Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

Жизнь двадцать седьмая

Время действия: двадцать девятое октября, вторая половина дня

Место действия: Сеул

«А я, иду, шагаю по стране. Насквозь пройти её смогу…» – на ходу переделывая слова старой песни, чапаю по Сеулу. Слегка гуляю. Сегодня с утра, получив увольнительную с целью посещения похорон, на них не поехал. Вместо этого рванул с ЧжуВоном к адвокату. Перед этим поимел дома некоторую нервотрёпку, когда вначале пытался объяснить, почему нам не нужно идти провожать СанХёна, а потом – действительно ли мне так необходимо судиться с агентством? И слушать, как семья, обеими её голосами, – дружно убеждает этого не делать. Но я сказал себе, – «Баста, карапузики! Кончилися танцы!» и, забрав из дома копию контракта, поехал показывать её адвокату, который по факту оказался не одной персоной, а тремя. Один начальник и двое – его подчинённые. Контора, в которую привёз меня ЧжуВон, как он объяснил, – «интегрирована в структуру корпорации «Sea group». И всё будет теперь хорошо, поскольку постоянно находится под неусыпным контролем. Что ж, посмотрим, как оно окажется на самом деле. Пока же, изложив юристам суть дела и чего хочу, оставил их думать, – как им будет ловчее «заводить судебную машину?», а сам свалил. Воспользовавшись тем, что ЧжуВона ждут дома, сказал ему – «гудбай, май френд, гудбай» и пошёл гулять.

Решил слегка побыть «нигде и никем» перед возвращением домой. Так это называю, когда иду и просто глазею, не задумываясь о выборе маршрута. Никто тебе по мозгам при этом не ездит. Разговаривать ни с кем не нужно. Просто сам. Один. Идёшь. Отдыхаешь.

Да и честно говоря, для разговоров не тот день, – СанХён придурок. Нельзя, конечно, так об ушедшем, но что правда, то правда. На которую, как известно, не обижаются. Вот чё было человеку не позаботиться о себе? Всё было бы сейчас иначе. Вообще, конечно, по принятым правилам, нужно пойти на похороны, но опасаюсь, что ЫнДжу вновь устроит скандал и вместо скорбного прощания выйдет балаган. Аджума, похоже, с головой совсем не дружит. Я же, исходя из имеющегося личного опыта, думаю, что прощаться с покойником, – не так уж и обязательно.

«Там только тело. Президента там нет.» – сказал я ЧжуВону, когда тот попытался (правда, без особого энтузиазма) начать бубнить о том, что на подобных мероприятиях следует присутствовать.

«Откуда знаешь»? – озадаченно спросил он.

«У меня больше десяти минут клинической смерти. Так что знаю, о чём говорю». – напомнил я ему об обстоятельстве, о котором, он, кажется, подзабыл.

«И что там?» – помолчав, задали мне следующий вопрос.

«Придёт время, – увидишь.» – многозначительно пообещал я.

После этого ЧжуВон почему-то заткнулся и в тему углубляться не стал. Возможно, раз его ждут и нарисовался прекрасный повод не тащиться туда, куда ему явно не хотелось, – он решил воспользоваться ситуацией. Не разводить разговоры, а просто собраться и поехать домой.

И вот теперь я один и на свободе. Давненько не было такого замечательного времяпрепровождения. Не понимаю, как можно постоянно жить в казарме? Ведь непрерывно с кем-то рядом трёшься. Ни минуты одиночества. Только если в сортире и то, наверняка в соседней кабинке, за тонкой стенкой, кто-то тужиться будет. Никакого романтизму. Какая тут нафиг, духовная эстетика и созерцательность?

Кстати, о вечном. Не посетить ли мне какой-нибудь храм? И не поставить ли мне свечку СанХёну? Может, ему станет от этого легче? От искреннего «спасибо» и пожелания добра. Не знаю, как именно крутится механика потустороннего мира, но в этом, – поставить за упокой души совершенно не трудно. Пожалуй, так и сделаю. Тем более, что с моим намерением побыть «никем и нигде», – трудно. Встречные пялятся так, словно я иду в будёновке, валенках и за мной парашют по земле волочится. Будто отродясь не видели девчонки в корейской парадной военной форме и тёмных очках. Чёрт, а ведь ЮнМи же ещё и в «блонд» покрашена! Тогда да. Действительно, в Сеуле такое «чудо», бродящее по улицам, – не встретить, окромя меня… Ну ни минуты покоя!

Время действия: двадцать девятое октября, вторая половина дня

Место действия: Сеул, похороны президента СанХёна

«А ведь это хороший момент для заявления» – думает СуМан, смотря на ЫнДжу, вытирающую платочком слёзы. – «Многие слышали, о чём она говорила. Я могу дополнительно расспросить её о том, насколько виновата ЮнМи в смерти мужа. И сошлюсь на её слова, если что-то пойдёт не так. Скажу, что был введён в заблуждение недостоверной информацией. Хотя, что может пойти не так? Раз есть возможность, – нужно делать, что собирался. А то некоторые просто уже в полнейшем недоумении, почему АйЮ исполняет песни Агдан» …

СуМан обводит взглядом зал и останавливает его на портрете почившего.

«Жаль, СанХён, что ты ушёл». – мысленно обращается он к нему. – «Не скажу, что были с тобой близкими друзьями, но работали нормально. Понимали друг друга. Ты был отличным профессионалом. Сейчас таких уже нет. Молодым до твоего уровня – ещё расти и расти, причём не факт, что смогут. Пожалуй, мне будет тебя не хватать. Извини, если что было не так. И за ЮнМи прости. Тебе уже всё равно, а нам, кто остался, нужно жить. Ты нашёл невероятную «хулиганку», но она слишком непредсказуема для Кореи. Пусть ищет место под солнцем где-нибудь ещё. Думаю, выберется… Если ошибаюсь, – тогда что ж? Такова судьба. Кто может, тот живёт. Кто не смог – тот умер»…

(чат, который не спит)

[*.*] – Агдан не пришла на похороны президента СанХёна!

[*.*] – Точно?

[*.*] – Да! Было очень много людей, а её не было! Уже выложили в сеть видео, где мемберы агентства провожают своего президента. Так вот, – она на нём отсутствует!

[*.*] – Какое неуважение!

[*.*] – Пришли все владельцы музыкальных агентств, которые работали с президентом СанХёном. Был министр культуры, спорта и туризма с тремя своими помощниками. Руководители крупных медиа-каналов были. А ЮнМи – не было!

[*.*] – Может, она заболела?

[*.*] – Вчера только здоровая в ресторане с оппой была, а сегодня – заболела?

[*.*] – Тогда не смогла из-за службы? Например, – дежурит?

[*.*] – Где ей дежурить? На похороны всегда всех отовсюду отпускают. Это святое, – проводить человека в последний путь.

[*.*] – Почему же её не было?

[*.*] – Потому что она ненормальная.

[*.*] – Да. Так неуважительно себя вести по отношению к умершему, который был твоим начальником и наверняка много для тебя сделал, – это верх неприличия.

[*.*] – Я бы даже сказала, что это вызов всему обществу.

[*.*] – Нужно ей бойкот за это объявить!

[*.*] – Божечки мои… Опять?

Время действия: двадцать девятое октября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

Сижу, смотрю телик, одновременно думая о том, как же не хочется тащиться в часть. Как-то стала она меня доставать. Раньше было легче. «Свежий», наверное, ещё был. Подробностей не знал…

По «телику» показывают новости. На похороны СанХёна выделили примерно трёхминутный репортаж. Сей факт наводит на грустные мысли. Вот так, – пыжится человек всю свою жизнь, пыжится. Что-то создаёт, ночами не спит, здоровье гробит, а ему в результате – «бац!», уделили лишь три минуты новостного времени. И вообще хорошо, хоть столько выделили. Другим и этого не дадут. Недостойны. А вот про то, что в Африке очередная хрень со стрельбой происходит, об этом минут семь бубнили. Соответственно, из этого очевидный вывод – Африка важнее гражданина страны, который проработал всю жизнь на её благо. Хотя хрень на Чёрном континенте происходит постоянно и всё время одна и та же, но ей – семь минут, а вот СанХёну – три.

Впрочем, судя по промелькнувшим кадрам, не так всё плохо, ведь проститься с президентом пришло много людей. Чувствую, злопыхатели будут шпынять меня за отсутствие. Ну и ладно. Я поступил как счёл нужным.

Гуляя, дошёл до собора Св. Николая Чудотворца, в котором как-то уже был. Поставил свечку за упокой. Присев на скамейку внутри здания, снова вспомнил СанХёна. Как всё бодро начиналось, как мы с ним непросто работали, как всё хреново закончилось. Мысленно извинился за то, что трепал ему нервы. Можно было в некоторых моментах обойтись и без этого. Потом помянул парней из «Фристайла», поставил им свечи. Затем родителям своим, – «за здравие и долгие лета». Подумал о СунОк и её маме. Тоже зажёг им обеим свечи, как и родителям. Ещё выбрал самую большую свечу и посвятил её себе – «на удачное завершение всех дел, покровительство и защиту светлых сил». Не зная, как точно сформировать запрос «туда», сконструировал своеобразное мульти-послание, в которое, по прикидкам, вписывается процентов восемьдесят моих текущих хотелок. Хуже не будет, если свеча постоит, погорит. Может, сработает где чего…

Посмотрел на место, где ставят свечи, поминая умерших. Покрутил всплывшую в голове информацию о том, что если там зажечь свечку за живого человека, – тот быстро скопытится. Вспомнил ЮСона, потом – ЫнЧжу. Постоял, разглядывая колеблющиеся огоньки. Решил, что это будет неправильно. Минуту назад к светлым силам обращался, и тут же колдовством промышлять взялся. Не поймут-с… И не то, что «опаска», – просто некрасиво. С этими двумя пусть разбираются судьба, карма, ангелы, господь, черти. Не знаю, кто конкретно из перечисленных займётся, но вот буквально чувствую, что это не моё дело. Нефиг туда лезть, пачкаться.

Закончив дела в храме, отправился домой, где у меня были ещё планы. Утром, когда приезжал за контрактом, привёз с собой KORG. Раз армейцы не дают заниматься музыкой, то пусть синтезатор тогда дома лежит. Вход в кафе, неожиданно, оказался празднично украшен. Как оказалось – фанаты из «Red Alert» постарались. Поздравили меня с Днём рождения. Обычно я с «чёрного хода» проникаю в дом, чтобы «не отсвечивать». Поэтому момент поздравления и пропустил. СунОк сказала, что давно уже не только украсили, но и сто килограмм риса в подарок поднесли. Традиция корейская, – рис дарить. А ещё, кроме этого, поздравили на сайте и в чате пожеланий понаписали, в котором я уже не помню точно, когда последний раз появлялся.

Не, я реально ненормальная звезда эстрады. Я – отдельно, фанаты мои – отдельно. Кто и что творит, – друг о друге без понятия. Разве так можно, когда серьёзно занимаешься развлекательным бизнесом? Конечно, – нет! Который раз решаю, что пора налаживать нормальную работу с поклонниками, и всё безрезультатно. Хотя, – что тут можно наладить, если армия вместе с агентством на шее гирями весят? Пока их с себя не сброшу, двигаться куда-либо далее, – невозможно.

– Зря ты заупрямилась. – отвернув голову от телевизора и смотря на меня, говорит мама. – Смотри, сколько людей пришло почтить память президента твоего агентства! А тебя там не было. Станут теперь говорить, что ты неблагодарная и невоспитанная.

Это она про похороны. Подробности про то, что жена СанХёна мне устроила, естественно, маме говорить не стал. Поэтому она пребывает в «непонятках» и, видимо, думает, что это у меня такой странный «закидон».

– Я тоже почту память. – обещаю я. – Просто сделаю по-своему – напишу в его честь красивую мелодию. Люди будут слушать её долго-долго, даже после того, как я умру. И о президенте СанХёне не забудут.

Мама недовольно смотрит на меня.

– Не говори мне такие слова! – требует она.

– Какие? – не понимаю я.

– Про то, что ты умрёшь.

– Все когда-нибудь умирают. Никто не вечен.

– Вот и не говори мне.

– Хорошо, мама. Не буду.

После разговора снова поворачиваем головы к телевизору, на экране которого в данный момент показывают «Корону». Видеонарезку из её выступлений во Франции. Видимо, протянули логическую цепочку от СанХёна к ним. Демонстрируют, каких результатов добились артисты агентства под его управлением.

– ЮнМи, а почему СонЁн здесь? – спрашивает СунОк.

– В смысле? – не понимаю я.

– Она недавно вышла замуж. Все молодожёны едут после свадьбы в свадебное путешествие.

– Откуда я знаю? – отвечаю я.

– Ты её не спросила? – удивлённо поворачивается ко мне онни. – Разве ты её ещё не видела?

«В слезах и соплях я её видел» – недовольно думаю я, вспоминая свою последнюю встречу со Снежной королевой. – «Лучше бы вообще не приходил в тот день в агентство. Может, СанХён тогда остался бы жив».

– Времени не было на разговоры. – нахмурившись, отвечаю я. – Обсуждали производственные вопросы.

СунОк окидывает меня пристальным взглядом.

– Что-то не так? – интересуется она.

Блин! Вот мне ещё экспресс-теста от ходячего полиграфа не хватало!

– Всё просто отлично, онни. – говорю я. – Просто замечательно. Лучше не бывает.

– По твоему лицу этого не скажешь. – не верит мне она.

– Чё ты пристала? – огрызаюсь я. – У меня только что президент агентства умер.

– Извини. – просит СунОк.

– Всё нормально. – говорю я и отворачиваюсь к телику, по которому продолжают показывать историю славного прошлого «FAN Entertainment».

Вижу кадры из клипов «Take On Me», «Драконы не умирают», «Лимон», «Porque te vas?», «Сайонара», «Батарейка любви», «Ураган», «Миллион алых роз», кусочки «Шуга фри» с дискотеки …

«А ведь это всё – моих рук дело» – приходит в голову мысль. – «Как, оказывается, много уже всего сделано…»

– Ты уже придумала мелодию, которую посвятишь президенту СанХёну? – повернувшись ко мне, интересуется моя неугомонная старшая сестра.

Что ж ей не сидится на попе ровно?

– Нет ещё.

– А почему?

«Потому, что быстро только кошки родятся» – недовольно думаю я.

Да, собирался подобрать вариант. Думал, поиграю немного на рояле, что-нибудь в голову и вскочит. Но всё вышло не так. Взявшись музицировать на любезно предоставленном ЧжуВоном инструменте, обнаружил неприятный факт, – потерялась «лёгкость» в пальцах. Если подумать, то совершенно неудивительно. Раньше старался не пропускать «подходы к снаряду». Пусть всего четверть часа в день, но для занятий находил. Однако после того, как я «влез в берцы», делать этого стало практически невозможно, хотя бы просто из-за отсутствия рояля. Урывками и случайно, – это не постоянная работа. Вот последствия и проявились. Последствия армейского идиотизма.

Короче, – время, проведённое за музицированием, целиком было потрачено на оценку масштабов обнаруженного бедствия, разрабатывание кистей рук и мысли о том, как же меня всё достало.

– Это должна быть хорошая музыка. – объясняю я СунОк – «почему ещё ничего не готово?». – А всё хорошее требует больше труда и времени.

– Ты же говорила, что талант – главное? А теперь собираешься потратить много времени на труд. Как же так?

«Дать ей по башке подушкой, что ли?» – думаю я, в ответ на пытливый взгляд онни. – «Тут скоро вообще играть разучишься, а с тебя «Реквием» трясут. Кстати, а не известить ли семью о положении дел? Это станет мне плюсом в поддержку, когда придёт время бороться за свободу от армии».

– Мои пальцы теряют подвижность. – сообщаю я онни. – В воинской части отсутствует возможность заниматься музыкой на постоянной основе. А то, что не тренируется, то быстро деградирует. Сама знаешь.

Мои слова вызывают у семьи если не эффект разорвавшейся бомбы, но что-то к нему близкое. Мама и онни, распахнув глаза и замерев, смотрят на меня.

– Скоро смогу руками только капусту резать. – вздохнув, делаю я печальный прогноз – В армии постоянна лишь физическая нагрузка. Нет ни интеллектуальной, ни творческой. Через год такой жизни окончательно деградирую. Буду ходить в увольнение в компании гориллоподобных морпехов, курить, пить соджу и шутить казарменными шутками. Плеваться научусь…

– Как же так?! – отмерев, испуганно восклицает мама. – У тебя такой талант, а тебе его не дают развивать?!

– Военным это не нужно. – объясняю я. – Им нужен солдат, способный гарантированно выжить в течение пяти минут после начала боевых действий. Больше от него ничего не требуется. Ну если только чтобы он ещё за это время понажимал на какие-нибудь кнопки, что-то запуская с их помощью.

– Почему только пять минут? – удивляется цифре СунОк.

– «Число, полученное расчётным методом исходя из анализа статистической вероятности выживания личного состава, находящегося в зоне боевых действий при применении современных средств ведения войны»… – по памяти цитирую ей в ответ фразу, прочитанную в одном из попавшихся мне документов, и поясняю. – Математика такая. Статистика.

В комнате устанавливается молчание. Дав с минуту времени, для более глубоко проникновения в мозги существующих жизненных реальностей, снова открываю рот.

– Поэтому, с произведением, достойным памяти президента СанХёна, – нужно поспешить. Пока я на что-либо ещё способна.

– Какой ужас! – восклицает мама. – Я даже не предполагала, что моей дочери так плохо! Я напишу жалобу генералу Им ЧхеМу!

Упс…

Время действия: тридцатое октября, утро

Место действия: воинская часть

«Ну ваа-аще офигеть!» – думаю я, ещё раз перечитав вручённую мне под роспись повестку о том, что меня приглашают в качестве ответчика на слушание дела «Об оскорблении чести и достоинства, а также профессиональной компетенции университета Ёнесай».

Удача буквально сама плывёт в руки. Ещё пару судебных разбирательств и я смогу пойти работать адвокатом. Опыт будет, останется только корочки получить…

Задумываюсь, прикидывая, насколько тяжело это будет сделать. Спустя пять секунд решаю, что с моей способностью к запоминанию, подготовка к экзаменам потрясения организма не вызовет. Разобраться в терминах, а дальше – тупо запоминание. И, вуаля, – через год новоиспечённый адвокат будет готов! Только нафига оно нужно? Сидеть в душных помещениях, слушая «захватывающие» дела вроде пропажи трёх пар дырявых носков, чтобы в итоге получить за это один миллион корейских вон в месяц или тысячу долларов. Которые можно заработать за час работы моделью. Эх, развратили меня лёгкие деньги, развратили! И, пожалуй, – из этого «пике» я точно уже никогда не выйду. В смысле – на завод работать не пойду. Раньше, когда на иняз поступал, в общем-то, тоже не собирался, а теперь – тем более.

«Блин, сколько у меня возможностей!» – думаю я, глядя на повестку. – «Могу приобрести профессию, какую захочу. Любой корейский выпускник душу бы отдал за такое, а мне, – не надо. Как странно устроен мир»…

На этой философской ноте, ещё раз посмотрев на бумажку, начинаю её складывать, чтобы она влезла в карман. Нужно чапать на высокоинтеллектуальные занятия, где меня будут учить, как быстро и качественно изуродовать представителей Homо sapiens одними лишь прикосновениями к ним своими нижними конечностями. Короче говоря, у меня сегодня опять «рукопашка», – с утра и до вечера.

Блин! Почему мой концепт не АйЮ, а Рэмбо? Что с этим миром не так?

Время действия: первое ноября

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

– Ты опоздала. – с неудовольствием констатирует ЫнДжу, не произнеся перед этим ни «здрасти», ни «до свидания».

Начинаю было открывать рот, собираясь сказать о пробках на дорогах, но одёргиваю себя. Какого чёрта вдруг оправдываться? Буквально секунду назад дали понять, что конфронтация будет продолжена. Раз так, то реагировать следует соответственно.

– Если опоздание лишает смысла моё дальнейшее присутствие здесь, то я могу уйти. – предлагаю я.

Где-то вздыхают. Перевожу взгляд в сторону звука и оглядываю кабинет. Присутствуют: ЫнДжу, КиХо, «Корона», менеджер группы, сидящие за столом и какая-то незнакомая женщина лет тридцати, расположившаяся в кресле СанХёна. Что мне сразу не нравится.

– А это кто? – никак не прокомментировав мои слова, спрашивает ЫнДжу, смотря мне за спину.

– Это госпожа ЁнЭ, мой личный менеджер.

Не оборачиваясь, слышу, как вошедшая следом за мной в кабинет ЁнЭ здоровается. Присутствующие отвечают вразнобой.

– У тебя не может быть личного менеджера! – не ответив на прозвучавшее приветствие, уверенно заявляет ЫнДжу. – Ты просто участница группы.

– ЁнЭ, – мой личный менеджер. – сообщаю я. – Это не обсуждается. Прошу проявлять к ней уважение, соответствующее её положению. В противном случае не вижу смысла в моём здесь присутствии.

Краем глаза замечаю внимательно-оценивающий взгляд незнакомой мне женщины.

– Решением президента СанХёна госпоже ЮнМи, в связи с выполняемой ею большим объёмом работ, был выделен персональный менеджер. – сообщает КиХо, не обращаясь ни к кому конкретно.

Киваю ему в ответ, не став говорить, что это было вначале, но сейчас зарплату ЁнЭ плачу уже я. Просто хочется услышать, зачем меня выдернули из казармы, а подобное уточнение явно повысит уровень наэлектризованности и без того уже изначально напряжённой атмосферы. Можно не успеть добраться до сути, – разряд шарахнет раньше.

– Давайте перейдём к делу. – приятным голосом произносит незнакомка и, обращаясь ко мне, предлагает. – Госпожа ЮнМи, прошу вас, присаживайтесь. И вы, госпожа ЁнЭ, тоже.

Кивнув, направляюсь к выбранному месту. Почему бы не согласиться, раз вежливо просят?

– Господин КиХо, представьте меня. – просит женщина, когда я вместе с ЁнЭ устроился на стульях возле стены, не став садиться за стол рядом с девчонками.

– ЮнМи. – встав со своего места, произносит КиХо. – Это – госпожа Ли БонСу. Решением совета акционеров и госпожи ЫнДжу, – она назначена директором агентства «FAN Entertainment». Директор Ли БонСу некоторое время проживала в Америке, где закончила Бостонский университет и в данный момент имеет степень магистра в области сценических искусств. Госпожа Ли БонСу приходится двоюродной сестрой госпоже ЫнДжу.

КиХо садится. Глядя на то, как он это делает, думаю о том, что – «нифига себе, родственников уже понатащили!» и одновременно пытаюсь вспомнить, знаю ли я что-нибудь о том, чем конкретно занимаются магистры в области сценических искусств? Ничего не могу вспомнить по этой теме.

– Приятно с вами познакомиться. – говорю я БонСу, вежливо наклоняя голову.

– Я тоже рада с тобой познакомиться. – кивает директриса.

На миг возникает короткая пауза, в ходе которой мы с ней разглядываем друг друга.

– ЮнМи, – произносит новоиспечённая директорша. – Сегодня у меня первый рабочий день и я решила начать его с выяснения положения, в котором находится ситуация с группой «Корона». Сегодня начались продажи билетов на концерт в «Tokyo Dome», но, по имеющимся сведениям, подготовка к выступлению практически не велась. Поэтому сегодня я собрала всех участниц и ответственных лиц для того, чтобы разобраться в настоящем положении дел и определить план дальнейшей работы…

Фига се, время летит! Уже стартовала продажа билетов, а у нас здесь даже конь, как говорится, не валялся! Есть прекрасный шанс «впороться прямо в самый центр».

– ЮнМи, что ты можешь сказать по этому вопросу? – обращается ко мне директриса, не совсем понятно с чего вдруг решив начать прояснять ситуацию с моей персоны.

– Могу сказать, что предложение высказаться мне первой – ошибочно. – отвечаю я. – Есть директор ЮСон, который руководил агентством весь предыдущий период. Есть присутствующий здесь господин КиХо, который работал его заместителем, есть продюсер группы. Обращайтесь к ним. Выясняйте, кто именно и из каких соображений принимал решения. Узнавайте, почему группа, вместо того, чтобы сутками не вылезать с репетиций, чтобы не сорвать многомиллионный контракт, каталась по заграницам, в итоге не заработав себе даже на «Рамён», не говоря уже про остальных.

– Я никуда не ездила. – напоминаю присутствующим. – Всё это время провела за оградой воинской части, периодически отбивая атаки превосходящих сил врага на линии демаркации. Поэтому знаю о происходящем в агентстве меньше всех. Если хотите узнать моё мнение, – управление делами в «FAN Entertainment» поставлено из рук вон плохо. И ничем хорошим закончиться это не должно.

– Постой, ЮнМи! – возражая, просит директриса. – Совершенно не согласна с тем, что агентство страдает от плохого управления. Посмотри, сколько за последнее время в нём создано коммерчески успешных проектов. Тогда, когда руководителем был директор ЮСон. Разве не так?

– Прошу прощения, госпожа БонСу, – отвечаю я. – Скажите, у вас есть опыт работы в музыкальной индустрии?

Замечаю, как директорша после моего вопроса малость пригибается в чужом кресле.

– Получилось так, что я занималась несколько другим бизнесом. – уклончиво отвечает она.

– Можно узнать, каким?

– Это… было создание сети дошкольных учреждений.

Прокручиваю в голове полученную информацию, пытаясь понять о чём речь.

– Детские сады? – озадаченно уточняю я.

– Да. В Америке это очень непростой и сложный бизнес.

Встречаюсь взглядом сначала с глазами менеджера «Короны», а потом перевожу взор на КиХо.

– Это безумие. – честно говорю ему то, что думаю. – Назначить директором музыкального агентства человека, не имеющего об этом ни малейшего представления, да ещё не знающего особенностей ведения дел местного бизнеса. Акционеры сошли с ума? Или они решили разорить всё в ноль и как-то поправить свои дела? Абсолютно не желаю участвовать в этом каннибализме. Я подаю в суд на «FAN Entertainment».

– ЁнЭ. – произношу я, пользуясь моментом, пока все находятся в ступоре от услышанного. – Исковое.

Та с готовностью выхватывает листы из принесённой с собою папки.

– В связи с тем, что агентство нарушило взятые на себя обязательства, закреплённые в тексте двустороннего соглашения, мне был нанесён финансовый и моральный ущерб. Поэтому я подаю в суд с требованиями возмещения убытков и расторжения действующего контракта, заключённого между мной и агентством. Отказ от судебного разбирательства возможен в случае, если «FAN Entertainment» признает свою вину и подпишет согласие на прекращение имеющихся в данный момент договорных отношений между мной и агентством. В таком случае я откажусь от требований возмещения причинённого ущерба…

– Вот, здесь всё написано. – говорю я, взяв у ЁнЭ документы, встав и подходя к столу нового руководителя агентства. – Прошу ознакомиться. В ближайшее время мои адвокаты свяжутся с вами, чтобы узнать ваше решение.

Кладу листы на стол.

– Я сказала всё, что хотела. Отныне моя дорога и дорога «FAN Entertainment», – расходятся. Я работала с президентом СанХёном. Его здесь больше нет. Значит, и меня тут быть не должно.

Поворачиваюсь к своим сонбе.

– Я поеду с вами в Японию. – говорю им. – Обещала и не отказываюсь от своих слов. Если, конечно, руководство решит, что моё присутствие необходимо. Но на этом – всё. Будущее и планы меня не интересуют. Всего хорошего.

– ЁнЭ, за мной! – отдаю приказ, направляясь на выход.

– ЮнМи, стой! – кричит мне вслед очнувшаяся ЫнДжу. – Если ты сейчас уйдёшь, – будешь оштрафована!

Останавливаюсь и, не оборачиваясь, говорю: «В данный момент я являюсь военнослужащей Вооружённых сил Республики Кореи, мобилизованной приказом Министра обороны. Порядок, установленный Верховным судом страны, определяет прохождение воинской службы как форс-мажорное обстоятельство, из-за которого действие каких-либо трудовых или учебных договоров, заключённых военнослужащим ранее, замораживается. На всё время до окончания службы».

– Вы не можете меня оштрафовать. – объясняю я, если кто из присутствующих – тупой. – А сделаете это, – заплатите штраф за нарушение законодательства.

Не став ещё раз говорить: «Всего хорошего», выхожу из кабинета.

(несколько позже, в микроавтобусе, только что отъехавшем от здания агентства «FAN Entertainment»)

Сижу, на пальце печатку кручу. Ту, которую нашёл странным образом, когда снимал клип для «Фристайла». Забрал её у ЁнЭ, надел, и вот теперь «балуюсь». Кажется, что прикосновения к металлу порождают в организме «маленькие злобные пульсы». Так, кажется было где-то написано. Правда, в моём случае «пульсы» не злобные, а скорее – предвкушающие. Всё! Начинается новый этап! Сидение в болоте закончилось!

– Менеджер ЁнЭ. – поворачиваюсь я к несколько напряжённо выглядящей девушке. – Хочу сказать большое спасибо за то, что вы рядом со мной и поддерживаете меня. Поддержка всегда была и будет важна для людей во все времена.

ЁнЭ улыбается.

– Я же у вас работаю. – напоминает она.

– Но я же плачу не слишком много, не так ли?

– Но я и работаю не так уж много. Впрочем, я надеюсь, что скоро всё изменится.

– Точно. – киваю я. – Сегодня дан отсчёт старта новой жизни. В ней будут гастроли, награды, победы и высокий доход. А для того, чтобы отпраздновать это событие, хочу сделать тебе подарок, ЁнЭ…

Лезу в сумку и достаю из него конверт.

– Возьми, пожалуйста. – прошу я, протягивая его своему менеджеру. – Это сертификат на сумму в два с половиной миллиона вон, который можно потратить в любом отделе универмагов сети «Lotte».

– Оу! – восклицает ЁнЭ, изумлённо распахивая глаза. – Это ведь дорого, ЮнМи!

– Разве подарок не должен быть дорогим? – улыбаюсь в ответ я.

Вообще-то сертификат мне притаранил ЧжуВон вместе с поздравлением от МуРан. Подарок от неё на день рождения. Причём поздравление было написано от руки. ЧжуВон сказал, что, зная о моих проблемах с телефоном, хальмони потратила время, чтобы самолично его написать. Как понимаю, это уточнение было сделано с целью повысить в моих глазах ценность осуществляемого дара.

Отказываться было неудобно и, поблагодарив, я его принял. Подумал, – пусть лежит, пока не доберусь до магазинов или, если что, отдам СунОк. А сейчас решил – отдам его ЁнЭ. Раз праздник, – то пусть он будет для всех. Себе я заработаю, у СунОк есть я, а кто есть у моего менеджера, неизвестно. Богачкой она не выглядит.

– Спасибо, ЮнМи. – благодарят меня, принимая конверт. – Это так неожиданно и очень приятно. Я буду очень стараться, обещаю!

– Нас ждут великие дела. – обещаю я. – Я буду рыцарем без страха и упрёка, а ты – моим верным оруженосцем.

– Рыцарь, – это мужчина. – улыбается ЁнЭ.

Видно, что она действительно довольна.

– Времена меняются. – отвечаю я. – Сейчас женщины могут быть кем угодно, и пора этим воспользоваться!

ЁнЭ уже откровенно смеётся.

«Если ей сделать короткую причёску, надеть берет, да обтягивающие штанишки…» – думаю я, смотря на неё, – «… то вполне может получиться вполне себе симпатичный паж. Для оруженосца нужно оружие, которого у меня нет».

(Офис агентства «FAN Entertainment». В кабинете – только ЫнДжу и БонСу)

– ЮнМи – наглая девка! – безапелляционно восклицает ЫнДжу. – Как только совести хватает заявлять, что подаёт в суд?! На агентство, которое мой муж создавал всю свою жизнь! В которое он её взял, вытащив из грязной нищенской канавы где она до этого прозябала! Он столько для неё сделал! И вот – благодарность! В суд! В суд она подаёт! Нет, вы только послушайте!

Директор БонСу, которая недавно получила щелчок по носу в виде выраженного при всех недоверия в её компетенции, понимающе качает головой.

– СанХён потратил последнее здоровье, пытаясь привить ей элементарные навыки поведения в человеческом обществе! Он умер, так и не сумев этого сделать! Своими капризами и выходками она сократила его жизнь на не один десяток лет! Потом эта негодяйка взялась за моего брата! Бедняга был вынужден принимать горстями успокоительные средства, чтобы сохранить свою нервную систему! А сейчас его обвиняют в том, что он употреблял запрещённые препараты! Теперь пришла моя очередь! Я просто чувствую, как меня трясёт от злости! Но пусть Пак ЮнМи не надеется, что ей удастся со мной легко справиться! Я знаю, что она – исчадье ада и буду обращаться с ней соответственно!

– Онни, у тебя есть уже готовый план? – спрашивает БонСу. – Что мне делать? Я не ожидала, что в первый же день придётся начинать судебное разбирательство.

– Подадим на неё встречный иск! – отвечает ЫнДжу. – За нарушение условий контракта! И о признании всех написанных Агдан произведений собственностью агентства!

– А разве это не так сейчас? – удивляется БонСу, имея в виду последнюю прозвучавшую фразу.

– СанХён был слишком добр к Агдан. – недовольно объясняет ей ЫнДжу. – И понаписал в её контракте всяких странностей, которые никто не делает. «Не делает», – я имею в виду владельцев агентств. Но доброта, сама видишь, вернулась чёрной неблагодарностью. Подать в суд! Наверняка наши акции после этого упадут в цене. Акционеры будут недовольны.

– Что же делать? – несколько растерянно произносит БонСу. – Сегодня начались продажи билетов на японский тур «Короны», а в агентстве – такой скандал. Если он станет достоянием СМИ, это наверняка скажется на продажах в Японии. Может, следует договориться с ЮнМи?

– Никаких договорённостей! – решительно возражает ЫнДжу. – Отсюда я её выкину в её канаву в одних трусах, в которых она сюда пришла! Будем судиться!

– Разбирательства по вопросам принадлежности авторских прав могут тянуться годами. – предупреждает БонСу. – Будет ли это выгодно агентству?

– Будет! – уверенно отвечает ЫнДжу. – Если она не согласится на мои условия, – то горько пожалеет. Потому что в Корее больше не заработает ни воны!

– Я разговаривала с господином Чо СуМаном, владельцем «SM Entertainment»… – многозначительно произносит она. – … он был поражён, когда я рассказала о том, сколько СанХёну приходилось тратить на ЮнМи сил и нервов. Господин Чо СуМан очень опечален внезапной смертью своего старого друга и пообещал мне всяческую поддержку. Думаю, его авторитета будет достаточно, чтобы к его словам прислушались владельцы других агентств. Если я попрошу, то с ЮнМи больше никто работать не станет. Чо СуМан намекнул, что это возможно. Шоу-бизнес для неё будет навсегда закрыт!

– Оу! Даже так?! – удивлённо восклицает БонСу.

– СуМан и СанХён были близкими друзьями. Они примерно в одно время начали создавать свои бизнесы, много общались по работе. – объясняет ЫнДжу. – Мужчин это сильно связывает.

– Понятно. – кивает новая руководительница. – Тогда я отдаю исковое заявление юристам агентства и ждём появления адвокатов ЮнМи. Так?

– Да. – соглашается ЫнДжу. – Думаю, пару дней это займёт. К этому времени мы должны будем получить подтверждение прав переданных на регистрацию произведений.

– О чём идёт речь?

– ЮСон не успел завершить некоторые дела. Приходится заканчивать их без него.

– Понятно. – говорит БонСу и интересуется. – А для какой группы регистрируются новые песни?

– Для «Короны».

(чат, который не спит)

[*.*] – Агдан написала сообщение на форуме!

[*.*] – И что же она написала?

[*.*] – Небось извинения за отсутствие на похоронах президента своего агентства.

[*.*] – Интересно, какую причину она придумала?

[*.*] – Она написала всего две строчки:

[*.*] – Неожиданно…

[*.*] – Всего две строчки? А почему так мало?

[*.*] – И правда. Совсем мало.

[*.*] – Пренебрежительно мало.

[*.*] – Кажется, она совсем зазвездилась. Небось, думает, что это какое-то поэтическое откровение, от которого все остолбенеют.

[*.*] – Фаны в чате – в восторге!

[*.*] – В восторге от чего? От того, что она, наконец, их заметила и снизошла? Она же раньше с ними не общалась?

[*.*] – Пишут, что очень красиво и передаёт внутренние переживания.

[*.*] – Лично я ничего не ощутила после прочтения этих двух строчек. Никакого переживания.

[*.*] – Возможно, – потому, что ты ещё ничего не теряла или ты молода и тебе не о чем сожалеть?

[*.*] – Это я не теряла?! Да если хочешь знать, вся моя жизнь, – одна сплошная потеря! Я каждую минуту жалею, что не родилась с золотой ложкой во рту!

[*.*] – Это не про деньги. Утихни. Иди делай домашнее задание. Завтра в школу, кх-кх-кх…

[*.*] – Начались продажи билетов на концерт в «Короны» в «Tokyo Dome»! А-а-а! Хочу, хочу, хочу поехать!

[*.*] – Кто тебе запрещает? Покупай и езжай.

[*.*] – У меня денег нет. И родители в Японию не отпустят.

[*.*] – Тогда страдай.

[*.*] – Смотрите, какой постер выложили на сайте «FAN Entertainment»! Наши девочки такие красивые!

[*.*] – Везёт этим япошкам! Увидят своими глазами выступление «Короны»! Уверена, наши девочки трудятся не покладая сил, чтобы показать лучшее, на что способны! Они такие трудяжки!

[*.*] – Непонятно только когда «наши девочки» успевают трудиться. Они ведь только вернулись из Франции. Не думаю, что у них там было время на занятия «хорео» и вокалом.

[*.*] – Это был всего лишь небольшой перерыв. «Корона» – все очень талантливы и поэтому такое им совсем не страшно. Они быстро вернутся в форму, стоит им начать тренироваться.

[*.*] – Хотелось бы в это верить. Для подготовки к «лучшему выступлению» осталось меньше месяца.

[*.*] – А почему на постере корона только над головой у Агдан? Это что, намёк на что-то?

[*.*] – Да, а действительно? Почему не у всех? Надо разобраться!

Время действия: второе ноября

Место действия: воинская часть

– Но, подожди. – удивлённо прошу я. – Ты же говорила, что у нас классные адвокаты и мы победим?

– Так и было. – не отрицает СунОк. – Они опровергли все утверждения наших оппонентов. Но суд встал на сторону обвинения.

– Небось, – были какие-нибудь старые маразматики.

– Кто?

– Судьи.

– Да. – подтверждает онни. – Судья был очень пожилой мужчина. Я думала, что это как раз хорошо. У него большой опыт и он сразу разберётся в том, кто виноват. А получилось, – наоборот.

– Старость пришла к нему без мудрости, с одним маразмом. – резюмирую я и спрашиваю. – И что теперь?

Меня, посреди дня, неожиданно выдернули к телефону, по которому СунОк сообщила офигительнейшее известие – суд признал её виновной в использовании инсайдерской информации. Со всеми вытекающими из этого решения последствиями.

– Завтра буду подавать на апелляцию. – обещает СунОк.

– И какие шансы на благоприятный пересмотр дела?

– Откуда мне знать?

– Понятно… – говорю я.

А что тут ещё скажешь? Жесть какая-то. Дела идут по ниспадающей. Торговый центр, дядя-контрабандист, пятьдесят тысяч баксов, СанХён, суд с университетом, теперь вот – СунОк и акции. И, кстати: если её признали виновной, – значит, автоматом и меня тоже. Я же фигурировал как сообщник, от которого она получала инсайдерскую информацию. Ну замечательно! Просто нет слов!

– Держи меня в курсе. – прошу я в трубку.

– Как я могу это делать? – возмущается онни на другой её стороне. – У тебя нет телефона! Когда его тебе уже вернут?

Да, а действительно? Раз обвинения до сих пор не предъявили, значит, пусть возвращают средство связи!

– Сегодня займусь. – обещаю я.

(позже)

– Он выдан. – отвечает мне майор.

– В смысле, – «выдан»? – не понимаю я.

После общения с СунОк, в моём дневном расписании очень удачно стояло – «беседа с представителем контрразведки», где я сразу, после приветствия, задал вопрос о возвращении своего имущества. И мне ответили, что якобы оно давно уже возвращено.

– Ваш телефон, сангса, получил директор агентства, господин ЮСон.

Секунды две перевариваю полученную информацию.

– А почему мой телефон получил он? – не поняв, удивляюсь я.

– Он намеревался передать его вам.

– Зачем?

– Для налаживания информационного взаимодействия, так им было сказано. Между вами и агентством. Директор ЮСон беспокоился о том, что подготовка к проведению международных гастролей группы «Корона» находится под угрозой. Он просил вернуть вам телефон, и мы пошли навстречу просьбе.

– И где он сейчас? – спрашиваю я, имея в виду аппарат.

– Наверное, вам лучше знать, где находятся ваши вещи.

– Мне никто и ничего не возвращал!

– Действительно? – слегка удивляется майор. – Ничего не могу об этом сказать. Вам нужно обратиться за разъяснением к господину ЮСону.

Смотрю на невозмутимо выглядящего майора, пытаясь понять, – он так издевается или… Или что?

– Господин ЮСон арестован!

– Я слышал про случившееся. Очень жаль. Но, думаю, если сделать официальный запрос через администрацию того места, где он находится под стражей, то они могут передать ответ вашего бывшего директора. Вполне возможно, что ваш телефон всё ещё у него.

– Как вы вообще могли ему его отдать? – недоумеваю я. – Это ведь моя собственность?!

– Директор ЮСон является руководителем агентства и, согласно уставу предприятия, может выступать представителем своих наёмных работников. В качестве доверенного лица – в случае, когда дело касается производственных вопросов. Например, когда работник отсутствует или является несовершеннолетней, как вы.

– Как я могу быть несовершеннолетней, если служу в армии?

– По документам, – вы ею являетесь.

– Разве можно передавать телефон постороннему человеку? У меня в нём хранятся личные данные!

– Телефон защищён установленным вами паролем. Который господин ЮСону не сообщался. Поэтому угроза вашим личным данным – отсутствует.

– А вообще на каком основании проводилось изучение содержимого моего телефона? Где решение суда? Где предъявленные обвинения?

Майор смотрит на меня стеклянными глазами.

– Всё делалось строго в рамках правовых норм. – говорит он. – Служба контрразведки наделена широкими полномочиями для обеспечения безопасности граждан и борьбы с врагом. С целью предотвращения террористических актов, а также иного рода враждебных действий, способных привести к большим человеческим жертвам, либо материальным потерям, ей разрешается изучение информации без санкции суда. На это есть в законе специальное примечание.

Смотрю на всё так же беспристрастно выглядящего майора секунды две и понимаю, что ни хрена здесь не добьюсь. Не одно десятилетие выстраивалась система, позволяющая без всякой опаски перетряхивать грязное бельё граждан, чтобы было можно преодолеть её одним нахрапом. Чёртов ЮСон! На кой ему понадобился мой телефон? Наверняка не для того, чтобы сделать мне что-то хорошее. А ведь у меня там дофига всего было!

Задумываюсь, припоминая, что я хранил в телефоне. Чем больше вспоминаю, тем больше у меня портится настроение.

– Сангса, раз мы закончили, тогда перейдём к тому, для чего я вас, собственно и пригласил. – произносит майор, видимо, решив по моему молчанию, что я «заткнулся». – Хочу, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов…

Перевожу взгляд со стены, которую созерцал, пока вспоминал, на эту «невозмутимость за столом».

– Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, господин майор. – говорю я, не став дослушивать чего ему там хочется. – И вообще, – не намерена больше общаться с вашей службой.

– Почему? – несколько удивляется майор.

– Вы отдали мой телефон постороннему человеку.

– Я вам объяснил, почему мы так поступили.

– Ваши объяснения не принимаются. Больше не желаю иметь с вами дел. Никаких.

– Предупреждаю, сангса, что отказ от сотрудничества может быть истолкован не в вашу пользу. И, соответственно, иметь для вас негативные юридические последствия.

– Не сомневаюсь, что контрразведка обладает большими полномочиями, господин майор. Но если вы хотите, чтобы человек с вами сотрудничал, то не должны переходить определённых границ в отношении него. Это был мой телефон! С моими песнями и музыкой! А вы его отдали постороннему! Как мне теперь всё восстанавливать?

– Телефон был передан директору вашего агентства. – терпеливо повторяет майор.

– И где он теперь?! А если завтра я услышу, как кто-нибудь исполняет мои песни? На которые ещё не оформлены права? Что тогда делать? Как доказать своё авторство?

Майор смотрит на меня, ничего не отвечая.

– Вы знаете, сколько может принести денег международный хит? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, отвечаю сам. – Миллионы! Которые будут поступать частями до самой моей смерти. На которые можно жить, не думая каждодневно о том, – на что завтра покупать рис? Армия уже раз меня ограбила, не став требовать повторного судебного разбирательства, хотя обязана была это сделать. В результате я потеряла пятьдесят миллионов вон. Теперь контрразведка подводит меня под ещё большие потери, а потом желает, чтобы с ней сотрудничали! Да никогда!

Молча с контрразведчиком смотрим друг другу в глаза. Пауза секунд на пять, за которые успеваю отдышаться.

– Я всё сказала. – нарушая тишину, говорю я. – Можете отправлять меня в карцер.

Время действия: второе ноября

Место действия: здание главного управления внешней разведки. Помещение для работы с секретными документами. В данный момент в нём находится единственный посетитель – пожилой седовласый мужчина с генеральскими знаками различия. Он читает с листка бумаги, держа его на весу обеими руками. В правом верхнем углу документа виден ярко-красный штамп, показывающий, что информация данного документа относится к высшей категории секретности.

Генерал заканчивает читать и с задумчивым видом опускает листок на стол.

«И зачем это?» – думает он, анализируя прочитанное. – «Хотят выслужиться перед президентом? Слухи, что ей нравятся оккультные штучки, – ходят давно. Решили сыграть на этом и получить финансирование? Как они собираются за него потом отчитываться?»

Генерал задумывается, перебирая в голове возможные варианты решения данного вопроса.

«Без лоббирования на самом высоком уровне здесь не обойтись». – приходит он к выводу. – «Пожалуй, кто-то заинтересовался этим проектом, коль нашей службе приходится настаивать на ознакомлении с докладами контрразведки…»

Генерал недовольно качает головой.

«Очевидная попытка выглядеть значимей в глазах руководства.» – продолжает размышлять он о происходящем. – «И не факт, что неудачная. А вот среди моих подчинённых никому такая мысль в голову не пришла… Хорошо это или плохо?»

Генерал вновь задумывается на несколько секунд над новым вопросом.

«С одной стороны – хорошо, люди заняты реальными делами.» – решает он. – «С другой, – повод обвинить в косности мышления, в том, что разведка играет только в известные ей игры. И ведь есть для этого основания. Если всё изложенное в докладе имело место быть, то эти факты должны быть если не расследованы, то хотя бы проанализированы с попыткой их объяснения. Но ничего подобного в поступающих документах мне не попадалось…»

«Нехорошо». – решает генерал, начиная собирать со стола документы и складывать их в папку. – «Разведка всегда была на три головы впереди всех. И уступать место лидера из-за каких-то мистических историй – будет неправильно. Только не нужно требовать немедленного передачи контроля над делом, которое хотят открыть контрразведчики, Для начала нужно провести неофициальное расследование, но без привлечения внимания. Может, – там такое, к чему лучше вообще близко не подходить, не то что ввязываться. Или это может быть игрой, в надежде на то, что мы не поймём и влезем. А потом все будут показывать на нас пальцами и ржать. Как сейчас это делают с Им ЧхеМу. Надо же, планеры из Пукхан заслали! Чтобы украсть малолетнюю кей-поп певичку! Склеили их из бумаги и дерева, поэтому никто здесь их и не заметил!»

Улыбаясь, генерал качает головой.

«Как только сам не рассмеялся, когда выступал перед журналистами.» – думает он про Им ЧхеМу.

– «Впрочем, за такие шутки нужно привлекать к суровой ответственности.» – мысли генерала перепрыгивают на ЮнМи. – «Просто от скуки взять и устроить международный скандал, дошедший чуть ли не до реального боестолкновения! Все, кто был ознакомлен, поначалу просто не верили в возможность подобного. Думали, – розыгрыш. И я тоже…»

… «Разбирательство инцидента ещё не закончено, но уже предварительные выводы не обещают многим ничего хорошего.» – поднимаясь на ноги, продолжает разговаривать сам с собою генерал. – «В управлении войсками внезапно обнаружилась дыра и, хоть всем было заявлено, что всё в полном порядке, но в реальности за подобное безобразие кто-то должен принять на себя ответственность. Вполне возможно, что это коснётся и непосредственно самого Им ЧхеМу. К нему накопилось уже много претензий, но пока его карьера идёт вверх, невзирая на странные решения вроде мобилизации несовершеннолетней…»

«А у этой несовершеннолетней действительно будет интересно узнать, как всё у неё так получается.» – решает генерал, подойдя уже к двери. – «Может, она действительно, – «со звезды упала»?

Конец двадцать седьмой главы