Боги Безвременья (СИ)

Глава 60. Вершители

Норайо смотрел на детей, чьи судьбы стали его проклятием, и едва не возненавидел Идзанаги в тот момент, вопрошая у бога, почему он задумал столь сложный узор для их жизней. Пророчество было зыбким, для его толкования понадобятся годы, чтобы разобраться в каждом оттенке хитросплетенной цепи, но долг требовал от наместника принять решение немедленно, защитить Безвременье и все миры, успокоить людей. И он приговорил малышей к смерти в холодных Первозданных водах.

Монахи окружили своего главу, покорно застыв со скорбными лицами. Было ли им больно? Наверное, но основная тяжесть легла на совесть Норайо, ведь именно его слово стало решающим, его именем будут прикрываться в будущем. Во всем городе станут судачить, что мальчиков разлучили с матерями, не дали им даже взглянуть на детей, и каждый раз будет всплывать имя уважаемого Ямамото-сана, наместница, главы Ордена Идзанаги-но микото. Никто не оспорит принятое решение, но в сердцах оно будет находить живейший протест.

— Пророчество сбылось, дети явились в наш мир согласно свитку! — произнес он ровным голосом, скрывая собственную горечь. — Во имя всеобщего блага, ради спасения вселенной от ярости богини смерти, мы предадим судьбы избранников Первозданным водам.

Мужчины склонили головы, выражая согласие со словами наместника.

— Однако кто-то должен взять на себя миссию по спасению миров, ценой которой станет изгнание из Безвременья! — Норайо обвел взглядом каждого присутствующего. — Таковы законы: детоубийцы недостойны жить в благословенном крае богов.

Для жителей Безвременья изгнание было равносильно смерти, ибо не существовало лучшего края, лучшего дома, и изгнанника ожидало вечное сожаление и вечный зов, который так и останется недостижимым. Среди монахов не было трусов, ибо трусость считалась среди них наивысшим позором, но на секунду их охватило смятение.

— Позвольте мне! — раздался спокойный голос.

Мужчины обернулись к молодому парню.

— Уэно, уверен ли ты в своем решении? — с грустью просил Норайо. — Ты даже не стал монахом, и назад пути не будет!

— Я не из тех, кто берет слова обратно. Ради Безвременья и его жителей я готов выполнить ваше поручение

Подойдя к детям, он ощутил физическую боль: один из малышей был так похож на Мей, что ему захотелось схватить ребенка, и спасти его, вернуть матери, забрать их далеко, прожить спокойную жизнь вдали от ужасов пророчества.

От собственных мыслей ему стало страшно: Уэно превыше всего чтил долг и верность, вдохновляясь примером отца и старшего брата. Рио погиб, как и положено мужчине, и младший брат стремился быть достойным его памяти, но прекрасная девушка с серебряными волосами свела его с ума, захватила сердце и воображение, а сейчас он предался недозволенным мыслям ослушаться Норайо, и уберечь ребенка возлюбленной.

— Да поддержит тебя Идзанаги-но микото! — тем временем благословлял его Ямамото-сан. — Ты исполняешь его волю, берешь на себя тяжкое бремя, чтобы защитить целые миры, каждого незнакомого человека во вселенной, который никогда не узнает о твоем подвиге!

Он спрятал свою боль, кланяясь Норайо, и получая ответные поклоны от монахов Ордена.

Детей отнесли в подвал, где находился источник Первозданных вод, выставили охрану у входа, и отправились на молитву перед осуществлением задуманного. Когда помещение опустело, из бокового туннеля вышел Юшенг с небольшим шевелящимся свертком.

— Вот и еще один оборот колеса! — тихо сказал он, подходя к детям.

Мальчики спокойно спали, словно осознавали свою учесть, и смирились с неизбежностью смерти. Их с Юи ребенок был таким трогательным, нежным, что сердце отца сжалось от безысходности. Юдай, их малыш, его будущий друг, с которым он встретится в далеком мире…

Юшенг взял ребенка на руки, целуя в лоб, вдохнул запах младенца, надеясь запомнить его на всю жизнь.

— Мы с тобой скоро увидимся, сынок! — произнес он со слезами. — Я позабочусь о тебе, но до тех пор береги себя!

Несмотря на искушение, мужчина положил ребенка на место. Они с Юи покорились судьбе, признав неизбежность колеса событий Идзанаги: Юдай вырастет вдали от них, пройдет собственный путь, прежде чем дороги сына и его родителей вновь пересекутся. Однако ребенок Юдая и Мей должен остаться в Безвременье, и стать тем юношей, действия которого приведут Юдая в империю Цзинь. Все, что должно произойти — непременно произойдет.

Он взял на руки сына Мей, положив на его место другого ребенка, похищенного из родильной палаты: там образовался хаос, повитухи уделяли все время роженицам затмения, а остальным не оказали должной помощи, и одна женщина умерла. Ее сына мужчина и подложил вместо Макото.

Когда Уэно вернулся — сразу заметил подмену. Он решил, что Мей с Горо решили спасти сына, и обрадовался, что ребенок его любимой останется в Безвременье. Однако обман его родителей походил на происки Идзанами: теперь пророчество сбудется, и для этого нужно позаботиться о других детях. Подменыша он нарек Керо, а сына Юшенга назвал Юдаем. Мей когда-то понравилось это имя, и, соответственно, оно понравилось и Уэно.