Чёрный Лотос

13. Вырывая жизнь из когтистых лап, часть вторая

Подойдя к ледяной горке, которая служила единственным входом и выходом из пещеры, я остановился и принялся вслушиваться в звуки, доносившиеся снаружи. На удивление, там было довольно тихо и, если так можно выразиться, умиротворённо: лёгкий гул, создаваемый ветром, приятно разносился по округе, а тихий шелест снега, гонимого всё тем же ветром, расслаблял и даже давал небольшую надежду на то, что за пределами моего «укрытия» меня не ждёт огромный хищник, жаждущий моей крови. По крайней мере, я не слышал ни рёва, ни дыхания, ни шагов.

Ещё немного постояв перед горкой, я глубоко вздохнул и, поудобнее перехватив кинжал, начал своё восхождение к выходу. Вонзив кинжал в лёд, я постарался подтянуться наверх и внезапно осознал очередную проблему: если я вытащу кинжал изо льда – скачусь вниз. Для того, чтобы этого не случилось, мне необходим ещё один, но такового нет, а значит, нужно импровизировать.

Спустившись обратно к подножью горки, я окинул кинжал, удерживаемый в правой руке, задумчивым взглядом. Если немного пораскинуть мозгами, можно попробовать следующий вариант: взять больше скорости и забежать как можно выше, а уже там вонзить кинжал в лед. Если повезет, я смогу дотянуться до верхушки горки и выбраться из пещеры, не потеряв при этом оружие. Однако в противном случае...

Встряхнув головой, отгоняя плохие мысли, я решил не медлить.

Отойдя подальше от горки, примерно на шесть-семь метров, я пристально посмотрел на препятствие, а после побежал. Быстро преодолев дистанцию, я ступил на ледяную поверхность и в несколько рывков поднялся как можно выше. И вот здесь случилась очередная непредвиденная проблема: кинжал не вошел в лед, и я, так и не успев сообразить, что мне делать, плашмя ударился об горку и скатился вниз.

— Пекло... — болезненно прикусив губу, прошипел я и поспешил подняться на ноги.

Немного постояв на месте, желая хоть чуть-чуть подавить те боль и судороги, которые по-прежнему бродили по моему промерзшему телу, я вновь отошел от горки на несколько метров и, заняв прежнюю позицию, посмотрел на препятствие.

Со скоростью и высотой подъема всё было отлично, но вот кинжал не пробил лёд, поскольку последний обладает разной плотностью по всей площади горки. А это означает лишь одно: мой побег из этой пещеры – рулетка, в которой мне либо повезет и я выберусь отсюда, либо же, напротив, после очередной попытки силы меня окончательно покинут и я останусь здесь навсегда.

— Хм, — задумчиво хмыкнув, я снова посмотрел на кинжал.

Возможно, мои следующие действия были глупы и наивны, но я оказался в ситуации, когда нужно испробовать абсолютно всё: перехватив кинжал в левую руку, я создал пламя над правой ладонью и принялся нагревать сталь. Разумеется, какой-то особенно высокой температуры я не добьюсь, и, скорее всего, это действительно глупость, ведь нагрев едва ли повлияет на способность кинжала вонзиться в лед, но, как уже говорил, стоит перестраховаться и испробовать всё.

Продержав кинжал над огнем порядка тридцати секунд, я погасил пламя и, бросив очередной взгляд на горку, побежал вперед. Хороший разгон и удачная траектория сделали своё дело и, когда я оказался на нужной высоте, позволили мне ударить кинжалом в лёд. Последний, кстати, треснул от силы удара, и клинок таки смог пройти вглубь, правда, не сильно глубоко. Но тут в игру вступило нагретое лезвие, медленно, но верно проникающее всё глубже. Однако оно также наклонилось вниз, ведь плавился весь лёд вокруг нагретой стали.

Осознав, что вот-вот сорвусь, я не стал медлить и протянул руку вверх, ухватившись за шершавую поверхность, которой оказался затвердевший снег. Правда, даже держась за него, подняться было трудно, а потому, собрав все оставшиеся силы воедино, я пробил снег пальцами, немного упрощая себе задачу.

— Блять... — шипя от боли, которую испытывали мои изрезанные и замерзшие пальцы, я таки смог взобраться наверх.

Но расслабляться было рано.

Не беря и секундной передышки, я развернулся к горке, которую только что преодолел, и посмотрел вниз на кинжал, который по-прежнему был воткнут в ледяную поверхность. Попытка дотянуться до него рукой была провальной, а потому я сделал то, что в любой другой ситуации делать бы не стал: вновь схватившись за снег, я немного спустился вниз и, поддев своё единственное оружие правой ногой, подкинул его вверх.

К счастью, удача мне улыбнулась, и уже спустя мгновенье он упал на снег возле меня. И, наверное, именно в этот момент до меня дошло, насколько безрассудным поступком это было: пойди что не так, он бы улетел обратно в пещеру или, что ещё хуже, вонзился бы в моё тело, снижая мои и без того небольшие шансы на успешное возвращение в племя.

И всё же обошлось...

Переведя дыхание, я потянулся за кинжалом и, когда он оказался в моей руке, поднялся на ноги. Оглянувшись по сторонам, я с нескрываемой улыбкой отметил, что пурга немного стихла, а полярного утко-медведя нигде не было видно. На мгновенье меня даже посетила радостная мысль: возможно, все мои беды остались позади и теперь я смогу вернуться в племя, отделавшись небольшим наказанием и криками, но...

Где-то позади раздался хруст снега.

Затаив дыхание, я медленно обернулся к источнику звука и нервно сглотнул. В голове мелькала лишь одна мысль: «Хоть бы мне показалось». И, честно говоря, поначалу я действительно так и подумал, ведь ничего не увидел. Вот только длилось это не более трех-четырех секунд, после которых раздался оглушительный рев, и белый медведь, прикрытый свежевыпавшим снегом, поднялся.

Смотря на эту махину, я попятился назад, судорожно соображая, что же мне делать в этой ситуации. Как назло, в голове не было никаких вариантов, разве что просто сбежать, но, будучи реалистом, я прекрасно осознавал, насколько ничтожны мои шансы на успешный побег. И всё же, когда эта громадина начала двигаться в мою сторону, я неуравновешенно усмехнулся. В сознании вновь всплыла простая мысль: «Какая разница, как и где я умру, если это в любом случае случится?»

— Судя по твоему взгляду, тебе не терпится разорвать меня, да? — продолжая пятиться назад, я неотрывно смотрел на медведя, который, в свою очередь, продолжал идти на меня.

Но, стоит отдать ему должное, он не переходил на бег. Вероятно, просто игрался, понимая, что я уже никуда не денусь. Особенно очевидным это стало после того, когда моя нога провалилась в снег и мне пришлось прикладывать немаленькие усилия, чтобы вытащить её в крайне сжатые сроки.

— Ох, не говоришь с едой, да?.. — когда расстояние между нами составляло не более десяти метров, вновь спросил я. И нет, разумеется, никакого ответа я не ждал, просто пытался хоть немного сбросить стресс и панику, но... неудачно.

Утко-медведь, кстати, тоже не оценил моей попытки, а потому зарычал, заставляя каждую частичку моего промерзшего тела задрожать. И, надо отметить, дрожь эта привела к самому паршивому исходу – у меня подкосились ноги, и я рухнул на снег, обладая отныне лишь одной привилегией – наблюдать за тем, как этот чертов монстр приближается ко мне и хищно щелкает пастью.

Правда, сдаваться я не собирался, как и мириться с перспективой быть съеденным.

Дождавшись, когда между мной и хищником останется всего пара метров, я вытянул левую руку вперед. Огонек в голове, который я представлял в течение последних секунд, вмиг разросся до огненного вихря, позволяя мне использовать магию: напротив моей ладони сформировался небольшой фаербол, который уже в следующее мгновенье сорвался вперед, опаляя морду медведя.

Вот только это было настолько жалко, что он даже не поморщился. Напротив, моя атака оказалась триггером, после которого он взревел и бросился на меня. Однако в этом и крылся мой замысел: секундной задержки оказалось достаточно, чтобы случился выброс адреналина и я вернул контроль над собственным телом, резким рывком отскакивая в сторону. И, должен отметить, это было как нельзя кстати, ведь уже в следующее мгновенье когтистая лапа ударила туда, где я сидел ранее.

Поднявшись на ноги, я бросил взгляд на медведя, который, поняв, что его добыча «исчезла», так же посмотрел на меня. Его маленькие глаза, до этого момента черные, приобрели кровавый оттенок, а рычание, ранее казавшееся мне угрожающим, стало ещё более пугающим. Впрочем, теперь это не влияло на моё тело, ведь адреналин прекрасно боролся со здравым смыслом, позволяя мне попытаться сделать хоть что-то в этой ситуации.

Вновь вытянув руку вперед, я послал в него поток пламени, который, как и в первый раз, не возымел особого успеха, лишь чутка опалив белую шерсть. Медведь, кстати, также не отступил от первоначального плана и вновь бросился на меня, совершая рубящий удар своей лапой. К счастью, я успел отшагнуть назад, и его когти лишь слегка задели мою грудь. Правда, даже этого оказалось достаточно, чтобы я ощутил жгучую боль.

Капли моей крови упали на белый снег...

Чувство приближавшейся смерти вновь нарастало, адреналин в крови постепенно выветривался, позволяя панике занять своё прежнее место. Руки снова стали трястись, я кусал обветренные губы и судорожно соображал, что же мне делать? Вмиг вся та бравада, сопровождаемая фразой «всё равно умру», испарилась, сменившись простым желанием выжить. Вот только... как?

Отступив на пару шагов назад, я крепче сжал кинжал, который всё это время был в моей правой руке. Медведь снова развернулся, сверля меня взглядом, в котором читалось лишь одно желание – убить. Он явно не был рад тому, что какой-то мелкий человечек вздумал противостоять ему, оттягивая свою неумолимую кончину. Но и я не просто оттягивал её, а желал вовсе избавиться от подобной участи.

Вновь приподняв левую руку, я сформировал над ладонью огненный шарик. Несмотря на все попытки раздуть в голове адское пламя, мой огонь по-прежнему оставался слабым и только провоцировал зверя, а не позволял мне сражаться с ним на равных. И всё же альтернативы не было, ведь отбиваться одним кинжалом – безумие.

— Посмотрим, как тебе это, — практически беззвучно произнес я, направляя руку в сторону медведя, но на этот раз целясь не в голову, а в ноги. Мой расчет был прост: не выходит сжечь, так хоть замедлить путем плавления снега.

Правда, как показала практика, эта идея была ужасна. Снег плавился, но это происходило настолько медленно, что зверь просто отошел в сторону. Думаю, в этот момент в его взгляде можно было прочитать не только желание убить, но и недоумение, а-ля: «Ты что, совсем кретин?».

Перестав посылать огонь в снег, я снова сглотнул. Медведь, по-видимому, уставший от нашей игры, вновь направился в мою сторону. И именно в этот момент я понял: либо я сейчас что-то сделаю, либо же он просто прикончит меня и... и всё. Больше не было вариантов убегать, уклоняться или же пуляться слабеньким огоньком. Мой единственный шанс – зарезать его, но это задача была чертовски сложной.

Не сдвигаясь с места, я наблюдал за тем, как он приближается ко мне. Нас разделяло около трех метров, но теперь это казалось неважным. Сощурив глаза, я взглянул на него «магическим» взглядом, замечая Ци, которая бежала по его телу.

— Похоже, в этом мире всё завязано на магии, да?.. — беззвучно задавшись вопросом, я внимательнее присмотрелся к золотистым линиям, проходившим через всё его тело. Я и раньше видел нечто подобное, предполагая, что это так называемые «каналы» Ци, про которые говорят лекари нашего племени. Правда, сейчас мне это знание было абсолютно ни к чему, ведь медведь окончательно сократил дистанцию и вновь замахнулся для удара.

Мгновенье...

Не знаю почему, но это мгновенье растянулось на бесконечность. Словно в замедленной съемке я наблюдал за тем, как огромная белая лапа, местами подпаленная моим огнем, неслась ко мне, так и норовя сломать мои бедные кости. Мир вокруг потемнел, теряя былые краски и заставляя меня горько усмехнуться, прощаясь с жизнью.

Но...

— Пошел нахуй! — резко подняв правую руку вверх, я вонзил кинжал в шею медведя.

...даже если я умру, то заберу эту блядскую тварь с собой.

Мир вмиг наполнился красками, а моё тело сковала адская боль. Вонзив кинжал в шею этого монстра, я попытался отскочить в сторону, но успех был частичным. Его лапа задела моё левое плечо, заставляя меня закричать. И всё же я не потерял сознание, смог отбежать на несколько метров и... и упасть на белый снег. Рука не шевелилась, боль не унималась, а кровь из царапин на груди продолжала сочиться. Теперь было очевидно, что смерть настигла меня, но...

— Получи и распишись, ублюдок... — я посмотрел на медведя, который взвыл от боли. Кинжал, который я вонзил в его шею, теперь валялся в снегу, и, поскольку ничто не затыкало его рану, он истекал кровью.

Однако, прежде чем окончательно сдохнуть, он решил закончить начатое и, рыча от боли, направился ко мне. Я же, в свою очередь, смотрел на него с насмешкой: пусть он и убьет меня, но я победил. Он сдохнет в любом случае, даже если я этого уже не увижу, а потому...

— Кха-а... — болезненный кашель вырвался из моего горла.

Похоже, он сломал мне гораздо больше костей, чем я думал. Да и плевать, всё уже решено. Я смотрел на него, он шел ко мне, преодолевая метр за метром, пока наконец не остановился. Теперь между нами было всего два метра, мы смотрели друг на друга, и я отчетливо понимал, что он ненавидит меня. Что ж, я так же его ненавижу.

Шаг...

Он подходит всё ближе.

Второй...

Кровь струится по его шерсти.

Третий...

Между нами меньше метра. Он поднимает лапу для последнего удара и...

— Ха... — смешок срывается с уст. — Хах... — ещё один. — Ахахахаха... — начинаю смеяться, ведь он, будучи в шаге от моего убийства, падает на снег.