Денис Котик и Замок Хитрецов

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТРЕВОЖНАЯ БАШНЯ
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. ТЬМА ГОРЯЩЕЙ СВЕЧИ

Ночь северного лета – удивительное, таинственное время. В такие мягкие, бархатные часы, когда сладок и чист воздух, далеко слыхать каждый шорох, каждый хруст сучка под ногой запоздалого путника, потрескивание ветки под тяжестью усевшейся лупоглазой неясыти или рысеухого филина. На близких озерах тяжелые всплески щук, на дальних тревожно взревывает диковинная птица-выпь, которую частенько летучим быком кличут. Такой уж у нее голос, низкий и неприятный, так что неопытный человек и не скажет, что эта ночная птица кричит.

Даже в замке Магисториум, погруженном в белесую, туманную поволоку августовской северной тьмы, слышны все потаенные звуки и тихие голоса, будь то шныряющие крысы или бессонные воспитанники, увлеченные какой-нибудь игрой или затянувшейся беседой. И поэтому две невысоких тени, вынырнувшие возле Тревожной башни, точно из-под земли, поначалу не двигались с места.

Они замерли, чутко прислушиваясь в ночи. После чего одна вслед за другой быстро и легко, чуть ли не на цыпочках, пересекли узкий двор, мощенный гулким булыжником, и истаяли в черных тенях, сгустившихся возле высоких дверей, ведущих внутрь башни.

Мгновение – и таящиеся во тьме люди очутились внутри каменного исполина.

Очевидно, эти ночные личности хорошо знали расположение внутренних помещений башни и отлично ориентировались в темноте. Сразу же они скользнули в боковой коридор. Белками взлетели по стремительно уходящей вверх винтовой лестнице, при этом ухитрившись не вызвать обычного здесь гулкого эха стальных ступеней. И, наконец, никуда не сворачивая, устремились вглубь одного из коридорчиков.

Нужная им дверь была плотно прикрыта. Но из-под порога, словно гнилушки в зачарованном лесу, тлели призрачные отблески синеватых огоньков. Там, за дверью, их ждали.

Ночные посетители вошли и робко остановились возле дверей. После тьмы коридоров они близоруко щурились в свете высокой свечи, тонкой и бездымной. Напротив них, за высоким столом, застланным ниспадающими покрывалами, возвышалась темная фигура, закутанная в плащ, с надвинутым на самые глаза просторным капюшоном.

Убедившись, что ночные посетители плотно закрыли за собой двери – те захлопнулись с мягким, чмокающим звуком безупречно пригнанных потайных замков, хозяин кабинета удовлетворенно вздохнул и негромко произнес:

– Все спокойно, мои младшие братья?

Он мог бы этого и не спрашивать. Тем не менее, ночные посетители низко склонились перед хозяином кабинета. И тот, что был повыше, прижал руку к сердцу.

– В замке тихо, мой господин. Мы проверили путь впереди и позади.

Видимо, это было не просто сообщение, а какая-то условная, ритуальная фраза. Потому что человек в плаще нетерпеливо кивнул.

– Да-да, я знаю... Ваше усердие похвально и однажды будет вознаграждено по справедливости. Теперь можете сесть и внимательно слушайте. Можете обратить во внимание и слух обе стороны нашей сущности.

Слуги человека в плаще почтительно опустились на краешек узенькой кушетки, готовые в любой момент вскочить и согнуться в преданном поклоне.

– То, что я вам сейчас открою, – негромко произнес человек, – имеет исключительную важность для судеб всего нашего Братства и его цитадели – великого замка Магисториум. К нам в Академию проник враг. Он злобен, холоден, циничен и дьявольски хитер.

– Вы имеете в виду кого-то из прибывших с острова Буян, из Лицея чародейства и волшебства? – осторожно осведомился тот, что сидел ближе к столу. Он держался поуверенней, в то время как его невысокий напарник постоянно норовил спрятаться у него за спиной.

– Возможно, – сухо произнес человек. – Скорее всего, так и есть. Выслушайте новое приказание и завтра же утром донесите каждое мое слово до всех без исключения членов Братства. Особенно предупреждаю: на этот раз – никакого самоуправства! И чтоб никто не вздумал возомнить себя героем и в одиночку попытаться найти и уничтожить монстра. Потому что на сей раз нам угрожает именно монстр. Да-да, Крысы, вы не ослышались.

Двое подростков, которых человек так странно назвал, испуганно прижали руки к груди и тихо забормотали, униженно кланяясь. С минуту человек смотрел на них с презрительным сожалением, а затем резко фыркнул:

– Все, баста! Хватит ломать комедию, со мной это не пройдет, предупреждаю. Думаете, я не знаю, что Людвиг у вас в последнее время уже самостоятельно издает приказы, не удосужившись даже посоветоваться со мной?

Он жестом остановил светловолосого подростка, пытавшегося что-то почтительно возразить. И длинным тонким пальцем указал ему за спину, точно собирался выковырять оттуда своего второго слугу.

– А Фриц по-хозяйски шныряет по всему замку, словно он уже декан или даже ректор. И уже несколько раз подглядывал за учителями из Лицея. Особенно, как я вижу, его тянет нынче в книжные залы, где обычно сидят Библиотекарь и Хранитель лицейских архивов.

Сгорбленная спина Фрица еще ниже согнулась; казалось, этот обычно нагловатый и язвительный подросток готов был тут же растаять на месте и просочиться между половицами жалкой грязной лужицей.

– Как же это так получается? – сурово усмехнулся человек. – За глаза вы зовете меня "Хозяином", в глаза именуете "мой господин", хотя я никакой вам не господин, и уж тем более не хозяин. Я уже, признаться, устал вам твердить одно и то же: я такой же член братства, как и вы, такой же брат. Только я – брат Старший. А старших братьев принято почитать и уважать в любой семье. Если только, конечно, мы в Магисториуме все вместе действительно – одна семья.

Подростки дружно закивали и заговорили вслух, наперебой убеждая этого великовозрастного Старшего брата в своем почтении. Тот же лишь скептически посматривал на них, пока не прервал их словоизлияния, звучно припечатав ладонь к столу.

– Ну, все, хватит придуриваться! Больше всего не терплю угодливого вранья. Теперь слушайте и мотайте на ус.

Глаза человека в плаще вдруг сверкнули фиолетовым огнем. Подростки тут же съежились и поникли. А человек уже говорил, шагая по комнате и вбивая слова, точно гвозди в дощатый пол.

– Наш враг – безусловно, из числа тех, кто прибыл нынче в Магисториум из Лицея. Волшебник с чародейского острова Буян. Кто именно – мне неизвестно. Но я знаю, Что он Такое!

Эти последние слова были сказаны так яростно и громогласно, что, кажется, их услышали сами стены замка. И содрогнулись при этом. Где-то высоко над крышей с карканьем взметнулась в небо стая грачей, чопорных и черных как погорельцы при дворе короля.

– Кто же это, Старший брат, скажите мне это скорее! – гневно вскинул красивую высоколобую голову с зачесанными назад прекрасными светлыми волосами Людвиг. Фриц же уцепился за рукав своего юного покровителя и вращал испуганными глазами как перепуганный головастый птенец-кукушонок.

Человек в плаще опустил голову, обдумывая, стоит ли открывать столь важную тайну членам Братства, пусть и самым верным и преданным. И, наконец, решил. Он тихо поманил к себе обоих воспитанников и произнес, глядя каждому поочередно в глаза так, что, казалось, проникает в самую глубину каждой души.

– Это – лев.

– Ле-е-ев? – недоверчиво протянули оба дружным дуэтом.

– Лев, – прошептал колдун. Его глаза были невероятны: полны одновременно отчаяния, страха, мудрости и решимости.

– И явился он сюда по наши души. Потому как это – непростой лев. Он – Крысиный. Это наш злейший враг.

Воспитанники потрясенно молчали. И Людвиг, и даже Фриц прежде немало слышали о крысиных львах. Но члены братства Хитрецов, избравшие своим магическим образом и подобием самое хитроумное животное на свете после лисы, раньше никогда не сталкивались с ним воочию. Поскольку всякий Крыс, хотя бы единожды повстречавшийся со своим Львом, был обречен на незамедлительную и страшную гибель.

Неписаные законы природы сурово и неумолимо гласят: всякий мелкий всеядный зверь, выживший в схватке с себе подобными и затем пожравший их для собственного пропитания, может стать львом. По сути это настоящий звериный каннибал, потому что однажды он почувствовал вкус крови и плоти своих соплеменников и отныне яростно желает только этой страшной пищи и никакой другой более.

Так бывает и у людей. Людоедов, однажды вкусивших своей ужасной пищи, говорят, всегда тянет впоследствии отведать человечины, которая, по их словам, на самом деле якобы вкусная и сладкая.

И теперь такой каннибал явился в замок растерзать все Братство? Кто же он? И как отличить его, проклятого оборотня, от обычных людей или крыс?

– Их всего шестеро, – глухо сказал колдун, желавший, чтобы его именовали Старшим братом. – Трое взрослых, преподаватели, и столько же мальчишек, воспитанников.

– Воспитанники исключаются? – оживился Людвиг.

Возникала очередная задача, а он больше всего на свете любил решать запутанные задачи, обнаруживая при этом недюжинную смекалку и изобретательность почти дьявольских масштабов.

– Ни в коем случае! – возразил человек в плаще. – Для такого существа, как колдовской крысиный лев, не существует преград ни в магии приращения, ни в магии убытка. Это означает, что он может с легкостью пребывать в теле любых размеров. Конечно, в разумных пределах. Поэтому приказываю прекратить всякую слежку за взрослыми! Вам поручаю только троих мальчишек.

Колдун на мгновение призадумался, пожевал губами, сплюнул на пол какую-то нечаянную соринку.

– Можете даже намекнуть им, что в замке существует тайное общество. Оборотень должен очень скоро обнаружить и проявить себя – срок пребывания лицеистов в Норде скоро истекает. Пожалуй, стоит слегка подтолкнуть эту ситуацию. Пусть уж лучше дальнейшая игра пойдет по нашим правилам.

– С вашего позволения... – замялся Людвиг, но всего лишь на миг. – Я уже это сделал.

– Вот как? – человек в плаще нахмурился. – Как же это произошло?

– Я намекнул главному из них, Денису, что в Академии есть тайное общество. Они очень заинтересовались.

С минуту колдун смотрел на молодого воспитанника. Тот закусил губу, но выдержал взгляд своего господина и не отвел глаз.

Затем тот почесал переносицу – верный знак для всех посвященных членов Братства о том, что гроза прошла стороной. Хотя, быть может, еще пока и не миновала и вполне может вернуться в любую минуту.

– Надеюсь, ты это сделал не сам? – тихо промолвил волшебник.

– Не сам, мой господин, – подтвердил Людвиг. В течение их немой дуэли он лишь слегка побледнел, теперь же на его щеки постепенно возвращались пятна лихорадочного, возбужденного румянца.

– Кто же?

– В числе кандидатов в наше Братство есть такой Петер, – начал Людвиг. – Самый безнадежный, хлипак, трус и доходяга. К тому же излишне совестливый и туповатый для будущего волшебника.

– Я знаю его, – сухо молвил человек в плаще. – Дальше!

– Мне пришлось пообещать... конечно же, без всяких серьезных обязательств с моей стороны... Что он досрочно станет действительным членом сообщества Крыс-Хитрецов. При условии, что этот Петер расскажет лицеистам с Буяна о некоем тайном обществе. Ни больше и ни меньше того, что им следует знать.

– Что ж, хорошо, – вздохнул волшебник. – Не сомневаюсь, что ты организовал все в наилучшем виде. Знаешь, Людвиг...

Он задумчиво смотрел на воспитанника. А тот молча и почтительно ожидал, когда патрон к нему обратится.

– Иногда я даже тебя побаиваюсь, – неожиданно признался человек в плаще. Конечно же, он и был номинальным хозяином Братства Хитрецов Магисториума, его лидером и наставником одновременно. Но прежде он никогда не признавался в таком даже своим ближайшим подручным!

– Я благодарен вам за эти слова, мой господин, – поклонился Людвиг. После чего упрямо тряхнул головой, отбрасывая назад и без того безупречно зачесанные волосы.

– И я надеюсь, что ты в свое время их не забудешь, – скрипуче произнес волшебник.

Они беседовали еще с полчаса. И все это время при свете одинокой свечи казалось, что по стене бегают длинные и рваные тени. В них всякий человек с мало-мальски развитым воображением, пожалуй, сумел бы разглядеть огромные и вытянутые силуэты крыс. Изредка они взмахивали лапами, клацали зубами и нервно вертели длинными усатыми мордами.

Но снизу, со двора замка казалось, что Тревожная башня погружена во тьму, полную неизвестности, тайных страхов и незримых опасностей. Пожалуй, так оно и было на самом деле. Потому что даже от свечи, зажженной сегодня в глубине башни, света не прибавилось.