Британия глазами русского

МЕРТВЫЙ СЕЗОН

Выборы выборами, а Британия внешне и сейчас будто иллюстрация к известному парадоксу: чем больше перемен - тем больше все остается по-старому. Немного найдется в Западной Европе государств, чье положение в мире, да и внутреннее состояние изменилось бы в последние годы так круто, как положение и состояние былой имперской державы. А она и теперь живет по традиционным расписаниям, наперед зная, чему, где и когда быть.

Знает день открытия очередной сессии парламента, сроки его каникул на рождество, пасху, троицу и долгого трехмесячного перерыва с августа по конец октября. Знает, что весной опустеет Букингемский дворец и королевский штандарт будет поднят над Виндзором, а в конце лета - над шотландским замком Балморал; что в феврале на ливерпульском ипподроме Рейнтри состоится «Грэнд нэшнл», в начале июня - знаменитый «Аскот», где жокеи будут демонстрировать свое мастерство; что в ночь с 12 на 13 августа в ресторане лондонского отеля «Савой» не будет ни единого свободного столика: «свет» пробует там первую с начала охотничьего сезона дичь, доставленную с шотландских угодий; что в середине ноября премьер-министр, кем бы он ни был - лейбористом или тори, выступит на обеде лорд-мэра Сити и пояснит самым владетельным представителям Британии тронную речь ее величества и намерения своего правительства на ближайший год…

Словом, всему свой срок. И был свой срок «мертвому сезону» - сезону без большой политики и без заметных событий вообще, палате общин без парламентариев, Уайтхоллу - без ми-нистров.Даунинг-стрит, 10 - без премьера. Все по тому же традиционному расписанию сезону отведены два месяца - август и сентябрь. Это по-прежнему сначала уходит люд, позже - «люди из общества», из полусредних, средних и выше средних слоев, ибо и под курортным солнцем - каждому свое.

В «мертвый сезон» Лондон всегда бывал как-то не похож на себя. Настоящая жизнь будто замирала здесь, уступая место внешней суете. Газеты тощали чуть ли не на треть. Первополосные шапки делали мелкие бытовые сенсации и «драмы» крикетных матчей. Делом, казалось, были заняты только магазинчики и лотки с сувенирной дребеденью. Лондон напоминал тогда старое, но крепко поставленное поместье, хозяева которого отложили дела и устроили дни открытых дверей, передав все на попечение дворецких и наказав им взимать с любопытствующих по «полкроны за вход», да и то не обогащения ради, а лишь в порядке некоей символической компенсации за неизбежные при таких нашествиях шум и толкотню. Прежде знал бы наверняка: схлынет к октябрю туристская толпа, вернутся хозяева, и все в поместье войдет в свою привычную норму степенности, неуязвимости, невозмутимости.

Увы, нет теперь этого ощущения. Были и на сей раз каникулы и положенный традиционным расписанием «мертвый сезон», но не было уже у Британии отпуска от забот и проблем. Изменилась сама атмосфера в стране и, кажется, изменились здесь и стиль, и тон, и манеры, как моды в лондонских витринах, где редкость «типично английский» дамский костюм, наряд сдержанных линий и красок, и почти безраздельно царят пестрота и экстравагантность наизнанку - одеяния «а ля тряпье». Да в витринах ли суть, если лондонская «Таймс» неделю в августе дискутировала вопрос: «Идет ли Британия к военному перевороту?». «Еще не так давно, - говорилось в первой публикации, - само предположение, что военный переворот в Британии возможен, было бы встречено возгласами удивления и неверия. Давно уже считалось неоспоримым положением высшей мудрости, что традиции парламентской демократии в нашей стране слишком сильны и конституционные понятия укоренились в британском народе слишком глубоко, чтобы допустить импорт таких отвратительных иностранных явлений, как «режимы» полковников или генералов».

Ну, а теперь? Теперь, продолжала «Таймс», «было бы мудрым признать, что все больше и больше людей в нашей стране, многие из которых - мужчины и женщины самых либеральных инстинктов начинают, не без внутреннего удовлетворения, серьезно задумываться над возможностью периода авторитарного правления в Британии».

Отмечу в скобках: статья под упомянутым вопросительным заголовком была написана лордом Чалфонтом, бывшим военным обозревателем «Таймс», а позже министром по делам разоружения в первом - с 1964 по 1970 год - лейбористском правительстве Гарольда Вильсона.

Мне и сейчас думается, что лорд Чалфонт хватил через край и что «Таймс» предоставила ему треть полосы не без задней мысли попугать публику пугачом военного «режима», дабы сделать ее попокладистей, повосприимчивей к жестким мерам со стороны законного парламентского правительства, каким бы оно - лейбористским, консервативным или коалиционным - ни было. Один видный лейборист - член палаты общин - говорил мне весной: «Мы можем выйти из нынешних экономических трудностей, лишь надолго заморозив жизненный уровень народа». Тогда это сказано было в доверительном порядке. Теперь на платформе «замораживания» стоят все партийные парламентские фракции и говорят о том публично.

Но оставим пока гипотетические предположения насчет военного переворота: в британском офицерском корпусе, заметил кто-то из участников дискуссии по сему поводу, не принято еще появляться на улицах с жевательной резинкой во рту. Да и других непосредственных забот у Британии сейчас хватает.

В августе и в сентябре четыре темы доминировали в большой лондонской прессе и на телевизионных экранах: отставка Никсона и возможные изменения в американской политике при администрации президента Форда; кипрский кризис; неуемная инфляция в стране и пугающий дефицит в ее внешнеторговом балансе; приближение новых, вторых за семь месяцев, внеочередных выборов в парламент.

Лет десять назад комментарии британской прессы на смену в Белом доме напоминали бы реестр изящно сформулированных, ненавязчивых, но авторитетно поданных подсказок, что надлежит теперь делать Белому дому: место «водителя с заднего сиденья» в альянсе западных держав Лондон считал для себя естественным. Теперь здесь превалировали осторожные догадки и… ожидания.

С досадой и разочарованием писали лондонские обозреватели об «упущенных Британией шансах» поднять свой международный престиж в связи с кризисом в Восточном Средиземноморье. Держава - гарант соглашения о Кипре - так и не снискала себе дипломатических лавров. В Лондоне, конечно, и до этого кризиса не особо обольщались насчет своих реальных возможностей в роли «великого арбитра» и понимали: былое влияние ушло. Но то, что нынешние его границы оказались уже предполагаемых, явилось, похоже, откровением. Британская внешняя политика, заметил кто-то из пессимистов, переживает «мертвый сезон», и вполне вероятно, что он - надолго.

Так это или не так, зависит все еще от самого Лондона. Но уж если где эта метафора действительно в строку, так по отношению к британской экономике. Инфляция развивается устрашающими темпами. Цены шокируют человека, знавшего их еще совсем недавно. С января по август они взлетели в среднем на 20 процентов. Безработица - у отметки в 700 тысяч человек. А зима еще впереди. Курс акций на лондонской фондовой бирже - рекордно низок. Уровень капиталовложений в промышленность - один из главных показателей динамичности экономики - здесь ниже, чем у других развитых стран. Английские автомобилестроители производят машин на треть меньше, чем равное число рабочих в ФРГ.

Дефицит платежного баланса обещает превысить к концу года 4 миллиарда фунтов стерлингов, что, проще говоря, означает: Британия потребляет примерно на 6 - 8 процентов больше, чем производит, - она живет в долг. И на вопрос, как погашать его, ответа пока нет. Времена дешевого сырья, топлива и продовольствия на мировых рынках миновали. Континентальные, японские, американские соперники перехватывают заказы, предлагая лучшие цены, сроки и условия поставок. Словом, быстрого и радикального решения экономических проблем Британии не предвидится.

Кажется, недавно еще, лет семь-восемь назад, фразу в устах англичанина «Наши дела не так плохи» можно было смело переводить: «Дела идут отменно». Теперь она звучит как самоуспокоение: «Еще не все потеряно».

На что надеются? На то, что не мытьем, так катаньем власть имущие заморозят доходы рабочих, снизят тем самым издержки производства и со временем восстановят конкурентоспособность британской промышленности; на то, что нефтяные и газовые поля у берегов Шотландии обеспечат Британию к началу 80-х годов собственным топливом; на то, что свободное перемещение капиталов в рамках «Общего рынка» окажется в общем и целом на руку Британии и поднимет достаточно высоко уровень инвестиций в английскую промышленность. Так во всяком случае представляют себе возможное развитие событий некоторые из тех, с кем пришлось в этот «мертвый сезон» встретиться и разговаривать в палате общин и в Конфедерации британской промышленности, в редакциях лондонских газет и журналов, в Фо-рин оффисе и в Чатэм-хауз - влиятельном институте, занимающемся разработкой международных проблем.

Возможно, что так оно и будет. Не в полном объеме, так в значительной мере. Но, во-первых, «возможно» еще не есть «вероятно». А, во-вторых, на все это нужны годы. А пока что груз проблем давит на Британию, на ее внутреннюю и внешнюю политику, на правительство лейбористов. Им надо было принимать серьезные решения. И не на месяц, а на годы вперед. А они… они, по меткому, хоть и неприязненному выражению видного английского дипломата, «в правительстве, но не у власти». У лейбористов, сформировавших правительство в марте, не было в палате общин абсолютного большинства, а стало быть, и возможности управлять страной в соответствии со своей предвыборной программой, управлять так, как они считали нужным. Только в июне консерваторы (вместе с либералами или ирландскими июнионистами или с теми и другими вместе) провалили четыре важных законопроекта лейбористов кряду. Последние полгода страна переживала по сути дела скрытый правительственный кризис. Стремление лейбористов выйти из этого тупика можно признать только естественным. И новые досрочные выборы в таких условиях были неизбежны.

Последние сообщения на сей счет читателям «Известий» знакомы: Британия идет к еще одной пробе сил, второй на протяжении календарного года. Такое здесь - редкость. Самое поразительное, однако, в том, что лидеры тори, похоже, не ищут победы в предстоящей схватке. Странно, не правда ли? Но, как объясняли мне достаточно осведомленные люди, в этом есть своя логика. Вот обобщенное рассуждение моих собеседников на тему:

- Проблема проблем сегодняшней Британии - ее экономические беды. Ни одно из правительств - ни лейбористское, ни консервативное, ни коалиционное - не в состоянии добиться быстрого успеха на этом поприще: такой перспективы попросту не существует.

- Напротив, к зиме 1975/76 года ожидаются серьезный спад, обострение инфляции и рост безработицы. И это - вплоть до 1977 года, и не в одной Британии. Добиваться власти при подобных прогнозах значит добиваться политического самоизбиения и ярлыка «правительство кризиса». Идеальное, с позиций консервативного руководства, расписание на ближайшее будущее - это сохранение февральского статус-кво в палате общин, то есть такого равновесия партийных сил, которое не позволило бы лейбористам уклониться влево, и поддержание его до тех пор, пока экономический спад не подойдет к своей низшей точке. Ну, а тогда… Тогда правительство лейбористов, если, разумеется, все сложится так, как сейчас предполагают, будет дискредитировано настолько, что консерваторам останется только подобрать брошенные поводья. Впереди у них будет подъем. Причем может быть, что подниматься они будут вместе с либералами.

Почему же с либералами?

- Видите ли, нам уже не избежать поляризации между работодателями и рабочими, как удавалось в более счастливые для Британии времена. Безработица и инфляция не делают рабочих более покладистыми. Судя по февральской забастовке горняков, - наоборот. А логика борьбы ведет к тому, что партия тори все больше ассоциируется в сознании публики с большим бизнесом, а лейбористы - с профсоюзами. Это - опасно и социально рискованно. Нужен новый центр притяжения. И стать им могут либералы.

- Поэтому и поддерживает их «Таймс»?

- Там понимают ситуацию не хуже, чем на Смит-сквер (в штаб-квартире тори).

Такова политическая схема, рассчитанная консерваторами на долгий «мертвый сезон» в британской экономике. Заметим, однако: при всей традиционной расписанности жизни в этой стране неожиданностям здесь тоже находится место.

1974 г.