Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

Жизнь тридцать первая

Время действия: двадцать третье ноября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

– ЮнМи, иди скорей! К тебе пришла твоя СонЁн-сонбе! – заглядывая из коридора в комнату, кричит СунОк.

СонЁн?

Бросаю взгляд на часы. Уже почти половина одиннадцатого. Чего её вдруг на ночь глядя принесло?

– Что-то случилось? – спрашиваю я у СунОк. – Она не сказала?

– Нет, не сказала! – онни энергично мотает головой в ответ. – Стоит у входа, не желает проходить в дом. Хочет видеть тебя!

Меня? Ну ладно. Пойдём, себя покажем.

Вылезаю из-за синтезатора, на котором занимался восстановлением моторики пальцев и, в сопровождении СунОк, иду по лестнице вниз, прикидывая возможные варианты неприятностей, которые могли случиться.

В голове быстрой чередой проносятся воспоминания, как девчонки сначала игнорили, а потом цапались со мной. Забытая боль в расцарапанной щеке… Гнилоуст ЮСон, засиравший мне мозги испражнениями своего больного разума… Свой испуг за СонЁн, когда я подумал, что он её изнасиловал. Как потом пинал этого ЮСона, не жалея ног, горя желанием изувечить его раз и навсегда…

Ещё не спустившись до конца лестницы, чувствую, – настроение падает и становится пригодным лишь к распитию коньяка под осмысливание жизненных перипетий, но не для разговора с сонбе. Зачем она пришла?

Обнаруживаю гостью вместе с мамой у входной двери. Похоже, что маме так и не удалось уговорить её пройти внутрь дома. Интересно, чего так?

Встречаюсь глазами с неподвижно стоящей СонЁн. Несколько секунд глядим друг на друга.

– Добрый вечер, ЮнМи. – кланяясь, здоровается СонЁн.

Произношу ответное приветствие. Тоже, – с поклоном, но небольшим.

– Прости, я не предупредила о своём приходе. – извиняется гостья. – Но у меня была надежда застать тебя дома…

Намекает на то, что меня больше нигде не ждут? Хм…

…Я здесь для того, чтобы выразить свою искреннюю признательность! За гениальные песни, которые для меня написала ЮнМи-чжуин… – неожиданно произносит СонЁн, видимо, адресуясь ко всем присутствующим. – Каждый день, просыпаясь, возношу благодарность небу за то, что оно послало мне такого невероятного человека как она. Только благодаря твоему волшебному таланту, ЮнМи, – я смогла стать по-настоящему успешной и нашла достойного мужа…

В некотором обалдении смотрю на СонЁн: с чего она мне тут дифирамбы поёт? Не, конечно, всё так оно есть, «из песни слов не выкинешь», но, однако, – странно. Странно от того, что до сегодняшнего момента я такого фонтана благодарностей ни разу не наблюдал.

Краем глазам замечаю замершую маму с выражением довольства на лице. СунОк не вижу, она у меня за спиной, но, наверное, тоже впечатлена, что меня хвалят.

– ЮнМи! – патетически восклицает СонЁн. – Прими самую искреннюю и глубочайшую благодарность за участие в моей судьбе! С теплотой и признательностью я буду вспоминать об этом до самых последних дней своей жизни! Знай, что если понадобится помощь, то всегда сможешь найти её у твоей покорной слуги. ЮнМи, понимаю, наши отношения нельзя назвать настолько близкими, но всё же, прошу, – прими, пожалуйста, на память этот подарок…

СонЁн достаёт из сумочки небольшой футляр, в который обычно упаковывают драгоценности и, сделав шаг вперёд, двумя руками, с поклоном, протягивает её мне.

– … Как память о том времени, которое мы провели вместе. Также, как знак моей глубокой признательности и уважения… – говорит она.

Озадаченно смотрю на подарок, соображая, – брать его или нет? Взять, – значит показать, что претензий больше не имею. Но разве не сама дарительница зачитывала текст отречения? И не она ли постоянно учила меня жизни? Почему мне нужно об этом забыть?

В воздухе повисает пауза, которая, чувствую, затягивается. Поднимаю взгляд на СонЁн, вижу её огорчённое лицо, обрамлённое красивыми волосами. Вспоминаю свои ощущения от прикосновения к ним…

В принципе… понятное дело, читать по бумажке – её заставил ЮСон. Может, даже специально так сделал, чтобы мне было обиднее. Ведь с СонЁн-ян у меня в группе, пожалуй, были самые дружеские отношения. И когда я за неё «фигачил» директора, – в тот момент прощение и произошло. Думать уже не о чем…

С поклоном, обеими руками, беру коробочку.

– Большое спасибо, СонЁн-сонбе за ваш подарок. Думаю, он будет долгие годы напоминать мне о нашем совместном времяпровождении.

Лицо сонбе озаряется радостной улыбкой, а мама и онни, слышу, – облегчённо выдыхают.

Да ладно, им можно было так не волноваться. Я тоже умею красиво говорить на восточный манер!

– Госпожа СонЁн, – пожалуйста, проходите в дом! – просит мама, по всей видимости решив, – раз переговоры увенчались успехом, то нужно это отметить.

– Простите, уважаемая госпожа ДжеМин, но у меня совсем немного времени. – отвечает та. – Мне нужно возвращаться в общежитие. И, госпожа, позвольте вас поблагодарить за вашу дочь. Она очень добрый и удивительно талантливый человек. Спасибо, что вы её так хорошо воспитали.

СонЁн низко кланяется маме. Та отвечает небольшим поклоном, как старшая.

– И вы, госпожа СунОк. – Выпрямившись, СонЁн поворачивается к онни. – Спасибо, за то, что у вас такая замечательная тонсен.

СонЁн и СунОк вежливо кланяются друг другу.

Ну прямо королевский приём! Этикет, поклоны, ритуальные фразы… А в Японии, наверное, будет ещё хлеще!

Время действия: двадцать четвёртое ноября

Место действия: «FAN Entertainment»

– Группа отреклась от меня. Вся страна это видела и слышала. Как мы теперь можем работать?

Сижу в кабинете директора БонСу. «Утро началось совсем не с кофе», как говорится в рекламе, а со странного предложения руководства агентства выступить вместе с «Короной». Ни малейшего желания работать с теми, кто так легко от меня отказался – совершенно не ощущаю, поэтому «отмазываюсь», используя любые предлоги. – Если беспокоишься о сохранении своего статуса, можешь принести извинения и вопрос, таким образом, будет закрыт. – говорит БонСу.

Извинения? Ещё чего!

– Госпожа директор! Вы долго жили в Америке и, похоже, по этой причине не совсем понимаете нюансы жизни местных аборигенов. Я беспокоюсь не за своё реноме, а за репутацию своих сонбе. Ведь им же придётся публично заявить, что они приняли мои извинения и согласны на совместные выступления. После этого – негодующие фаны немедленно обольют их дерьмом с головы до ног и начнут бойкотировать любые мероприятия, в которых будет участвовать «Корона». Вы действительно хотите подобного развития событий?

Секунд пять директор задумчиво смотрит на меня.

– Такое отношение не удивительно, если называть соотечественников «местными аборигенами». – произносит она.

– Ну, а кто они ещё такие? Вы для них – «банан», они для вас – «аборигены», всё честно.

– Я не использовала это слово! – категорически отказывается БонСу. – Это ты их так назвала. И если они для тебя – «аборигены», то откуда тогда приехала ты?

– А я никуда и не уезжала. Просто живу в другом месте, – в мире стихов и музыки. Иногда приподнимаю крышку, смотрю – «оп-па, всё ещё бегают!». Опускаю крышку обратно и возвращаюсь в свой уютный бункер…

С интересом смотрю на замешкавшуюся с ответом женщину.

– Да. – наконец, констатирует она. – С тобой сложно.

– Всем непросто. – вздохнув, соглашаюсь с её словами.

– ЮнМи, всё-таки я хочу, чтобы ты выступила вместе со своими сонбе.

– А я не хочу.

– Я буду настаивать. Ты сейчас в командировке и, по условию её прохождения, должна выполнять все приказы руководителей агентства.

– Тогда приказывайте. А с «Короной» сами разбирайтесь. Куда там в итоге грохнутся их лица, меня не интересует.

– То есть, – у тебя нет ни капли желания к сотрудничеству?

– Госпожа директор, о чём вы? Я подала в суд на агентство, мечтая расстаться с ним как можно скорее, а вы говорите о «сотрудничестве»?

– Всегда всё можно изменить.

Намёк на то, что заявление можно забрать? Ну уж дудки! Первое заседание судебного разбирательство вышло коротким. Судья оказался тем самым дедушкой, который вёл дело «о кошке» и мои адвокаты, на этом основании, заявили ему отвод. У меня теперь целых два адвоката из конторы, которую посоветовал ЧжуВон. Оплачиваю их из своего кармана, поэтому не считаю себя кому-то чем-то должным. Кстати, после последнего нашего разговора, старший ефрейтор больше не объявлялся. Чем-то занят. Скорее всего, – по девкам лазит. С новой медалькой оно наверняка сподручнее. Бабы, как рыбы на блесну, косяками валят на её блеск. Каззёёлл…

Ну так вот. Пусть первое заседание суда прошло без пользы, но я намерен ждать столько, сколько нужно, лишь бы оказаться на свободе.

– Не всё в жизни подлежит безоглядной замене, госпожа директор. Существуют базовые ценности, на которых всё, собственно, и держится. – вещаю я, стараясь при этом изобразить выражение лица в стиле «мудрый старец поучает».

– Это какие?

– Свобода, любовь, чувство благодарности… Много чего.

– Любовь – точно лишняя в твоём коротком списке.

Кажется, директорша под неё неудачно попала… Бывает…

– Как говорят, – «не попробуешь – не узнаешь», госпожа директор.

– Если слушать старших, то жизнь будет легче, поверь мне.

– В таком варианте это будет чужая жизнь, не моя.

– Похоже, Агдан не только hooligan, но и патологическая бунтарка… Однако уже нет времени что-нибудь менять. Ты выступишь со своими сонбе.

– Пишите приказ. – пожимаю я в ответ плечами. – Подошью его к командировочному удостоверению в качестве доказательства своей невиновности.

– Хорошо, будет тебе приказ. И… ЮнМи… Я обратила внимание, – ты практически не пользуешься косметикой. Сегодня даже губы не накрасила. Это какой-то месседж окружающим?

– Я и без этого, – достаточно красивая.

– Но можно достичь большего результата.

– Зачем мне горы трупов умерших от восхищения? Жизнь сама по себе полна трудностей, а так она станет ещё сложнее …

– Девочки в твоём возрасте стараются обратить на себя как можно больше внимания. Особенно, – если они работают в шоу-бизнесе.

– Сейчас отсутствие косметики у девушки привлекает к ней гораздо больше внимания, чем её наличие.

– То есть, – это твой своеобразный «хитрый ход»? – уточняет директорша, – правильно ли она поняла.

– Честно говоря, – мне просто лень этим заниматься каждый день. – признаюсь я, поскольку надоело обсуждать ерунду. – Когда без этого не обойтись, – пользуюсь. А так… Лучше потрачу время на сон.

– Понятно. – секунду подумав, говорит БонСу, подводя итог разговора. – Ты ещё и лентяйка. Ладно, больше у меня вопросов к тебе нет. Иди к группе, сообщи, что будешь работать с ними. А я пока отдам нужные распоряжения стаффу и напишу тебе приказ.

– Да, госпожа директор. – не споря, отвечаю я и поднимаясь на ноги из-за стола бурчу себе под нос. – Вот сонбе обрадуются…

(позже. Агентство «FAN Entertainment»)

Сонбе не обрадовались. Сонбе, – обалдели, когда я заглянул в дверь, и с улыбкой Чеширского кота протянул: «Ан-нёе-а-се-ёёёёё…. Мы снова вместе…» Они совершенно не ожидали такого «явления Христа народу». Я тоже обалдел, узнав, как у них идут дела. Оказывается, хореографией девчонки теперь занимаются по ночам, а днём спят в общаге. Причина перехода на ночной образ жизни – ИнЧжон. Днём она занята своим продвижением в Японии, вечером возвращается в Корею, ночью с группой занимается подготовкой к «Tokyo Dome», а утром снова улетает в Страну восходящего солнца. Спит она в самолёте.

«Охренеть, гримасы капитализма», – подумал я, когда узнал о такой бесчеловечной эксплуатации. – «Интересно, насколько ИнЧжон хватит»? А вторая мысль, которая пришла в голову – «Я теперь тоже по ночам спать не буду, что ли?»

(ещё позже. Агентство «FAN Entertainment»)

– Какой красивый у тебя браслет. – говорит мне БоРам. – Оппа подарил?

– Нет, – отвечаю я и, отставив правую руку в сторону, любуюсь презентом. – СонЁн-сонбе.

– СонЁн? – удивляется БоРам.

– Да. Она вчера вечером приезжала ко мне домой, поблагодарила за удачно подобранные песни. Вот. Попросила принять на память…

Чуть поворачиваю туда-сюда руку и смотрю, как лучики света преломляются в бриллиантах. Что-то есть в этих переливах… завораживающее! «Бриллиантовый дым», как кто-то сказал. СонЁн денег не пожалела, потратив на подарок аж двадцать три тысячи долларов. Поэтому камни на браслете, – крупные и «дыма» от них много.

– СонЁн что-нибудь ещё говорила, кроме благодарности? – спрашивает БоРам.

– Нет. – прокрутив в голове вчерашний разговор, отвечаю я. – А что?

– Так, просто. – пожимает плечами она в ответ. – Директор БонСу дала нам готовить новую песню. Мы с ИнЧжон подумали, – может, это ты её написала?

– Что за песня? – заинтересованно спрашиваю я, одновременно вспоминая о пропавшем телефоне.

– Сейчас принесу текст, покажу. – обещает БоРам, поднимаясь на ноги.

(несколько позже. Кабинет БонСу)

– Госпожа директор, но это вообще уже откровенная наглость! – возмущённо восклицаю я, размахивая зажатым в руке листком бумаги. – Мало того, что не собираетесь выплачивать положенные мне роялти, так уже скатились до откровенного воровства!

– Какого ещё воровства? – неподдельно удивляется БонСу.

– Вот! – распрямляя смятый лист, кладу его на стол. – Новая песня, которую вы дали разучивать «Короне». Её сочинила я!

Начальница некоторое время смотрит в листок. Читает.

– Это песня из недавних новых произведений, зарегистрированных агентством. – отвечает она, поднимая голову от мятой бумажки. – Никто у тебя ничего не крал. Если хочешь, могу показать регистрационные документы.

– Я её написала! И она была одной – среди нескольких, которые были в моём телефоне, украденным директором ЮСоном! Значит и другие песни вы тоже на себя записали?!

– ЮнМи, успокойся. – терпеливо просит БонСу. – Повторяю, никто у тебя ничего не крал. Все документы оформлены как положено по закону. С указанием авторов песен и музыки. Ты можешь с ними встретиться и поговорить.

– И кто же эти замечательно талантливые люди? – с сарказмом вопрошаю я.

Директорша безразлично пожимает плечами.

– Мне сказали, – они работают в агентстве. Я пока ещё недостаточно всех здесь знаю.

– Я подам на вас в суд за кражу интеллектуальной собственности!

– Как хочешь. Все бумаги оформлены по правилам, можешь сама в этом убедиться. Твои обвинения – беспочвенны.

– Ладно, посмотрим. – с угрозой обещаю я.

– Пожалуйста, смотри. – предлагают мне и улыбаются вежливо-дежурной улыбкой.

Сижу, смотрю, злюсь на то, как меня нагло «кинули». Ксерокопии свидетельств о регистрации авторских прав, взятые у директора, выглядят настоящими. Однако следует учитывать факт того, что я первый раз в жизни держу в руках подобные документы. Чего в них должно быть, а чего – не должно, прямо сейчас сказать не могу. Нужно разбираться. Но, скорее всего, в них всё правильно, раз они зарегистрированы. В предоставленных мне копиях официальных бланков, – авторами стихов и музыки указаны люди, чьи имена и фамилии мне совершенно ничего не говорят. Ясное дело – подставные лица, но как это доказать, совершенно непонятно. Идти на поклон к контрразведке и нижайше клянчить, чтобы они соблаговолили снизойти, – абсолютно нет никакого желания. Но без файлов, хранящихся у них, доказывать факт воровства – дохлый номер. Только деньги на адвокатов выкину. Вот твари! Все только и смотрят, – за счёт кого бы нажиться! На миг зазевайся – тут же обнесут!

Ещё с минуту сыплю про себя проклятиями в адрес жадных людишек, затем делаю небольшую дыхательную гимнастику с целью успокоиться и решаю мыслить рационально.

Итак, – вариант номер один, самый худший: ничего сделать нельзя, авторство не доказать, песни пропали безвозвратно. Чем это мне грозит? В принципе, собственно, ничем. Не последнее было из того, что продавать собрался. Хитов всех времён и народов, вроде «Шизгары», – в украденном нет. Из нового там одни лишь известные песни «T-ara», которые удалось вспомнить. Материал для корейского рынка. Сколько я бы на нём заработал – это ещё вопрос. Скорее всего, немного, по причине мизерности его размеров. В Корее даже «платиновый диск» дают за продажу всего ста пятидесяти, а не пятисот тысяч копий, как в Америке. Так что, исходя из этих соображений, потеря будет, конечно, неприятная, но не смертельная. Вступать в схватку не на жизнь, а на смерть, пытаясь вернуть украденное, особого резона нет. Проще отнести случившиеся в расходы, – вроде дорого оплаченного урока.

Можно как-то наказать агентство за их беспредел? Не можно, а даже нужно! Отсюда, – вариант второй: заставить недругов умыться соплями, кровью и слезами. Остаётся найти подходящий для этого способ. Сообщить, – мол, они воры и выложить в сеть подробное описание на десяти листах? Тут же от агентства прилетит в ответку обвинение в клевете. Как вершится в Корее правосудие, – я уже знаю. Мало, что на адвокатов потратишься, так ещё и за нанесение ущерба деловой репутации влетишь. Платить замучаешься. А больше идей мщения и нет… Только в суд подать. Но вероятный итог этой затеи я только что рассмотрел…

Можно ещё пойти к бандитам. Однако, кроме того, что я сам их не люблю, не уважаю и опасаюсь, но мне ведь тоже придётся заплатить им за оказанные услуги! Даром кто чё будет сейчас делать, окромя меня, идиота? А впоследствии вполне могут начать шантажировать. Будут всю жизнь таскаться следом, деньги клянчить… Не, это однозначно, – не вариант!

Как же тогда поступить? Утереться и забыть? Пойдёшь по такому варианту – уважать не станут. Скажут – «лох какой-то, педальный. Доить его и доить». Но реального плана отмщения, повторюсь, – нет. Пожалуй, в такой ситуации лучше всего будет подождать подходящего момента. А до этого залечь на дно и тихо злорадствовать, наблюдая за тем, как уворованное встанет этим деятелям поперёк горла. Зная их способности, – вряд ли им удастся сделать что-нибудь вменяемое, …

(разговор ИнЧжон и БоРам)

– Почему СонЁн ничего ей не сказала о песнях? – удивляется ИнЧжон.

– Потому, что наша Снежная королева – хитрая! – восклицает БоРам. – Она сделала нужное для себя, а не для ЮнМи.

ИнЧжон задумывается. По выражению её лица видно, что мыслительный процесс осуществляется у неё с трудом.

– А в чём хитрость? – наконец, сдавшись в поиске самостоятельного ответа, спрашивает она.

– Не понимаешь? – спрашивает БоРам.

– Не понимаю. – признаётся ИнЧжон. – Я спать хочу. Голова совсем плохо соображает.

– СонЁн поблагодарила ЮнМи в присутствии её семьи и сделала дорогой подарок. Тем самым расположила к себе!

Объяснив, БоРам смотрит на собеседницу, ожидая реакции.

– Ну? – после паузы отзывается та.

– Теперь, если ЮнМи решит отозвать права на исполнение своих произведений, то для СонЁн она наверняка сделает исключение, если та её попросит.

– Почему? – не понимает ИнЧжон.

– Потому, что между ними теперь хорошие отношения. – терпеливо поясняют ей. – ЮнМи порядочная и наивная девочка. Она не станет вредить человеку, от которого, в присутствии родных приняла дорогущий подарок.

– Как-то сложно. – подумав, резюмирует ИнЧжон. – По мне, – проще сразу сказать, зачем пришла, да и всё.

– Это слишком грубо, – идти сразу напролом. СонЁн умная и вместо этого поступила тонко, используя «мягкую силу». Не обратила внимания, с каким удовольствием ЮнМи посматривает на подаренный браслет?

ИнЧжон в ответ чертыхается.

– С каждым разом убеждаюсь, что я самая тупая из всех! – раздосадованно восклицает она. – Я бы пришла и сразу всё сказала! Мне бы даже в голову не пришло мыслей о какой-то «мягкой силе»!

– Не расстраивайся, онни. – просит БоРам и, придвинувшись, прижимается к собеседнице. – Ты просто честная и верная. Людей, подобных тебе, практически нет. Они редки, словно зелёный луч на закате.

– Думаешь, – это плюс? – спрашивает ИнЧжон, чуть отодвигаясь и глядя практически в упор.

– Конечно. – уверенно отвечает БоРам. – Ты мне поэтому и нравишься.

(в это время, за углом коридора, прижав к себе планшет, усиленно «греет уши» КюРи.)

Время действия: двадцать четвёртое ноября, вечер

Место действия: загородный дом семьи ЧжуВона. Телефонный разговор.

– Хальмони, добрый вечер.

– Добрый вечер, внучок, рада слышать твой голос.

– Я тоже рад тебя слышать. Как твои дела, бабушка? Как здоровье?

– Всё хорошо. Спасибо, ЧжуВон.

– Замечательно. У меня тоже всё хорошо. Хальмони, у меня мало времени на разговор. Хочу ещё позвонить отцу, маме, ХёБин. Нас на месяц отправляют на «усиление». Поэтому, возможно некоторое время я не смогу звонить домой так часто, как раньше.

– «На усиление» чего вас отправляют?

– Охраны демаркационной линии. Обычная предновогодняя практика, чтобы у пукханских коммуняк даже мысли не возникло – испортить нам праздник.

– Теперь поняла. Будь осторожен.

– Всё будет нормально, хальмони. Со мной ничего не случится, ты же знаешь.

– Конечно, знаю. Внучок, к ХёБин вчера приезжала ЮЧжин. Сказала, что задержалась в Париже, вернулась совсем недавно. Спрашивала о тебе.

– ЮЧжин не меняется. «Задержалась» она в Париже! Три раза – ха! Как обычно, – деньги в бутиках спускала. Они закончились, – она вернулась.

– Ты не хочешь ей позвонить? Всё же будешь отсутствовать целый месяц?

– Пффф… Я ещё не успел прийти в себя от нашего с ней общения во Франции. Ты знаешь, хальмони, она ведь и там пыталась меня контролировать. Отгоняла от меня француженок. Правда, быстро сообразила, что их слишком много и отстала, кх-кх-кх…

– Она к тебе неравнодушна. Трудно винить девушку, которая следует за своими чувствами. Позвони ей.

– Ну не знаю, хальмони, я подумаю. От одной девицы в себя прийти не могу, а тут сразу вторая.

– Что у тебя с ЮнМи?

– Ничего. Не так давно она со мной поругалась и с тех пор мы не разговаривали.

– Почему вы поругались?

– Она реально разозлила меня своим нежеланием воспринимать очевидные вещи. Я ей объяснил: раз претендуешь на первое место, – тогда веди себя соответствующим образом и добейся великолепных результатов во всём. А она намалевала акварельными красками какой-то жуткий рисунок и повесила его на доску объявлений в части. Вернисаж устроила!

– Ты выяснил, почему она так поступила?

– Да. Сначала я был зол, а потом понял – она приняла решение идти напролом. Думает, – чем будет хуже, тем быстрее её демобилизуют. Возможно, таким образом можно добиться поставленной цели, но она совершенно не учитывает интересы людей, которые находятся рядом с ней. Договорилась уже до признания любви к японцам и к жителям Пукхан! В части на меня смотрят так, словно я это сказал. ЮнМи демонстрирует крайне эгоистичное поведение. Девушки с подобным поведением мне не нравятся.

– Ты уже передумал создавать агентство?

– Ещё не знаю. Если она не сможет научиться держать себя в руках, – это будет бессмысленно. Невозможно вести бизнес в подобных условиях. У меня будет месяц подумать об этом. Вернусь, посмотрю, как идут дела и решу.

– Это правильно, внучок. Никогда не нужно спешить. Лучше подождать и принять правильное решение, чем поторопиться, а потом пожалеть тысячу раз.

– Я тоже так думаю, хальмони.

Время действия: двадцать пятое ноября, три часа ночи

Место действия: «FAN Entertainment»

Сижу на полу в тренировочном зале, опираясь спиной на стену. Смотрю, как извращаются над моей «Roly-Poly». Ну, как – «моей»? Конечно, не моей, но – «я тоже приложил к этому руку». Тем более обидно, что агентство ухватилось, пожалуй, за самую, ну, – или одну из «самых», забойных песен «T-ara». Есть что-то сюрреалистическое в наблюдении за тем, как ухайдакивают отличную вещь. Музыка – похожа. Видно, за недостатком времени «улучшить» не успели, взяли у меня как есть. Но вот придумки хореографа – вообще в другую степь. Он их сейчас как раз показывает ИнЧжон и КюРи, которые за ним повторяют, а остальные смотрят. ИнЧжон – тупит. Похоже, недостаток сна на ней конкретно сказывается. Девчонки как-то говорили, что одна из главных фишек ИнЧжон, – это беспробудный сон в любое время, в любом месте, и в любой позе. А тут её взяли и практически его лишили. Разве можно выспаться в самолёте? Конечно же, – нет! Неудивительно, что она «тормозит». Интересно, до какого состояния сонбе сможет дойти? Уснёт где-нибудь стоя, как боевая лошадь… Забавно будет, если это случится в разгар японского шоу…

Некоторое время смотрю на энергичные потуги уверенного в себе хореографа. И вот чё мне делать? Ведь на моих глазах превращают «конфетку в говно», с которым мне, кстати, придётся выступать. У меня же «поршня переклинит» с этой «реплики»! Главной фишкой хореографии «Roly-Poly» было порхающее движение рукой у головы. Одно оно, на мой взгляд, дало процентов тридцать зрелищности выступления. В предлагаемом варианте его нет. А ведь если буду «бодаться» с агентством за права, скажут – «фугню» какую-то написал. Чё ты тут ноешь за роялти? Скажи спасибо, что мы у тебя ещё не вычли за твою халтуру!

Тяжело вздохнув, поднимаюсь на ноги, иду к зеркалу. Встаю перед ним и начинаю вертеть рукой возле уха, пытаясь повторить виденное когда-то. Что-то похожее получается примерно с десятой попытки.

Странно… Я же не так давно в армейской столовой повторял это движение, должно было вспомниться быстрее. Наверное, из-за перерыва в занятиях танцами, мышечная моторика «притупилась». Хоть я и занимался с трени, но видимо нужно ещё больше времени для восстановления. Нельзя пропускать тренировки…

Добившись результата и решив, что элемент отработан достаточно, перехожу к следующему. Как я для себя его назвал – «кукольная походка».

(спустя примерно пять минут в том же зале)

Группа вся, целиком, вместе с хореографом и стафф-персоналом в зале, стоят и смотрят на танцующую перед зеркалом ЮнМи. Вот она останавливается и, обернувшись, произносит: Предлагаю свой вариант хореографии. Включите, пожалуйста, композицию с самого начала! И камеру на меня направьте.

(позже, в том же зале, после просмотра видеозаписи, на которой записан танец «Roly – Poly» в исполнении ЮнМи. Та, пока группа была занята просмотром, вышла в туалет)

– Это что? – удивляется хореограф, досмотрев до конца и делясь своим впечатлением. – Она за каких-то тридцать минут придумала хореографию?

– Она – Агдан. – коротко объясняет БоРам и многозначительно смотрит, – «мол, не понимаешь, что ли?»

[*.*] – «FAN» сделали сообщение! «Корона» выступит на «Dream Concert» вместе с Агдан!

[*.*] – Они совсем там чокнулись, что ли? Группа ведь недавно от неё отреклась?!

[*.*] – Наверно, передумали, кх-кх-кх…

[*.*] – Получается, – они обманывали? Сказали одно, а на самом деле – всё совсем не так? Какое неуважение к своим фанатам!

[*.*] – Точно, точно! Неуважение! И не только к ним, но и ко всей нации! Как можно было взять обратно эту предательницу?

[*.*] – Да! Пусть валит выступать в Японию, раз япошки ей так нравятся!

[*.*] – Нужно написать петицию! Убрать Агдан из группы!

[*.*] – Поздно писать. Времени совсем нет. Её никто рассмотреть не успеет.

[*.*] – Тогда нужно придумать что-нибудь другое!

[*.*] – Например?

[*.*] – Не знаю, но надо показать наш протест!

[*.*] – У Агдан, в «Red Alert» – массовая отписка от членства в её клубе. Кх-кх-кх…

[*.*] – Совершенно неудивительно, с таким-то биасом.

[*.*] – Мне вот удивительно, что там вообще кто-то ещё остался.

[*.*] – Остались самые упоротые. Глава фан-клуба написала в чате, что «…королева разочарована. Останутся только верные». Представляете?

[*.*] – Она действительно так написала?

[*.*] – Что-то вроде того. Я не помню дословно.

[*.*] – Офигеть, какая ненормальная… Всякие объединения были, но вот роялистский фан-клуб, – это, пожалуй, впервые в истории кей-попа. Кх-кх-кх…

[*.*] – У «Короны» тоже многие сейчас отписываются.

[*.*] – Надо думать! Сначала отреклись, после чего сделали вид, будто ничего не было, а младшая в группе – открыто заявляет, что любит Японию и ненавидит Корею! Какой результат они ожидали?!

[*.*] – По-моему, – у руководства «FAN» плохо с мозгами. После того, как умер президент СанХён, кажется, они до сих пор не пришли в себя.

Время действия: двадцать пятое ноября, шесть часов утра

Место действия: Аэропорт Инчхон. Зал выхода пассажиров на посадку

В одном из кресел, боком, уютно привалившись к спинке, сладко спит ИнЧжон.

Через динамики в зале раздаётся громкий голос диктора: «Внимание! Пассажиров, вылетающих в Токио рейсом KE 703, компании «Korean Air», просим срочно пройти на посадку в самолёт. Посадка на рейс заканчивается через пять минут. Повторяю!»

Время действия: двадцать пятое ноября, начало десятого утра

Место действия: «FAN Entertainment».

– Простите, пожалуйста, я виновата… – опустив голову, уныло нудит ИнЧжон.

Зеваю, глядя на неё. Сонбе лопухнулась. Буквально вот совсем недавно, кажется – даже вчера, успел подумать, «насколько её хватит?», как она «сломалась». Заснула в аэропорту и пропустила свой рейс. Оно бы как бы и не «фаталити», аэропорт Инчхон большой, да и Токио, – не деревня, самолётов туда отправляется много, можно было улететь на другом. Однако жизнь соткана из нюансов, и это было продемонстрировано на ИнЧжон. Расписание авиаперелётов составлено так, что в нём есть «дыры». Первая «пачка» японских рейсов отправляется ранним утром. Видимо, сделано с расчётом на то, чтобы их авиапассажиры оказались в Стране восходящего солнца к девяти, началу десятого и сразу могли начать работать, благо весь день впереди. Затем в расписании идёт «окно» размером до часа дня, после которого вновь начинаются вылеты.

ИнЧжон умудрилась проспать всю «утреннюю пачку», все три часа, пока они улетали. А на час дня брать билеты смысла уже не было. Ну прилетишь в четыре с лишним и чего? Особенно если учесть, что все мероприятия в Японии у неё должны были закончиться сегодня в пять вечера. Короче, сегодняшний день своего промоушена ИнЧжон спустила в унитаз, просто его проспав.

Но, казалось бы, причём тут я и она? Но, повторюсь, жизнь соткана из нюансов и руководство агентства, «дабы не было простоя производственных фондов», – выдернуло группу на тренировку в полном составе. И вот, вместе со всеми, честно отработавшими перед этим целую ночь, встречаю начало дня в танцзале.

– Ничего страшного. – успокаивает СонЁн опечаленную засоню. – Случилась техническая накладка. Смотри на это так.

«Наверное, я тоже «техническая накладка» для группы». – приходит в мою голову мысль. – «Только жалеть никто не собирается. Впрочем, жалость мне не нужна. Знаю, за какой приз борюсь».

– Пропустила целых два выступления и съёмки шоу. – всё так же повесив голову, уныло гнусавит ИнЧжон. – Мои фанаты – разочарованы…

– Да ладно. – говорю ей, прислушиваясь к ощущению «песка» в глазах. – Из-за одного раза никуда фанаты не денутся. Наоборот, их станет больше, как только они узнают о твоей самоотверженности! Ты пожертвовала своим сном и здоровьем, лишь бы им было не скучно!

ИнЧжон поднимает голову и удивлённо смотрит на меня.

– Думаешь? – озадаченно произносит она.

– Конечно! – без капли сомнений отвечаю я. – Завернуть в слова историю покрасивее и быть тебе японской героиней!

– Почему – японской? – подумав, интересуется ИнЧжон.

– Ты же с японцев трясёшь деньги? Значит, – нужно быть героем для японцев!

Группа молча, изучающе смотрит на меня. Пауза.

– Когда не высыпаюсь, у меня повышается язвительность. – объясняю им свою повышенную стервозность.

– Все мы сегодня не выспались. – недовольно произносит КюРи.

Черти дёргают меня за язык.

– Неправда! – возражаю я и указываю на имеющийся факт. – ИнЧжон выспалась!

Пфф… – надув щёки, выдыхает ХёМин.

– ЮнМи, не начинай. – просит ДжиХён. – Нам ещё целый день работать вместе.

– Просто очень хочется кого-нибудь убить. – делюсь я своим настроением со всеми.

В этот момент в зале открывается дверь и в сопровождении директорши входят две женщины среднего возраста, в какой-то синей, незнакомой мне форме. Они осматриваются по сторонам, на их лицах – интерес и ожидание. А вот на лице БонСу – озабоченное выражение.

– Вот. – указывая на меня, произносит она. – Это Пак ЮнМи. Видите, – она трудится в положенное время.

– Отзанимавшись перед этим всю ночь хореографией и проспав за сутки всего три часа. – добавляю я уточнение к словам руководства и обращаюсь к женщинам. – Однако здравствуйте, уважаемые. Вы, случайно, не из комиссии по делам несовершеннолетних?

– Нет. – поздоровавшись, слегка растерянно отвечают те. – Мы сотрудники комиссии трудового надзора.

– Вы пришли спасти меня от произвола алчного агентства?! – восхищённо восклицаю я и заявляю. – Сегодня я проработала всю ночь, до шести утра. Поспать мне удалось всего три часа и теперь меня снова заставляют заниматься подготовкой к выступлению! Наверняка такое обращение подпадает под статью – «рабский детский труд». Правдивость моих слов можно проверить по показаниям системы учёта пропусков агентства!

Пауза. Все, включая тёток в форме, молча пялятся на меня. Не, ну а чего? Зря что ли, жалобы писал? И тут вдруг соображаю, что припёрся в агентство в форме. Нацепил спросонья, по привычке… То-то думаю, – чего они на меня так смотрят? А у них, – «разрыв шаблона» происходит. Военная форма со знаками различия и – «рабский детский труд». Ну что ж, бывает. Кому сейчас легко?

Время действия: несколько позже.

Место действия: «FAN Entertainment».

– ЮнМи! – возмущённо восклицает БонСу. – Твой поступок – это настоящая подлость!

Понимаю, что проверяющие ушли и освободившееся начальство прибежало высказать своё возмущение. Причём решило устроить мне выволочку с клеймением на глазах группы и стаффа. Ну ладно, здесь так здесь. Не мною выбрано место ристалища, госпожа БонСу.

– Какой конкретно поступок вы имеете в виду, уважаемая госпожа начальник? – вежливо спрашиваю её.

– Твою жалобу в комиссию! Эту кляузу!

– Я не должна была так поступать? – деланно удивляюсь странному обвинению.

– Конечно! Ты знаешь, что агентство оштрафовано на пятнадцать миллионов вон?!

– То есть вы, госпожа директор, в присутствии свидетелей, требуете от меня сокрытия фактов нарушения законов Республики Корея, покрытия преступников и превращения себя в соучастницу вашего преступления. Я правильно всё поняла?

Смотрю на «переклинившую» с ответом директоршу. Слова, буквально мгновением раньше вылетавшие из неё, как пули из пулемёта, – вдруг иссякли и в кабинете воцарила тишина.

– Все знают, что музыкальные агентства – это предприятия со специфическим производственным циклом. – наконец, заявляют мне. – В котором переработки и ненормированный рабочий день являются его неотъемлемыми чертами. И всегда артисты и руководство находят компромисс, если они хотят плодотворно сотрудничать.

– Я – «не все» и мне ничего не известно про то, о чём вы сейчас сказали. Однако мне известно, что в стране существуют законы, которые нужно выполнять во избежание возникновения с ними проблем. Не нужно прикрывать своё неумение работать какими-то выдумками про «специфику».

– Посмотрите, до чего вы довели ИнЧжон. – предлагаю я, показывая на сонбе рукой. – Вы же лишили человека сна. А ведь подобное считается одной из наиболее жестоких пыток, очень негативно влияющих на психику. Плюс эмоциональная нагрузка – промоушен в чужой стране. Вам ведь не известен предел устойчивости нервной системы ИнЧжон. Вдруг он окажется превышен? Что тогда? Вы её просто выгоните?

Делаю паузу, предлагая возразить. Возражений не слышу.

– Или, даже если сейчас не будет видимых проблем, – кто может гарантировать отсутствие таковых в дальнейшем? – продолжаю я нагнетание жути. – Девочке ещё рожать, а она, после такой работы – станет неврастеничкой. Как это скажется на её детях? Вы совершенно не думаете о будущем. Живёте сегодняшним днём. В стране и так с воспроизводством населения дела идут хуже некуда, а вы ещё элитный генофонд нации губите…

Смотрю на ярко-красное лицо директорши. Вообще-то она и месяца здесь не провела на главной должности, а я на неё всех собак спустил. А с другой стороны – нечего на мне свой «скилл управленца» прокачивать.

– Мало агентство оштрафовали. – говорю я. – Вас вообще закрывать надо. За систематическое нарушение закона. Группа всю ночь отпахала и её снова зарядили на весь день вкалывать. Вы считаете, что за три дня можно качественно разучить новую композицию? Серьёзно? Или вы ждёте от нас трудового подвига – работать без сна и пищи целыми сутками? Напомню, – здесь не коммунистический Пукхан, а развитое цивилизованное капиталистическое общество, в котором все трудовые отношения регулируются контрактом. В моём – нигде не сказано, что я должна не спать ночами!

– Здесь как раз все думают о будущем, кроме тебя! – гневно восклицает, выйдя из ступора, БонСу. – ИнЧжон каждый день летает в Японию, чтобы поднять интерес к группе и увеличить продажу билетов на концерт! Ты знаешь, что продажи падают?

– Не знаю. – пожимаю я плечами.

– Ты ничего не знаешь! Только обвиняешь! И подготовка нового выступления на «Dream Concert», – это тоже стратегия для повышения продаж!

– Госпожа директор, а почему японцы не хотят покупать билеты? – спрашиваю я. – Вы знаете причину?

– Потому, что они хотят видеть тебя и твою кошку! – в запальчивости объясняет БонСу.

Просто замечательно. Знают, но молчат. Идиотизм.

– Я никогда не отказывалась от поездки. – напоминаю всем присутствующим. – Но вы не допускали меня к совместным тренировкам с группой. Приняли неправильное решение, грозящее убытками, а теперь затыкаете пробоины чем попало, не думая о последствиях. Мало того, что вы издеваетесь, заставляя работать ночами, так ещё может получиться обратный эффект. Если выступление на «Dream Concert» не понравится зрителям, продажи ведь могут упасть ещё ниже. Подобный вариант рассматривался?

– Новая композиция неизбежно привлечёт к себе внимание! – отвечает директор.

Как об стену горох…

– Я написала ещё одну жалобу в комиссию по делам несовершеннолетних. – сообщаю я БонСу. – Надеюсь, они тоже вас оштрафуют. Не уверена, что это сподвигнет руководство агентства изменить стиль работы, но надеюсь, сможет хотя бы подтолкнуть его подумать о новом взгляде на мир. А вообще – я устала после бессонной ночи. Не понимаю, зачем я сюда припёрлась, раз нахожусь в командировке. Откройте и ознакомьтесь с армейскими положениями, госпожа директор. Военнослужащему обеспечивается восьмичасовый сон и гарантированное питание. Ни того, ни другого агентство не выполняет. Буду жаловаться на ваши действия в Комитет объединённых штабов и Министру обороны страны. Пусть выясняют, почему здесь занимаются подрывом обороноспособности государства и игнорируют закон. А я иду спать.

– Сонбе. – повернувшись к девчонкам, делаю им «ручкой». – Берегите себя. Помните: слава приходит и уходит, а здоровье не вернёшь.

– Всего хорошего. – желаю всем и направляюсь к выходу.

– ЮнМи, стой! – требует БонСу.

– Я спать хочу. – отвечаю я. – С меня сейчас нет никакого толка, один вред.

(чат, который никогда не спит)

[*.*] – ИнЧжон проспала свой промоушен, кх-кх-кх… Заснула в аэропорту и прозевала посадку на рейс, кх-кх-кх…

[*.*] – Ну она и корова!

[*.*] – «Мамочка» всегда любила поспать, кх-кх-кх…

[*.*] – Думаю, этот сон ей дорого обойдётся. В Японии поклонники, наверное, негодуют.

[*.*] – Вовсе нет. Я читала чат, так вот. Когда японцы узнали, что ИнЧжон спит в самолёте ради того, чтобы видеться с ними каждый день, они стали писать, что восхищены её трудолюбием, но ей следует позаботиться о своём здоровье. Они дождутся встречи с ней в «Tokyo Dome».

[*.*] – Офигеть, какие япошки лицемеры!

[*.*] – ИнЧжон – предательница! Готова жертвовать своим здоровьем, лишь бы японцам было хорошо!

[*.*] – Похоже, Агдан заразила своей ненавистью к Корее всю группу.

[*.*] – Думаешь, – это заразно как вирус?

[*.*] – Нет, она их всех покусала! Как вампир, кх-кх-кх…

[*.*] – Агдан бешеная. Могла и покусать.

[*.*] – Значит, нужно наказать и «Корону»!. За то, что не отказались работать с Агдан. Тем самым, они показали своё согласие с её словами!

[*.*] – Чё вы там всё пытаетесь кого-нибудь наказать? Когда же наконец, это произойдёт? Достали уже спамить «обидками» в чате.

[*.*] – А ты что, – на стороне Агдан?!

[*.*] – У меня палец устаёт колёсико мышки крутить, пролистывая ваши детские угрозы, кх-кх-кх…

[*.*] – Ничего не детские! Скоро увидишь, какие они взрослые!

[*.*] – И когда же это случится? А то у меня аж ладошки от нетерпения вспотели!

[*.*] – Скоро!

Время действия: двадцать пятое ноября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

Лежу, бездельничаю с планшетом в руках, лазаю по сети. Я тоже человек и имею право на отдых. Вернувшись утром из агентства, завалился спать и проспал до пяти вечера. Причём, – еле глаза продрал, вставая. Теперь в голове ощущаю тупость, а в теле – вялость. Несомненно, круглосуточное бдение пагубно влияет на мой молодой, растущий организм. Самый момент добежать до врачей и потребовать зафиксировать ущерб, нанесённый моему здоровью в результате противоправных действий агентства. Только ничего, кроме «пересыпа», врачи в справку не запишут. А для суда документ с подобным заключением – это не документ, а так, – «Филькина грамота».

Встав, доковылял до кухни, хряпнул кофе для бодрости, доковылял обратно до постели, лежу с планшетом в руках, жду, когда она придёт, эта бодрость. В ожидании наступления «просветления» в мозгах, ищу, что пишут про меня в Корее. А ещё – хочу посмотреть в новостных лентах, какие же трагедии посетили мир за пределами Страны утренней свежести…

… Я посмотрела шоу с Агдан и полезла проверять её слова. Да, всё верно. По расчётам учёных, через 10–20 лет, у нас будет нехватка рабочей силы, и нам придется искать ее в других странах (особенно в Юго-Восточной Азии). Будем умолять людей приехать в Корею и давать им гражданство. Мы начнем ощущать острую недостачу работников уже через 7 лет, в то время как нам придется продолжать поддерживать старшее поколение огромными налогами.

Мм… в чате обсуждают озвученную мной проблему демографии. Интересно, что народ думает?

… По сути, это приведет к тому, что наша страна исчезнет. Просто сейчас мы не чувствуем влияния этой проблемы на повседневную жизнь, поэтому и игнорируем, но через 10 лет это влияние станет ощутимым.

… Люди, рожденные в бедности, не могут выбраться из неё из-за роста цен на недвижимость. И они не хотят, чтобы их дети жили так же, как они сами.

… Налоги, которые платит наше молодое поколение, уходят на поддержку старшего поколения. Не думаю, что будет достаточно людей, которые бы платили достаточно налогов, когда стариками станем уже мы.

… Я в последнее время вижу в метро больше пожилых людей, чем молодых.

… Пожалуйста, не заводите детей, если у вас нет на это денег. Чем дети заслуживают жить в бедности?

… Даже животные не размножаются в неподходящих для них условиях окружающей среды. Так почему люди должны?

Да уж. Как говорится, – «кинул камень я в болото, только булькнула вода». Все всё понимают, но сделать ничего не могут. Опять возвращаюсь я к вопросу: что нужно для того, чтобы «делать»? Характер, как у «Железного Феликса»? Ум, как у Ленина? Или вера, как у Сергия Радонежского? А может, всего-навсего нужно оказаться в точке бифуркации, в которой возможны изменения? Типа – «верхи уже обожрались так, что больше не могут, а низы уже стали забывать, как эта самая «жратва» выглядит». И пока подобное состояние в обществе и экономике не возникнет, – сколько не греми ты цепями по тюрьмам, сколько не пиши трактатов и манифестов – всё без толку. Вот, действительно, было бы интересно узнать, как оно на самом деле…

Читаю дальше.

"… Обложите налогами богатых – и проблема решена"

Ну да. Взять всё и поделить! Путь простой и всем понятный, тока сначала по каторгам нужно будет посидеть, да кровушки пролить… Желающих же этим заняться, как я понимаю, – нет. В наличии присутствуют лишь готовые «делить»…

"… Добровольная эвтаназия должна быть доступна всем желающим, в том числе и страдающим пожилым людям."

Вопрос этот, как говорится, – спорный. Но как-то, скажем так, лично для меня – трудно представляемый.

… Вместо того, чтобы беспокоиться об увеличении рождаемости, давайте, пожалуйста, начнем заботиться об уже живых людях. В среднем, – 38 самоубийств в день совершалось в прошлом году… Это так печально.

Ничего себе, – тридцать восемь человек в день! Или, – полтора человека в час! Примерно полчаса поваляешься с планшетом в постели, а за это время – кто-то с моста сиганул или повесился. Пфф… «Весело» тут…

… Жизнь полна соперничества и сравнений… Истина Кореи заключается в том, что мы хороши лишь в работе…

Интересное замечание…

… Факт наличия в Корее самого высокого уровня самоубийств и смертей от алкоголя, доказывает, что мы живем в трудном обществе.

… Неважно, насколько вы образованны, если у вас нет работы, если вас всё время сравнивают с другими, если вам приходится выживать в конкуренции и страдать от культуры бумеров на работе… У вас не остаётся никаких надежд на хорошую жизнь…

… Иногда кажется, что единственная цель жизни – это зарабатывать деньги…

А чем ещё людям заниматься? Не, ну конечно, можно дом построить. Семья, дети, то да сё… Но без денег этого не сделать. Поэтому вначале заработай, и лишь потом тебе всякие путешествия с извращениями…

… И это, вероятно, даже неточные цифры. И в них ещё не вошли попытки самоубийства. Как грустно.

… Ничего себе, мы практически теряем один школьный класс в день!

… Да, в последнее время совершается всё больше самоубийств, особенно со стороны женщин.

… Слишком много общественного давления. Нужно быть самой красивой, самой умной и самой богатой. Никто не может быть счастлив от такой жизни.

«Так!» – решаю я. – «Хватит этой вселенской скорби! Я не ГуаньИнь, – выслушивать плач мира. Пойду-ка лучше чё-нить позитивное найду! Что у нас творится в кей-поп?! Вспоминают ли меня?»

«Соши» выложили свои фото, сделанные за пять месяцев до их дебюта!» – гласит броский заголовок вверху веб-страницы, на которую я перешёл в поисках жизнеутверждающего.

«Да уж…» – выношу вердикт, критически изучив предложенное к просмотру. – «Сдаётся мне, что участницы весьма сильно изменились за время своего творческого пути. Вот что попса животворящая творит!»

^{Преддебютное фото Соши}

Читаю комментарии.

… Ничего себе, давненько я не видела эти фотографии! На некоторых снимках присутствуют и СонЁн из «Короны», и Хо ЧанМи из «PD10»1, и ХванХи. Если они были сделаны за 5 месяцев до дебюта… СонЁн и ЧанМи были оооочень близки к тому, чтобы дебютировать в группе!

СонЁн? А где она тут?!

Через несколько секунд, присмотревшись, нахожу сонбе во втором ряду, вторая слева.

Не узнал, богатой будет… Впрочем, не удивительно, что не узнал. Фото – словно с рекламных плакатов косметологической клиники – «до и после».

^{Фотография СонЁн}

Смотрю ещё несколько фоток, параллельно думая о том, что СонЁн, оказывается, была в шаге перед тем, как стать участницей любимого всеми корейцами эстрадного коллектива. А я и не знал… Интересно, что же ей помешало?

Посмотрев последнюю фотографию, делаю вывод, что за пять месяцев до дебюта «Соши» выглядели абсолютно трешево, со мной не сравнить, и решаю свалить на какие-нибудь другие просторы в сети, где не так всё неоднозначно.

«Не пойти ли мне глянуть, – как там движутся дела у АйЮ с её французским диском?» – приходит мне в голову интересная мысль. – «Удалось ли ей повторить успех «Таксиста»?

Конец тридцать первой главы