Демон на одну ночь

Глава 30, о наивности женщин и мужской солидарности

Расхаживая по кабинету, капитан, под согласные кивки и реплики своих детективов, популярно объяснял, что идти за санкцией на обыск и впрямь пока не с чем. Да, ректор Академии художеств хорошо подходил под комплекцию убийцы, но мужчин с такими же параметрами фигуры в одной Атланте пруд пруди!

– Ты сможешь доказать, что микроскопические следы органики, найденные тобой на перчатках в сейфе, взялись именно из той кучи навоза, в которой мы нашли костюм, а не из другой? – сурово вопрошал Вэнрайт, и Аманда сокрушённо давала отрицательный ответ. – То-то и оно! Будем глупо выглядеть, если профессор заявит, что в этих перчатках цветки по горшкам рассаживал. И потом, если он действительно облил Маккони ядом, будучи в этих перчатках, зачем притащил их в сейф? Почему не выкинул в первый попавшийся мусорный ящик?

Аманда пожала плечами, а ведущий дело феникса детектив задумчиво сказал:

– Маньяки имеют обыкновение хранить вещицы, напоминающие им о совершённых «подвигах». Бутылка из-под зелья связана для него с убийством студентки, перчатки – с убийством Маккони. Отмыл он их начисто, вещественных доказательств из них уже не сделаешь, вот и хранит их без страха в своём сейфе.

– Хороша версия, достоверна! Только на чёртова ректора у нас ничего нет, а когда ещё удастся за руку его поймать? – взлохматил шевелюру Вэнрайт и недовольно пробурчал, покосившись на высшего демона: – Надо было втайне следить за преподавательской лабораторией, а не трезвонить о вашем любопытстве всем подряд – наверняка до ректора уже докатились сведения, что вы наведались куда не следует, и он теперь поостережётся что-то там делать или прятать.

– С чего бы им до него докатиться? Художница-феникс осталась в убеждении, что мы только картину осмотрели и ничего подозрительного в ней не нашли, а любезно рассказавший нам о пользователях лаборатории профессор уверен, что целый час мирно проспал в своей студии, – лениво возразил Габриэль. – Если я не желаю, чтобы кто-то помнил о моих вопросах и передвижениях, то о них забывают. Аманда тоже не оставила следов своей ревизии, и у ректора нет оснований для излишних тревог, следите за ним сколько вам вздумается, только людям Шепарда не мешайте.

Капитан откашлялся, одобрительно глянул на демона, многозначительно – на подскочивших детективов, и спросил:

– А зачем нам частные сыщики?

– Затем, что их наблюдение не сможет отменить шеф полиции, если тому вдруг втемяшится в голову его отменить. Хорошо бы выяснить, у кого ещё мог быть неофициальный доступ в лабораторию – у ректора есть брат по матери.

– Да, ведьмак-полукровка с минимальным уровнем сил, причём по комплекции очень схожий с братом, – сосредоточенно кивнул капитан. – Будь он полудемоном, картинка преступлений складывалась бы лучше. После смерти их матери Блэка-старшего отдали в пансионат, а Блэка-младшего взял на воспитание престарелый отец. Ведьмак умер, когда сын закончил ведьминскую школу, и после его смерти полукровка решительно разорвал все связи с миром Иных. Он как простой смертный работает делопроизводителем в отделе кадров, но есть занимательный момент... – Выразительный вздох Аманды – и капитан перестал выдерживать паузу: – ...это отдел кадров университета Джорджия Тех.

– Развлекайтесь, коллеги, – ухмыльнулась Аманда.

Один из детективов оторвался от компьютера, на котором просматривал данные баз компаний сотовой связи, и озабоченно сказал:

– Помните, что сгоревшему вампиру звонили как раз перед его исчезновением? Причём звонил именно ректор Академии художеств по поводу картин и предвзятости Маккони? Так вот, тот звонок поступил из зоны покрытия, в которой находится контора, где садоводы вскоре после звонка подхватили дезинсектора-убийцу.

– Число неизвестных данных в уравнении сокращается, осталось тщательно проследить за всеми, – резюмировала Аманда. – Если в процессе слежки найдёте у объектов наблюдения подозрительные порошки и жидкости – вызывайте, я у себя в отделе.

– Нет, дорогая моя, ты в гостях у брата, – вкрадчиво откорректировал Габриэль. – Рабочий день уже закончился, и нам надо поспешить, чтобы не опоздать к назначенному времени.

– Вот так и теряет полиция ценные кадры, – проворчал капитан, хмуро скрещивая руки на груди и недовольно щурясь на графа. – Вначале их сманивают в гости, затем в декрет, а напоследок запирают на кухне.

– Последнее – точно нет! – демонстративно содрогнулся высший демон. – На кухне я лучше сам управлюсь. Эй, когда оплеухи стали заменять слова благодарности, колдунья?! Но радует, что ты протестуешь не против декрета. – Со смехом спеленав фырчащую ведьму воздушными вихрями и отбиваясь от насылаемых заклятий, демон подхватил её на руки и понёс на выход. С ними весело попрощалась сбежавшая по ступенькам Лия, проводили уважительным присвистом снующие по холлу офицеры.

– Тебе-то не надо на своей работе показаться? – проворчала Аманда, когда её ловко усадили на сиденье спорткара и пристегнули ремнём безопасности.

– Мне по работе надо сделать всего один звонок, и я его сейчас сделаю. – Набрав номер специалиста по связям с общественностью, Габриэль скомандовал: – Начинайте!

– Принято. Успеха вам, глава! – услышала Аманда любопытную ответную реплику.

Успеха в чём, спрашивается? Но демон сделал вид, что вопросительного взгляда не заметил.

Знакомство с родственниками состоялось.

Семейный ужин у Карветов проходил в тёплой и дружественной обстановке. Ко второй перемене блюд Габриэль дедуктивным методом пришёл к заключению, что его с колдуньей ушлые матушки успели заочно познакомиться и пообщаться, и Атлантика не стала им преградой. Даже пирожки на столе были с его любимыми начинками! Приняв для себя факт, что и младший сын по примеру старшего категорически не готов в подробностях живописать ей перипетии своих личных отношений, матушка всю интересующую её информацию получала теперь из другого источника. Их с колдуньей родительницы определённо спелись и твёрдо намерены петь в унисон.

Собственно, его искренне радовало, что родственники с обеих сторон горячо одобряют их союз, и трагедия кровной вражды кланов им с Амандой не грозит.

– Не выйдет из нас Ромео и Джульетты, – с улыбкой прошептала она ему, словно прочитав его мысли.

– Тебе стоит опасаться, что в случае чересчур длительных раздумий, нужен ли я тебе в твоей жизни, моя мамочка скооперируется с твоей. И они совместными усилиями доставят тебя к алтарю, опоенную зельями согласия и окутанную магией блаженного смирения, – честно предупредил Габриэль, хорошо знающий свою родительницу и распознавший в миссис Карвет тот же типаж матери.

– А тебя?

– Я-то сам прибегу, – ухмыльнулся демон.

«Да-да, колдунья, ты всё поняла верно, и можешь сколько угодно краснеть, бурчать и отворачиваться. Я со своей спутницей жизни уж много дней как определился, так что твоя судьба была предрешена в тот момент, когда ты вышла со мной из стриптиз-клуба. В личной жизни, как и в бизнесе, выгодные сделки умный человек оформляет в мгновение ока, а жизненно важные – ещё быстрей, пока не набежали другие претенденты! Я не повторю ошибку брата и не предоставлю своей любимой слишком много времени для раздумий, которые в извилистом женском уме запросто могут свернуть куда-то не туда. Вот в мужском они при взгляде на женщину своей Мечты всегда сворачивают в одном направлении: к предвкушению грядущей ночи, но перед родителями избранницы нужно поддерживать реноме солидного делового человека, а не изнывающего от страсти юнца».

С усилием оторвав взор от пунцового личика своей колдуньи, Габриэль решительно развернулся в другую сторону:

– Сержи, как дела на ниве сельского хозяйства? Нашествие колорадского жука остановлено? Удалось уничтожить их полчища на наших полях?

– Сперва думал, борьба с вредителями – абсолютно гиблый номер. Эти мутанты поедали пестициды, как сластёны ванильный пломбир, – вытирая личико дочке, ответил ведьмак. – Но нам предложили помощь эльфы: сам Элсинэль приезжал оценить размер катастрофы. Уж не знаю, что он сотворил с растениями, но жуки тучей поднялись и улетели с такой скоростью, будто за ними рой огненных пчёл гнался.

– Как мило с его стороны, – с признательностью и ноткой вины произнесла Аманда.

Вилка в пальцах Габриэля раскалилась и завилась спиралью. И кто-то ещё убеждён в прозорливости и хитрости женщин?! Во всём, что не касается ядов, его колдунья простодушна, как дитё малое, а ушастый гадёныш всё не даёт о себе забыть! Верно он предполагал, что сельскохозяйственная катастрофа произошла не без участия повелителя эльфов.

Укротив гнев, взяв себя в руки и положив на стол вилку, более прямую и холодную, чем была на выходе с конвейера завода, Габриэль широко улыбнулся:

– Действительно, очень мило. Предлагаю поднять тост за содружество Иных! Сегодня эльфы нам помогли, завтра мы им поможем...

Лёгкую угрозу в конце фразы расслышали далеко не все. Собравшиеся за столом благостно кивнули, и лишь по лицу миссис Карвет проскользнула понимающая, одобрительная усмешка.

Ещё одна ночь с её демоном вышла вновь отличной от других. Сегодня Аманде казалось, она растает от источаемой им нежности и мягкой ласки, от страсти не жгучей, острой и безумной, а растянутой в томной неге на долгие часы. Могучее, литое тело в её руках представлялось обманчиво мирным вулканом, в недрах которого бушует еле сдерживаемая лава. Та лава, что может яростно обжечь, вырвавшись на поверхность, но под гнётом стальной воли трепетно окутывает обворожительным теплом, связывающим самые глубины гулко бьющихся сердец. Демон словно старался вынуть из неё самую душу и навечно присвоить её себе! И стоило признать, он неплохо справлялся с поставленной задачей.

– Чего ты от меня хочешь? – выдохнула Аманда, бессильно распластавшись по мужской груди, когда ей наконец-то позволили спуститься с розовых небес блаженства на бренную землю реальности. Да, она опять ведёт себя не по-женски прямолинейно, но у неё нет сил на хитрости, и опыта этих хитростей тоже нет. Это он мастер то туманных, то прозрачных намёков и гуру обходных путей, а она привыкла к формулам, не имеющим подтекстов.

– Всего. Всего и навсегда, – столь же прямо ответил демон. – Всего, на что намекал капитан, только без кухни. Честно говоря, меньше переживаю за тебя, когда ты колдуешь над кипящим варевом в лаборатории и разливаешь по флаконам сотни опаснейших ядов и кислот, чем когда пытаешься сварить дома картошку в мундире.

– До сих пор моими единственными долгосрочными отношениями, основанными на самой искренней и взаимной привязанности, были отношения с лабораторным оборудованием, – честно призналась Аманда. Она могла бы добавить: «Оно никогда меня не предавало, никогда не лгало и не подводило, и я не уверена, что мне так же повезёт с живым человеком», но промолчала.

– Всё течёт, всё меняется, прошлое и будущее не обязаны быть одинаковыми, – философски изрёк Габриэль. – Ты-то чего от меня хочешь?

Научил его бизнес задавать в лоб главные вопросы! Эх, не быть ей нормальной ведьмой. Надо бы ответить остроумно и оригинально, закрутить интригу, чтоб не расслаблялся, но Аманду вновь подвела привычка отвечать кратко и по существу вопроса.

– Всего. Всего и навсегда, – подтвердила она выдвинутый им постулат, крепче прижимаясь к горячему телу и отправляя в адское пекло все потайные страхи. Грудь под ней всколыхнул весёлый смешок, к виску прижались жаркие губы. – Но хотелось бы чуть больше времени... понимаешь?

– Ну, будет у тебя время, – неохотно протянул демон, поворачиваясь, укладывая её под бочок и как-то подозрительно глянув на светящиеся в темноте часы.

Даже сквозь накатившую сонливость Аманда почуяла в обещании некий подвох. Идеальные отношения с Мужчиной её Мечты давно будили в ней смутные ощущения хитрой подставы... Этот могучий гад точно что-то коварное задумал! Но что???

«Надо проверить на стойкость противозачаточные снадобья и чары, а то декрет может оказаться ближе, чем думалось, – запереживала Аманда. – Что значит: «Ну и ладно»?! Это же не моя мысль промелькнула, да? Чтоб меня драконы покусали, когда я дошла до стадии согласия действительно на всё?!»

Так она и заснула с видением черноволосого младенца в пелёнках, в полуночных глазках которого отчётливо проскакивали всполохи демонического огня.

Ощущение более чем недельной давности, что вокруг неё творится какая-то чертовщина, на следующее утро в полной мере вернулось к начальнице отдела токсикологии, и теперь она опять не знала, откуда растут ноги у всеобщего интереса к её особе. Интерес проявлялся в бурных шепотках за её спиной и в откровенной напряжённости её сотрудников, так старательно подбиравших слова и выражения на утренней планёрке, словно за каждую оговорку их могли швырнуть в котёл с бурлящим зельем. Когда на просьбу принести папку со стола её личного кабинета Лия ответила нервным восклицанием и отрицательно затрясла головой, Аманда нахмурилась.

За общим столом лаборатории мигом воцарилась мёртвая тишина, все криминалисты-токсикологи принялись с усиленным вниманием рассматривать портреты и плакаты на стенах. С особенным волнением их взоры останавливались на второй части малоизвестного изречения Авиценны: «Если врач верит в существование панацеи, жизнь пациента в опасности».

– Что не так в моём кабинете? – тихо спросила Аманда, помня мудрое наставление верховной: «Повышай голос только в том случае, когда от этого зависит чья-то жизнь».

– В-всё т-так, – пропищала Лия, поднялась и бочком-бочком протиснулась в дверь за папкой, по широкому кругу обойдя высокую вазу, подаренную Габриэлем, и на всякий случай запустив в неё заклинанием устойчивости.

– Тогда работаем, – сильней нахмурилась Аманда, забрала папку и отправилась поговорить с детективами: у неё появились новые зацепки в деле.

Токсиколог из Санди-Спрингс на рассвете прислал сообщение, что следы сильного растворителя найдены им недалеко от бунгало, где жил сгоревший вампир, вместе со следами крови и разложившихся органических тканей. Сообщение пришло вместе с раскладкой по составу смеси кислот, и все указанные элементы она видела вчера в преподавательской лаборатории академии. Конечно, то были вещества довольно распространённые, но опять-таки: зачем они художникам и реставраторам?

Увы, наблюдение за ректором и его единоутробным братом не привело пока ни к каким результатам, а в Аманде зрела убеждённость, что надо поспешить. Поскольку когда нелюди из смертных верят в трудноубиваемость Иных, то жизнь этих самых Иных в опасности, как предупреждал Авиценна.

– Ты надеешься, что вампир жив? – На скулах Вэнрайта заходили желваки, когда он выслушал рассуждения главного токсиколога.

– Да, я полагаю, его похитили не только ради паники среди Иных, и не только ради того, чтобы он не опроверг мотив убийства феникса. Безумный учёный в самом деле мечтает так усовершенствовать свой эликсир, чтобы тот заставлял людей гореть на открытом солнце.

– Скажи мне внятно и чётко: это возможно сделать или нет?! – рявкнул капитан, стукнув по столу кулаком.

– Невозможное сегодня кто-то может сделать возможным завтра, – сухо отрезала Аманда. – Как давно доказано историей науки, любое открытие можно обратить как на благо человечества, так и во вред ему, нам надо предотвратить второе. Вэнрайт, новости об изобретении антидота к зелью, лишающему огнеупорности, уже раструбили во всех СМИ Иных. Теперь нужно объявить во всеуслышание, что я, занимаясь расследованием дела «сгоревшего вампира», создала формулу эликсира, из-за которого тот «сгорел». То есть, что у меня уже получилось сотворить зелье, которое так усиливает для кровопийц действие солнечных лучей, и я ломаю голову над противоядием к нему.

В ясных глазах дракона сверкнула догадка. Вскочив, он забегал по кабинету, искоса поглядывая на своих детективов, мрачно переглядывающихся друг с другом.

– Предлагаешь «ловить на живца»?

– Слушай, как ведьма, неплохо знакомая с химией в целом и биохимией в частности, я скажу, что сварганить такое зелье если и возможно, то очень сложно, а ещё – это займёт уйму времени даже при наличии десятков помощников и самой современной лаборатории. Однако в газетах так часто воспевали мою «непревзойдённую гениальность», что убийца мог в неё поверить.

– Мог, лично мы в неё давно поверили, – с улыбками заявили детективы. Капитан лишь глаза закатил и громко фыркнул.

– Тогда понадеемся, преступник не усомнится, что я воплотила на практике то, что ему не по силам.

– А ещё понадеемся, что твой демон не оторвёт головы всем полицейским Атланты, – буркнул капитан. – Шоу с вазами можно было устроить в другом месте, а не в участке, а?

– Какое шоу? – вскинулась Аманда.

Копы притихли. Парочка детективов внезапно вспомнила про ланч, два других напарника – про необходимость сменить пристроенный за подозреваемыми «хвост». Дракон счёл несолидным сбегать из собственного кабинета, поэтому прибег к тактике отвлечения:

– Если контуры заклинания под магическую основу яда, из-за которого вспыхнул феникс, сплёл ведьмак-полукровка, то какой демон наполнял его магией?

– Крайне любопытно, по какой причине мои добрые старые друзья активно прикрывают демонические махинации, творимые за моей спиной? – не на шутку рассердилась Аманда на коллег по службе, проигнорировав вопрос.

– По причине мужской солидарности, – ухмыльнулся дракон. – Так что с зельем? В Академии художеств ни одного демона нет (демоны слишком прагматичные натуры для изучения эфемерных искусств), а в Джорджия Тех только небезызвестный ухажёр русалки.

– Вот и тащи сюда этого ухажёра – по всему выходит, что он и наполнял магией роковое для феникса зелье. – Аманда от души треснула папкой об стол и присела на стул в ожидании.

Демоны летают быстро: вскоре два офицера доставили в кабинет Ноа и отрапортовали, что сопротивление задержанию тот не оказывал.

– С чего мне его оказывать – я законопослушный член сообщества ИГР, – раздражённо прошипел студент. – Не меньше вашего хочу, чтобы поймали убийцу Иных и моей одногруппницы! Не знаю, кто подсунул мне те салфетки, но моя сумка часто валяется на переменах на парте, так что возможности были у многих.

– Вам доводилось наполнять магией ведьминские контуры? – прервала Аманда объяснения парня. Тот откровенно растерялся, машинально отрицательно замотал головой, потом замер, потёр лоб и сказал:

– Было раз, точно. Знакомому ведьмаку понадобилось склеить разбитую им любимую статуэтку начальницы, пока та не заметила её порчи, а он полукровка, сил маловато для заполнения рун. Заклинание-то он рассчитал верно и контур нарисовал чётко, попросил меня лишь с магией помочь.

– Изображение контура помните?

– Немного, но он действительно был под заклинание склеивания разработан, на это я обратил внимание. – Перед ним лёг вытащенный из папки лист, и демон согласно кивнул: – Похоже, только у вас контур куда сложнее, там попроще был, но смысл тот же. Законы запрещают творить артефакты?

– Нет. Какому ведьмаку ты помогал?

– Мистеру Блэку, он у нас в университете в отделе кадров работает. Распознал во мне демона ещё когда я на первом курсе личное дело приносил, с той поры мы разговаривали при встречах, хоть полукровка открыто не жалует Иных. Да только кровь гуще воды, от своего наследия в песок не спрячешься.

– Какие ещё артефакты вы помогали ему создавать?

– Никакие, – поклялся демон. – Один раз ещё зелье от простуды ему подзарядил и всё.

– Вы настолько хорошо знакомы с зельями, что на глаз отличаете одно от другого? – иронично уточнила Аманда. – Уникальный талант, никогда с таким не сталкивалась!

– Н-нет, не отличаю, но он же сказал... – Демон запнулся и ошарашено посмотрел на полицейских: – Он меня обманул?

– Магоёмким оказалось зелье от простуды? – хмыкнула Аманда под всеобщий укоризненный вздох детективов, и молодой демон уныло кивнул. Тот, кто судит о качествах Иного по его биологическому виду, всегда рискует сильно ошибиться: далеко не все демоны так хитры и пронырливы, как принято считать.

– В камере посидишь, чтобы не вздумалось ещё разок поболтать с мистером Блэком. Вот как мы сами с ним поболтаем, так тебя и выпустим, – прорычал Вэнрайт. Молодой демон не стал протестовать против явно незаконного ареста и требовать себе адвоката тоже не стал, проникнувшись чувством вины за невольное соучастие в преступлениях. Когда его увели в охраняемое подземелье специального департамента полиции, дракон с досадой скрежетнул клыками: – Он не сообразил, кто и как его подставил, даже когда в прошлый раз загремел к нам в допросную!

– У него не было причин связать свой арест с дружеской помощью полукровке, – примирительно заметила Аманда. – Однако теперь убийце потребуется новый демон...

– ...или сильная ведьма, способная сотворить сотни «склеивающих» основ под его зелья, – заключил Вэнрайт. – Как мне дьявольски не нравится это мудрёное, «наукоёмкое» дельце!