… Куда там её в армии взяли? На какую должность?

ЮСон вопросительно смотрит на КиХо. Тот молчит по причине того, что либо не помнит, либо не знает.

– Шифровальщика! – восклицает ЮСон, подпрыгнув на месте. – Она – шифровальщица! Вот это да! Дядя, значит, с северянами торгует, а она государственные секреты шифрует! Да это же…

Замолчав, ЮСон секунду смотрит на собеседника и начинает смеяться. Начав с небольшого смешка, он через пару мгновений превращает его в громогласные раскаты. В смех, в котором выражается максимум эмоций. Смех, в котором нет ничего, кроме смеха. КиХо с вежливо-застывшей улыбкой на лице терпеливо ждёт, пока начальник устанет ржать.

– Эх! – наконец, обессиленно выдыхает ЮСон, пальцем вытирая выступившие в уголках глаз слёзы. – Люблю эту девчонку! Все вокруг – ЮнМи то, ЮнМи сё. Вот тебе медалька, вот тебе корона. А она– «бац!», и всех мордами в стол! И что теперь они с ней будут делать? Представлю, какие у них сейчас лица, ах-ха-ха! Генерал, чоболи… ах-ха-ха!

ЮСон снова заливается смехом, КиХо всё так же терпеливо ждёт.

– Нет, совершенно невозможно работать. – говорит ЮСон, снова взяв контроль над эмоциями. – Балаган, а не агентство! Приходишь на работу и узнаёшь, что твоя артистка, – дочь предателя нации. Каково?

– Племянница, господин директор. – поправляя, подсказывает КиХо.

– А! – небрежно машет на него рукой ЮСон. – Какая в этом разница? Как ни назови, – одна шайка! Но вот что теперь делать мне?

Резко перейдя из состояния весёлости в состояние озабоченности, ЮСон выставляется на КиХо. Тот в ответ пожимает плечами, как бы говоря – «что хотите то и делайте, вы же тут главный».

Оценив жестикуляцию, ЮСон, концентрирует внимание на помощнике.

– А скажи-ка мне, КиХо… – говорит он. – Были ли в Корее случаи, когда на гастроли в Японию ездила – «шпионка»?

– Не могу припомнить такого случая, господин директор. – помолчав, отрицательно мотает головой в ответ тот.

ЮСон делает глубокий вдох и с шумом выдыхает.

– Что за… жопа творится с этими артистками? – задаёт он вопрос вслух, выражая своё недоумение. – Ну есть у тебя песня. Нарядили, накрасили. Стой себе на сцене, как сказали, открывай рот под фонограмму, тебе за это ещё и заплатят. Нет! Каждая считает себя какой-то невероятной персоной и просто рвётся выражать свою невероятность. Что за идиотизм?! Вот и эта – допрыгалась. Довыражалась… КиХо. У тебя есть какая-нибудь идея, как нам вылезти из этой кучи?

– Нет, господин директор. У меня не было времени, чтобы подумать. Я как узнал, сразу направился к вам, чтобы поставить в известность.

– Понятно. Сразу пошёл, чтобы прямо с утра испортить мне настроение. Молодец.

– Господин директор, это новости первоочерёдной важности. Вы, как руководитель агентства должны об этом знать.

– Ну, узнал я. Что мне, – стало от этого легче? Я же теперь спать не смогу! Буду только и думать, – как быть теперь с «Tokyo Dome»? А твои ночи будут по-прежнему спокойны. Да, КиХо?

– Господин директор, это одна из частей моих служебных обязанностей – информировать вас о происходящем с актёрами агентства. Если не говорить о плохих новостях, они от этого не исчезнут.

– Жаль, что не исчезнут. – говорит ЮСон и даёт указание. – Вечером принесёшь мне отчёт о развитии ситуации. О чём пишут и какова реакция. Понятно?

– Будет сделано, господин директор. – с поклоном отвечает КиХо.

– Отлично. – произносит ЮСон. – К чёрту ЮнМи! У меня на сегодня другие планы.

Время действия: тридцатое сентября. После обеда.

Место действия: воинская часть ЮнМи

– Сангса Пак ЮнМи. Прибыла по приказанию командира части в ваше распоряжение.

– Добрый день, сангса. Я сотрудник контрразведки капитан Пон ДжунХо. Прошу вас, присаживайтесь.

Сидящий за столом капитан делает жест рукой, указывая мне на стул, стоящий у стены.

– Благодарю вас. – отвечаю я, направляясь к указанному им месту.

Контрразведка? Странно. Я решил, что пригласили меня поговорить о провале на стрельбах и в народных танцах. А тут – такое. Интересно, о чём тогда пойдёт разговор? Наверное, инструктаж перед выездом за границу. Обещали же, что проведут.

– Как проходит служба? – участливо спрашивает капитан.

– Замечаний и предложений нет! – бойко рапортую я. – Службой и обращением довольна!

– Ага. – похоже, несколько удивившись моей бойкости, озадаченно произносит капитан.

– Очень хорошо. – после секундной задержки произносит он и задаёт следующий вопрос. – А как у вас обстоят дела с подготовкой к участию в правительственной делегации?

– Разнопланово. – признаюсь я.

– Не могли бы вы рассказать более подробно о «разноплановости»? – просит капитан.

Рассказываю. Про то, что винтовки и пистолеты в корейской армии страдают кривизной ствола, а тестирование уровня владения народными танцами не выявило знаний у меня каких-либо ещё кроме тех трёх, что я разучивал к тесту. И то, что я продемонстрировал, было решено – «не рекомендовать к показу, чтобы не создать неправильного впечатления о национальных искусствах Кореи у граждан других стран». Не, ну а чё они хотели получить за два показа в качестве подготовки? Пусть спасибо скажут, что музыку не перепутал.

– Печально, что вы плохо знаете историю родной страны. – выносит резюме капитан, когда я рассказал ему об имеющихся проблемах, но, естественно, другими словами.

– Господин капитан. Я недавно готовилась к сунын и могу по годам рассказать историю страны с перечислением событий, случившихся в каждом из них.

– Зная о вашей феноменальной памяти, сангса, не сомневаюсь, что это не составит для вас труда. – кивает мне в ответ тот. – Но история страны, – это не только даты, но и дух народа. Вы понимаете?

– Дайте больше времени. – просто говорю я и обещаю. – Буду соответствовать.

– Времени нет. – коротко отвечает капитан и задаёт следующий вопрос. – Скажите, сангса, в каких вы отношением со своим дядей? С господином Пак ЮнСоком?

«Дядей»? Причём тут дядя? А-а… похоже, настал момент, когда история с контрабандой начинает выплывать на поверхность. Блин, как же «вовремя»!

– Я в прекрасных отношениях со своим дядей.

– Не могли бы вы уточнить, в чём заключается их «прекрасность»?

– Дядя всегда любил и меня, и мою онни. Помню с самого детства, он всегда дарил нам подарки, когда приходил в гости.

– Извините, сангса, но в вашем деле есть отметка о том, что вы имеете ретроградную амнезию как следствие травмы головы. – говорит капитан, опустив голову и смотря в лежащие перед ним бумаги. – Но нет отметки того, что память восстановилась…

Капитан поднимает голову и смотрит на меня.

– Как следует понимать ваши слова о детских воспоминаниях?

Вот чёрт! Похоже, – я подставился. А если они решат проверить меня на детекторе лжи?

– Ваши воспоминания вернулись к вам? – спрашивают меня, видимо, решив, что я излишне долго молчу.

– Я много работаю над тем, чтобы это произошло, господин капитан. Но, к сожалению, пока этого не случилось.

– Тогда, прошу, объясните ваши слова.

– Видите ли, господин капитан… Память – это область малоизученного. Что и как именно происходит в голове, – до сих пор известно немного. Я сказала, что работаю над тем, чтобы вспомнить всё. Для этого, – много читаю, слушаю рассказы людей. Моя СунОк-онни рассказывала о нашей семье, показывала фотографии. Она много хорошего говорила о моём самчоне. И когда вы спросили о нём, я словно увидела своими глазами, как он приходил.

– Это не обман. – убеждаю я молчащего капитана. – Просто не могу чётко разделить, что я помню, а что представляю. Может то, что я представляю, я не представляю, а на самом деле – помню?

Вопросительно гляжу на капитана. Тот, ещё помолчав, понимающе начинает качать головой.

– Вполне. – соглашается он и спрашивает. – А когда последний раз вы видели своего дядю?

Подумав, называю примерную дату.

– Вы не замечали в его поведении каких-либо странностей?

– Нет, господин капитан, не замечала. Могу ли я узнать, с чем связаны ваши вопросы?

Пон ДжунХо некоторое время смотрит на меня, что-то, видимо, решая.

– Дело в том, что ваш самчон, господин Пак ЮнСок, – задержан. – говорит он. – Ему предъявлено обвинение в контрабанде.

Понеслась фигня по трубам! Впрочем, это было и так понятно, едва разговор зашёл о дяде.

– Вижу, что вы спокойно относитесь к этой новости. – внимательно смотря на меня, резюмирует капитан. – Вы что-то знали об этом? Можете рассказать?

– Нет, ничего не знаю об этом. – отрицаю я.

– Но вы совершенно не удивились. Почему?

– Дядя любил носить чёрный плащ и тёмные очки. Я всегда думала, что он необычный человек.

– Но вы не огорчены, что он обвинён в противозаконной деятельности?

– Мой дядя – взрослый человек. – поясняю я, как такое может быть. – Уверена, он понимал, что делает и последствия. Это его выбор.

– Ну а то, что он наносил экономический ущерб гражданам страны, вас это тоже огорчает?

– Господин капитан. Наши таможенные службы причиняют гражданам ущерб каждый день, облагая пошлинами ввозимые и вывозимые товары. А производители покрывают эти расходы, перекладывая их на кошельки своих покупателей. Поэтому не вижу какой-либо катастрофы от деятельности моего дяди, выходящей за рамки человечности. Он же никого не убил? Так?

– Насколько мне известно, – нет. – благожелательно, никак не показав своё отношение к моему «наезду» на таможенников, отвечает капитан.

– Тогда не вижу причин, по которым мне следует подвергать осуждению поведение своего родственника.

– А то, что он занимался контрабандой с Севером? – спрашивает капитан. – Это вызывает у вас осуждение?

Задав вопрос, он внимательно смотрит на меня, считывая реакцию.

– Могу ли я узнать перечень товаров, доставкой которых занимался мой дядя? – спрашиваю я.

– С какой целью вы интересуетесь?

– Хочу знать, – были ли там оружие и наркотики?

– Нет. Это были в основном деликатесы и лекарства. А также товары развлекательного плана. Диски с компьютерными играми, фильмами и музыкальными записями.

– В таком случае, – считаю, что это смело можно назвать «гуманитарными поставками» бедствующему населению Пукхан. – говорю я.

– Предметы роскоши? – удивляется капитан. – «Гуманитарные поставки», за которые получались деньги?

– Мой дядя небогат. – отвечаю я. – Вполне возможно, что он просто брал деньги вперёд, чтобы купить товар, оплатить транспортные услуги, ну и какой-то процент оставить себе за работу. Как Робин Гуд.

Вопросительно смотрю на капитана. Тот в ответ глядит на меня.

– Кто такой – «Робин Гуд»? – сделав паузу, спрашивает он.

Пфф… Опять я сболтнул! Второй раз за пару минут. Нужно сосредоточиться, ибо, похоже, ситуация наводит на меня «мандраж» и я «ляпаю» лишнее. Но что же отвечать? Пожалуй, лучше уйти в «отказ». Свалить на особенности работы мозга.

– Не знаю. – смотря на собеседника честными глазами, говорю я. – Может быть, это какой-то придуманный мною герой. Вы знаете, господин ДжунХо, у меня в голове крутится столько идей и сюжетов, что порою кажется, что я их не придумала, а они были на самом деле. Кстати, можно у вас попросить листок бумаги, чтобы записать название истории? Во время нашей с вами беседы мне пришёл в голову сюжет, который можно будет экранизировать. Если его не зафиксировать, то я могу забыть.

– Пожалуйста. – говорит капитан, протягивая мне небольшой квадратик бумаги для записи и карандаш.

Сидя изобразив благодарный поклон, принимаю их. Пишу на бумажке «Total Recall» и показываю капитану.

– «Вспомнить всё»? – вслух переводит он и спрашивает. – Что это?

– Сюжет фантастического фильма.

– О чём этот фильм?

– Прошу прощения, господин капитан, однако новые идеи сейчас стоят бешеных денег. При всём моём уважении к вам, я не стану раскрывать сюжет, чтобы потом не увидеть его стороннее воплощение.

Капитан задумчиво смотрит на меня, пока я складываю листок и прячу его в карман. Телефон со мной, можно было записать не на листок, а в него, но я не хочу им «светить». Был же ведь запрет на пользование смартфонами в части?

– А «Робин Гуд»? – продолжает допытываться капитан, когда я заканчиваю с листком. – Это тоже – фантастика? У вас все сюжеты фантастические, сангса?

– Отнюдь нет. – отвечаю я. – Робин Гуд – славный малый из Европы средних веков. Грабил богатых и отдавал деньги бедным. Сюжет для исторического фильма. Замки, рыцари, прекрасные девы…

– Угу. – кивает капитан. – Это интересно, но мы отвлекись от обсуждения вашего дяди. Значит, вы никак не осуждаете его за контрабанду на территорию, являющейся вражеской?

– Не осуждаю. – признаю я и объясняю, почему. – Там же не японцы живут, господин капитан и не китайцы. А такие же, как мы, – корейцы, которых мы присоединим к себе после того, как победим. Может, лекарство, привезённое моим дядей, помогло спасти какого-нибудь ребёнка? Ребёнок вырастет и станет великим учёным, которым потом можно будет гордиться перед всем миром.

– Ведь это же могло быть? – спрашиваю я, предлагая рассмотреть такой вариант.

– Политика южнокорейского правительства – направлена на воссоединение корейского народа, а не на завоевание новых территорий. – говорит капитан. – Что вы имеете в виду, говоря о победе?

– Совершенно верно. – отвечаю я, демонстрируя свой патриотический настрой. – Политика нашего правительства направлена именно на это, а армия, как инструмент продолжения политики, готова претворить её в жизнь, если потребуется. Победа наступит тогда, когда цели, поставленные правительством, будут достигнуты.

– Сангса, для вашего возраста у вас неожиданно взрослая речь.

– Спасибо, господин капитан. Я много читаю.

– Когда вам это удаётся? Насколько я знаю, ваш график очень плотный.

– Я очень быстро читаю, господин капитан. А в результате аварии, у врачей есть такое предположение, – мой мозг освободился от имевшейся в нём информации, стал пустым, и теперь легко всё запоминает. Мне достаточно прочесть лишь раз, чтобы практически всё сохранить в памяти.

– Да. Я знаком с вашей особенностью. – кивает капитан и возвращается к северокорейской теме. – Значит, вы сторонница объединения двух Корей в одно государство?

– Как и любой кореец. – отвечаю я. – Нас слишком мало в сравнении с окружающими странами. А продолжающееся падение рождаемости, – делает совсем не призрачными шансы для нации исчезнуть из этого мира. Поэтому объединение – это возможность протянуть до момента, когда будет найдено решение проблемы убыли населения.

– Я знаком с вашим предложением о необходимости обладания ядерным оружием. – кивнув, сообщают мне и спрашивают. – Кстати, вы собирались подать рапорт вышестоящему руководству. Хочу узнать, – вы сделали это?

– Руки не дошли. – честно признаюсь я. – Хотела, но то одно, то другое…

– Понятно. – произносит капитан и задаёт следующий вопрос. – Скажите, – ваш дядя, господин ЮнСок, не интересовался у вас о происходящем в воинских силах Республики Корея? Настроением личного состава? А также техникой, состоящей на вооружении?

Блин! Шпионаж шьёт! – соображаю я, глядя на спокойно рассматривающего меня контрразведчика.

Время действия: тридцатое сентября. Утро.

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

– Скорее, скорее все сюда! – делая круговые движения руками к себе, «громким шёпотом» командует КюРи остальным участницам группы. – Скорее!

– Чего? – с высоты своего роста недовольно спрашивает БоРам, находящаяся с утра не в лучшем настроении. – Чего опять случилось?

– В кружок станьте. – не отвечая ей, требует от своих онни КюРи и, добившись послушания, наклоняется вперёд.

Девушки повторяют её движение, в результате получается замкнутый «девичий кружок», в котором удобно делиться новостями, не предназначенными для посторонних ушей.

– Слушайте, что я вам скажу! – с нотками торжества в голосе произносит КюРи. – Дядю ЮнМи задержали с контрабандой! И он сейчас сидит в тюрьме!

Новость вызывает эффект удара мешком по голове.

– Фига себе… – ошеломлённо произносит БоРам, стоя с задранной головой.

– Да! – произносит КюРи. – Но не это самое главное. Главное, что самчон ЮнМи возил контрабанду в ПУКХАН!

КюРи, в ожидании реакции, с интересом обводит взглядом замерших согруппниц.

– Пипец… – раздаётся снизу, но уже почему-то с интонациями восхищения.

– Дядя ЮнМи – ненормальный? – удивлённо спрашивает ХёМин.

– Наверное. – отвечает ей ДжиХён. – Кажется, я теперь знаю, в кого ЮнМи такая.

– Откуда ты взяла эту новость? – спрашивает СонЁн у КюРи.

– В сети сейчас только и пишут об этом. – отвечает та.

– А если это хейтерский вброс?

– Все пишут. – пожимает плечами КюРи. – Я решила, что нам нужно знать, что происходит. Поэтому и говорю. И ещё, – я подумала, что директор ЮСон, похоже, знал про это. Потому приказал вчера выложить наши фото без ЮнМи.

Снизу раздаётся недовольное сопение БоРам.

– Директор нарушил своё обещание. – жалуется она. – Как я теперь буду объяснять ЮнМи, почему праздновали без неё?

– СонЁн ведь сказала, что ему нельзя верить. – напоминает ей ДжиХён. – Вот и не нужно было верить, что он потом даст команду «приклеить». Надо было не соглашаться.

После слов ДжиХён на несколько секунд устанавливается тишина.

– Откуда я знала, что он не собирался выполнять обещание? – недовольно оправдывается БоРам. – Я мысли читать не умею…

– Я хочу увидеть официальное подтверждение! – решительно произносит СонЁн.

– Что значит – «официальное»? – не понимает КюРи.

– Пусть об этом скажут в новостях. – объясняет СонЁн. – Или напишут в газете. У меня чувство, что ЮнМи стала мишенью хейтеров. Сначала история с судом, теперь вброс про её дядю.

– А с судом что не так? – не понимает КюРи.

– Просто всё идёт одно за другим. – объясняет СонЁн. – И с судом на самом деле по-другому, не так, как пишут.

– Обычная история. – отвечает, пожимая плечами, КюРи. – Всегда выпячивают то, что скандально. Недавно писали про АйЮ, что она обогатилась на незаконных спекуляциях недвижимостью. А потом оказалось, что она просто купила себе жильё по схеме длинной инвестиции.

– АйЮ, – это АйЮ. – говорит СонЁн. – И скандал у неё был из разряда обычных, которые легко опровергнуть. Контрабанда в Пукхан – совсем другой уровень. А если дядю ЮнМи обвинят в шпионаже?

СонЁн обводит взглядом подруг, озадачившихся предложенным ею вариантом развития ситуации.

– ЮнМи – шпионка? – недоверчиво спрашивает БоРам.

– Об этом про неё уже писали в комментариях. – сообщает КюРи. – Правда, считали, что она японская шпионка.

– Фига себе. – позаимствовав слова БоРам, растерянно произносит ХёМин. – За горой – опять гора. Просто голова кругом идёт!

Время действия: тридцатое сентября.

Место действия: помещение в здании подразделения контрразведки

– Господин генерал. – произносит подполковник, обращаясь к своему руководителю. – Разрешите доложить о результатах информационного обмена с объектом «Скрипка».

– «Скрипка»? – несколько удивлённо произносит генерал. – Почему не «рояль»?

– Такой вариант рассматривался, но было решено, что он способен легко идентифицировать персону, скрывающуюся за псевдонимом. Скрипка – указывает принадлежность к музыке, но объект не владеет игрой на таком инструменте. Это вносит неопределённость.

– Понятно. – кивает генерал. – Каков итог «информационного обмена»?

– Капитан Пон ДжунХо, проводивший беседу, в своих выводах указал, что объект скрытен и явно обладает информацией, о которой умалчивает. Контакты с дядей, кроме внутрисемейных – отрицает. Утверждает, что никакой информации о состоянии вооружённых сил ему не передавала. Предложений подобного плана – не получала.

– Угу. – глубокомысленно произносит генерал. – Ожидаемо.

– Ваши дальнейшие действия? – обращается он к подполковнику.

– Намереваюсь следовать стандартному протоколу работы с подозреваемыми в соучастии в шпионаже. Руководствуясь утверждёнными нормативными документами службы.

– Хорошо. – кивает генерал и задаёт вопрос. – Вам известно о том, что «Скрипка» включена в состав правительственной делегации, которая должна отправиться с визитом во Францию в ближайшее время?

– Так точно.

– Что намереваетесь делать в данной ситуации?

– Господин генерал, согласно инструкции, для подозреваемого в шпионаже, – выезд за границу является недопустимым. Это может облегчить ему сокрытие от правосудия.

Генерал недовольно сжимает губы.

– Значит, – запрет. – помолчав, делает он вывод. – Но, насколько мне известно, «Скрипке» выделена первая роль в культурной программе. Как быть с этим?

– Если выпустить её за границу, будет трудно объяснить, почему мы это позволили. – отвечает подполковник. – И нации, и высокопоставленным членам делегации.

– Это да. – не спорит генерал и добавляет. – Тогда придётся взять на себя ответственность за фактический срыв международного мероприятия с участием министров обороны.

– Если будет приказ вышестоящего командования, я могу начать расследование после возвращения «Скрипки» из Франции. – предлагает подполковник.

Генерал задумывается.

– Невозможно. – говорит он. – Информация уже вовсю гуляет по сети и вот-вот появится в главных СМИ. Отправить человека, подозреваемого в шпионаже в пользу северян, – на встречу министров обороны? Никто здесь этого не поймёт, да и у наших французских коллег появятся к нам неприятные вопросы. Из которых самыми лёгкими будут сомнения в нашем профессионализме, а самыми сложными окажутся подозрения, что мы сами работаем на Пхеньян…

В кабинете, после слов генерала, на несколько секунд устанавливается молчание.

– Я так понимаю, за оставшееся время, провести расследование и признать ЮнМи свободной от подозрений, – невозможно? – спрашивает генерал.

– Совершенно. – категорически отвечает подполковник. – Спешка может тоже вызвать сомнения в профессионализме, или в том, что ведётся двойная игра.

– В службу внешней разведки запрос делали? – ещё помолчав, спрашивает генерал.

– Так точно, господин генерал. – Получили ответ, что Пак ЮнСока они не «разрабатывают».

– Значит, и на них ответственность спихнуть не получится. – вздохнув, делает вывод генерал и принимает решение. – Работайте так, как должны, господин подполковник. Я же сообщу о ситуации вышестоящему командованию.

– Слушаюсь! – отзывается подполковник.

– Есть ещё вопросы? – спрашивает генерал, показывая, что разговор нужно заканчивать.

– Да, господин генерал. Скрипка имеет группу контактёров, которым тоже, по правилам, невозможно разрешить выезд за границу, пока расследование не будет завершено.

– Назовите конкретно, кто это. – просит генерал.

– Участницы её группы, руководство агентством, стафф и … старший ефрейтор Ким ЧжуВон.

– Раз невозможно, – значит невозможно. – решает генерал. – Быть профессионалом в текущей ситуации – лучшая стратегия.

– Вас понял, господин генерал. Хочу ещё сообщить, что одна из участниц группы «Корона», ИнЧжон, сейчас находится в Японии. Занята промоушеном новой песни. Стоит её возвращать в срочном порядке, или нет?

– Сами вы как думаете? Агдан имела отношение к шпионажу?

– Следствие ещё не закончено. – отвечает тот. – Лишь по его результатам можно будет сказать об этом определённо. Но, по моему мнению, – нет. Слишком на виду, слишком плотный график, отсутствие интересных для разведки контактов. Возможно, её могли вовлечь подложным путём или сделать закладку на использование в будущем. Опять же, сказать об этом можно будет лишь по окончанию расследования.

– Раз так, – Пак ИнЧжон не трогайте. Пусть спокойно работает. Не стоит втягивать в это ещё и Японию. Достаточно одной Франции.

– Я понял, господин генерал. – отвечает подполковник.

– И ещё. – говорит генерал, обдумывая только что пришедшую в голову мысль. – Направьте в отдел внешней разведки предложение привлечь Пак ЮнМи к агентурной работе. Может, они захотят сделать из неё агента. Сейчас, когда она отправится на дно, это будет благоприятным моментом для вербовки. Полиглоты её уровня встречаются нечасто.

– Будет сделано, господин генерал!

– Если у вас всё, – тогда можете быть свободны, господин подполковник. – говорит генерал, заканчивая разговор.

Время действия: тридцатое сентября. Вечер.

Место действия: дом семьи ЧжуВона

– ХёБин, хочу спросить тебя, – что опять происходит?! – крайне недовольным тоном восклицает ДонВук. – Почему ты нарушаешь прописные истины?

– Какие, отец? – изумлённо раскрыв глаза, спрашивает ХёБин.

– Твоя подруга, ЮЧжин, распространяет информацию о том, что самчон ЮнМи возил контрабанду в Пукхан и теперь арестован!

ХёБин удивлённо хлопает глазами.

– ЮЧжин? – переспрашивает она. – Откуда это известно?

– Мне сегодня донесли «чувство разочарования этим фактом», сама понимаешь, – от кого! Если разведслужба идёт навстречу, то совсем не означает, что переданная ей информация может уходить на сторону! Забыла, что всё, что говорится внутри семьи, – не должно выходить за стены дома?!

– Отец, я никогда не нарушаю этого правила. – уверяет ХёБин.

– Какого тогда ЮЧжин пишет в сети? Она могла узнать только от тебя. Зачем ты ей рассказала?

– Но… отец… – ХёБин с растерянным выражением лица переводит взгляд с на хальмони, потом снова смотрит на отца. – Я… Я поделилась с ней новостью, как с членом нашей семьи. Я поняла, что вопрос с тем, кто станет женой ЧжуВона, – решён…

– Или, – нет? – поворачивается она к МуРан.

Пфф… – закрывая глаза, выдыхает ДонВук.

– Как меня достали женские интриги! – восклицает он. – Я решаю, – кто станет женой моему сыну! Понятно?

– Да. – с готовностью кивает ему МуРан. – Конечно.

– Я разве что-нибудь говорил?! – поворачивается к дочери ДонВук. – Сказал, что принял окончательное решение?!

– Отец, прошу, простите меня. – наклонив голову и держа сцепленными опущенные руки. – Я виновата. Я допустила ошибку.

Отец некоторое время зло смотрит на неё, постепенно смягчаясь.

– Какие будут последствия? – спрашивает МуРан у сына.

– Благодаря своей дочери я внезапно потерял лицо перед уважаемыми людьми. – отвечает сын.

На несколько мгновений устанавливается тишина.

– Во всём можно найти положительные стороны. – умиротворяющим тоном произносит МуРан, мудро желая разрядить обстановку. – В результате, в нашем доме не будет постороннего человека. ЮЧжин не прошла проверку, устроенную ей ХёБин. Показала себя глупой, не понявшей оказанного ей доверия. Хвастаясь, принялась болтать. Большое разочарование. Такая недалёкая девушка не может стать женой моего внука. Она родит глупых правнуков.

Приподняв голову, ХёБин удивлённо смотрит на бабку, неожиданно превратившую свою внучку в мудрую испытательницу невесток.

– Опять ты о правнуках! – поморщившись, недовольно произносит ДонВук. – Он бы сам для начала вырос, прежде чем детей заводить. Думал, – сын поедет во Францию, заведёт знакомства. И это не сбылось.

– ЧжуВон не поедет во Францию? – подняв голову, удивлённо спрашивает ХёБин.

– Служба контрразведки будет проводить расследование. – отвечает ей отец. – Ещё бы несколько дней и твой младший брат слал бы тебе фотографии с видами Парижа. А сейчас – нет! Вот что сделала торопливая болтовня твоей подружки!

– Простите, отец. – снова опуская голову, извиняется ХёБин. – Я и вправду решила, что ЮЧжин станет моей невесткой. Думала, она понимает. Не ожидала, что она настолько легкомысленная.

– ЧжуВону это расскажешь. – говорит ей отец. – Будет знать, кому он обязан своим провалом.

Снова короткая пауза.

– Он же хотел стать там звездой. – с иронией в голосе произносит ДонВук, показывая, что уже не сердится и извинения приняты. – Что-то спеть собирался для француженок…

Сказав, ДонВук, глядя вниз, задумывается на несколько секунд, потом поднимает голову и смотрит на мать.

– ЮнМи тоже не подходит на роль невестки. – говорит он. – Это решение окончательное и обсуждению не подлежит. Ясно?

ДонВук обводит женщин грозным взглядом. Те согласно кивают в ответ.

– Сегодня же прикажу, чтобы сделали сообщение о том, что мой сын с ней расстался! – сообщает ДонВук.

– А почему ЧжуВон не поедет во Францию? – спрашивает ХёБин.

ДонВук удивлённо вытаращивается на неё.

– Он общался с ЮнМи, чей дядя возил контрабанду в Пукхан! Может, её самчон ещё шпионом подрабатывал! Контрразведка будет теперь проверять всех, с кем он имел контакт! Пока не проверят, – за границу никого из них не выпустят! Что здесь непонятного?!

– Всё ясно. – быстро отвечает ХёБин. – Просто я не подумала про шпионаж. Думала, дядя ЮнМи просто деньги так зарабатывал…

– Женщины… – выдыхает ДонВук, с осуждением глядя на дочь. – В гроб загоните своей непосредственностью!

ХёБин виновато опускает голову.

– Чтобы я больше тут не видел этих обеих! – требует ДонВук. – Ни ЮнМи, ни ЮЧжин! Увижу, – выгоню вас вместе с ними на улицу! И не посмотрю ни на возраст, ни на родственные узы!

ДонВук смотрит на мать. Та молчит, опустив в глаза.

– Вам понятно?

– Да. – кивая, одновременно произносят МуРан и ХёБин.

– Неужели трудно найти молчаливую умную девушку? – удивлённо спрашивает ДонВук, адресуясь к матери.

– Да где же её такую найти?! – вскидывая голову, изумляется та в ответ. – Они все сейчас рот не закрывают! Сейчас, – это не двадцать лет назад, сынок! И даже не десять!

Время действия: тот же день

Место действия: ресторан

Вечер. Просторный зал в престижном ресторане. Столик на двоих у окна. За столиком сидят СонЁн и представитель французского лейбла, господин ИмСу. Ужин проходит в молчании. Слышно лишь осторожное звяканье столовых приборов о тарелки. В отличие от грустно выглядящей СонЁн, на лице ИмСу можно заметить напряжённое выражение, словно он хочет что-то сделать, но по какой-то причине не решается. Напряжение также чувствуется и во всей его фигуре – скованные движения и неудобное положение, в котором он сидит. Видимо, почувствовав эмоциональное состояние своего спутника, СонЁн поднимает глаза и, молча, вопросительно смотрит на него. Увидев обращённый на него взгляд, ИмСу замирает. Поняв, что девушка ждёт от него каких-то слов, он набирает полную грудь воздуха, выдыхает и, бросив быстрый взгляд в сторону барной стойки, из-за которой выглядывает голова официантки, начинает говорить.

– СонЁн. – произносит он. – Я завтра возвращаюсь в Париж. Но перед тем, как улететь, я хочу задать тебе один вопрос. Когда я ехал в Корею, то надеялся, что встреча со страной моих родителей будет сказкой. Но, честно говоря, совсем не ожидал, что сказка сбудется таким самым невероятным образом. Я встретил прекрасную волшебницу, которая украла моё сердце. И вот, – завтра уезжаю. Но не хочу оставлять своё сердце так далеко от себя. Поэтому, СонЁн, я спрашиваю тебя – хочешь ли ты быть всегда со мною рядом?

ИмСу быстро суёт руку в правый карман и достаёт из него коробочку для хранения ювелирных украшений.

– Если ты согласна… – ИмСу быстро опускается на одно колено перед СонЁн. – Тогда, – прошу… СонЁн, стань моей женой!

Он протягивает открытую коробочку, в которой поблёскивает, пуская тонкие белые лучики, золотое кольцо с большим бриллиантом. СонЁн, которая, судя по её виду, совершенно не ожидая подобного развития событий, несколько испуганно подаётся назад и, прижавшись к спинке стула, изумлённо смотрит на кольцо. Кое-кто из ужинавших, заметив сцену «предложение руки и сердца», начинает издали снимать происходящее на телефоны. Ожидание ответа несколько затягивается, поскольку СонЁн, похоже, никак не соберётся с мыслями.

– Пожалуйста… – просит ИмСу.

Перестав созерцать содержимое коробочки, СонЁн переводит взгляд на жениха, встречаясь с его глазами.

– Да. – коротко произносит она, несколько секунд глядя «глаза в глаза». – Я согласна.

Протянув руку, она уверенно берёт коробочку из ладони ИмСу. Посетители ресторана, бросившие ужинать и с интересом наблюдающие за происходящим, разражаются аплодисментами и одобрительными возгласами. Смущённая и покрасневшая СонЁн поднимается со своего места и, встав рядом с ИмСу, вместе с ним делает поклон в их сторону, благодаря. В ответ они получают новую порцию громких аплодисментов и добрых пожеланий. Закончив с поклоном, ИмСу делает жест рукой в сторону барной стойки. Показывает наблюдавшей за ним официантке, что всё «ок» и можно нести шампанское и всё остальное им запланированное, чтобы отметить.

(несколько позже. Вечерняя набережная реки Ханг. В густой тени большого дерева с множеством развесистых веток, ИмСу обнимает прижимающуюся к нему СонЁн)

– Я буду ждать тебя в Париже. – шепчет он на ухо девушке. – Невероятная удача, что ты едешь во Францию. Хочу как можно скорее познакомить тебя со своими родителями. Когда они узнают, что ты участница международной делегации, – они станут тебя сильно уважать.

Немного отстранившись, ИмСу тихо смеётся.

– Мой отец внимательно следит за происходящим в Корее. – говорит он.

СонЁн тихо вздыхает.

– Что такое? – с беспокойством спрашивает ИмСу. – Что-то не так?

– У меня голова идёт кругом. – жалуется СонЁн. – Всё так неожиданно…

– Да, вот такой я внезапный. – довольный, смеётся в ответ ИмСу. – Как увидел тебя, сразу понял, – эту девушку нельзя упускать, иначе я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

– Едем к твоим родителям! – предлагает он.

– Прямо сейчас? – пугается СонЁн.

– Я завтра улетаю. – напоминает ИмСу. – Я отложил всё на самый последний день. Боялся, что ты откажешь. Решил, если такое случится, – куплю в «Дьюти Фри» бутылку самого дорогого коньяка, сяду в самолёт и всю её выпью. Выпью, чтобы очнуться только во Франции. И буду считать случившееся со мной несбывшимся волшебным сном…

ИмСу притягивает девушку к себе, собираясь поцеловать.

– Сумасшедший, – шепчет та. – Люди кругом…

И подставляет губы.

Время действия: тридцатое сентября. Около полуночи.

Место действия: общежитие группы «Корона»

– СонЁн сделали предложение! – орёт КюРи, в пижаме и с планшетом в руках врываясь на кухню, где БоРам и ХёМин, тоже в пижамах, допивают каждая свой полезный травяной отвар перед тем, как пойти спать.

– Предложение? – удивлённо повернувшись к КюРи, спрашивает БоРам. – Какая-то очень крутая реклама?

– СонЁн сделали «предложение руки и сердца»! – кричит КюРи. – И она согласилась!

ХёМин и БоРам замирают от столь потрясающей новости.

– И знаете кто?! – продолжает «разговаривать криком» КюРи от переполняющих её эмоций. – Господин ИмСу, корейский француз из «UMG»! Который приехал заключить контракт с ЮнМи! Представляете?!

– Офигеть… – тихо-тихо произносит БоРам.

По её виду можно понять, что слова КюРи произвели на неё сильное впечатление.

– А откуда это известно? – обретя способность говорить, спрашивает ХёМин.

– Вот! Видео выложили! – с готовностью раскладывая на столе планшет, кричит КюРи. – Буквально только что! Из ресторана. Смотрите!

Она запускает видео на воспроизведение и сама, вместе с БоРам и ХёМин, прилипает к экрану.

– Офигеть… – снова повторяет БоРам, когда просмотр заканчивается. – На колено встал. Прямо как в кино…

– Да. Молодой, красивый, живёт в Европе и работает начальником в компании с мировой известностью. – перечисляет ХёМин пришедшие ей на ум положительные стороны жениха. – Наверняка зарабатывает кучу денег. И язык, чтобы с ним общаться, учить не надо, потому что кореец. Со всех сторон хорошо. СонЁн – молодец. Такого мужчину себе нашла…

Девчонки поочерёдно смотрят друг на друга, обдумывая случившееся.

– А контракт? – ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивает КюРи. – У СонЁн ведь контракт с агентством ещё не скоро закончится?

ХёМин пожимает плечами.

– Может, её жених выплатит за неё неустойку? – предполагает она.

– Тратить на это такие деньги – легкомысленно. – уверенно произносит БоРам. – Лучше вложить их в покупку квартиры.

– А как тогда они будут вместе? – удивлённо спрашивает ХёМин у БоРам, имея в виду «молодых». – Она здесь, он – во Франции? Что будет за семья такая?

БоРам в ответ надувает щёки и, выпустив из них воздух, задумывается.

– И вообще. – произносит КюРи. – По контракту нам нельзя иметь отношения и выходить замуж. Президент СанХён разрешил отношения, но про замужество он ничего не говорил. Получается, что СонЁн нарушила условия. Директор ЮСон её оштрафует.

ХёМин и БоРам начинают крутить в голове уже эту мысль.

– И сделает это с удовольствием. – делает следующий прогноз КюРи. – Он только что унижал её. Думаю, директор воспользуется возможностью сделать это ещё раз.

Девушки молчат.

– Неудачно получается для СонЁн. – наконец, признаёт БоРам. – Придётся ей терпеть ради любви.

– Вообще, наша «Ледяная Королева» поступила эгоистично. – говорит КюРи. – Совершенно не подумала о том, что станет с нами. Фанаты будут разочарованы. А фанаты – заработок группы. И ещё. Если СонЁн уйдёт, это что, – мы распадаемся? Она ведь главная вокалистка.

КюРи обводит вопросительным взглядом своих онни. Те молчат, не спеша озвучивать свои мысли.

– Может, это как раз из-за директора ЮСона. – наконец, произносит БоРам. – Если бы он не унижал СонЁн, она бы не стала торопиться выходить замуж…

– Ага. – с иронией в голосе отвечает ей КюРи. – Конечно. Если бы тебе сделал предложение такой мужчина, ты бы отказалась?

БоРам крепко задумывается, видимо, глубоко погружаясь в поиск ответа. Потом вздыхает.

– То-то же. – довольная её молчанием, говорит КюРи.

– Получается, что проклятие Агдан, видимо, действительно существует. – задумчиво произносит ХёМин.

– Какое проклятие? – встрепенувшись, спрашивает БоРам у неё.

Она поочерёдно смотрит то на ХёМин, то на Кюри. ХёМин не отвечает, видимо, обдумывая пришедшую ей в голову мысль, а КюРи молчит. Но так, словно знает, но не торопится объяснять.

– Какое – «проклятие Агдан»? – ещё раз спрашивает БоРам.

– А, проклятие? – говорит ХёМин, вернувшись из своих мыслей. – Это в сети пишут. Якобы с кем Агдан работает, у того большая удача в жизни. С СонЁн, похоже, сбылось, а я, – ведь тоже клип готовлю и песню, которую ЮнМи написала…

ХёМин вопросительно смотрит на БоРам. Та секунду осмысливает и мгновенно соображает.

– Следующая – я! – заявляет она. – Проклятие срабатывает на тех, кто исполнил песню!

– БоРам, ты уже всё себе получила! – возмущённо восклицает ХёМин. – У тебя первое место в «Billboard» и второе место в главном французском чарте! Ты уже два раза получила, куда тебе ещё?!

– А муж? – возражает БоРам. – Где мой муж? Молодой, богатый, красивый? Ещё, – хочу мужа!

– РамБо, – у тебя вообще совести никакой нет! – пытается устыдить согруппницу ХёМин. – Другим тоже надо! Я вообще ещё ничего не получила!

– Получила. – уверенно возражает БоРам. – Вспомни японский промоушен. Сколько денег ты заработала?

– Это все получили, не только я. – напоминает ХёМин. – А лично для себя?

– Ха-ха. – несколько натуженно смеётся КюРи. – Вы правда в это верите?

ХёМин и БоРам поворачивают головы и выставляются на неё.

– Верим. – уверено произносит БоРам. – Лично я сразу поняла, что это правда. Сначала был промоушен, потом – СонЁн, потом – я. Ещё впереди «Tokyo Dome». Всё сходится.

– Что, – «сходится»? – спрашивает КюРи. Просто совпадения. В жизни ещё и не такие вещи случаются.

– БоРам хитро прищуривается на «неверующую».

– Это ты так говоришь потому, что нечего исполнять. – произносит она. – Давай, – пари? Если ИнЧжон тоже улыбнётся удача, тогда ты пойдёшь к ЮнМи и попросишь для себя соло. Договорились?

– А если не улыбнётся? Что тогда? – интересуется КюРи.

– Тогда я встану перед тобою на колени и при всех признаю, что ты самая умная девушка в Корее, а я была не права. Идёт?

– Пфф… – выдыхает КюРи. – Платиновые продажи и твои извинения. Что же тут равноценного?

– Ага, боишься?! – восклицает БоРам.

– Ничего я не боюсь. – отвечает КюРи. – Согласна, спорим. Но если ты проиграешь, – встанешь на колени прямо во время выступления. Перед всем зрительным залом. Договорились?

– Договорились! – ни мгновения не медля соглашается БоРам.

(чат, который не спит)

[*.*] – Боже мой, вы это видели?! Наша СонЁн получила предложение руки и сердца!

[*.*] – Я так рада за неё! Она это заслужила, трудяжка.

[*.*] – А как это связано, труд и муж?

[*.*] – Господь вознаградил за её труды.

[*.*] – А меня, почему не вознаграждает? Прихожу домой и просто падаю без сил. И никакого вознаграждения.

[*.*] – Значит, тебе нужно приложить немножко больше усилий.

[*.*] – Если я это сделаю, то умру.

[*.*] – Просто Агдан не посылала на тебя своё «проклятие», кх-кх-кх…

[*.*] – Вы слышали, что дядя Агдан шпионил в пользу северян?

[*.*] – Слышали. Думаю, ей следует хорошенько извиниться за него.

[*.*] – Пока дяде официально не предъявлено обвинение, это только слухи.

[*.*] – Я думаю, одними извинениями тут не обойтись. Агдан нужно выгнать из группы, пока она её окончательно не развалила!

[*.*] – Когда это она успела её развалить?

[*.*] – ИнЧжон одна улетела в Японию. Теперь СонЁн замуж выходит! Так все и разбегутся по своим делам!

[*.*] – Не разбегутся. У них контракт.

[*.*] – Ну и что, что контракт? У всех айдолов в контракте записано, – «нельзя создавать семью до его окончания». А СонЁн, вы сегодня сами видели, как поступила!

[*.*] – Это Агдан на неё так плохо влияет. У той с самого начала был жених, что запрещено. Вот СонЁн, посмотрела на неё и тоже решила.

[*.*] – Да. Слишком у Агдан вызывающее поведение. Никаких правил не соблюдает, словно ей на всех плевать. Суды. Теперь ещё её дядя. Как она может быть айдолом?

[*.*] – Вы что, с ума посходили, если такое пишете? Да если бы Агдан не написала песню СонЁн, как СонЁн нашла бы тогда свою любовь?!

[*.*] – Нашла бы. Люди говорят, – чему суждено сбыться, то сбудется.

[*.*] – Придурошный ответ полной дуры.

Время действия: первое октября. Утро.

Место действия: воинская часть

– Сангса Пак ЮнМи! – обращается ко мне командир части.

– Я! – отзываюсь, как положено, на обращение.

– Слушайте приказ. С сегодняшнего дня вам запрещается покидать расположение воинской части до особого распоряжения. Как поняли?

– Есть не покидать расположение воинской части! – козыряю я в ответ.

– Вопросы будут?

– Так точно! Могу ли я узнать причину такого решения, господин подполковник?

– Решение обусловлено мероприятиями, выполняемыми службой контрразведки.

– Ещё вопросы имеются?

– Никак нет!

– Тренируйтесь согласно вашему расписанию.

– Слушаюсь.

Контрразведка проводит мероприятия? – думаю я, неспешно шлёпая по направлению к месту плановой тренировки. Это «ж-ж-ж неспроста»! Непонятно, – только я тут при чём? Это, наверное, из-за самчона. Вот, блин, неудачно как!

Ладно. – решаю я. – Пока буду сидеть в части, – отдохну. День, два, – и всё закончится. До пятого числа всего три полных дня осталось.

Конец восемнадцатой главы