Демон на одну ночь

Глава 39, о ненависти и роковых глупостях

Субботнее собрание в малом зале ведьминской академии напомнило Аманде сцену из вчерашнего сна. Только на этот раз роль пациентки играла она сама, а вокруг кушетки толпились не взволнованные и подглядывающие в шпаргалки адептки, а сильные Иные, в любых ситуациях давно обходящиеся без шпаргалок. С помощью своего демона приподнявшись на узком ложе, Аманда чертовски пожалела, что от диких болей, вызываемых проклятьем, не спасает никакое зелье и предотвратить их или заранее рассчитать время следующего приступа принципиально невозможно.

– Тебе нельзя передвигаться без сопровождения, – постановил Вэнрайт. – Особенно нельзя садиться за руль или на метлу. Мы можем положиться на твоё благоразумие, или охрану к тебе приставить, которая не даст тебе убежать из-под присмотра и поноситься в одиночку?

– Благоразумие – моё второе имя, – буркнула Аманда, выпивая эльфийский настой на травах, немного успокоивший неприятную пульсацию в висках.

– Ну да, именно поэтому ты молниеносно ввязываешься в близкие отношения с незнакомыми демонами.

– Единичный случай! – возмутилась Аманда. И в принципе: что за попрёки? Ведьма она или кто, в конце-то концов, ей по видовой принадлежности положено право на импульсивные поступки.

– Единичный, зато с каким спектром последствий, другие за сотню глупостей такой букет не собирают, – проворчала верховная. – Не скрежещи зубами, демон, даже я признаю, что твой вины в сложившейся ситуации нет. Ядвига, что скажешь?

Вперёд выдвинулась высокая блондинка с военной выправкой и коротко подстриженными волосами. На весь её облик наложила неизгладимую печать привычка командовать: властное выражение лица человека, который не привык слышать возражения к выданным им указаниям, замаскировать невозможно. Древняя тёмная ведьма и не пыталась изображать из себя ту, кем не являлась: её цепкий взгляд обежал все лица, мигом прикинув расстановку сил. Аманде подумалось, она мысленно набросала стратегию ближнего боя и быстрого отхода из чужого города, если вдруг события начнут развиваться нежелательным для неё образом. Особого её внимания удостоились Габриэль, судья Кэмпбелл, некроманты и верховная. Внучка и правнучка ведьмы явно никаких стратегий не продумывали: встревоженная Элен Хэлл села на стул рядом с Амандой и машинально взялась мерить её пульс, а юная мисс Хэлл с восторгом осматривалась в ведьминской альма-матер. Дочь Элен не приходило в голову, что ей может грозить какая-либо опасность в присутствии родителей и прабабушки. Собственно, девочка была абсолютно права, но её прабабушка откровенно неуютно чувствовала себя в сердце ковена светлых ведьм. Вековые психологические установки не искореняются даже десятилетиями психотерапии.

Габриэль невольно дёрнулся и зарычал сквозь выступившие клыки, когда его невесту окутали клубы тёмных ведьминских сил. Ядвига рычание царственно проигнорировала, хоть и промелькнуло в её голубых глазах желание съездить нахалу по клыкам. У себя в городе тёмная ведьма железной рукой управляла созданным ею охранным предприятием, и в среде представителей ИГР уважительно толковали о жесточайшей армейской дисциплине в рядах её бойцов. Ведьма, возраст которой приближался к трём с половиной столетиям, ещё во времена царской России пришла к выводу, что из всех педагогических приёмов наиболее эффективен своевременный тычок по оскаленным клыкам. Годы, прожитые в современности, с её толерантностью, личной неприкосновенностью и акцентом на психологические виды мотивации подчинённых, не оказали заметного воздействия на взгляды и методы воспитательной работы русской Бабы Яги. Аманда догадывалась, что резкий ответ на рычание её жениха остановила не столько вежливость тёмной ведьмы, сколько разумное нежелание провоцировать ссору: принадлежность противника к высшим демонам урезонивает многих, даже древних Иных.

– Родовое проклятье во всей красе, магия тёмная, подтверждаю, – отрапортовала Ядвига. – Основание проклятья вы определили верно: нити чар связывают Аманду с её демоном.

– Так разорвите эти нити! – прорычал Габриэль.

– Если бы я могла мановением рук убивать неразумную любовь, жизнь моих дочерей была бы куда счастливей и длительней, – хмуро свела соболиные брови тёмная ведьма. – К сожалению, искренняя любовь это такая пакость, которую ни один самый сильный монстр никаким могучим заклинанием из чужого сердца не вытравит, вы уж как-нибудь сами друг друга разлюбите.

– Другие варианты есть? – угрюмо уточнил Габриэль.

– А как же, есть и другие, – жизнерадостно подтвердила юная правнучка могущественной ведьмы, тоже тёмная ведьмочка. – Клин клином вышибают, слышали такую поговорку? Чтобы умилостивить мятежные души погубленных тёмных ведьм, наложивших проклятье, вам нужно воздать симметричной расплатой их врагам. Утопите в крови местный ковен, сожгите в адском огне сотню светлых ведьм, и лично с вас слетит родовое проклятье. Думаю, адепток этой академии на всё про всё вам хватит. Правда, следующему Лорье, влюбившемуся в светлую, придётся снова устроить геноцид её сестёр по расе, но за надёжность метода ручаюсь учебниками средней школы тёмной магии!

М-да, внучка вся в бабушку пошла. Девчонка уставилась на высшего демона взором экспериментатора, ожидающего наступления реакции у подопытного образца, так что материнские гены в ней тоже сказались.

– Какое удачное сочетание наследственных черт, а? Далеко пойдёт малявка, – подтолкнула Аманду локтем верховная ведьма. – Но в общем и целом Ванесса правильно и наглядно описала второй вариант избавления от проклятья.

– Её зовут Василиса, – прошипела Ядвига, – но она переделала красивое имя на дурной американский лад. У матери научилась имена коверкать!

Сосредоточившись на девочке, Габриэль показательно спокойно спросил:

– Третий вариант существует?

Та развела руками:

– Я пока не настоящая Баба Яга, я только учусь, а разработанный бабушкой школьный курс не содержит в разделе тёмных родовых проклятий упоминаний о существовании третьих вариантов. Чисто логически могу предположить, что смерть одной из сторон проклятья тоже его разрушит: проклятья невозможно закрепить на неживой объект, некроманты подтвердят, так?

Супруги Мирт синхронно кивнули под раздраженный хмык верховной и вторящий ему вздох Аманды. Обе ведьмы Атланты в упор посмотрели в глаза Ядвиги, и тёмная нахмурилась пуще прежнего, резко отвернулась и отошла к высокому стрельчатому окну. Ясно, отчего в пишущихся ею учебниках отсутствует главный постулат, важнейшее граничное условие и основополагающий канонический принцип полной ликвидации родового проклятья. Глубокие душевные раны можно скрыть ото всех, даже самой поверить в их полное излечение, но они всегда подспудно напомнят о себе. Да, условия отмены проклятья, похоже, в самом деле невыполнимы. Психотерапевты – не боги.

– Дорогие ведьмы, давайте, вы перестанете так многозначительно переглядываться и сообщите всем нам то, что имеете сказать? – вмешался в разговор мастер Лос-Анджелеса, супруг Элен Хэлл.

В повисшей тишине стали слышны карканье воронов и шипение, мяуканье, грозный клёкот фамильяров питомника, доносящиеся из открытого окна. Шелест листвы, жужжание насекомых, перелетающих с цветка на цветок в академическом саду. И тяжёлое дыхание Ядвиги Коста, неподвижной статуей застывшей у окна.

– Вы требуете слишком многого, – с усилием разжав губы, процедила она.

– С девятнадцатого века двести лет прошло, – обмолвилась верховная.

– И что?! – резко обернулась к ней тёмная. – Ты позабыла о прошлом? Напрочь? Стёрла из памяти так, что оно не возвращается к тебе во снах?! О, вижу, ответ отрицательный!

– Я живу настоящим, – сухо заверила верховная, – пора и тебе сосредоточиться на нём. Разве Аманда заслуживает смерти? Ответь, честно!

Тёмная приблизилась к полусидящей на кушетке Аманде. Скупо улыбнулась ей с болью в глазах и проворчала:

– Ты похожа на мою внучку: такая же ненормальная, заботящаяся о чужом благе пуще собственного. Не шипи, дорогой зятёк, не перенимай дурных привычек моего вампирского супруга, я всё скажу. Родовое проклятье сформировано не одним человеком, по сути оно является творением всех тёмных ведьм (и ведьмаков) того времени. Поэтому разрушить его раз и навсегда, чтобы никто впредь не попал в коварную ловушку, возможно лишь одним способом: получить прощение от всех тёмных ведьм времени нынешнего. Только прощение не для одной влюблённой пары, а чтобы каждая из нас искренне, всеобъемлюще простила каждую светлую ведьму и каждого демона в её прошлом и настоящем.

– Ого-го, как всё просто! – подпрыгнула и радостно хлопнула в ладоши Ванесса-Василиса. – Вам здоровски повезло, что нас так мало осталось! И что мы вообще остались, иначе проклятье стало бы вечным и не снимаемым. Я прощаю всех светлых ведьм и всех демонов! Прощаю от всей души, пусть живут мирно и счастливо, мне не жалко.

Вокруг Аманды замерцали в воздухе агатово-чёрные искорки, потрещали и развеялись, запахло серой и горячим пеплом костра. Заинтересованно присмотревшись к изменениям в контуре тёмных чар на проклятой, Элен пылко повторила слова дочери, и чёрные искорки закружились в хороводе ещё раз.

– Что-то мало помогло, – озабоченно констатировала Элен, не отыскав особых изменений в насыщенности проклятья.

– Вам с дочерью нечего прощать, – веско обронила верховная, и все дружно развернулись к Ядвиге.

Во время гонений та потеряла всех: трёх дочек и двух внучек, сама чудом выжила. Долго мстила и скрывалась от светлых и их высоких покровителей. Однако отомстить с лихвой – не значит перестать ненавидеть. Все мировые и гражданские войны она прошла с лютой враждебностью к светлым и лишь после века кровопролитий нашла в себе силы начать всё сначала, скрывшись в самом забытом богом уголке России. Судьба закинула её на другой континент, и менее сорока лет тому назад Ядвига решилась показаться сообществу ИГР. Решилась вынужденно и осталась ради внучки.

О да, у Ядвиги Коста имелись причины для ненависти! Она научилась отделять частное от общего, не держать зла на тех, кто рядом, кто не имел отношения к жестоким событиям её прошлого. Она научилась дружить со светлыми и даже доверять им (некоторым, но не многим). Однако сейчас от неё требовалось другое... Простить тех, кто измывался над её детьми, кто беспощадно убивал младенцев и сжигал дома с мечущимися в них её родными и близкими. Дела минувших дней, но время врачует далеко не всё, а излечение от посттравматического стрессового расстройства отнюдь не означает излечения от застарелой ненависти к давно почившим мерзавцам из прошлого.

– Бабушка, хоть ради покоя Розы Моисеевны, – попыталась разрядить сгустившуюся атмосферу Элен, сославшись на лучшую подругу своей старшей родственницы, долго и терпеливо возвращавшую её к мирной жизни. Роза Моисеевна работала психотерапевтом в кризисном центре Лос-Анджелеса и чувствовала персональную ответственность за возвращение душевного равновесия своей подруге.

Увы, попытка не удалась. Ядвига крепче сжала губы, еле выдавила: «Мне надо побыть одной», и унеслась в неизвестном направлении.

– Всё будет хорошо, – заверила Элен ошеломлённую дочь, недоуменно смотрящую вослед сбежавшей прабабке. – Аманда, ты прости её, ты же знаешь: лично к тебе бабушка относится исключительно хорошо! Она... она сильная, она простит. Вера в то, что прошлое никогда не повторится, – эта крепкая и единственная основа для прощения – уже созрела на дне её души. Прощение нужно не только светлым и демонам. Ненависть – подобие выжженной пустыни, в которой единственные оазисы – любовь друзей и родных. И человек бредёт от одного прохладного озера к другому, сквозь изнуряющую жару и суховей, но смысл в том, чтобы открыть такой оазис в себе самом, и бабушка понимает это как никто. Простить – не значит забыть, простить – значит позволить прошлому остаться в прошлом.

Жители мегаполиса, будто почуяв неладное в среде главных городских специалистов по ядам, провели выходные удивительно грамотно с токсикологической точки зрения. Никто не травился несвежим продуктами, никто не встречался на прогулках с ядовитыми существами, даже преступники будто позабыли про яды как средства избавления от неугодных лиц. Давно у Аманды не выпадало настолько спокойных и по-настоящему дружеско-семейных выходных! Семья Хэллов остановилась у неё, вежливо отказавшись от официального приглашения мастера Атланты. Родители, друзья, семья брата, сотрудники отделения и капитан Вэнрайт с супругой наведывались каждый день. Приступы мучительной боли накатывали пару раз в сутки и проходили, оставляя по себе ломоту в теле, тяжесть в висках и повышение видимого возраста. К вечеру воскресенья она выглядела на добрых сорок лет без всяких зелий, и Габриэль потемнел лицом и осунулся от переживаний.

Ядвига Коста не давала о себе знать, но искать её не пробовали: насильно прощение не вымолишь, такое решение каждый принимает сам, исключительно добровольно. Аманда не держала зла на тёмную ведьму: не факт, что окажись она сама на её месте, то смогла бы искренне простить. Родовые смертельные проклятья всегда считались приговором, являясь одной из основных причин, из-за которых сообщество ИГР в прошлом так сильно опасалось именно ведьм. Ни один гибрид, ни один высший демон не мог снять такое проклятье, а сверхсильные монстры прежних веков не любили напоминаний о том, что они не всемогущи. Монстры нынешние были существами более цивилизованными: их с рождения приучали не мыслить категориями повелителей мира и уважать Закон.

Небо осветила луна, бросив вызов яркости городских огней, дом затих до утра.

– Тёмная не вернётся, и Аманда умрёт, – глухо сказал Габриэль, выйдя на крыльцо, где сидела в кресле верховная. – Нет смысла ждать и рисковать тем, что в один ужасный момент она не очнётся от приступа. Всепрощение – всего лишь третий из вариантов...

– Куда-то собрался? – лениво поинтересовалась верховная, рассматривая звёзды в небе.

– Да, – глухо ответил демон.

Он всё продумал, как всегда, в любом деле. Как известно, погубить любовь легче лёгкого. Это невероятно сильное, дивное чувство способно пережить разлуки и расстояния, беды и глубокое горе, но оно ломается и исчезает от одного-единственного предательства. Любовь несовместима с изменой – универсальный закон, не имеющий исключений. После сознательной намеренной измены любимого мужчины в сердце женщины останется много чувств, но ни одно из них уже не будет преданной искренней любовью. Ядвига Коста дала верную подсказку: им надо как-то разлюбить самим. Аманде надо разлюбить его, а он... ну, он как-нибудь выживет. Наверное.

– Выпей успокоительного, а то смотреть на тебя больно, – буркнула верховная, сунув в его руки круглый пузырёк. – Надо тебе на свадьбу бочку успокоительного зелья подарить – чую, пригодится.

Слова о свадьбе ржавым лезвием полоснули по сердцу Габриэля. Он опрокинул в рот зелье, не чувствуя вкуса, и двинулся к воротам. Дожил, называется: начал без раздумий глотать ведьминское варево! За его спиной верховная продолжила ворчать:

– Всегда терпеть не могла пьесы в стиле Ромео и Джульетты. Те, в которых вроде бы всё выруливает понемногу к счастливому финалу, но в конце главный герой совершает роковую глупость, всё летит в тартарары, и имеем трагедию на ровном месте.

– Что? – с изумлением обернулся Габриэль. Покачнулся и упал в обморок прямо в заботливо обвившие его тёплые воздушные потоки производства Эрла Хэлла.

– Ничего, – пришёл ответ, которого он уже не услышал. Верховная поглядела на бесчувственное тело и назидательно сказала мастеру Лос-Анджелеса: – Так-то всяко надёжней, чем поединки затевать! Да, нас трое, а он один, но высший демон не простого полёта птица, а этот ещё изворотливый и хитрющий, как целый ковен ведьм.

– До последнего не верил, что он выпьет зелье, – покачал головой Эрл.

– Я умею расположить к себе, – оскалилась верховная. – Эх, плакали горькими слезами мои скидки, когда он очнётся, но на что не пойдёшь ради спасения Любви. Только так: вы этих моих слов не слышали! Репутация – наше всё. Элен, что застыла? Антимагические наручники нашла? Они в этом доме по всем углам распиханы.

Ядвига Коста возникла в проёме открытого окна ближе к рассвету. Аманда проснулась и села на постели, открыто смотря на раннюю гостью. Та выглядела не многим лучше её самой: два дня борьбы с самым трудным противником – с самим собой – не проходят даром и для очень сильных Иных.

Древняя тёмная ведьма решительно шагнула к ней и произнесла не дрогнувшим голосом:

– Я прощаю.

Лунный свет померк. Грянул гром, и затряслись стены дома. Стаи птиц, галдя, взметнулись над городом огромной тучей, заслонившей небо. Завыли ледяные вихри, пронеслись по дому и вырвались на улицу, рассеявшись меж закоулков.

Словно рой чёрных диких пчёл зажужжал вокруг Аманды, искря, шипя и медленно растворяясь в воздухе. На гул и грохот прилетели супруги Хэлл, за их спинами нетерпеливо подскакивала Ванесса.

– Сработало? Сработало? – безостановочно спрашивала девочка. – Бабушка, ты лучшая, я в тебя верила!

Устало выдохнув, Ядвига рухнула в кресло и закрыло лицо руками. Верховная подтолкнула Элен, и та растерянно произнесла:

– Однозначно сработало, плотность чар уменьшилась в десятки раз, но проклятье ещё осталось. Чтоб мне с метлы свалиться, мне не нравятся приходящие на ум предположения!

Верховная разразилась проклятьями, а Ядвига гулко сухо захохотала.

– Видишь, дорогая, он ещё жив. Добро пожаловать в твоё прошлое! Судьба, конечно, стерва, но стерва справедливая: не мне одной доказывать, что умею хоронить прошедшее и жить настоящим.

– Бабушка, ты о чём говоришь?

– О событиях времён Первой мировой войны. Неверно думать, что война светлых и тёмных завершилась в девятнадцатом веке, она бушевала и под шумок мировых баталий. Не так кроваво, как раньше, но и нас тогда, прямо скажем, почти совсем не осталось. Кто-то уже верил, что старая ненависть угасла, что светлые и тёмные могут жить дружно, но они ошибались. Верно, Хельга?

Аманда вздрогнула: крайне редко ей доводилось слышать имя верховной из не собственных уст, да и сама чаще обращалась к ней в соответствии со статусом. Она слышала от подруги, что той доводилось давным-давно мимолётом сталкиваться с Ядвигой Коста, а потом она вместе со всеми полагала её погибшей. Но загадочный «он» в кратких рассказах о том далёком прошлом никогда не мелькал.

«Важно не с кем ты живёшь, а без кого ты не можешь жить», – вспомнилось ей частое изречение подруги.

Похоже, тайны прошлого вторглись в их настоящее!

– Кстати, где Габриэль? – спохватилась она, и Эскель тут же наводнил её разум образами того, как вся собравшаяся в их доме компания ограничивает в передвижениях их демона. Котёнок продемонстрировал, как храбро он возмущался действиями гостей и преданно сидел рядом с пленным, чтоб тому не было слишком одиноко.

– Я у батареи отдыхаю, – прошептал воздух вокруг неё знакомым голосом. – Попроси друзей отомкнуть наручники и развертеть кокон заклинаний по-хорошему, пока не вышло по-плохому. Верховная, ты в курсе, где искать твоего знакомого?

– В последний раз видела его в Европе, но ясно же как день, его данных нет в общей базе Иных. Официальная регистрация тёмного ведьмака не прошла бы мимо внимания сообщества ИГР, он, как прежде Ядвига, скрывается где-то в глухой провинции, в лесу или в горах. – Верховная запнулась и продолжила тоном ниже: – Вероятно, он прячется не один, в 1915 году он намеревался жениться.

Возникший на пороге спальни Габриэль быстро осмотрел Аманду и радостно улыбнулся её посвежевшему и помолодевшему личику. Судя по всему, европейские тёмные не питали к светлым столь же разрушительной, давней и глубокой ненависти, как Ядвига Коста, что давало надежду договориться с ними почти столь же легко, как с Элен Хэлл и её дочерью. Однако прежде следовало отыскать прячущихся тёмных, а при отсутствии малейших знаний о них невозможно рассчитывать на современные технологии поиска людей. Внешность ведьмака за почти двести лет могла сильно измениться, он сто раз мог сменить имя и место жительства, он мог умереть, оставив после себя детей, о которых вовсе ничего не ведомо. Магические технологии при таком раскладе предоставляли больше возможностей для розысков: например, можно было сплести поисковое заклинание. Всего лишь заклинание... которое накроет всю Европу. Собравшиеся в спальне Иные переглянулись между собой и без слов согласились, что вызов их силе принят.

– Ведьмы сплетут канву заклинания, остальные зальют её магией, – предложила Аманда метод, позволяющий наиболее рационально расходовать потенциал команды могучих Иных.

– Собираем всех и вылетаем в Европу, мои родители будут рады гостям и помогут нам во всём, – поддержал её Габриэль. – Верховная, у тебя не сохранилось хоть какой-нибудь вещицы, принадлежавшей бы прежде искомому объекту?

– Подозревала, что пригодится, – пробубнила себе под нос верховная, вытаскивая из кармана цепочку тёмного золота с каплеобразным выпуклым кулоном. Кулон раскрылся, и внутри обнаружилась миниатюра молодого человека и локон тёмно-русых волос.

– Верховная, я твой должник по гроб жизни, – торжественно утвердил Габриэль. Наличие такой привязки к объекту поиска обеспечивало им приличные шансы на успех затеи!

– Дважды должник, – ехидно подправила ведьма, – за локон и за зелье.