Благая весть, которую мы почти забыли

Год Гейдельберга

Не так давно я посвятил весь год изучению Гейдельбергского катехизиса. В рамках ежемесячного письма своей церкви я стал делиться еженедельными размышлениями о катехизисе. Прежде чем решиться на такое, я сто раз припомнил слова Иисуса о том, что сначала надо исчислить издержки, а только потом браться за дело. Смогу ли я найти время — не менее трех часов в неделю, — чтобы записать свои мысли по поводу древнего катехизиса? И станет ли их ктото читать? Как бы ни был прекрасен этот катехизис, он всетаки не «Властелин колец». Теперь я вижу, что не зря ввязался в этот проект, не зря посвятил ему время и силы. Больше людей

чем я ожидал, читают подобные размышления, а некоторые понастоящему святые члены церкви сделали собственную подшивку из листочков, которые они брали в вестибюле церкви каждое воскресенье на протяжении года.

Важно и то, что катехизис пригодился мне самому. Благодаря ему — как я теперь оцениваю ситуацию — за последние дватри года Евангелие заняло еще более центральное место в моих проповедях. Я не к тому, что раньше я не ценил и не проповедовал Евангелие. Но все же с недавних пор я больше восхищаюсь Евангелием, больше уделяю ему внимание и более явно говорю о нем в своем служении. Частично этой перемене поспособствовал катехизис. В церковную эпоху, когда мы не уверены в том, что именно составляет суть христианской веры и есть ли в вере вообще доктринальный центр, катехизис настойчиво возвращает нас к одному учению, а именно: мы — великие грешники, а Христос — великий спаситель. Я бы точно не стал тратить целый год на катехизис, если бы не был убежден, что он поможет мне понять Библию лучше и любить Иисуса больше. Спустя год я лишь укрепился в своем убеждении.

Несмотря на весь этот позитив, я должен добавить, что грущу от того, что слишком многие христиане — традиционные протестанты, евангелики и особенно реформаты — пребывают в блаженном неведении о сокровище, которое находится прямо у них под носом. Я еще больше расстраиваюсь, зная, что реформатские пасторы и профессора — я имею в виду амебоподобных представителей либеральных церквей и практиковантибогословов — были наставлены в детстве в катехизисе, но нисколечко его не ценят.

А еще я с огромным воодушевлением размышляю о том, как Дух может пробудить в новом поколении детей, студентов, пасторов да и всех остальных прихожан восторг по поводу Евангелия, которое так изящно и логично изложено в Гейдельбергском катехизисе. Катехизис достаточно понятен для детей, новообращенных и всех, кто хочет укрепить свою веру. Катехизис также достаточно серьезный текст, чтобы увлечь верующих со стажем, помочь им выбраться из болота религиозных мантр типа «дела важнее богословия» и перебраться в более чистые и здоровые воды подлинной евангельской духовности. Я даже осмелюсь утверждать, что катехизис можно использовать для благовестия, ведь в нем ясно, четко, сердечно объясняется христианская вера.

Труд любви

Мне и раньше приходилось писать и издавать книги. И хотя мне нравилось работать над ними и, надеюсь, они принесли читателям пользу, ни одна из предыдущих книг не согрела мою душу так сильно и не привлекла меня к Богу так близко, как эта. Вряд ли она станет бестселлером, а мои проценты от продаж будут настолько огромными, что мне придется прятать свои доходы в офшорах. Да и не ради барышей христиане должны писать книги. Я написал эту книгу, чтобы другие могли вслед за мной нырнуть в океан Евангелия, который привел в восторг меня самого. В Гейдельбергском катехизисе мы находим Евангелие — славное, Христа — благодатного, утешение — бездонное, Духа — могучего, Бога — всевластного, истину — вневременную. Вы встретите на этих страницах Христа, если просто придете и посмотрите.

Если вам когданибудь казалось, что понять Библию — все равно что пешком исследовать Америку (это интересно, но тяжело и долго), почему бы вам не использовать Гейдельбергский катехизис как карту? Гейдельберг покажет вам главные достопримечательности, которые обнаружили в Библии до вас, и укажет на самые важные истины нашей веры³. Как говорится (вновь поменяем метафору), вы можете увидеть дальше, стоя на плечах великанов. А Гейдельбергский катехизис как раз и есть такой великан: острит наш ум, ведет к поклонению Христу и вдохновляет сердце. Станьте на плечи этого великана — и вы лучше рассмотрите Христа, спасающего нас от бедствия Своей благодатью и дарующего нам силой Своего Духа желание жить для Него.

Гейдельбергский катехизис и объяснение к нему

Воскресенье 1

Вопрос 1. Каково твое единственное утешение в жизни и смерти?⁴

Ответ. Я не принадлежу себе, а весь — телом и душой, в жизни и смерти — принадлежу моему верному Спасителю Иисусу Христу. Он сполна заплатил за все мои грехи Своей драгоценной кровью и полностью освободил меня от власти дьявола. Он хранит меня так, что все служит моему спасению и ни один волос не упадет с моей головы без воли моего небесного Отца. Я принадлежу Христу, поэтому Он Своим Святым Духом дает мне уверенность в вечной жизни и искреннее желание отныне жить для Него.

Вопрос 2. Что тебе нужно знать, чтобы блаженно жить и умереть в этом утешении?

Ответ. Три истины. Первая: насколько велики мои грехи и бедствие. Вторая: каким образом мне дается искупление всех моих грехов и избавление от бедственного положения. И третья: как велика должна быть моя благодарность Богу за такое искупление.

Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш

Первый вопрос — самый известный во всем катехизисе. Возможно, большинство верующих (даже реформатских церквей) слышали и знают только его. Но даже если так, то это отличнейший вопрос и ответ.

По известности с ним может сравниться разве что первый вопрос Вестминстерского краткого катехизиса: «Каково главное предназначение человека? Прославлять Бога и радоваться Ему вечно». Мне приходилось слышать, как Гейдельберг критикуют за то, что он начинается с человека (каково твое единственное утешение), а не со славы Божьей, как Вестминстер. Но если цепляться к словам, то можно обвинить и Вестминстер: он начинает с того, что мы должны делать, а не с того, что Христос сделал для нас (как в Гейдельберге).

На самом деле оба катехизиса начинаются правильно. Гейдельберг начинается с благодати. Вестминстер начинается со славы. Сложно представить себе два более емких слова, которые могли бы лучше описать главную тему библейского откровения.

Первый вопрос Гейдельберга силен словом «единственное». Если бы вопрос звучал: «Каково твое утешение?» — то ответ на него мог быть любопытным, но слишком приземленным. Меня утешает сон, печеньки с кусочками шоколада, хорошая книга и саундтрек к фильму «Миссия». Но катехизис, спрашивая о единственном утешении, задает намного более глубокий вопрос. Слово «утешение» — это перевод немецкого trost, которое в свою очередь перевели как consolatio в первом латинском издании катехизиса. Немецкое слово trost родственно английскому trust, ‘доверие’, а его корень имеет значение ‘уверенность’ и ‘защита’. Катехизис спрашивает: что единственное дает вам подлинное утешение и чувство безопасности?

Первый вопрос не только задает тему для всего катехизиса (см. вопросы 2, 52, 53, 57, 58), но и спрашивает о самом важном в нашей жизни. Что дает нам силы идти по жизни и без страха встретить смерть? Может, то, что мы каждый день читаем Библию? Не пропускаем церковь по воскресеньям? Жертвуем бедным? Собрали кругленькую сумму на пенсию? Не совершили ни одного большого греха в жизни?

В нашем мире принято находить утешение в имуществе, гордости, силе и статусе. Катехизис же учит, что наше единственное утешение в том, что мы не принадлежим себе. Это неожиданное и контркультурное заявление! Мы переносим страдания и разочарования, встречаем смерть и будущую жизнь не боясь осуждения, не благодаря тому, что мы чтото сделали, чемто обладаем или чтото из себя представляем, а благодаря тому, чем мы не обладаем — а именно самими собой!

Упор Гейдельберга на то, что мы принадлежим Христу, повидимому, позаимствован у Жана Кальвина. Слишком многие люди считают, что Кальвин был сухим, бессердечным схоластом, но на самом деле его сердце было переполнено Богом. Только послушайте, как бьется сердце Кальвина в следующих его словах, эхо которых звучит в катехизисе: «Да, мы не принадлежим себе. И поэтому наши планы, намерения и обязанности более не определяются нашими разумом и волей. Мы не принадлежим себе. Поэтому не будем ставить себе целью поиск того, что нужно нашей плоти. Мы не принадлежим себе. Поэтому забудем, насколько возможно, о себе и о том, что нас окружает. Мы принадлежим Господу — так будем жить и умирать для Него. Мы принадлежим Господу — так пусть все наши поступки направляют Его воля и мудрость. Мы принадлежим Господу — так пусть вся наша жизнь будет обращена к Нему как к единственной цели»⁵.

Первый вопрос катехизиса формирует нашу идентичность. Первое, что мы должны знать как христиане, — это то, что мы принадлежим Христу, а не себе.

Впрочем, нет большой пользы в том, чтобы знать все об утешении и радости, но не знать, что требуется, чтобы жить и умереть в этом утешении и радости. Принадлежность Христу, а не себе подразумевает три условия: бедствие, благодать и благодарность. Весь катехизис построен вокруг этих трех идей. Сначала мы должны осознать свой грех. Затем мы должны понять спасение. Наконец, мы понимаем, как мы освящены для служения.

Все три идеи важны. Если мы не осознаем свое греховное бедствие, которое должно вызвать справедливое чувство вины, мы будем слишком уверены в себе и в своей способности творить добро, мы будем пытаться построить царство Божье на земле. Нельзя игнорировать нашу самую фундаментальную проблему — не плохое образование, не сломанные социальные лифты, не бедность, а грех и вызванные им бедствия. Если же мы не знаем, как освободиться от греха и вызванного им бедствия (а эта свобода дается благодатью Божьей), мы будем тщетно пытаться исправиться и затем утонем в отчаянии. Наконец, если мы не знаем, как благодарить Бога и выказывать Ему признательность за освобождение, то будем обречены на эгоистичную жизнь, в центре которой стоим мы сами, — но не ради такой жизни Бог спас нас от греха и бедствия. Если бы христиане держались за эти три истины, а не только за одну или две, мы бы избавились от многого дурного богословия и уродливых верований.

И не пропустите то, что в этих вопросах и ответах читается между строк: мы предназначены к тому, чтобы жить и умереть в радости и утешении. Многие христиане лишены этого, потому что жизнь трудна, а мы мало размышляем о том, что значит принадлежать Христу. Жить в утешении не значит, что Христос избавляет нас от всех бед и несчастий. Захарий Урсин объясняет: утешение «проистекает из рассуждения, в котором мы противопоставляем доброе злому и, размышляя над добрым, успокаиваем свою печаль и терпеливо переносим злое»⁶. Другими словами, утешение заключается в том, что мы предвкушаем великую радость, которая превосходит наши текущие и ожидаемые страдания.

Суперудобное кресло с мягким пледом, вкусный кофе и самая лучшая еда (при неизменном весе) — вот так мы представляем себе комфортную жизнь и смерть. Но катехизис предлагает не мещанский комфорт, а подлинное утешение — глубокое, возвышенное, насыщенное и поистине сладостное. А такое утешение мы обретаем тогда, когда признаём свой грех, а не оправдываем его; доверяем Другому, а не себе; живем, чтобы благодарить, а не чтобы нас благодарили.

Воскресенье 2

Вопрос 3. Откуда ты знаешь о своем бедственном положении?

Ответ. Из Божьего закона.

Вопрос 4. Чего же требует от нас Божий закон?

Ответ. Христос подытожил его учение следующим образом: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всем разумением твоим, и всей крепостью твоей: это есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

Вопрос 5. Можешь ли ты все это исполнить в совершенстве?

Ответ. Нет, потому что по природе своей я склонен ненавидеть Бога и ближнего.

Беда не приходит одна

Катехизис уделяет сравнительно немного внимания испорченности человека. Вторая часть катехизиса, посвященная благодати, охватывает 27 воскресений — 74 вопроса и ответа. Третья часть, о благодарности, — чуть короче: 21 воскресенье и 44 вопроса и ответа. А вот первая часть, о нашей вине, — самая короткая: лишь 3 воскресенья и 9 вопросов и ответов. Авторы катехизиса хотели, чтобы он нес утешение, а не осуждение.

Впрочем, они также понимали, что подлинное, непреходящее утешение дается лишь тем, кто нуждается в нем. Чтобы войти в евангельскую зону комфорта, надо сначала испытать дискомфорт от собственного греха. Евангелие, чтобы утешить, не обходит молчанием грех, как это делают проповедники позитивного мышления и гуру личностного роста. Нам со всех сторон советуют не фокусироваться на грехе и улыбаться, потому что мы на такие уж плохие люди. Катехизис же учит прямо противоположному. Хотите утешения — сначала познайте, в каком бедствии вы оказались изза греха.

Наше бедствие нам помогает увидеть закон. Закон — благ (1 Тим. 1:8), проблема не в самом законе. Проблема в том, что мы не можем его выполнить. Стоит нам только внимательно поразмышлять над десятью заповедями, а тем более над всеми 613 заповедями Торы, и, если в нас осталась хоть капля честности, мы превратимся в ослика Иа — вечно печального и депрессивного. В Библии есть много потрясающих заповедей, проблема лишь в том, что мы потрясающе плохо их выполняем.

Нам часто говорят, что все религии одинаковы, что все они призывают любить ближнего, помогать бедным, прощать, быть добрыми и сострадательными. Даже если бы это было так (но, увы, при ближайшем рассмотрении это не так), к христианству это не имеет прямого отношения, потому что христианство — это не религия, которая учит соблюдать заповеди. Христианство — это вера в то, что Бог спасает людей, неспособных соблюдать заповеди.

Закон не придает мне сил быть лучше или отыскать бога внутри себя. Закон сбивает с меня спесь и показывает, как я несчастен. Мы так бьемся за присутствие десяти заповедей в школах и в судах, но не забыли ли мы, что закон — нечто большее, чем свод великих правил жизни? Да, в законе много великих правил жизни — и все они предназначены для того, чтобы показать, как низко мы пали.

Будем честны: Иисус верил в закон. Он пришел не для того, чтобы отменить его (Мф. 5:17). Иисус учит любить Бога и ближнего во исполнение всех ветхозаветных правил и предписаний. Он просто и красиво суммировал весь закон всего лишь в двух заповедях (см. Мф. 22).

Но идеал Иисуса недостижим. Как часто мне приходится слышать, что Евангелие — это приглашение к новому образу жизни в царстве Божьем. Говорят, что слова Иисуса: «Я есть путь, истина и жизнь» (Ин. 14:6, НРП) — означают лишь то, что Иисус показывает наилучший образ жизни. Это так, но никто не живет, как Иисус! Никто никогда не жил, как Он, и не сможет так жить.

Мы не живем, как Иисус, потому что без особого действия Духа в нас мы не можем так жить. Большинство из нас не способны даже следить за чистотой в собственном доме, придерживаться своего же бюджета и следовать своему же распорядку дня. Так почему же мы думаем, что сможем жить, как Иисус, и выполнять все, что требует от нас святой Бог? Катехизис недипломатично заявляет: «По природе своей я склонен ненавидеть Бога и ближнего» (вопрос 5). В этом коротком утверждении заключены гигабайты библейского учения. Нет праведного ни одного (Рим. 3:10). Все согрешили и лишены славы Божьей (Рим. 3:23). Сердце человека крайне испорчено и коварно (Иер. 17:9). Человек по природе мертв в грехах и преступлениях (Еф. 2:1). По природе мы живем в злобе и зависти, ненавидим друг друга (Тит. 3:3). Библия без остановки наносит нам удар за ударом, пока мы не смиримся и не закричим: «Свят, свят, свят Господь Воинств… Горе мне! Погиб я!» (Ис. 6:3, 5).

Мы не можем в совершенстве выполнить 613 заповедей. И десять не можем. Даже две. Разве не блестяще катехизис выбирает наш самый любимый отрывок из Писания для того, чтобы показать нам наше бедствие?! Все любят Евангелие от Матфея, главу 22. «Просто научите нас двум величайшим заповедям, — говорят люди. — Не надо богословия. Не надо доктрин и споров. Просто любите Бога, просто любите ближнего — вот что значит следовать за Иисусом». Хорошо, допустим. Но что делать и где искать утешения, когда мы забыли о Боге и забили на ближнего десять раз на дню? Вы действительно любите Бога каждой стрункой своей души, никогда не ставите ни одного человека, мечту или вещь превыше Него? И вы действительно любите ближнего, как самого себя, всегда думаете о благе других, всегда спешите помочь другим, а не себе, всегда поступаете с другими так, как хотели бы, чтобы поступали с вами?