Денис Котик и Замок Хитрецов

ИСТОРИЯ ПОСЛЕДНЯЯ, В КОТОРОЙ ЗВУЧАТ ВИРШИ ВАРФОЛОМЕЯ ВДОХНОВЕННОГО И НИЧТО НА СВЕТЕ НЕ КОНЧАЕТСЯ

Наутро все оставшиеся в Академии люди, из числа тех, что бодрствовали, собрались у ворот замка. Он был непривычно пуст.

Только голуби, которых тут давно уже не видели, неожиданно вернулись под своды башен и в бойницы крепостных стен. Вороны же, напротив, дружно покинули Магисториум. Очевидно, решили подыскать для себя новое, по возможности более темное и мрачное жилище.

Служащие отдыхали в своих домах по случаю воскресения. Кроме того, для них объявили выходными и два следующих дня, поскольку в замке и подземельях нужно было прибраться и навести хотя бы относительный порядок в отсутствии лишних глаз и ушей.

Ректор Кляйнер не поленился на рассвете лично сходить в селение под видом простого гонца, чтобы порадовать ни о чем не подозревающих людей приятной новостью. Представиться же им официально в качестве будто бы нового руководителя Академии Кляйнер собирался через несколько дней.

Воспитанники пока были очень слабы и еще только приходили в себя после зачарованного сна, в который их погрузил ректор. Фабрицио Кляйнер, сам бывший воспитанник, считал, что так ребятам будет легче перенести очищение от яда черной магии, который не так-то легко излечить, словно застарелую болезнь.

– Приезжайте на следующий год. У нас все будет по-другому, – пригласил лицеистов Игнациус, раскуривая свою неизменную трубку.

– Вот уж не знаю, если честно, – признался Денис, – захочется ли мне в ближайшее время возвращаться сюда. Вы уж извините, но, кажется, мне и без того обеспечено несколько недель всяких кошмарных снов про крыс, замки и темные подземелья.

– Жизненная мудрость гласит: никогда не возвращайтесь туда, где когда-то были счастливы, – заметил ректор Кляйнер. – Так что сюда ты можешь возвращаться смело.

Он улыбнулся, но улыбка получилась задумчивой и отнюдь не из веселых. По всему было видно, работы в Магисториуме, и магической, и обыкновенной, руками и головой, предстояло еще немало.

– Я не забуду Магисториум, – покачал головой Денис. – Только почему-то в последнее время, с тех самых пор, как я стал учиться в Лицее чародейства и волшебства, куда бы я ни отправился, меня вечно подкарауливают какие-нибудь приключения. Нельзя сказать, чтобы я так уж был против... и все же иногда охота и спокойной жизни. Я вот надеялся изучить тут премудрости магии Норда. Думал, вернемся на Буян, то-то удивлю всех всякими новыми чародейскими приемчиками!

– Да ну? От кого это я слышу? – усмехнулся Нектарий. – А Берендей Кузьмич мне тебя расхваливал как раз за другое! Мол, парень просто золото в смысле приключений; ничего от него утаишь, на этого ловца самый крупный зверь бежит.

– Ну-ну, – саркастически покачал головой Денис. – Поэтому вы нас и выбрали в этот поход. И подобрали одного к одному – прямо Атос, Портос и Арамис какие-то. Ну, или вроде того...

Но мне только одно до конца непонятно: почему декан Алоиз наших девочек не взял в Магисториум? Лесю с Владой?

– Ну, ученик Следопытного посада должен бы и догадаться, – заметил Нектарий. – Во-первых, девочкам, к сожалению, вообще путь в Академию Норда пока закрыт. Про историю с ведьмами и их дочерьми помнишь? Я тебе рассказывал!

– Ну, положим, – кивнул Денис.

В свое время он поведал об этом друзьям, но те, признаться, не слишком-то поверили в эту версию. Зато у Нектария был и еще один аргумент от лица взрослых волшебников. Но прежде он предпочел поставить одну важную точку над "и".

– Вообще-то я думаю, эта ошибочная традиция должна кануть в прошлое, – предложил молодой чародей. – Как вы посмотрите на то, чтобы начать прием в Академию и девочек, ректор Кляйнер?

– Мы подумаем, – улыбнулся ректор. Но, глядя на него, можно было увериться, что думать насчет приема в Магисториум будущих воспитанниц Фабрицио Кляйнер будет думать еще долго.

– Во-вторых, – продолжил Нектарий, – и это было самым главным аргументом "против" девочек, – то, что Магнус откуда-то уже знал заранее: в числе делегации из Лицея будет тайно присутствовать маг. Он прибудет по просьбе деканов, чтобы предотвратить пробуждение древних Крыс – истинных Хитрецов. Соображаете?

– Если бы отправились девочки, число вариантов бы сократилось для Магнуса? И ему было бы легче вычислить среди оставшихся мужчин присланного чародея, который способен противостоять черной магии? – предположил Денис.

Нектарий кивнул, не говоря ни слова. Сейчас он смотрел на лицеиста с острым интересом, смешанным пополам с удивленным недоверием.

– Если ты, Денис, еще и угадаешь – почему, – добавил ректор Кляйнер, – тогда я готов взять тебя в Академию без экзаменов. На любой курс и специальность, по твоему желанию.

– Нет уж, спасибо, Пе... ректор Кляйнер, – усмехнулся Денис. – Мне и в Лицее нравится. А ответить я, пожалуй, смогу. Мне для этого и угадывать не надо.

– Ого! Ну-ка, ну-ка!– воскликнул ректор, а Игнациус коротко хохотнул, пыхтя трубкой как маленький паровоз.

– Просто я долго думал об этом, – сказал Денис. – Мне бы очень хотелось как-то объяснить Лесе... и Владе... Что их никто не хотел обидеть, а это было просто необходимо. Для дела.

– Здесь ты прав, – согласился Нектарий. – Но, как ты понимаешь, мы же не могли сказать им правду.

– В любом случае у меня версия только одна, – ответил Денис. – Я думаю, зеркальный маг может быть только мужчиной. Ну, или парнем...

Вот тут уже наступило настоящее молчание. Точнее, молчали все те, кто понимает. Сосны продолжали беспокойно шуметь, голуби – нежно ворковать под мансардами, и где-то вдали еле слышно дышало море.

– Знаешь, Денис...

Нектарий задумчиво смотрел прямо в его глаза. А это одновременно и не легко, и очень здорово, когда на тебя так смотрит такой волшебник.

– Я даже не буду спрашивать тебя, как ты догадался, – промолвил зеркальный маг. – Потому что на свете есть и такие вещи, о которых один волшебник не вправе спрашивать другого.

Денис тоже молчал. Хоть его догадка и оказалась верной, он еще не обдумал ее, как следует.

Но теперь, зная историю ректора Фабрицио Кляйнера и понимая жизненные устои зеркального мага Нектария, Денис понимал, что есть разные испытания на свете. И в мире магии, и в мире обычных людей.

Подчас жалость и сострадание пробивают самые крепкие, самые зеркальные щиты на свете. И в этом отношении, думал Денис, мужчине с его твердым и суровым характером, наверное, все-таки полегче, чем женщине. В женщине больше жалости и сострадания. А значит, и любви.

Но так ли уж нужна любовь всем этим Хитрецам – Магам, Чародеям, Волшебникам, неважно какую магию и цвет они исповедуют? Но зато способным, пусть и страдая при этом, но все же – приносить в жертву друг друга, предавать, подставлять, обманывать, лукавить даже со своими друзьями и близкими.

И при этом называть себя братьями?

Денис не был в этом уверен.

И совсем не обязательно, чтобы наиболее трудное испытание судьба уготовила именно волшебнику. Потому что настоящим волшебником, чтобы там ни сказал чародей Нектарий, Денис пока себя еще не чувствовал. И он почему-то от души надеялся, что это чувство придет к нему нескоро.

Он вовсе не желал пока такой свободы, о которой говорил Магнус. Но об этом у него еще будет время подумать на борту легкокрылого, быстроходного парусника.

К тому же Денис для себя пока не решил: какую же версию событий, случившихся с ними в замке Магисториума, он расскажет в Лицее девочкам. Леся очень проницательная и сразу почувствует самую малейшую фальшь и обман. Даже из самых благих побуждений.

Наверное, придется все-таки советоваться с Максом и Антоном, чтобы не было расхождений. Все-таки один ум хорошо, а три – втрое лучше. Даже без всяких нулей справа.

Денис легонько потряс Макса за плечо. Антон в это время тихо беседовал с ректором Кляйнером.

– Что же до меня... Теперь, если мне когда-нибудь предложат еще одну экскурсию в какой-нибудь старинный замок, я, пожалуй, десять раз подумаю. Прежде чем согласиться, – произнес Максим, не поднимая головы, погруженный в какой-то свой очередной чертеж.

Тот был коряво изображен на сложенном вчетверо замызганном листке бумаги. Похоже, что эту замысловатую схему Максим набросал чуть ли не на ходу. И теперь он задумчиво разглядывал ее, вертя и так, и сяк в ожидании отправления.

Теперь, когда все треволнения и опасности замка Траян миновали, Максим вновь стал прежним. Задумчивым, восторженным, чуточку рассеянным и по уши окунувшимся в магическую и не только технику – учеником Мастерового посада.

Отныне, едва только у Макса выдавалась хоть одна свободная минута, он будет немедленно доставать и сосредоточенно перелистывать "Справочник начинающего мастера-механика". Правда, в свое время Макс уже отказался от идеи изобретения и изготовления в полевых условиях неснашивающихся сандалий. Сапоги-скороходы теперь занимали его разгоряченное воображение!

А все потому, что собранный Максимом из серебряных чайных ложечек супермиксер, предназначенный для взбивания белкового крема к тортам, давал слишком большой расход белка. Денис даже подозревал, что этот сладкоежка-миксер сам потреблял свою продукцию в качестве платы за работу.

Да, решительно Максу сейчас было не до старого друга. Денис усмехнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь ласковыми лучами мягкого августовского солнца. Все-таки не зря его родовыми предками были представители семейства кошачьих!

– Денис! Котик! – окликнули его. Перед ним стоял смущенно улыбающийся Библиотекарь. А рядом Архивариус, державший под мышкой какой-то плоский сверток.

– Слушаю вас, господа книжные чер... господа волшебники, – мигом поправился и тоже улыбнулся Денис. – Давненько мы с вами не виделись!

Вид этих двух пожилых чародеев, более похожих на мирных старичков-пенсионеров, любящих сражаться за шахматной доской где-нибудь на садовой скамейке, напомнил Денису почему-то о родном доме. Такие они оба были чистенькие, аккуратные, по-домашнему уютные, что хотелось думать даже не о Лицее, а о привычной квартире, родителях с их вечными рассказами о последних геологических находках, верном Тигре и, конечно же, Кристине Заграйской.

– А у нас есть вам маленький подарок, юный друг, – заговорщицки подмигнул ему Библиотекарь. – Мы, конечно, понимаем, что это не Бог весть что. Ну, так и здесь, в Академии жизнь тихая, спокойная, и нет тут таких приключений, до которых вы, как мы знаем, большой любитель.

Денис только головой покачал, но тут же согласно кивнул.

Стоявшие рядом Максим и Антон едва не прыснули со смеху. Эти два книжных червя, как едва не оговорился Деня, так и не узнали, что же в действительности произошло в Магисториуме за это время. Какие бури и шторма сотрясали его стены, покуда они копались в книжных завалах и разбирали горы рукописей в таких подземельях архивов, что еще поглубже подвалов Тревожной башни.

Для них это была интереснейшая вылазка в библиотеку северной мудрости. А для Дениса и его друзей, как они полагали – всего лишь ознакомительная экскурсия по обмену магическим опытом плюс несколько практических занятий.

Нектарий иронически переглянулся с Кляйнером, и ребята видели, как ректор на мгновение отвернулся, чтобы не показать легкой улыбки, тронувшей его губы.

– Правда, скажу вам по секрету, Денис, – понизил голос Библиотекарь. – Не далее как вчера утром, мы с достопочтенным Архивариусом вышли из архива, так сказать, подышать свежим воздухом. И видели прямо на площади перед Тревожной башней... эээ... как бы вам сказать...

– А что такое? – с непонимающим видом осведомился Денис. Макс не выдержал, громко хихикнул и тут же отвернулся по примеру ректора Кляйнера.

– Ужасное чудовище, вот что я вам скажу!

Глаза Библиотекаря округлились. Но его тут же одернул за рукав Архивариус.

– Вечно вы, коллега, сбиваетесь с темы. Это был всего лишь мираж, и не случайно он растаял у нас на глазах. А вот стремление разбрасываться – одна из немногих ваших черт, которые недопустимы в работе с редкими рукописями.

Библиотекарь виновато закивал, захлопал глазами. Архивариус же церемонно выпростал сверток из подмышки и торжественно вручил его Денису.

– Позвольте вручить вам редкостную книгу, дорогой Денис! На ней к нашему глубочайшему удивлению нет абсолютно никаких выходных данных. Мы с коллегой подозреваем, что она была напечатана в одной из частных типографий.

Библиотекарь приложил ладонь ко рту и намекнул, доверительно понизив голос:

– Не исключено также, что эта книга была издана в одной из типографий, имеющих прямое и непосредственное отношение к магии. И Лицею Берендея Кузьмича, в частности.

– Одним словом, необходим еще целый ряд специальных исследований. Новый ректор Академии Магисториум, почтенный господин Фабрицио Кляйнер...

При этих словах оба архивных чародея вдруг тонко и понимающе улыбнулись друг другу. И Денис даже подумал, что, возможно, эти старые чародеи не так и просты, как кажутся.

– В общем, он позволил изъять этот экземпляр из библиотечного фонда и передать его вам, уважаемый Денис. В качестве презента. Он также просил особенно отметить, что делает это в виде исключения – библиотечные фонды неприкосновенны! – единственно ради ваших немалых заслуг перед Академией. И мы надеемся также, что вы непременно поведаете нам о них.

Поскольку сии заслуги, думается, несомненны и исключительны, если почтенный ректор Кляйнер даже взял на себя ответственность лишить собственную библиотеку столь ценной книги.

И он торжественно вручил Денису подарок Петера.

Денис смущенно поблагодарил обоих чародеев и отошел в сторону. Ему казалось нетактичным открывать пакет при старших волшебниках.

В пакете была тонкая книга. На ее обложке было вытеснено серебром:

Варфоломей Вдохновенный.

Юношеская лирика.

Денис улыбнулся и перевернул обложку. После чего едва удержался от удивленного восклицания.

Перед ним были знакомые строки:

– Я разбил свой меч, потерял коня, и метель на душе – как плеть.

Добрый старый друг, приюти меня, я не в силах ни жить, ни петь.

– Вот это да!.. – прошептал Денис Котик с явным и огромным удовольствием.

Кто бы мог подумать, что его предок-поэт сыграет не последнюю роль в развязке их приключений в замке Магисториум! И он оказался настолько известен, пусть и в узких кругах волшебников и чародеев, что о нем была наслышана даже одушевленная магия пещеры Риффеншталь! Да к тому же еще и в столь молодые годы! Ведь написано же на обложке – юношеская лирика.

"Надо будет потом ребятам показать, Максу с Антоном!" – решил Денис. – "Вот обзавидуются-то!"

Он перелистнул несколько страниц, открыл наугад. Взор Дениса остановился на одиноком восьмистишии. Он быстро пробежал его глазами. Затем нахмурился, прочитал вновь, уже гораздо медленнее.

"Это про меня..." – подумал он, с удивлением всматриваясь в немую бумагу. – "Все это все сейчас случилось со мной. Со всеми нами".

– Я тоже обратил внимание на эти строки.

Перед ним стоял ректор Кляйнер.

– И отложенное на века свидание мрачных ночных теней, которых нам все-таки удалось спугнуть. А потом вместе остановить. Надеюсь, что навсегда.

– А пламень прежних дней в их темных помыслах – это надежды возродить былое могущество? Черную магию? – вопросительно взглянул на ректора Денис.

– Можно трактовать и так. Не забывай только, что это просто стихи. Всего-навсего. А стихи никогда и ничего не говорят напрямую, – заметил Кляйнер.

– Нет, – покачал головой Денис. – Это не просто стихи. Совсем даже не просто.

– Ты думаешь?

Денис кивнул.

Некоторое время оба молчали, слушая, как Нектарий отдает шутливые команды готовиться к пешему переходу через лес и дюны к пристани.

– Я не могу сказать, что наш отъезд сейчас – это побег из рая, – сказал Денис. – Но мне кажется, мой предок Варфоломей прав: я иногда ловлю себя на мысли, что не могу уловить смысл в той или иной магии. В волшебстве, которое подчас творят, не пойми зачем.

Словно все мои знакомые волшебники и впрямь играют со мной, каждый раз говоря мне: а вот это зачем? А так почему? А это что значит?

А мне совсем непонятно: почему они меня-то об этом спрашивают, когда сами такие могущественные и многоопытные?

– Думаю, ты просто взрослеешь, – предположил ректор Кляйнер. – И не забывай: какими бы мудрыми тебе ни казались люди или волшебники, не важно – они никогда не будут таковыми на самом деле, пока воюют друг с другом.

Он улыбнулся и опять стал удивительно похож на прежнего парнишку Петера, воспитанника с испуганными и наивными глазами.

– Именно поэтому ты и решил бороться с Крысами в обличии ребенка? – недоверчиво протянул Денис. – Чтобы не было соблазна проявлять силу?

– Вот ты уже и начинаешь правильно ставить вопросы, – сказал Петер. – Очень скоро тебе уже не понадобятся подсказки.

– Может быть, – кивнул Денис. – И все равно, я иногда очень люблю заглянуть в конец учебника или на последнюю страницу детектива. Ведь так хочется заранее знать ответ, честное слово.

– Что ж, приезжай в Магисториум, в любое время, когда захочешь, – кивнул волшебник. – Мы сможем поговорить об этом и о многом другом. К тому же, не забывай, пожалуйста: в пещере Риффеншталь тебя отныне всегда ждет твоя собственная галерея снов.

– И там я опять найду сломанный меч, страшного дракона и печальную деву? – покачал головой Денис.

– Наверное, теперь ты повстречаешь там нечто новое. И оно будет не менее знаменательным, хотя насчет девы я не уверен, – твердо пообещал ректор Кляйнер.

– А в пещерах Риффеншталь, часом, не водятся никакие крысы? – улыбнулся Денис.

– На этот случай попросишь у Нектария мою дудочку, – самым серьезным тоном предложил ректор. – Уверен, тебе он не откажет.

Они посмотрели друг другу в глаза. Затем протянули руки и обменялись крепким, настоящим мужским рукопожатием. И больше им не нужно было никаких слов.

Посланники Лицея присели на дорожку и в последний раз обернулись на старые башни. Отсюда, с опушки светлого леса, пронизанного солнечными лучиками, замок казался кусочком какого-то совсем иного, каменного мира. Это было творение рук человека, отданное когда-то во власть магии.

И теперь старый замок Траян должен был вновь вернуться к людям, чтобы забыть свои темные, мрачные сны и возродиться окончательно.

Библиотекарь с Архивариусом даже поначалу хотели задержаться в Магисториуме подольше. А обратно, на остров Буян добраться с какой-нибудь "оказией".

Однако Нектарий шепнул почтенным чародеям на ушко несколько энергичных слов, и те вмиг забыли о своем прежнем желании.

К слову сказать, уезжали они из лесного Норда не с пустыми руками. Каждый крепко прижимал к груди связку заветных фолиантов и редких рукописей, которые они намеревались сравнить с уже имеющимися в библиотеке Лицея подобными хрониками и другими историческими источниками.

Наконец гости поднялись, прозвучала чья-то шутливая команда. И маленький сводный отряд объединенной магии Академии лесного Норда и Лицея на Буяне тронулся в путь.

Дорога была веселой и легкой, как и всякая дорога домой.

Сосны приятно пахли нагретой на солнце смолистой корой. Под ногами мягко пружинил ковер из рыжей хвои. А в глубине леса таинственно темнели заросли раскидистого зеленого папоротника и густого бересклета.

Нектарий беспрестанно наигрывал на дудочке своего друга Петера веселые и задиристые мотивчики. Изредка он принимался весьма талантливо подражать лесным птицам, которые с опаской поглядывали на веселого свистуна из высоких и густых крон деревьев.

Потому что сосны и песок уже кончились. За ними потянулся лиственный лес, а это значило, что пристань близка, и скоро Денис с друзьями, наконец-то, увидят долгожданные паруса.

Нектарий же продолжал наигрывать все новые и новые мелодии. Денис шагал рядом с легким сердцем, и даже изредка попадал в такт этим мотивчикам. А порой даже принимался насвистывать, дивясь, что прежде никогда не слушал таких песенок. А по телевизору или радио их никогда не станут крутить, это уж точно.

Когда они увидели высокий парусник, мерно качавшийся на волнах, друзья обнялись и весело заорали от радости. В этот миг каждый почувствовал, как ему хочется домой, в родной Лицей.

Именно теперь они, быть может, впервые ощутили свою школу чародейства и волшебства настоящим, подлинным домом, где им всегда рады, где их всегда ждут и надеются.

Потому что ничто на свете не кончается.

Но любая стоящая и нужная дорога почему-то всегда начинается именно от твоего дома и к нему же потом возвращается. И даже магия молчит о том, почему так бывает, и зачем нам так часто порою хочется покинуть свой дом.

Наверное, чтобы поскорее к нему вернуться. Ведь все на свете еще только начинается.

Во всяком случае, Денис сейчас был в этом абсолютно уверен.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ О ДЕНИСЕ КОТИКЕ