Благая весть, которую мы почти забыли

Кроме того, мы должны помнить, что главной целью Фридриха III, который ввел в обиход Гейдельбергский катехизис, было обучить молодежь. Катехизис предназначался в первую очередь для детей, а в те времена считалось, что разговоры о таком неестественном поведении могут их испортить. Взрослые бы поняли, что ответ на вопрос 87 запрещает все пороки, упомянутые в 1 Кор. 6:9–10, включая те, которые не названы или слишком неприличны, чтобы о них упоминать.

Урсин считал очевидным, что гомосексуальные практики — это грех. В своем комментарии к катехизису он определил брак как «законный и неразрывный союз между одним мужчиной и одной женщиной, установленный Богом для продолжения человеческого рода»⁵¹. Также важно его понимание седьмой заповеди: «К первому виду [похотей] относятся такие, которые противоречат природе и исходят от дьявола, причем противоречат даже нашей испорченной природе; эти похоти противоречат ей не только потому, что сами по себе есть порок, мешающий природе сообразовываться с Богом, но еще и потому, что наша испорченная природа отвращается от них и ненавидит их. Похоти, о которых апостол Павел говорит в первой главе своего Послания римлянам, относятся к этому виду — это смешение полов и злоупотребление женским полом»⁵². В этих отрывках однозначно просматривается отвержение гомосексуальных практик. Также в них мы видим нежелание Урсина говорить на эту тему откровенно — он использует такие обтекаемые фразы, как «смешение полов» и «похоти, о которых апостол Павел говорит в первой главе своего Послания римлянам».

Все это очевидно доказывает, что главный автор Гейдельбергского катехизиса считал гомосексуализм грехом (и это неудивительно, потому что в XVI веке все считали его грехом). У нас также имеются веские доказательства того, что христиане XVI века, не говоря уже о самом Урсине, стеснялись открыто говорить об однополых связях. У нас также есть все основания заменить фразу «и им подобные» на пропущенные в ответе на вопрос 87 понятия из 1 Кор. 6:9–10.

Итак, мы приходим к выводу, что, хотя Остерхейвен и Миллер, возможно, приняли неправильное решение с точки зрения философии перевода, добавив в катехизис слова, которых не было в оригинале, они правильно полагали, что вставленные понятия, в том числе и «гомосексуальное извращение», отражают дух катехизиса и авторский замысел, не говоря уже о ясном учении Писания.