Британия глазами русского

«ГУАМ» ПО-БРИТАНСКИ

Восемь лет назад Дин Ачесон, бывший государственный секретарь США, заметил в адрес союзника: «Британия потеряла империю и не нашла своей новой роли в мире». В Лондоне, похоже, не поняли, чего хочет Ачесон. Тогдашний премьер Гарольд Макмиллаи ответил «частным» письмом президенту Института директоров виконту Чандосу: «Если отчеты прессы о его выступлении верны, то мистер Ачесон, по-видимому, недооценивает решимость и волю Британии…»

Макмиллан, однако, понимал, что мир пришел в движение, и еще в 1959 году, находясь в Африке, говорил о «ветре перемен». Сменивший его сэр Алек Дуглас-Хьюм, граф в четырнадцатом колене, перемен не признавал, считая, что для Британии хороша к старая имперская роль в мире. Осенью 1964 года консерваторы закончили тринадцатилетний период своего правления, оставив страну с дефицитом в платежном балансе в 800 миллионов фунтов стерлингов.

Долг произвел впечатление на унаследовавших власть лейбористов, и после двух лет колебаний они начали постепенно свертывать военное присутствие «к востоку от Суэца». Платежный баланс страны за 1969/70 финансовый год показал актив в 600 с лишним миллионов фунтов стерлингов - какая-то часть из них была сэкономлена на сокращении заморских гарнизонов. В Вашингтоне, однако, смотрели на дело иначе и указали на пассивную сторону этого актива. Известно, что сначала президент Джонсон, а потом и Никсон выразили Вильсону неудовольствие.

В самый канун британских выборов Би-Би-Си пригласила Дина Ачесона вновь замерить роль Британии в мире, и тот еще раз повторил свою оценку образца 1962 года. На этот раз возражении не последовало. Напротив. Две недели спустя лондонский «Экономист», ценимый в кругах Сити журнал, согласился: Аче-сои «прав сейчас, как был прав прежде», - и предложил найти для Британии «новую роль», используя «возможность, предоставленную приходом новой администрации, и особенно возвращением сэра Алека Дугласа-Хьюма на пост министра иностранных дел». Суть «новой роли» журнал выразил так: «Основная задача британской внешней политики заключается в том, чтобы помочь ограничить распространение коммунистической власти».

Нет, «Экономист» не забежал вперед. Он переложил своими словами лишь то, что сам сэр Алек формулировал еще прошлой осенью в брошюре «Место Британии в мире», где писал об использовании всех средств, «чтобы противостоять разрушительному влиянию социализма». Нюанс между двумя фразами лишь в слове «помочь», но нюанс существенный.

Позже мы, надо полагать, еще столкнемся с проявлениями «новой роли Британии» в более широких масштабах. Конкретное же представление о характере ее мы можем получить и теперь, на основе уже принятых и осуществляемых новым консервативным правительством внешнеполитических решений. Среди таковых обращают на себя внимание прежде всего три: о возобновлении открытых поставок вооружений расистам Южно-Африканской Республики в нарушение эмбарго, введенного и неоднократно подтвержденного ООН, о сохранении английских военных гарнизонов в районе Персидского залива, о создании нового военного пакта в Юго-Восточной Азии в составе Британии, Австралии, Новой Зеландии, Малайзии и Сингапура.

Фактическая сторона этих акций британского Форин оффиса известна нашим читателям. Газеты сообщали об этом в деталях. Попробуем разобраться в мотивах этих акций, значимости их, возможном влиянии на ход событий «восточнее Суэца»; в том, что в них «всерьез» и что от блефа и заурядного шантажа.

Исходная точка рассуждений новых руководителей британской внешней политики достаточно хорошо известна: в обширных афро-азиатских районах британские капиталовложения исчисляются миллиардами фунтов стерлингов, а дивиденды от них, поступающие в метрополию, - сотнями миллионов. Точней цифры частных английских инвестиций здесь не смог в свое время назвать даже Джеймс Каллагэн, канцлер казначейства в правительстве Вильсона до ноября 1967 года. По оценкам же, они составляют около 15 миллиардов фунтов, что по крайней мере в полтора раза больше всех американских капиталовложений в Европе. Только в прошлом году британские банки, промышленные и страховые компании в «заморских странах» перевели «домой» примерно треть миллиарда фунтов стерлингов чистой прибыли (не считая реализованной на месте).

Таков корень заинтересованности Лондона в районах «к востоку от Суэца». Производные от него в том, чтобы, как минимум, сохранить в соответствующих афро-азиатских странах (а по возможности и «улучшить») условия прибыльного вложения капиталов, что подразумевает, конечно, консервацию в этих странах приемлемых, с имперской точки зрения, режимов, помощь таковым советом и оружием и постоянный «надзор за порядком» (при необходимости - жандармский) с тем, чтобы не допустить каких-либо антиимпериалистических перемен, именуемых на жаргоне тори «коммунистическими».

Вот этими соображениями лидеры консерваторов и аргументируют перед заинтересованной публикой необходимость остаться «к востоку от Суэца». «Экономист» знал, однако, что делал, вставляя слово «помочь» в формулировку основной задачи британской внешней политики. Подзаголовок к его статье гласит: «Места для экспансии британской внешней политики хватит - если только он (сэр Алек. - В. О.) найдет деньги для этого». «Если…»

Год назад, когда тори так же предвкушали скорое падение Вильсона, как не верили в собственную победу перед недавними выборами, редактор серьезной воскресной газеты говорил мне в Лондоне: «Запланированный Вильсоном уход с заморских баз Эдвард Хит, конечно, приостановит. Но о полном возврате речи быть не может. Не по средствам. Идея в том, чтобы, оставив там более или менее символические британские контингента, переложить охранные функции на местные силы, собрав их в одной организации и под единым командованием». - «Британским, разумеется?» - «Под наиболее опытным и эффективным». Напомню: тогда президент Никсон еще только собирался на остров Гуам, и о его «гуамской доктрине вьетнамизации» знал лишь он сам. Английские тори «обкатывали» свой имперский вариант «вьетнамизации по-британски», еще не придя к власти. Теперь, по их мнению, время реализовать его. Вопрос: каким образом?

Данные о развитии британской экономики за первые шесть месяцев нынешнего года говорят о довольно быстром сокращении нынешнего актива в платежном балансе. Поэтому, указывают сами лондонские наблюдатели, максимум, на что может рассчитывать сэр Алек для осуществления «гуамской доктрины по-британски», - это дополнительные 50 миллионов фунтов в год плюс еще 20 миллионов от возможной продажи оружия ЮАР. (Форин оффис ведь не единственное министерство в Британии.) В совокупности с уже отпущенными по лейбористскому бюджету средствами это позволит задержать еще остающиеся британские гарнизоны в Персидском заливе и, быть может, довести до бригады гарнизон в районе Сингапура, возвратив батальоны гурков, переведенные в Гонконг, и добавив к ним либо пехотный батальон, либо королевских морских пехотинцев. Указывают также на сохранение за Британией военно-воздушной базы Тенга или Чанги в Сингапуре и небольших военно-морских сил, возможно, с одним из британских авианосцев. Но, как сообщают английские корреспонденты из Сингапура, «никто не ожидает там восстановления всех атрибутов британской военной мощи - с полным набором баз и прочих сооружений».

Так что же - «много шума из ничего»? Не совсем. «Новую роль» лидеры тори видят не в том, чтобы поставить британского солдата у каждой лавчонки или по танку с вертолетом - у каждого отделения британских банков восточнее Суэца, но в том, чтобы стать «разводящим» караулы, предоставленные местными властями. У «гуамской доктрины по-британски», если угодно, даже три адреса: государства «белых» (ЮАР, Австралия, Новая Зеландия), поясом охватывающие бассейн Индийского океана; все еще связанные с Лондоном княжества в Персидском заливе, Малайзия и Сингапур, и… США, увязшие в Индокитае огромными вооруженными силами на много лет вперед. Сам факт присутствия британских или австралийско-новозеландских войск, как пишет корреспондент «Экономиста» из Малайзии, может «поощрить местные правительства более свободно и твердо использовать собственные силы против партизан… не обращаясь к своим союзникам за вооруженной помощью». Что же касается США, то, как убеждены в Лондоне, правительство Никсона не нуждается даже в таком поощрении.

Есть, впрочем, и еще одно обстоятельство в лондонской затее с «новой мировой ролью», быть может, самое существенное. При всей ретивости, на какую только способны британские тори, упоенные неожиданной победой на выборах, британская казна не в состоянии обеспечить существенного изменения общей стратегической картины «восточнее Суэца» в пользу империализма. (Соответствующая справка на сей счет лежит, вероятно, на столе у сэра Алека с первых же дней его возвращения в резиденцию министра иностранных дел на Карлтон-хауз террас.) Ставят же они, думается, главным образом на то, чтобы взбодрить боевым кличем несколько сникшие перед размахом и упорством освободительных движений силы, выступающие под имперскими и расистскими знаменами, дать им второе - или какое там по счету? - дыхание, стукнуть кулаком по столу, чтобы трепетали «распустившиеся туземцы». Блеф ведь тоже средство в политике западных стран, и британским тори обращаться к нему не в новинку. Конечно, миллионы фунтов прибыли на продаже оружия ЮАР нелишни. Но важнее не произнесенное вслух, но подразумеваемое: «Мы с вами, г-н Форстер, с вами, г-н Ян Смит, держитесь против черных, не оставим вас, не уйдем! ООН нам не помеха!» Важнее поднять в западном мире волну реакции и антикоммунизма, волну шовинистических убеждений в превосходстве белых, которым-де на роду написано господствовать над «остальными».

«Каждый день, - пишет «Нью стейтсмен», - правительство Хита занято тем, что любыми средствами отводит назад стрелки часов. Одна политическая акция предполагает мир 1962 года, другая - 1956 года, третья - еше более отдаленное прошлое. Вполне заслуженно приз Рип ван Винкля [*] за анахронизм должен получить сэр Алек Дуглас-Хьюм - незаурядный пережиток и глашатай самых архаичных взглядов».

[* Литературный герой В. Ирвинга, «проспавший» два десятилетия, а с ними и превращение североамериканских колоний в независимые Соединенные Штаты.]

Остается лишь заметить, что Биг Бен - не часы истории, и «новая роль», в которой выступило правительство тори, не произвела в мире предполагаемого впечатления. Да, нынешний государственный секретарь США Роджерс, остановившись в Лондоне на обратном пути из стран Юго-Восточной Азии, одобрил ее, а Дин Ачесон, спроси его Би-Би-Си теперь, был бы, наверное, снисходительнее в выражениях. Но 28 стран - членов британского Сообщества наций, включая Канаду, выразили протест против нарушения эмбарго ООН на поставки оружия ЮАР. Да, шейхи княжеств Персидского залива приветствовали назначение губернатора бывшей колонии Аден Уильяма Люса представителем по координации британской политики в этом районе. Но, как сообщают, Ирак, Иран, Саудовская Аравия и Кувейт решительно против британского военного присутствия, а лорд Кар-рингтон, министр обороны, сколачивающий «блок пяти» в Юго-Восточной Азии, не встретил ожидаемого восторга среди потенциальных азиатских членов: в правительстве Сингапура, сообщал оттуда корреспондент того же «Экономиста», «отказались реагировать на победу тори, как если бы ангел-хранитель появился в мгновение ока, чтобы спасти Сингапур от неминуемой катастрофы».

Словом, взгляните на календарь, м-р Рип ван Винкль из Лондона: сейчас июль, год 1970-й.

1970 г.