Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

Жизнь тридцать четвёртая

Время действия: седьмое декабря

Место действия: дом семьи ЧжуВона. На первом этаже дома, в холле, сталкиваются ЮнМи в сопровождении МуРан и ЮЧжин, в сопровождении ХёБин.

– Добрый вечер, ХёБин-онни. – наклоняя голову ЮнМи вежливо приветствует внучку хозяйки дома.

– О-о, – ЮнМи! – с искренним удивлением восклицает в ответ та. – Совсем не ожидала тебя увидеть! Почему ты здесь?

– Хальмони пригласила меня в гости. – отвечает та, скромно потупляя глазки.

ХёБин переводит взгляд на её сопровождающую. Похоже, прозвучавшее слово «хальмони» вызвало соответствующий «щелчок» у неё в мозгу.

– Я пригласила ЮнМи выпить чаю. – отвечая на взгляд внучки подтверждает МуРан. – Хочу послушать последние новости. ЮнМи интересная рассказчица.

Дав объяснение, бабушка поворачивает голову и смотрит на спутницу ХёБин.

– Добрый вечер, госпожа МуРан. – низко кланяется ЮЧжин. – Как ваше здоровье?

– Спасибо. Всё хорошо. – благодарит бабушка и вопросительно косится на ЮнМи.

– Добрый вечер, госпожа ЮЧжин. – заметив её взгляд, как полагается младшей, ЮнМи первой приветствует старшую по возрасту.

– Добрый вечер, госпожа ЮнМи. – нейтральным голосом отвечает ей ЮЧжин.

МуРан и ХёБин бросают быстрые взгляда на лица девушек, считывая с них эмоции.

– Я тоже пригласила ЮЧжин-онни поболтать. – сообщает ХёБин и предлагает. – Может быть тогда нам попить чаю вместе? Будет интересно узнать в два раза больше новостей.

МуРан оценивающе смотрит на ЮЧжин.

– Возможно, в следующий раз так и сделаем. – обещает она. – Но сегодня у нас с ЮнМи другие планы. Мы будем пить чай сами.

От прозвучавших слов у ЮЧжин (буквально чуть-чуть) вытягивается лицо и тут же вновь возвращается в доброжелательную маску.

– Да? – искреннее удивляется ХёБин. – А я хотела послушать. Судя по СМИ вокруг ЮнМи сейчас происходит много интересного…

– С удовольствием расскажу вам все последние новости, ХёБин-онни, если вы пригласите меня на чай. – вежливо наклоняя голову обещает ЮнМи.

– Подумаю, когда для этого будет наилучшее время. – кивнув, отвечает ХёБин.

ЮЧжин бросает быстрый взгляд на подругу.

– Мы пойдём. – сообщает всем бабушка. – Разговор может быть долгим.

– Мы тоже пойдём. – говорит ХёБин и одновременно с ЮЧжин кланяются «грандмама».

МуРан кивает им в ответ, а ЮнМи отвечает поклоном. Выпрямляясь, ЮнМи видит, что хозяйки дома на неё не смотрят, и повернув голову к ЮЧжин, быстро показывает ей язык.

Та чуть меняется лицом, но тут же возвращает на него маску безразличия. ЮнМи торжествующе улыбается и, развернувшись спиной к сопернице, устремляется за хальмони. ЮЧжин смотрит злым взглядом ей вслед, одновременно записывая себе в память ещё одно оскорбление – с ней не попрощались подобающим образом.

Время действия: седьмое декабря, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

– Вот как-то так. – говорю я.

Сижу в кругу семьи, делаю «отчёт о проделанной работе». А именно – о результатах поездки к МуРан. Если кратко – то хальмони взяла паузу на пару дней, намереваясь собрать за это время информацию о кредиторах. Для неё, как и для меня, непонятен момент, – почему в копиях финансовых бумаг, которые я ей отдал, внятно не прописано обеспечение долга? Просто зафиксирован размер суммы, полученный самчоном и всё. Чем гарантируется возмещение, если дела пойдут не так, как ожидалось – не указано. То ли нам не все документы показали, то ли у дяди были какие-то «железобетонные» устные договорённости… Но лям двести, взятый под одну расписку, выглядит мутной историей, сильно пахнущей криминалом. Чёрт его знает, что там действительно в залоге? Может, в нём весь род Паков?

Поэтому, совершенно не хочется оказаться внезапно проданным в подпольный публичный дом или быть отданным «на разбор» чёрным трансплантологам. Мне, с моими глазами, вероятней первый из названых вариантов, но с учётом того, что я зарабатываю деньги, возможен и третий вариант – финансовое рабство, пока не рассчитаюсь с долгом, обременённым каким-нибудь ненормальным процентом. Оно, конечно – дикость и средневековье, но вот мне всё больше и больше кажется, что ментально, здешний народ от тех времён особо далеко не ушёл. Невзирая на массовое производство в стране всяких электронных штучек-дрючек. И в дорамах подобные моменты довольно часто мелькают. Не на пустом же месте они возникают?

Об этом было честно сказано МуРан, в качестве объяснения причины глубокой моей заинтересованности в происходящем.

Да, конечно, Южная Корея заявлена как правовое государство, плюс то да сё, но если украдут СунОк, а потом начнут по одной штуке слать почтой её пальцы, – вот шо скажите тогда мне делать? Может, какая-нибудь местная группа «антитеррора» и найдёт, и спасёт, только в каком состоянии будет к этому времени онни? Физические раны ещё как-то лечатся, но что делать с «поехавшей крышей» врачи не знают. А если говорят, что знают, то врут. Поэтому, лучше вообще не доводить ситуацию до подобного. И если становится понятно, что консенсуса не предвидится, – нужно валить. Даже всё бросив. Деньги можно зарабатывать и в другом месте, им без разницы где их зарабатывают, а вот отрезанные пальцы пришиваются лишь в течении часа, после которого – больше никогда.

– Такие большие люди. – произносит мама, когда я заканчиваю вольный пересказ общения с МуРан и сокрушённо качая головой, добавляет. – Плохо.

Это она сейчас о чём? О том, что потревожили «уважаемую семью»? А куда мне нужно было идти? В полицию? Во-первых, – повода нет. Пока лишь предъявили «чек» с просьбой оплатить, а всё остальное – исключительно мои личные придумки. А во-вторых, по сформировавшемуся у меня мнению, в полиции работают одни дармоеды, тупо проедающие жалование. Ходить туда бесполезно. Или может мне следовало положиться на «честное слово» дядиных кредиторов? Спасибо, уж как-нибудь без них. Сам.

В этот момент у меня звонит телефон, высвечивая на экране незнакомый номер. Беру, отвечаю, внутренне напрягшись в ожидании услышать «самчоновских мафиози» с их требованиями. Мужчина на той стороне линии здоровается по-японски и по голосу я узнаю кто это.

– Добрый вечер, господин Икута. – на родном языке абонента отвечаю я. – Несказанно рада вас слышать. Как ваше драгоценное здоровье?

Время действия: седьмое декабря, поздний вечер

Место действия: чат, который никогда не спит

[*.*] – Сестра Агдан похвасталась, что её тонсен звонили из Америки, прямо из американского отделения «Sony music»! Написала, будто её тонсен предлагают контракт.

[*.*] – Какая же она сволочь!

[*.*] – Кто? Пак СунОк?

[*.*] – Причём тут она? Я про Агдан говорю! Столько наговорила, всех оскорбила и ей за это ничего! Уедет к япошкам и будет оттуда смеяться, получая миллионы! Почему ей можно вести себя как хочется, а другим – нет?!

[*.*] – Она принцесса крови. Это всё объясняет.

[*.*] – Что ещё за «принцесса крови»?! И что именно – «всё объясняет»?!

[*.*] – Разве на мне есть табличка с надписью – «справочная»? Сама думай. А если нечем, – твои проблемы!

[*.*] – Уверенна, японцы не рискнут связаться с этой ненормальной. Агдан запросто может плохо сказать и об их правительстве.

[*.*] – @ Ещё как возьмут. Потому, что Агдан – наполовину японка. На самом деле её отцом был японец. А её корейский отец умер от разрыва сердца, когда об этом узнал.

[*.*] – Не может быть!!

[*.*] – Где-то подобный бред я уже слышала…

[*.*] – @ Точно тебе говорю. Сама внимательно посмотри на фото Агдан. В ней определённо есть японские черты!

[*.*] – И правда. А я-то думаю, что в ней такое неправильное? Вот в чём причина!

[*.*] – @ Поэтому Агдан генетически не любит Корею. И япошки ей названивают, – чувствуют в ней свою.

[*.*] – Теперь всё стало понятно. Нужно быстрее всем сообщить! А это точная информация, – что её мать изменяла с японцем?!

[*.*] – @ Точнее не бывает!

[*.*] – Стой, идиотка! Если отец не кореец, то и ребёнок тоже не кореец! Вы кому Агдан отдать решили?! Японцам?! Заберут и спасибо не скажут!

[*.*] – @ Главное, – это правда. Человек не должен притворяться тем, кем не является. Поэтому – пусть забирают эту лгунью! Она тут не нужна!

[*.*] – Значит, Грэмми нам не надо? И успех АйЮ во Франции, – это заслуга японцев? А ты сама случаем, – не японка? Что за значок перед твоим ником? Я такого здесь раньше никогда не видела! Ты кто такая?

[*.*] – @ Чего ты бросилась защищать Агдан? Сама, случаем, – не японка, раз такие вопросы задаёшь?

[*.*] – Я первая задала вопрос!

[*.*] – @ Да Агдан вообще, – воровка, если хочешь знать! Воровала кошельки у стариков. Даже суд был.

[*.*] – Врёшь!

[*.*] – @ Вот тебе номер дела и дата судебного разбирательства! Читай и наслаждайся, кх-кх-кх…

Время действия: восьмое декабря, позднее утро

Место действия: дом мамы ЮнМи

В неважном настроении сижу за синтезатором, гоняю на нём «гаммы». Проверяю, как обстоят дела с моими конечностями. А именно – порезанными пальцами. На первый взгляд, вроде, ничего, – сгибаются. Однако в них присутствуют ощущения – «что-то стало не так как раньше было». Похоже нужно начинать каждодневно играть, не дожидаясь полного исчезновения дискомфорта. Улучшать кровоток для ускорения рассасывания рубцов. Чёрт бы побрал этих корейцев! Уже со школы – психически ненормальные идиоты! На людей бросаются. А ты потом мучайся, – восстанавливался через боль. Быстрее бы свалить из этой «замечательной страны». Кажется, моё первоначальное – «не нравятся» к соотечественникам ЮнМи постепенно превращается в «тихо ненавижу» …

Впрочем, сесть за инструмент меня сподвигло не только желание узнать свои текущие «физические кондиции». Вчера из Америки вдруг позвонил Икута-сан. Видимо уже и дотуда дошли слухи о творящейся в Корее «абсолютной жести». Мой собеседник был весьма удивлён отменой концерта в «Tokyo Dome» и хотел узнать о происходящем, как говорится, «из первых рук». Ну я ему и рассказал о ситуации, какова она есть. Выслушав, Икута некоторое время помолчал, видимо переваривая информацию, а потом задал вопрос – «ЮнМи, ты сможешь присутствовать на награждении «Грэмми»? На который получил честный ответ – «Не знаю, Икута-сан. Такой дурдом творится, в котором ничего гарантировать нельзя». На той стороне океана ещё помолчали, потом поздравили меня с моими новыми музыкальными успехами и, по-японски тактично, пожелав всего хорошего, отключились.

Я, честно говоря, не понял итога состоявшейся беседы, но приставшей с расспросами СунОк сказал, – «разговор шёл о сотрудничестве». Не говорить же, что «Sony music», похоже, – «уехала на тракторе в закат»? Итак, жопа со всех сторон, пусть хоть японцы будут надеждой для онни.

Сестре-то я лапшу на уши повесил, но реакция функционера музыкального лейбла действительно показалось странной. Вместо радости от факта моего скорого освобождения и возможности начать работу напрямую, он предпочёл закруглить разговор. Не заикнувшись о контрактах, вообще даже не поговорив о моих дальнейших планах. Может, обиделся? Икута же проталкивал меня на номинацию? А тут вдруг – «наверное, не приеду». Слишком легкомысленно для столь серьёзного мероприятия, о котором подавляющее большинство мировых исполнителей может только мечтать. И ещё неизвестно, как из-за этого будут развиваться мои дальнейшие отношения с «Sony music». Поэтому сегодня я сел работать. Ибо, как очень точно было подмечено в одной известной песне:

Никто не даст нам избавленья

Ни бог, ни царь и не герой.

Сам, только сам, можешь заработать! Своей мозолистой рукой. Ну, или пальцами. Это в зависимости от того, что именно на работе – натирается…

– ЮнМи! – кричит от входной двери СунОк. – Тебе доставка! Письмо из агентства принесли! Иди, нужна твоя подпись!

Чертыхнувшись, бросаю мучить себя и синтезатор и иду ко входу в дом, думая о ЫнДжу и директрисе – «что эти идиотки измыслили?». Ожидать хорошего – стопудово не стоит…

Добираюсь до курьера, расписываюсь, получаю конверт с фирменным логотипом «FAN Entertainment» в правом углу. Секунду думаю, – «где его вскрывать»? Прямо в прихожей, на глазах СунОк или в комнате, в одиночестве? Решив, что так и так придётся рассказать, раз онни «засветила» послание, рву бумагу.

Ну-с, что тут судьба приготовила на этот раз? Может, всё же, – свободу?

(несколько позже. Там же)

ЮнМи молча смотрит на СунОк, отставив в сторону руку с только что прочитанным листком бумаги. Глаза её потемнели, уйдя цветом в глубокую синеву.

– Что там? – видя такое дело встревоженно спрашивает СунОк.

– Они там вообще – …ли!! – сообщает ей тонсен.

– Почему?

– Решили повесить на меня убытки за провал в «Tokyo Dome»! Шесть с половиной миллионов долларов нарисовали!

– СКОЛЬКО?! – ужасается СунОк.

– Шесть с половиной! Сами же не давали мне участвовать в репетициях, потом из группы выгнали, а теперь предлагают оплатить их цирк на конной тяге! В суд обещают подать если не соглашусь! Опять деньги на адвокатов тратить! Б…ди…

ЮнМи с решительным видом складывает листок и убирает его обратно в конверт.

– Ты куда?! – восклицает СунОк правильно поняв намерения сестры.

– В агентство!

– Зачем?!

– Узнать, что у них с математикой!

– Не езди! Ничего хорошего из этого не выйдет!

– Не выйдет, так хоть в лицо им скажу, что о них думаю!

– ЮнМи, останься!

– Отстань!

(ЮнМи со злым выражением на лице устремляется мимо СунОк в сторону лестницы на второй этаж. Одеваться).

(Позже. Дом мамы ЮнМи. В прихожую заходит мама, на которой синий прорезиненный фартук до колен и длинные, по локоть, жёлтые резиновые перчатки. Видимо она пришла с кухни, на которой занималась готовкой.)

– Дочка, что происходит? – заглянув в прихожую, удивлённо спрашивает она у СунОк. – О чём вы шумите? Мне даже на кухне слышно.

– ЮнМи в агентство уехала! – возмущённо восклицает в ответ та. – Я ей говорила – остаться, а она слушать не захотела! Словно я пустое место!

– Зачем она туда поехала? – не понимает мама.

– Они письмо прислали! Решили сделать ЮнМи виноватой в провале японского концерта! Требуют выплатить шесть с половиной миллиардов вон! А ЮнМи поехала сказать, что она о них думает! А я ей сказала, чтобы не ездила, потому, что толку от этого не будет! А она…

– Сколько?! – перебивая, восклицает мама. – Сколько они хотят от ЮнМи?

– Шесть с половиной миллиардов вон… – уже тихо отвечает СунОк, смотря исподлобья.

Мама секунды три стоит, видимо пытаясь представить эту сумму и вдруг со вздохом схватившись за сердце, начинает оседать на подогнувшихся ногах.

– Мама! – кидается ловить её дочь. – Мама! Тебе плохо?! МАМА!!

Время действия: тот же день

Место действия: вход в здание агентства «FAN Entertainment»

– Директор БонСу просила передать, что отменила вашу командировку и вам следует вернуться в воинскую часть. Раз командировка закончилась, то и пропуск был аннулирован. Теперь вам его нужно заказывать заранее, если хотите попасть внутрь, Агдан-сии… Согласно правилам внутренней безопасности агентства…

Смотрю на охранника, испытывая зверское желание пнуть его от всей души. Меня не пропускают! Эти две свино-тётки, захватившие власть, очевидно предполагали моё «неожиданное и яркое появление» и заранее подсуетились, приняв меры к его недопущению. Сволочи!

– Скажите директору БонСу, что мне надоело терпеть идиотизм руководства агентства! – заявляю я в ответ охраннику. – Я подаю на него в суд за кражу личной интеллектуальной собственности! Директор завтра же получит официальное уведомление о запрете использования всех моих композиций! Так ей и передайте!

Не став дожидаться ответа, резко разворачиваюсь, намереваясь уйти, и нос к носу сталкиваюсь с КюРи. Похоже, она подошла сзади, а я, общаясь с охранником на повышенных тонах этого не услышал.

– Все композиции? – удивлённо у меня она. – И которые для СонЁн тоже?

– Да, все! – рявкаю я в ответ не понимая, причём тут СонЁн.

– А она так хотела себе соло. – вздыхает КюРи.

Вспоминаю про промоушен диска «Tokyo by night». Блин!

– Даже ездила к тебе домой, подарок тебе сделала…

Опускаю глаза вниз, смотрю на свою руку, на запястье которой надет браслет СонЁн.

– … вообще-то мы её просили говорить с тобой от лица всей группы… – продолжает делится подробностями КюРи, – … но, кажется, Ледяная королева позаботилась только о себе. Она ведь про остальных ничего не сказала, да?

Собеседница пытливо смотрит мне в глаза. Я молчу, пытаясь «въехать» в происходящее. Буквально вот едва удержался от нападения на охранника, кровь полна адреналина, а мне предлагают «пошевелить мозгой». Погрузиться в хитросплетение какой-то интриги и оценить красоту её «заворота». Пффф…

– Или ты хочешь получить от СонЁн что-нибудь ещё? – пытается догадаться о причине моего молчания КюРи.

Тут до меня начинает доходить, о чём она болтает. Выходит, СонЁн подарила браслет не в благодарность и признание моих прошлых заслуг, а как… Как взятку? Взятку за мою лояльность? И да, СонЁн действительно, ничего про группу не говорила. А КюРи утверждает, что была должна это сделать. Кто врёт? КюРи? СонЁн? Да похоже тут все врут! Нонстопом! Как я сподобился влезть в этот гадюшник?! На кой ляд мне в этом разбираться?

– В Корее нет такого негодяя, который дрянью не был бы притом! – цитирую я вслух внезапно пришедшую на ум строчку из «Гамлета» и добавляю. – В аду вас черти ждут. Скорее, поспешите!

«Ну вас в всех… в баню!» – думаю я и устремляюсь прочь от зависшей от такого откровения сонбе. – «На улицу, на воздух!»

(немного позже. Достаточно большое кафе с открытой верандой, на которую можно зайти прямо с улицы. Рядом со столиками установлены газовые обогреватели с зонтичными отражателями, обогревающие посетителей.)

Взял себе большой «Махито со льдом и лимонадом», занял столик на воздухе, пытаюсь остудить клокочущую внутри злость. Если бы не обогреватель, думаю, процесс происходил бы быстрее. Коктейль, – дрянь какая-то. Нужно было брать классику, без всяких добавок. Но не выбрасывать же теперь? Деньги-то потратил!

Потихоньку тяну через трубочку холодный напиток в надежде, что вкусовые сосочки адаптируются и привкус станет менее мерзким. Но язык как-то не спешит перестраиваться. Возможно, считает себя «нормальным» и не собирается прогибаться под всякие извращения. Не то, что некоторые, здесь сидящие. Не будем показывать на него пальцем…

Бездумно смотрю на большую ТиВи-панель, установленную на другой стороне улицы по которой «крутят рекламу». Чувствую потихоньку наваливающуюся усталость. Похоже, начался отходняк после «психа». Ничего. Сейчас посижу, наберусь сил и всё наладится. Как там, в шутке юмора?

Ты сильный! Ты справишься!

Я умный. Я даже не возьмусь!

Печально признавать, но я ни то и не другое. И не шибко сильный, и не шибко умный. Середнячок…

В это время на ТиВи-панели рекламный ролик заканчивается и начинается другой. С АйЮ. Звука нет, но зато есть титры. Читаю: «Покорительница Франции» … «Лучшая корейская певица» … «Младшая сестра нации» … «Мировая звезда шоу-бизнеса» … «Звезда Халлю» …

«Мда…» – думаю я, узнавая далее, как владелица всех этих титулов всегда пользуется только косметической пенкой корейской фирмы «Whamisa». – «Несомненно стоило добиться всех этих титулов, чтобы теперь рекламировать крем…»

На экране АйЮ обмакивает в баночку пальчик и проводит им по своей щеке. Ослепительная улыбка звезды и финиш. На этом видеоролик заканчивается.

Интересно, сколько она за это получила? Впрочем, сколько бы там ни было бы, в сравнении с моим нулём – дофига. В чём сила, брат? В деньгах, а в чём ещё? Очевидно, что роялти «FAN» мне по-хорошему не отдаст. Захапают под предлогом «возмещения убытков». Значит, в ближайшее время с финансами может возникнуть напряжонка… Твари…

Неожиданно для меня, на месте исчезнувшего лица АйЮ появляется лицо СонЁн.

«… Представляет свою новую сольную работу» … «Выдающаяся корейская певица, широко известная за пределами своей страны» … «Единственная корейская обладательница двух платиновых наград в Японии…»

Подбираю отвисшую челюсть. Охренеть, как девки пляшут! У всех всё на мази, деньги лопатами гребут, а я тут сижу, давлюсь говённым коктейлем! Нахрена я это делаю? Экономлю уже, что ли? Серёга, ты вообще совсем ку-ку! Вылить его к чертям собачим, да и всё!

На экран, вращаясь, вылетает и останавливается обложка СD-диска, который следует покупать поклонникам. Сверху на нём крупным планом лицо СонЁн, а снизу, под ним, улыбающийся я со скрашенными на груди руками. И две надписи наискосок – «Tokyo by night» и «Встретимся в Японии!»

Ох ни фига себе! А в аду вы встретится не хотите?! Меня-то с чего на обложку прилепили?! Как автора и композитора песен? Или для улучшения продаж? Скорее второе. Вроде в Японии я популярен. Но зачем светить моё лицо в этой стране, в которой меня не любят? Ничего не понимаю!

Неожиданно кто-то рядом произносит: «Добрый вечер. Я журналист канала «Sportstep». Прошу прощения, но вы ведь Агдан»?

Перевожу свой обалделый взгляд с противоположной стороны улицы на источник речи и обнаруживаю рядом корейца средних лет держащего в руках микрофон. Позади него, снимая происходящее, тусуется оператор с камерой.

Журналюги… меньше всего, кого бы мне сейчас хотелось видеть, так это их! И как только они меня засекли?!

– Без комментариев. – отвечаю я. – Прошу мне не мешать и прекратить съёмку.

– Скажите, это правда, что в школьные годы вы промышляли воровством? – никак не отреагировав на мои слова, спрашивает журналист и суёт для ответа микрофон.

– Вы с ума сошли?! – изумляюсь я, офигев от вопроса.

– Но ведь известно о судебном разбирательстве, в котором вы проходили обвиняемой по краже кошелька у престарелой аджумы? – наклонив микрофон к себе, говорит в него неожиданный интервьюер.

Вон оно в чём дело! – понимаю я. – Историю с судом вытащили наружу! Сейчас начнут «полоскать». Блин, опять мама расстроится!

– Без комментариев. – отвечаю я и повторяю. – Прошу мне не мешать.

– А скажите. – ничуть не смутившись от неполученного ответа снова суёт мне микрофон журналист. – Как вы можете прокомментировать слухи о любовной связи вашей матери с японцем? Это правда, что вы, наполовину – японка?

Вторично онемев от беспардонности задаваемых вопросов таращусь на гаденько улыбающегося корейца.

Спустя секунду до меня доходит, что ни о какой «технической» накладке в вопросе речи быть не может. Это намеренное оскорбление, на которое нужно отвечать. Оскорбили мою мать, отца, всю семью. За такое сразу дают в морду, но руки нужно беречь, а просто покрыть в ответ матом – будет слабо выглядеть. Что делать?

На глаза попадается едва начатый мерзопакостный коктейль, вызывая из памяти воспоминание,

О, Владимир Вольфович! Спасибо за пример общения с подонками! Вот уж не думал, что буду вам за это благодарен!

Хватаю со столика высокий стакан с напитком. Резкое движение рукой и всё его содержимое, состоящее из газировки, льда, долек лайма и листьев мяты влетает в лицо даже не дёрнувшегося в первый момент собеседника.

С запоздалым вскриком – «ха!», охолонувший отскакивает от моего столика и отфыркиваясь, начинает протирать ладонями лицо. С удовольствием наблюдаю за результатом своего деяния. Видимо дядечка не ожидал подобного развития событий. Привык, что девки здесь только плачут и каются. Вот и не среагировал, – получил в рожу весь стакан!

– Ты чего делаешь?! – кое-как протерев гляделки возмущённо кричит пострадавший. – Я – журналист! Как ты смеешь так со мною обращаться?!

– Какой ты к чёрту журналист?! – восклицаю я, вскочив из-за столика для обеспечения себе свободы перемещения. – Ты, – подонок! Однозначно!

– Я подам в суд за оскорбление и нанесение телесных повреждений! – пугают меня.

– Флаг тебе в руки и барабан на шею, чтобы не скучать по дороге! – «благословляю» желающего двинуть в «поход».

Внезапно, откуда-то справа, в меня что-то прилетает, несильно ударяется и отскакивает в сторону, обдав брызгами какой-то жидкости. Не поняв, разворачиваюсь лицом к предполагаемой траектории прилетевшего предмета. Вижу разнополую группу подростков со картонными стаканчиками с кофе в руках. Один из парней размахивается и запускает в меня своим стаканчиком, от которого я легко уворачиваюсь.

– Японская подстилка! – гневно кричит мне «метатель». – Убирайся в свою Японию!

«С чего вдруг – «подстилка»?» – удивляюсь я, внимательно следя за агрессивно настроенной толпой. – «Вроде в аморалке замечен не был…»

– Воровка! Шлюха! Предательница! Вали в свою Японию! Убирайся!

Друзья и подруги кинувшего в меня парня, вдохновившись его примером, тоже начинают швырять в меня своими недопитыми напитками. Но из-за небольшого числа «снарядов», залп у них получается жиденьким. Он не приносит мне ущерба, а им морального удовлетворения из-за отсутствия попаданий. Возникает пауза, в которой участники «общения» думают, – что им делать дальше? Мне, походу, умнее всего будет «свалить». Не драться же со школьниками? Однако, как будет выглядеть это откровенное бегство? А с другой стороны – не наплевать ли, как оно будет выглядеть?

Но пока я прикидываю расклады, «тормозивший» до этого журналист внезапно «активизируется». То ли поддержка посторонних вдохнула в него энергии, то ли у него возникла идея продолжить начатое «интервью», доведя его до абсолютного треша, но с воплем «Пойдём в полицию!» он бросается в мою сторону с растопыренными конечностями.

– Не прикасайтесь ко мне! – требую я, увернувшись от его попытки схватить за руку.

– Пойдём в полицию! – не отстаёт мужик. – Ты должна заплатить мне за ущерб здоровью! И за испорченный костюм!

«Ещё один желающий забрать мои деньги!» – думаю я отскакивая назад. – «Щас! Прямо вот кинусь тебе платить! Калоши лишь зашнурую…»

Но тут мне не везёт. Отступая, налетаю спиною на один из столов, стоящих на веранде, замедляюсь и журналисту таки удаётся схватить меня за руку.

– Ага! – радостно кричит он. – Теперь никуда не денешься! Полиция! Кто-нибудь, – вызовите полицию!

– Руки! – требую у него. – Быстро отпустил!

Но выполнять мои требования явно не собираются. Наоборот, ещё сильнее стискивают запястье, видимо специально стараясь причинить боль. Понимание происходящего усиливает моё внутреннее негодование.

Кто ты, падла, такой, чтобы руку мне ломать?! Ну ты сам напросился!

Бросаю взгляд на противника, оценивая наше совместное расположение. Похоже, пришло время применить «оружие», которое, как обещал капитан, инструктор рукопашного боя, – «будет всегда со мной». Память с готовностью подсказывает аж целых два варианта более-менее разученных бросков. Но эта журналистская тварь гораздо тяжелее меня. И если приём будет проведён неудачно, то свалившись сверху, она просто расплющит меня своею массой. Здесь нужно бить. И без всякого сомнения – ногами!

Максимально удаляюсь от оппонента, на всю длину вытянутой руки. Тот дёргает меня к себе. Не сопротивляясь, начинаю движение в заданном направлении. В процессе перемещения хватаюсь свободной рукой за чужую руку и, используя ту в качестве дополнительной опоры, разворачиваюсь боком, нанося удар ногой снизу-вверх.

Нн-нна!!

Подошва моей кроссовки чётко впечатывается в челюсть слишком многого возомнившего о себе аджосси. Мгновение спустя почувствовав свободу в захваченной им руке, начинаю движение назад и в сторону, желая разорвать дистанцию. Получившего же по роже удар разворачивает вокруг его оси, и он летит лицом вперёд в сторону от меня. Спустя пару секунд раздаётся грохот падения, сопровождаемый содроганием пола и каким-то громким хрустом.

«Дотрынделся!» – удовлетворённо думаю я, смотря на неподвижное тело. – «Чёртов дебил. Хватать руками боевого офицера! Небось привык к общению с зашуганными айдолами, которые тени своей бояться, а тут – «сюрпаайззз»! … Бли-ин! Идиота кусок!»

Присмотревшись к валяющемуся на полу, обнаруживаю, что в процессе приземления он «прошёл» лицом сквозь стул. Пробил им все тонкие деревянные рейки, из которых была сделана «седушка». Как говорится, – не было печали…

Разочаровано цыкнув зубом, подхожу и опускаюсь на одно колено рядом с поверженным. Вижу, как из-под его опущенной вниз головы, течёт кровь. Смотря, как она растекается, двумя пальцами, аккуратно, пытаюсь найти на шее аджосси пульс. Сразу сделать это не получается, но потом нащупываю за челюстью уверенное биение сердца. Облегчённо выдыхаю.

Похоже, нормально. Не жмур. Просто оглушён. Теперь можно посмотреть, как дела у «фейса», которым он, буквально почти – об «тейбл» …

Задумываюсь, как в одиночку перевернуть мужика. Через две секунды отказываюсь от этой глупой затеи. Я не Шварценеггер, тяжести ворочать. Беру за волосы и просто поворачиваю голову вбок.

Ну и как тут у нас? Хм… Скажем – не страшнее, чем виденные битые рожи после кабацких драк. Отличие лишь в наличии глубоких царапин от сломавшихся реек. Мужики друг друга кулаками бьют, а тут его словно бабы ногтями драли. Вояка… Губы – в лепёшку, нос, может быть даже и сломан, но это фигня, «починят». Зубы… неизвестно. Пересчитывать не полезу. Если что – новые вставит. Помогут в следующий раз за языком следить… Это не главное…

Поочерёдно оттягиваю веки. Смотрю, как там поживают глазные яблоки. Глазки закатились, но деревяшки наружу из них не торчат, значит целые.

Зрение, – вот главное, всё остальное на лице – ерунда. Мужик должен быть чуть красивей обезьяны. Если кто с этим не согласен, пусть несёт деньги в косметологическую клинику.

«Ну что, нужно вызывать скорую…». – решаю я, тщательно вытирая пальцы о спину журналиста. – «Пусть приезжают, забирают. Чёрт, а я ведь реально мог отправить его на тот свет! Если бы рейка со стула вонзилась в глаз под каким-нибудь не тем углом…».

Встаю на ноги, ощущая нарастающую тревогу от мыслей о возможном неприятном исходе драки.

Это был бы номер, если б кто-то помер…

Тянусь за своим телефоном, но едва успеваю к нему прикоснуться, как он взрывается музыкой. Дёрнувшись от неожиданности, хребтом ощущаю прибытие новых проблем, так как играет мелодия звонка СунОк.

– Что случилось? – ответив, сразу спрашиваю я.

– Мама в больнице! – кричит в ответ в трубку онни. – Её увезли на скорой!

– Что с ней?

– Она на обследовании! Ей стало плохо!

– Понятно. Ты где?

– Вместе с мамой, в госпитале «Гиль», который у университета «Гачон»! Подожди, меня зовут! Потом перезвоню!

Держу в руках замолчавший телефон, чувствую накатывающий на меня страх.

Мама! Что с ней? Нужно срочно ехать в госпиталь! А что делать с этим?

Глянув на распростёртое у ног тело, поднимаю голову и нахожу взглядом подростков, кидавших в меня кофе. Они не убежали. Стоят, молча смотрят издали.

– Эй, вы, малолетние идиоты! – кричу им я, делая рукою жест приблизиться. – Быстро идите сюда и помогите этому многолетнему идиоту!

– Живо! – рявкаю, не видя движения.

После прозвучавшего рыка молодёжь, как-то робко, натыкаясь друг на друга, начинает перемещаться в мою сторону. Глядя на них решаю, что особо рассчитывать на эти «тормозы» не стоит. В поисках кого-нибудь ещё, кому можно поручить ответственное дело, обвожу взглядом окрестности. Обнаруживаю оператора с камерой, который, похоже, не прекращал снимать.

– Аджосси, вызовите врача вашему коллеге. – прошу я его.

Но тот, как говорится, – и «ухом не ведёт». Продолжает целится в меня камерой.

Ну вас всех нафиг! Разбирайтесь здесь сами! Мне нужно к маме!

(позже. Госпиталь «Гиль», первый этаж здания, помещение для посетителей)

– Онни, что с мамой?

К СунОк с встревоженным видом быстро подходит ЮнМи.

– Что сказали врачи? – задаёт она следующий вопрос.

СунОк несколько мгновений сморит на младшую сестру. По её лицу понятно, что она недавно плакала.

– А, это ты… – произносит она с недоброй интонацией. – Явилась…

Не ожидав столь неласкового приёма ЮнМи замирает в удивлённом непонимании.

– Когда нужна твоя помощь, тебя вечно нет! – уже обвиняющее восклицает СунОк. – Занимаешься своими делами, а потом прибегаешь с озабоченным видом узнать, – «ой, что там с мамой?» Действительно узнать хочешь? Так вот, врачи сказали, – мама могла умереть! Ей нельзя волноваться! Совсем! Тебе же на это – плевать! Ты занята только собой! Эгоистка! Лгунья! Высокомерная дура!

Яростно сверкая глазами СунОк встаёт с кресла и делает шаг к ЮнМи. Та, опасливо отступает назад.

– Сколько я тебя просила?! – напрягая связки кричит СунОк. – Сколько?! Почему тебе плевать на мать?! Кто ты такая, так поступать?!

Наступает тишина. СунОк прерывисто дышит, с гневом глядя на свою тонсен. Та, втянув голову в плечи, исподлобья молча смотрит в ответ потемневшими глазами.

– Если мама умрёт, я останусь одна. – неожиданно спокойным голосом произносит СунОк. – Моя жизнь разрушена, а сестра стала чужой. Лучше бы ты тогда умерла!

Люди, ставшие невольными свидетелями семейного скандала, изумлённо ахают, услышав такие жестокие слова.

– ГуаньИнь тебя покарает. – с уверенностью обещает СунОк, впавшая в обвинительный раж. – За предательство родных!

Снова наступает тишина. Сёстры смотрят друг на друга. Окружающие ждут ответа ЮнМи. Но та молчит, и пауза затягивается.

– Твои глаза. – нарушая тишину неожиданно произносит СунОк. – Они больше не синие.

Вокруг раздаются удивлённые возгласы. ЮнМи продолжает молча стоять, никак не реагируя на слова.

– Посмотри. – предлагает ей СунОк и достав из сумочки зеркальце, подходит к сестре.

– Вот. – торжествующе говорит она, поднося зеркало к лицу ЮнМи. – Наказание за гордыню. Ты никогда не будешь айдолом. Небесная покровительница услышала меня!

ЮнМи несколько секунд смотрит на своё отражение потом переводит взгляд на сестру.

– Уходи. – требует та. – Всё кончено. Ты никому здесь не нужна!

ЮнМи вглядывается в глаза СунОк, словно пытаясь понять, – правда ли то, что она говорит? Потом, повернув голову, оглядывает смотрящих на неё людей и на миг замирает, принимая решение. Резко развернувшись, она бросается к выходу, так и не сказав ни слова.

Ухх! – изумлённо выдыхает вслед ей толпа. СунОк, прикусив нижнюю губу, провожает напряжённым взглядом убегающую сестру, пока та не исчезает за входными дверями госпиталя. Пауза. Все ждут, что будет дальше.

Внезапно СунОк срывается с места и мчится вслед за тонсен.

– ЮнМи! – на бегу кричит она. – А ну, – стой! Стой, я тебе сказала!!

(вечер этого дня)

– Добрый день. Я лейтенант полиции господин Ким ДонСо. Прошу прощения, я разговариваю с госпожой Пак СунОк?

– Да, это я. А что случилось?

– Скажите, СунОк-сии, у вас есть сестра?

– Да. У меня есть младшая сестра, – Пак ЮнМи. Почему вы спрашиваете?

– Дело в том, что у нас находятся вещи, предположительно принадлежащие вашей сестре. А именно: телефон, кошелёк с банковскими картами, золотой браслет с бриллиантами, ключи, удостоверение военнослужащей, пропуск в агентство «FAN Entertainment» и удостоверение личности.

– Откуда они у вас?!

– Скажите, ваша сестра сообщала вам о пропаже?

– Нет. Она ничего мне не говорила!

– Когда вы видели сестру последний раз?

– Вчера. Вчера вечером.

– СунОк-сии, вы можете рассказать обстоятельства вашей встречи?

– Мы поссорились.

– Понятно. ЮнМи говорила ли вам о каких-нибудь своих проблемах? Финансовых, личного плана? Жаловалась ли на их неразрешимость?

– Почему вы задаёте такие вопросы, лейтенант ДонСо?

– Видите ли, госпожа СунОк-сии. Не хочу вас пугать, но есть обстоятельства, вызывающие беспокойство. По словам нашедшего, все вещи были аккуратно уложены. Такое впечатление будто человек, который их складывал, никуда не торопился. Но наибольшее беспокойство вызывает местонахождение находки. Она была сделана на берегу реки Ханган, возле моста Сагыдон.

– Боже мой!

– Я вижу, вы понимаете причину нашего беспокойства. Скажите, ваша сестра могла совершить самоубийство?

– ЮнМи?! Конечно же нет! Она никогда бы такого не сделала!

(в этот момент СунОк замирает, вспомнив преисполненный тёмной обиды взгляд ЮнМи и как последний раз её спина мелькает в дверях госпиталя)

– СунОк-сии, может, вы знаете, где сейчас находится Пак ЮнМи?

– Она должна быть сейчас в воинской части. Но, господин лейтенант, вы же не думаете, что она…

– Её удостоверение военнослужащей находится сейчас у нас. А без него на территорию воинской части не пропустят. Она может быть где-то ещё? Например, у подруги?

– У неё сейчас нет подруг. Господин лейтенант, но ведь это не может быть! Моя тонсен совсем не такая. Уверена, она никогда даже не думала о подобном поступке!

– Госпожа СунОк, вам необходимо приехать в полицейское отделение и написать заявление о пропаже вашей родственницы.

– «Пропаже»?!

– Да. Если вы не знаете, где она находится, то чем быстрее нагнуться поиски, тем лучше.

– «Поиски»?! Господин лейтенант, это всё какое-то недоразумение. Уверена, ЮнМи позвонит в ближайшее время!

– Госпожа, её телефон сейчас находится в отделении. Она не сможет вам по нему позвонить.

– Тогда она позвонит по городской сети!

– У вас есть стационарный телефон?

– … Нет…

– СунОк-сии, прошу вас, успокойтесь. На данный момент ничего не случилось. Вполне возможно, это действительно просто недоразумение. Но мы можем помочь в его быстрейшем разрешении. Пожалуйста, приезжайте. Чтобы полиция начала работу, ей нужно заявление. А потом, когда ваша сестра найдётся, вы с ней помиритесь и всё будет хорошо.

– Правда?

– Я в это верю. Приезжайте. Буду вас ждать.

– Хорошо, я сейчас приеду. Но ведь нет никаких серьёзных оснований, правда, господин лейтенант?

– Да, СунОк-сии. Всего лишь наша профилактическая работа.

(поздний вечер этого же дня)

– Набия – набия – набия…

По пустим дому, включив во всех комнатах свет, чтобы не было страшно, бродит СунОк.

– Набия – набия – набия…[43] Мульча, ну где же ты?! Ну, выходи, пожалуйста! Я тебе дам твою любимую печёнку! Мульча!

Замерев, СунОк прислушивается. Ничего. Давящая на уши тишина и пустота.

«Куда она делась?» – встревоженно думает СунОк о кошке. – «Всегда не вовремя мешалась под ногами, а теперь, когда нужна – нету! Может не зря говорили, будто она дух-проводник? За сестрой и ушла…»

Девушка зябко поводит плечами.

«Придёт.» – успокаивая саму себя, решает она. – «На улицу небось как-то выскочила. Нагуляется и вернётся. Пойду, пока съем что-нибудь».

(этот же день. Чат, который никогда не спит)

[*.*] – Агдан напала на журналиста! Канал «Sport step» выложил эксклюзивное видео! Кто смотрел?

[*.*] – Я видела! Агдан нереально крутая!

[*.*] – Агдан – сумасшедшая! Разве нормальная девушка будет бить человека ногой в лицо?

[*.*] – Да, это было очень жестоко. Бедный журналист потерял сознание.

[*.*] – Агдан – военнослужащая. Она напала на гражданского. За это полагается тюрьма.

[*.*] – Это было не нападение, а защита. Нападение – это много ударов, а тут был всего один.

[*.*] – Да и одного хватило. Где она научилась так драться?

[*.*] – Наша армия одна из лучших в мире. В ней хорошо учат.

[*.*] – Вы обратили внимание на уровень самообладания? Как она спокойно искала пульс, а потом вытерла руку о спину и встала? На пальцах у неё в этот момент точно была кровь!

[*.*] – Агдан служит в морской пехоте. Наверняка там готовят к партизанским действиям в тылу врага. Ничего удивительного.

[*.*] – А я удивился. Девушки при виде лишь капли крови обычно в обморок падают, а эта даже не поморщилась. Думаю, если бы у неё в руках был нож, она спокойно вытерла бы его об труп!

[*.*] – Агдан со звезды упала. А до этого там служила в космических войсках. Поэтому, нет ничего удивительного в её великолепном владении приёмами рукопашного боя. Она ещё ножи точно кидает и стреляет отлично. Агдан – профессиональная убийца.

[*.*] – Пфф… А по виду не скажешь…

[*.*] – Внешность часто обманчива. Обратили внимание на жест, которым она подозвала школьников? Как собак их поманила. У неё звание было точно не меньше «звёздного полковника»!

[*.*] – Ты просто ненормальная ппасуни![44]

Время действия: девятое декабря, утро

Место действия: район корейской демаркационной линии)

– Господин старший ефрейтор. К своему сожалению должен вам сообщить плохие новости. От полиции Сеула получено сообщение, в котором сообщается о пропаже вашей знакомой, – сангсы Пак ЮнМи. Вы случайно не знаете о её местонахождении?

– Н-нн… нет господин подполковник! Мне известно, что ей была выписана командировка и сейчас она должна быть в агентстве.

– Верно. Но, по непонятной причине, она не появлялась там уже несколько дней. Её семья тоже не знает, где она находится. При этом, на берегу реки, возле моста Сагыдон, были обнаружены документы и личные вещи девушки. Полиция предполагает самоубийство.

Приподняв подбородок, подполковник смотрит на подчинённого, ожидая, что тот скажет.

– Этого не может быть… – растеряно произносит в ответ ЧжуВон. – Сангса не такой человек. Она целеустремлённая и уверенная в себе. Она не могла поступить подобным образом!

– Согласен с вашей оценкой. Однако, у неё много недоброжелателей. Пропажа может быть убийством, замаскированным под суицид. Или похищением. Нужно как можно быстрее разобраться с ситуацией, пока прошло не так много времени.

ЧжуВон кивает. На его лице появляется задумчивое выражение.

– Сангса служит под моим командованием. – продолжает говорить командир части. – Мне не безразлична судьба вверенных мне людей. Поэтому, я принял решение оказать содействие полиции силами армии. В течении часа в Сеул будет направлено подразделение, задачей которого будет участие в поисках сангсы Пак ЮнМи.

– Господин подполковник, прошу включить меня в состав этого подразделения!

– Отлично, старший ефрейтор. Я был уверен, что вы выскажете подобную просьбу. Вы включены в состав. Будьте готовы приступить к выполнению задания.

– Есть приступит к выполнению задания!

– Можете идти.

(немного позже)

«Что с ней опять случилось?» – выйдя от командира, думает о ЮнМи ЧжуВон. – «Никогда не ныла, всегда была на позитиве. Улыбалась.»

Парень с удовольствием вспоминает улыбку Агдан.

«Хотела стать знаменитой, заработать много денег и помочь семье. Она не похожа на девушку, которая может взять всё и бросить. Может действительно, – её похитили? Но зачем? Какая от этого выгода злоумышленнику? Да, у неё получается писать песни, которые становятся популярными. Но искусство непредсказуемо, в нём нельзя рассчитывать на постоянный успех. Поэтому, красть композитора в расчёте на то, что всю свою жизнь тот будет писать одни хиты, – глупость. Скорее здесь связь с моей семьёй. Зная о наших отношения, – похитили с целью выкупа. Вот это более вероятно. Но кто? Впрочем, не важно. Они сами выйдут на связь. Главное, чтобы эта дурында не пострадала. Деньги на её выкуп найдутся!»

Повеселев, ЧжуВон ускоряет шаг.

(информационный дайджест с восьмого по пятнадцатое декабря)

«… стало известно о таинственном исчезновении Агдан, бывшей участницы группы «Корона». Её личные вещи были найдены на берегу реки Ханган, возле моста Сагыдон. Предположительно, девушка могла покончить с собой из-за длинной череды различного рода неурядиц, преследовавших её последнее время. Полиция проводит поиски тела…»

«…достоянием общественности стала информация о состоявшемся судебном процессе, участницей которого являлась Агдан, бывшая участница группы «Корона». Она была обвинена в воровстве кошелька у престарелой аджумы. Однако, в процессе судебного разбирательства вина обвиняемой доказана не была…»

«…по сообщениям американских средств массовой информации, корейская писательница Пак ЮнМи получила – «Золотую ракету». Всемирный конвент любителей фантастики «Worldcon» присудил произведению за её авторством с названием – «Цветы для Элджернона» первое место в номинации – «Лучшая повесть». Таким образом, Республика Корея впервые в своей истории стала обладательницей престижной англоязычной литературной премии «Хьюго». Всем номинантам данной премии вручается серебряная статуэтка, изображающая взлетающую ракету. Писатели-победители в номинациях награждаются статуэткой, покрытой золотом. Пак ЮнМи написала своё произведение в возрасте восемнадцати лет.» …

«… компания «Sport Step», являющаяся представителем средств массовой информации подала в суд на Пак ЮнМи, бывшую участницу группы «Корона», обвинив её в нападении на своего сотрудника. По сообщению компании, результате полученных побоев, один из её журналистов находится в больнице с повреждениями, которые оценены как «травмы средней тяжести». Согласно закону Республики Корея, нападение на представителей средств массовой информации наказывает денежным штрафом или исправительными работами на срок до двух лет…»

«… на реке Ханган продолжаются поиски тела бывшей солистки группы «Корона», известной под сценическим ником – «Агдан». Предполагается, что бывшая экс-вокалистка покончила с собой, бросившись с моста. Армия помогает полиции в проведении поисков, направив для этого команду военнослужащих. Как стало известно, в команде находится старший ефрейтор Ким ЧжуВон, бывший жених разыскиваемой девушки. По информации, полученной из открытых источников, старший ефрейтор Ким ЧжуВон является младшим наследником корпорации «Sea group corporation» …

«… японская кинокомпания «Shochiku» сообщила о начале работ по экранизации произведения известной корейской писательницы Пак ЮнМи, повесть которой под названием «Цветы для Элджернона», была удостоена премии «Хьюго». Как сказал исполнительный директор кинокомпании Мацудзиро Миикэ, говоря о предстоящих съёмках – «На мой взгляд произведение непростое, предлагающее обсуждение сложных вопросов человеческих взаимоотношений. Для полного раскрытия темы понадобятся актёры высокого мастерства, которые, к счастью, есть у кинокомпании. Собственно, только поэтому мы рискнули взяться за этот проект. Сейчас во всём мире мало снимают кинолент, в основе которого лежит фантастическая история. Это вызывает сожаление, так как поклонников данного жанра достаточно много, а кинокомпании не удовлетворяют их спрос. Взявшись за экранизацию, мы хотим хоть отчасти исправить сложившуюся ситуацию. Уверен, это будет отличное кино с запоминающимся сюжетом, яркой картинкой, великолепной актёрской игрой и замечательным саундом. В планах у «Shochiku» есть намерение привлечь к работе автора произведения, госпожу Пак ЮнМи. Которая не только придумывает интересные истории, но и пишет великолепную музыку, получившую уже заслуженное мировое признание…»

«… министр образования Республики Корея направил благодарственное письмо педагогическому коллективу школы «Кирин», особенно выделив учительницу литературы, госпожу Пак ДуНа. «За способность пробуждения талантливого начала в своих учениках». – написал министр в своём обращении…»

«… в реке Ханган продолжаются поиски тела известной корейской писательницы Пак ЮнМи. Предположительно она утонула в результате несчастного случая…»

«… в ассоциации корейских кинематографистов выразили удивление, узнав о желании японской кинокомпании заняться экранизацией фантастической повести «Цветы для Элджернона». «Произведение написано корейским автором, значит и снимать фильм по этому произведению должны корейцы.» – так сказали в ассоциации, объяснив свои слова опасением, что хоть в Японии достаточно много профессионалов, делающих «крепкое кино», но из-за разности менталитетов они наверняка не смогут полностью передать богатство и красоту корейской души, талантливо раскрытое в данном произведении». Ещё в ассоциации дали понять о подготовке к съёмкам «корейского варианта» мирового бестселлера…»

«… 57-я ежегодная церемония вручения наград «Грэмми» состоялась 18 декабря 2015 года в Америке. Церемония прошла в Стэйплс-центре. В номинации «Лучшая современная классическая композиция» победа была присуждена девятнадцатилетнему композитору из Южной Кореи, – кореянке Пак ЮнМи…»

«… директор агентства «FAN Entertainment», госпожа БонСу отказалась от каких-либо комментариев о возможных причинах суицида Пак ЮнМи, работавшей под её руководством. «Я совсем недавно на этом месте…». – сказала она. – «…и поэтому не успела достаточно узнать ЮнМи. Я не могу комментировать решения малознакомого человека».

Между тем стало известно о многочисленных финансовых спорах между исполнительницей Пак ЮнМи и руководством агентства. «На вопрос – «Возможно ли, что эти споры явились причиной суицида лауреата премии «Грэмми»?», директор БонСу так же отказалась отвечать…»

«… министр внутренних дел Республики Корея взял под личный контроль расследование преступления, повлекшее за собою смерть известной корейской писательницы Пак ЮнМи. Министр приказал тщательно рассмотреть обнаруженные факты нарушения работодателем прав несовершеннолетней девушки…»

«… оказывается, агентство «FAN Entertainment» вообще не планировало поездку Агдан на церемонию вручения наград «Грэмми»! Вместо этого оно предъявило своей работнице невероятные по своим размерам суммы финансовых претензий. Вполне возможно, именно последнее в сумме с постоянным пренебрежением толкнуло талантливую дочь корейского народа в объятья смерти.

Руководство агентства отказалось как-либо комментировать этот вопиющий факт пренебрежения государственными интересами…»

«… правительству следует обратить пристальное внимание на действие фанатских группировок образовавшихся вокруг кей-поп агентств, а также на сами агентства музыкального бизнеса, направляющие и программирующие действия подростковых сообществ, сформировавшихся вокруг их артистов. Не перестают циркулировать слухи о «фанатских войнах», которые отрицаются на официальном уровне, но существование которых видны всем, у кого есть глаза. Достаточно вспомнить вопиющий случай с краской в Японии, приведший к международному скандалу и буквально недавно «прогремевший» по всем корейским ТиВи-каналам «Тёмный океан».

С большой долей уверенности можно говорить о целенаправленной травле конкретного исполнителя, который, как предполагается, из-за этого покончил с собой. Несомненно, ситуация, сложившаяся в музыкальном бизнесе, негативным образом сказывается на светлом образе «Халлю», продвигаемого нашим правительством в качестве визитной карточки корейской культуры. Не поддаётся никакому разумному объяснению факт, что вместо того, чтобы отправить отечественный талант получать награды мирового уровня, мы вместо этого разыскиваем в реке его тело.

Если правительство не предпримет никаких мер по наведению порядка в фан-сообшествах, поставив их под жёсткий контроль, то ситуация с травлей и преследованием артистов будет только ухудшаться. Безнаказанность, как известно, порождает вседозволенность» …

[*.*] – А кто устроил ей «Тёмный океан»? Юэйны! Значит, они и виноваты!

[*.*] – А кто их поддерживал? Все их поддержали! Сами, одни, они бы ничего не сделали! Значит, виноваты – все!

[*.*] – Но кто «всех» организовал? Вот тот и виноват больше!

[*.*] – Интересно, как АйЮ будет теперь извиняться?

[*.*] – За что ей нужно «извиняться»? Она ничего плохого не делала!

[*.*] – Но это же её фанаты? Агдан вывела АйЮ на международную сцену, а юэйны за это затравили Агдан так, что она с моста бросилась, кх-кх-кх…

[*.*] – @ У АйЮ не фанаты, а просто звери какие-то!

[*.*] – Не «звери», а бараны… Совсем головой не думают.

[*.*] – @Бараны тоже звери, кх-кх-кх…

Время действия: двадцать первое декабря

Место действия: госпиталь «Гиль»

– Уважаемый доктор, скажите, нельзя ли моей маме ещё побыть в больнице?

– Хм. СунОк-сии, курс лечения пациентки успешно завершился, и я не вижу причины, по которой госпожа ДжеМин должна продолжать находиться в госпитале.

– Понимаете, доктор… Моя младшая сестра убежала из дома, а все СМИ только и твердят о её самоубийстве…

Врач понимающе кивает, выказывая знание происходящего в стране.

– …Здесь, в вашем отделении, больным запрещено пользоваться гаджетами и смотреть новости. Я сказала маме, что ЮнМи сейчас находится в воинской части. Но как только мама выйдет из больницы, она всё узнает. Боюсь, ей …

СунОк на мгновение замирает, затрудняясь с подбором слов.

– …Будет сложно это принять. – решительно заканчивает она поведя при этом плечами, словно от холода.

Доктор задумывается.

– Вы не сможете вечно держать свою уважаемую маму в информационном вакууме. – говорит он, вынося свой вердикт о проблеме. – Она всё равно узнает. На вашем месте будет продуктивней сосредоточился на нахождении способа сообщить о проблеме, который окажется наименее травмирующим.

– Я не знаю, как это сделать. – признаётся СунОк.

– Есть люди, которые каждый день, профессионально занимаются решением подобного рода проблем. Вам следует обратится к ним. Давайте сделаем так. Я продлю пребывание госпожи ДжеМин в госпитале ещё на два дня. За это время вы переговорите со специалистами из антикризисного центра. Выработаете с ними тактику дальнейшего поведения. А потом придёте сюда и расскажете вашей маме то, что на ваш взгляд, ей следует знать. Если после этого реакция на новости окажется чрезмерной, то нахождение вашей мамы в этот момент в больнице, рядом со специалистами, не позволит допустить фатального развития событий. Вы понимаете, о чём я говорю?

– Да, доктор. – кивает СунОк. – Очень хорошее решение. Большое вам спасибо за заботу.

(вечер того же дня. СунОк, в полном одиночестве сидит перед телевизором, смотрит дораму которую смотрела вместе с мамой. Рядом с девушкой на полу стоят несколько бутылок соджу и несколько тарелочек с закуской. Внезапно трансляция телепередачи прерывается срочным информационным выпуском.)

«… По сообщению пресс-службы министерства обороны Республики Корея, полчаса назад в районе острова Ёнпхёндо силами армии Пукхана была совершена вооружённая провокация.» – с суровым выражением на лице сообщает диктор. – «Два военных судна принадлежащих Ибук, пересекли Северную разграничительную линию и обстреляли катера военно-морских сил Намхан. По судам нарушителей был открыт ответный огонь. По предварительной информации в результате инцидента имеются пострадавшие. В ответ на необоснованную агрессию Пхеньянского режима, приказом главнокомандующего Республики Корея, вооружённые силы страны приведены в состояние повышенной боевой готовности…»

– Вот дерьмо! – выносит вердикт СунОк смотря на экран телевизора на котором вновь показывают дораму. – Всё никак не затихнут. Не могут подумать о том, что все умрут. И я тоже, как все…

Молча посидев какое-то время, при этом смотря мимо телевизора на фотографию на стене комнаты, на которой она вместе с сестрой, СунОк тяжело вздыхает и тянется за бутылкой.

(на фото Чонён, участница группы «TWICE» со старшей сестрой)

– Но сегодня этот факт меня совсем не огорчает… – признаётся она и надолго прикладывается прямо к горлышку бутылки.

– Не представляю, как я стану рассказывать маме. – оторвавшись и переведя дыхание объясняет почему, СунОк. – Умереть до этого момента выглядит соблазнительно…

Хихикнув, девушка вновь прикладывается к ёмкости.

– Хальмони, нас возвращают к месту дислокации. Побыть дома не получится.

– Я понимаю, ЧжуВон. Пожалуйста, будь осторожен.

– Не волнуйся, я же не флоте служу. Всё будет нормально. Насчёт ЮнМи никто не звонил?

– Никто.

– Чёрт! Где же эта девчонка?

– А у тебя как?

– Кроме мусора ничего не нашли.

– Ну и слава богу. Я вот подумала, – не сходить ли мне к мудан? Она может подсказать, где её искать.

– Я даже не знаю, хальмони. Но если шаманка выдаст тебе адрес местонахождения этой дурынды, тогда сходи.

– Я поняла тебя, внучок. Завтра же найду мудан.

– Пфф…

Время действия: двадцать третье декабря

Место действия: обеденное время, дом мамы ЮнМи

– Проходи, раздевайся. – предлагает СунОк, бодро проходя в дом вперёд мамы. – Сейчас сразу пойдём на кухню, поедим домашней еды. Я тебе приготовила много чего вкусного.

– А где Мульча? – посмотрев по сторонам, спрашивает мама.

СунОк, начавшая было снимать с себя шарф, замирает.

– А она… тоже убежала. – помолчав, отвечает она. – Вместе с ЮнМи.

Мама смотрит в глаза дочери.

– И вернётся вместе с ЮнМи. – убеждённо произносит та, не отводя взгляд.

– Хорошо. – не спорит её собеседница. – Подождём, пока они нагуляются…

(вечер в этом же доме. Несмотря на работающий телевизор в воздухе разлито ощущение пустоты и какой-то тишины. Мама и СунОк смотрят выпуск новостей большая часть времени, которого посвящена инциденту у острова Ёнпхёндо).

– «…а теперь к криминальным новостям». – говорит диктор, закончив рассказ о разыгравшейся морской трагедии унёсшей жизни больше десяти человек. – «По сообщению информационного центра полиции Сеула, сегодня днём, в устье реки Ханган, на берегу острова Кванхо-до, был обнаружен труп молодой женщины. Предположительно он принадлежит известной корейской писательнице Пак ЮнМи, пропавшей более недели назад. Из-за длительного пребывания в воде тело сильно пострадало, но по мнению специалистов, опознание его возможно…»

Замерев, мама и СунОк смотрят на экран.

Неожиданно, во входную дверь раздаётся звонок.

– Кто это? – вздрогнув от неожиданности спрашивает мама и вопросительно смотрит на дочь.

– ЮнМи!! – восклицает та и вскочив, бросается к двери. Мама, с затруднением поднявшись на ноги, бросается за ней вдогонку и почти у самого входа догоняет.

СунОк широко распахивает дверь, но вместо «вернувшейся с того света потеряшки» на пороге обнаруживается АйЮ.

– Добрый вечер. – осторожно здоровается она, непонимающе смотря на разочарованное выражающее лиц хозяек. – Кажется, я не вовремя?

– Конечно нет. – сделав приветливое выражение лица отвечает ей мама. – Я всегда рада видеть подруг своей младшей дочери. Пожалуйста, проходите, уважаемая АйЮ.

– Спасибо, госпожа ДжеМин, – в ответ с поклоном вежливо благодарит звезда эстрады и аккуратно, маленьким шажком, переступает порог.

(немного позже. Мамам и СунОк сидят за столом вместе с гостьей, которая, отказавшись от предложенного угощения, сразу перешла к делу ради которого приехала.)

– Я вчера вернулась из Франции и узнала о случившемся несчастье. – тихим голосом рассказывает АйЮ. – И как только смогла, сразу приехала к вам, высказать свои соболезнования…

Нормального размера до этого момента глаза СунОк сужаются, недовольно прищуриваясь.

– Некоторое время я была подругой ЮнМи. – не обратив на это внимания продолжает печально говорить АйЮ. – И у меня сложилось о ней впечатление как о яркой, необыкновенной личности, подобно Солнцу, разбрасывающий вокруг себя лучи своего таланта. Очень жаль, что её больше нет. Она могла создать ещё много невероятных произведений.

Глаза СунОк сужаются ещё больше.

– Вот. – произносит АйЮ вынув из своей сумочки толстый конверт. – Я считаю себя очень обязанной вашей дочери, Пак ДжеМин. Она сделала мне много добра, ничего не прося взамен. Я всё думала, как мне её отблагодарить, но, к сожалению, не успела …

– … Здесь пятьдесят миллионов вон. – кладя на стол конверт поясняет она. – Пожалуйста, примите, уважаемая Пак ДжеМин. Как знак моей признательности и благодарности. Раз я не успела отдать его ЮнМи, тогда отдам его вам…

В разговоре возникает пауза. Мама и СунОк молча смотрят на лежащий на краю стола конверт.

– Деньги… – произносит СунОк тоном, словно речь идёт о чём-то неприятном. Она поднимает взгляд от конверта и пристально смотрит в глаза АйЮ.

– Разве можно купить на них новую сестру? – спрашивает она.

АйЮ теряется от её вопроса, не зная, как ответить.

– Это ведь юэйны больше всех травили ЮнМи? Ведь так?

СунОк требовательно смотрит на гостью.

– Не могу сказать, вина какого фан-клуба больше. – отвечает та. – Я только вчера вернулась в страну и пока многого не знаю.

– Ты ведь могла встать на сторону ЮнМи. – без тени сомнения говорит СунОк. – У тебя ведь столько национальных титулов! Разве бы тебя не послушали? Можно было просто позвонить моей сестре, поддержать её словами. Но ты ничего не сделала! А теперь хочешь откупиться деньгами. Разве они смогут оживить ЮнМи?

В комнате устанавливается неприятная тишина.

– Мне очень жаль, что так получилось… – извиняется АйЮ. – Простите, я была невнимательна…

– Уходи! – неожиданно требует СунОк. – Не нужно говорить пустых слов!

АйЮ поднимается на ноги и низко кланяется маме, так, что её волосы падают ей на лицо.

– Ещё раз примите мои глубокие соболезнования – выпрямляясь, говорит она и выходит из комнаты. Никто из домочадцев не спешит встать, чтобы её проводить. СунОк некоторое время смотрит в пустой дверной проём, в котором исчезла гостья, потом опускает глаза и натыкается ими на оставленный на столе конверт. Схватив его, она вскакивает на ноги и несётся вслед за АйЮ.

(задний двор дома мамы ЮнМи)

Начав движение, большая чёрная машина медленно трогается с места, как вдруг из двери дома, без обуви, в носках, наперерез ей бросается СунОк размахивая зажатым в руке конвертом. Водитель резко тормозит, не желая наехать на девушку, упёршуюся двумя руками в капот. Секюрити на первом сидении приспускает стекло.

– Что случилось, агасси? – удивлённо спрашивает он в образовавшуюся щель.

– АйЮ забыла … свою вещь. – отвечать та.

На заднем пассажирском сидении открывается окно, в которое выглядывает пассажирка.

– Заберите! – подойдя к нему и протягивая конверт, требует СунОк. – Нам ничего не нужно! ЮнМи хорошо зарабатывает!

Особо не смотря, куда он попадёт, СунОк суёт конверт в окно и не попрощавшись, разворачивается спиной к машине.

(Недалеко от Сеула. Храм Пэннён)

– Сестра меня беспокоит новенькая.

– Та девочка, которая назвала себя ЮЧжин?

– Да.

– Почему она тебя беспокоит?

– Она целыми днями ничего не делает. Только спит и практически не ест.

– И больше ничего?

– Ничего. Иногда медитирует рядом со статуей ГуаньИнь, когда это можно.

– Ты говорила о ней с нашим врачом?

– Да, она её осмотрела и не обнаружила проблем.

– Разным людям нужно разное время для восстановления. Возможно эта девочка из тех, кому его нужно много.

– Прошло уже почти две недели как она здесь. Мне кажется, это становится опасным.

– Прояви терпение, сестра. Помню, ЮЧжин сказала, – «я никому не нужна». Может, она боится просыпаться, чтобы не убедиться в этом ещё раз?

– Но нельзя провести всю жизнь во сне?

– Небесная покровительница учила смирению, сестра.

– Наверняка у девочки есть родные. Думаю, они не находят себе места, пока она здесь спит. Мы могли бы им сообщить.

– Но у ЮЧжин не было с собой документов и где она живёт, она тоже говорить отказалась. Чтобы найти её родных, нам придётся обращаться в полицию. А это против правил, ты же знаешь. Если человек пришёл к нам, значит его близкие не смогли ему помочь. Стоит ли снова обращаться к ним, прибегая к помощи совсем посторонних? Полиция не может научить любить людей.

– Да, это так. Хорошо, сестра, ты сняла часть обеспокоенности с моей души. Подождём. Если всё идёт как должно… Ай! А это ещё что за чёрная кошка?! Откуда она здесь, в храме?!

Мимо встревоженных монахинь, с деловым видом, неспешной трусцой пробегает Мульча.

(немного позже. Рядом со статуей ГуаньИнь)

Сижу, никого не трогаю, медитирую. Не то что, – «не трогаю», видеть вообще никого не хочу! Никому я не нужна, никто меня не любит, даже СунОк сказала – «лучше бы ты умерла!». А что я такого сделала? Кому я навредила? Никому! Но все меня ненавидят… Ну и пусть! Не хотят меня видеть, – да и пожалуйста. Живите сами. А я буду спать, спать, пока совсем не усну. Вот тогда-то вы все и пожалеете, но будет уже поздно…

Единственно хочется увидеть бодхисатву, узнать, за что она меня так ненавидит? Лишила моих прекрасных синих глаз, а они мне так нравились! Я всегда старалась быть справедливой, но видимо ГуаньИнь такие девушки не нравятся… Она тоже, вместе со всеми презирает меня. Ну и пусть. Мне никто не нужен. Я сама. Одна. Без всех. Сидя спать неудобно, но я уже приловчилась… Сон, приходи. Покажи мне снова тех, кто меня любит. Маму, папу, бабушку, Барсика…

(сон)

Передо мною храм, из которого звучит прекрасная, божественная по своей красоте и силе музыка. Поднимаюсь вверх по ступеням, прохожу сквозь распахнутые высокие двойные двери из резного белого камня, вхожу.

Над головой огромный тёмно-фиолетовый купол, в котором, сквозь какие-то щели бьют яркие солнечные лучи. В них, под звучащую музыку танцуют сотни золотых песчинок, создавая невероятное по красоте зрелище.

Стоп! Я уже видел эти «золотники»! Когда они приближались, со мной происходили чудесные вещи. Может, и сейчас будет так же?

Но ничего подобного в этот раз не происходит. Песчинки остаются на недосягаемой высоте, совершая свои таинственные движения.

«Как же до них достать?» – озадаченно думаю я.

Внезапно замечаю, – когда тональность музыки повышается, «золотинки» опускаются ниже. Понаблюдав за перемещениями, удостоверяюсь, что не ошибся. «А если попробовать воздействовать на них своим голосом?» – приходит в голову мысль. Пробую. Пою, изображая из себя оперную певицу. При первых звуках моего голоса песчинки вздрагивают и, потеряв синхронность, начинают двигаться разнонаправлено. Но чуть позже, когда я, постаравшись, влился в мелодию, они перестали дёргаться и восстановив своё первоначальное движение, начали снижаться.

«Офигеть как я могу!» – поражённо думаю я, слыша, как мой голос поднимается всё выше и выше. – «Это уже в какой я октаве? И вроде не чувствую, что «упёрся». Вроде ещё могу!»

Поднимаюсь в тоне ещё, но объект моего преследования перестаёт реагировать. Останавливается метра два выше головы и ниже опускаться больше не хочет.

«Может «мощи» добавить?» – приходит в голову следующая идея.

Набираю в грудь как можно больше воздуха и стараюсь петь как можно громче.

Секунду ничего не происходит, потом вдруг раздаётся непонятно откуда какой-то стеклянный звон и на меня обрушивается облако золотых крупинок.

Они – вокруг меня! Я – среди них! Кажется, я даже их вдыхаю! Они поют, и я пою вместе с ними, переживая чистейший экстаз. Не знаю, сколько это продолжается, но тут меня толкают в бок, сбивая с дыхания. Мой голос вылетает из мелодии, гармония рассыпается, в песчинки золотистыми мальками прыскают во все стороны. Всё исчезает.

«Блин, Мульча! Такой сон испортила! Мульча??!!»

(несколько позже)

Тащусь по коридорам, пытаясь «сориентироваться», – как я сюда попал и что до этого было. Пока в голове какая-то невразумительная каша из каких-то «обрывков» и ничего конкретного о прошлом вспомнить не получается. Единственно неоспоримое – последнее время я плохо ел. Ноги еле идут. Мульча сзади топает по каменным плитам как сытый крокодил. Попытался взять её на руки, но тут же отказался от этой идеи. Тяжеленая зараза! Интересно, где она так отожралась и откуда вообще взялась?

Внезапно до моего слуха доносятся звуки хорового пения. Подумав – «там, где люди, там и еда», сворачиваю в ту сторону старающихся певцов. Через пару минут ходьбы коридор заканчивается, и я оказываюсь у дверей зала в котором репетирует хор монахинь. Поют, что-то из церковного репертуара. Решив, что прерывать тётушкам их богоугодное дело просьбой – «дайте пожрать», будет неприлично (я ещё не до такой степени оголодал, чтобы не потерпеть пяти минут) опираюсь спиной о косяк. Хористы обычно долго без перерывов не упражняются…

Прикрываю глаза, дабы легче было стоять и вновь вижу кружащие золотые песчинки из сна. Вслушиваюсь в пение монахинь и вдруг в голову приходит идея им «подсобить». Набираю побольше воздуха и…

…

Высокий чистый голос внезапно взлетает вверх, заглушая собою пение хора. Поднявшись на высоту, которую в храме никто отродясь не слышал, он рассыпается серебряным дождём, вызывая в сердцах слышащих его внезапную сладость и ощущение радостной благодати. Исполнив припев, певец замолкает, но монахини продолжают неподвижно стоять, вслушиваясь в эхо красоты, ещё продолжавшей звучать в их памяти.

Женщина, дирижировавшая хору, поворачивается к стоящей у дверей осунувшейся девушке.

– Что это было? – в наступившей тишине удивлённо спрашивает она у неё.

– Айдол умер. – секунду подумав, отвечает та и добавляет. – Родилась «звезда»!

Из-за девочки выходит чёрная кошка и усевшись на пол, внимательно оглядывает хористок зелёными глазами.

Конец книги – «Косплей Сергея Юркина. «Смерть Айдола»