Держать в плену

Глава 1

Ария

Двумя днями ранее…

Мои шаги слышны, когда я бегу по деревянному полу коридора, так быстро, как только могу. Я резко сворачиваю за угол, прижимаюсь спиной к стене и прижимаю руку к сердцу, которое в данный момент угрожает выскочить из груди. Бабочки порхают в животе, и тревожное предвкушение охватывает все мое тело.

Я слышу, как его тяжелые шаги становятся громче, ближе. А затем, внезапно, они прекращаются. Я задерживаю дыхание, отчаянно пытаясь предугадать его следующий шаг.

— Ты не сможешь спрятаться от меня, принцесса, — говорит Ренато прямо перед тем, как выскочить из-за угла и схватить меня.

Вскрикиваю от удивления, и хихикаю, когда он покрывает поцелуями все мое лицо, спускаясь по шее. Он наконец отстраняется, а я задыхаюсь.

Протягивая руку, касаюсь светло-каштановой пряди волос, которая в данный момент колышется перед его озорными зелеными глазами. Эти глаза напоминают мне лес за особняком, где я играла в детстве.

— Я всегда найду тебя, — обещает Ренато, улыбка украшает его полные губы, прежде чем они ищут мои в почти полной темноте.

Со стоном наконец уступаю, он притягивает меня ближе, его руки блуждают по всему моему телу и целуют, пока у меня не начинает кружиться голова. Я знаю его губы лучше, чем свои собственные.

Я целовала его больше раз, чем могу сосчитать.

Первый и единственный парень, которого я когда-либо целовала.

Поблизости срабатывает рация, заставляя нас обоих замереть.

Чувствую прерывистое дыхание Ренато на своих губах, когда он загораживает вид на коридор своим телом. Его мышцы напрягаются вокруг меня в состоянии повышенной готовности.

Когда мы слышим, что охранник наконец уходит, мгновенно расслабляемся.

Боже, мы всегда играем в эту опасную игру. Испытывая, насколько далеко мы можем зайти, прежде чем нас поймают или возникнут неприятности. Так было со мной и Ренато годами. При каждом удобном случае мы ускользаем куда-нибудь на территорию моих родителей, прячемся от любопытных глаз и делаем вид, что наш самолет падает.

Мы с Ренато многим рискуем, дурачась, особенно на публике. В основном потому, что я дочь очень могущественного босса мафии — Луки Витале. И еще из-за того небольшого факта, что отец платит ему за то, чтобы он был моим телохранителем, а не партнером по поцелуям. Если бы отец когда-нибудь узнал, какие на самом деле обязанности Ренато выполняет почти каждую ночь, скажем так, он бы точно не обрадовался.

И вот, когда руки Ренато начинают блуждать, сжимая мою грудь через рубашку, а затем спускаясь ниже, я останавливаю его, как только кончики пальцев касаются пояса моих шорт.

— Мы не можем, — выдыхаю я.

Есть кое-что еще, что удерживает меня от того, чтобы перейти на второй уровень с Ренато. И это не имеет ничего общего с отцом, а скорее с нашей дружбой. Я видела слишком много пар, которые расстались и больше никогда не разговаривали. Одна только мысль о том, что в моей жизни не будет Ренато, единственного настоящего друга, который у меня есть, выводит из себя. Я определенно не хочу потерять его из-за глупой ссоры или расставания. Мне просто невыносима мысль о том, что я никогда больше не заговорю и не увижу его. Большую часть времени Ренато — единственный человек, с которым могу поговорить или излить душу.

Он моя опора. Мой человек. Честно говоря, я просто не знаю, что бы без него делала. И никогда не хочу узнавать.

Итак, по этой причине, даже если это эгоистично, я постепенно отдаляюсь от него. Ренато выглядит обиженным моим отказом, поэтому я наклоняюсь и дарю ему чувственный поцелуй, от которого у него перехватывает горло.

— Однажды, Ария… — Его голос затихает, прежде чем он смотрит вдаль.

— Да, да, я знаю, — говорю ему, закатывая глаза.

Он всегда угрожает остановить нашу маленькую игру, но я уверена, что это просто пустые разговоры, потому что он всегда ищет меня, желая большего, даже после того, когда я раню его, как он часто это называет.

— Ты идешь спать? — Спрашивает Ренато с разочарованным вздохом, прежде чем отступить и провести руками белой рубашке, пытаясь разгладить недавно образовавшиеся складки.

— Да, — лгу я.

Мне неловко врать ему прямо в лицо, но я не могу сказать, что на самом деле планирую делать сегодня вечером, иначе он попытается остановить меня.

— Хорошо. Что ж, спокойной ночи, — говорит он, его губы снова находят мои в целомудренном поцелуе.

— Спокойной ночи, — кричу ему вслед, когда он исчезает в коридоре, чтобы закончить свою смену.

Ренато мой телохранитель днем, и вечером дежурит в патруле.

Он долгое время работал на отца, также он лучший друг моего брата. Брат пару раз заставал нас с Ренато целующимися, но Нико, кажется, не волнует, что я путаюсь с его лучшим другом. Уверена, он поддержал бы нас обоих, что бы мы ни решили сделать, потому что Нико просто такой хороший брат.

Но страх потерять Ренато всегда будет сдерживать меня, и я действительно не знаю, смогу ли когда-нибудь преодолеть это. Может быть, когда-нибудь, когда карты лягут, и звезды сойдутся… или что-то в этом роде. Но не этим вечером. Сегодня у меня планы, которые не касаются ни Ренато, ни нашего совместного будущего.

Я направляюсь в свою комнату и сразу же иду к своей огромной гардеробной в поисках что мне надеть. Одина из моих подруг, которую не видела несколько месяцев, сегодня вечером выступает ди-джеем в клубе. Я пообещала ей, что буду там, и ничто меня не остановит. Я устала быть запертой в этом доме и под постоянным наблюдением. Я сбегала тайком и раньше, так что это не такая уж большая проблема. Ну, до тех пор, пока меня не поймают. На этот раз, возможно, будет немного сложнее из-за недавних обстоятельств, но я готова принять вызов.

Разбирая свой широкий ассортимент дизайнерских платьев, я позволила своим пальцам скользнуть по дорогим материалам. На многих вещах здесь все еще есть бирки. Мы с мамой помешаны на покупках, к большому разочарованию моего отца и его кошелька. Отец однажды сказал, что до моего рождения она никогда особо не беспокоилась об этикетках. Но как только я стала подростком, это стало нашим особым увлечением.

Нас с мамой сблизили коллекции дизайнерских платьев и туфлей, а я стала, по мнению некоторых, светской львицей Нью-Йорка.

В последнее время мой Instagram стремительно набирает обороты, у него более двух миллионов подписчиков. Все хотят знать, что я надену в следующий раз, и это вроде как увлекательно — ведь ко мне приковано всеобщее внимание.

Но социальные сети часто являются абсолютной ложью, и я всего лишь один из многих самозванцев, притворяющихся, насколько прекрасна моя жизнь.

Если бы они только знали правду о моей повседневной рутине, о том, как меня держат под замком большую часть времени и как я трачу много времени на онлайн-покупки вместо того, чтобы ходить в настоящие магазины или посещать дизайнеров, как я рассказываю в своих постах…

Я могу притворяться перед миром той, кем не являюсь, демонстрируя свою идеальную жизнь, хотя, на самом деле, не думаю, что когда-либо была более несчастной. Я устала быть принцессой мафии, никогда не знать, что ждет меня в будущем, и думать только о том, что не могу выйти из дома без по крайней мере пяти телохранителей. У меня даже нет водительских прав, потому что, на самом деле, какой в этом смысл?

Тяжело вздыхая, снимаю платье с вешалки и изучаю его. Оно короткое, с золотыми блестками, и я точно знаю, какие туфли могла бы надеть с ним — пару золотистых туфель Louboutin с красной подошвой, которые подарила мне мама.

Я достаю коробку со дна своего шкафа и открываю ее.

Они выглядят совершенно новыми, и вспоминаю, что надевала их всего один или два раза. Держа все в руках, я иду в ванную, привожу себя в порядок, а затем переодеваюсь в свой ночной наряд.

Делаю прическу, макияж, и почти готова. Пока наношу последний штрих, блеск для губ телесного цвета, глядя в зеркало, то понимаю, что выгляжу грустной. Я пытаюсь улыбнуться, но улыбка не касается глаз.

Я знаю, что большинство людей думают обо мне.

Бедная маленькая принцесса. У нее есть все, и почему-то она все еще хочет большего.

И в каком-то смысле это правда. Конечно, у меня есть все, чего я только мог пожелать. Но когда у тебя нет свободы, то, что у тебя есть на самом деле? Материальные блага не имеют большого значения, когда ты несчастна и одинока. Большую часть своей жизни я была заперта в пресловутой башне цвета слоновой кости, не имея возможности даже сходить в спортзал или продуктовый магазин в одиночку. Каждый раз, когда я выхожу из дома, меня окружает свита охранников, которые открыто сообщают о своем присутствии всем вокруг.

Это просто кричит не подходите к ней, не разговаривайте с ней.

Я не возражаю, когда Ренато ходит за мной по пятам, потому что он мой друг… а иногда и больше. И, в последнее время, я нашла утешение в его объятиях. Иногда единственное, что заставляет меня чувствовать себя живой, — это когда мы крадемся по дому в темные углы, убегая от охраны, стараясь, чтобы нас не заметили. Я знаю, что отец убил бы обоих, если бы нас когда-нибудь поймали, и трепет от этого заставляет мое сердце биться быстрее — единственное истинное доказательство того, что я не совсем мертва внутри.

Когда я не встречаюсь тайком с Ренато, повседневная рутина довольно скучна. И теперь, когда Селина, девушка моего брата, вернулась, дом находится под строгим карантином, и у меня еще меньше дел, чем было раньше. Просто получить разрешение на выезд с машиной охраны — все равно что вырвать зубы. И если это не является абсолютно необходимым, отец обычно запрещает это. Он говорит, что это слишком опасно.

И я понимаю. Я понимаю.

Десять лет назад Селина была похищена прямо из-под крыши дома моих родителей собственной матерью и продана самому известному главарю торговли людьми в городе, возможно, даже во всем мире. Селине было всего тринадцать, когда она попала под контроль Константина Карбоне. Она смогла сбежать только после десяти лет плена, потому что брат убил сына Константина, чтобы спасти ее.

Селина вернулась другим человеком, такой непохожей на счастливую, застенчивую девушку, какой я когда-то знала. И мой брат тоже сильно изменился с тех пор, как ему пришлось отнять жизнь, чтобы спасти ее. Я надеялась, что брат никогда не пойдет в нашего отца, на руках которого много крови из-за его работы, но, похоже, именно это и происходит.

Я не сталкивалась с темной стороной отца лично, но слышала истории, и знаю, как его боятся и почитают. Наша фамилия вызывает панику в глазах людей всякий раз, когда ее произносят. Иметь много власти и влияния приятно, но это также влечет за собой множество врагов, постоянно пытающихся отобрать у тебя жизнь.

Селина живет с нами всего несколько последних месяцев, и такое чувство, что за это короткое время вся наша жизнь перевернулась с ног на голову. Впрочем, я ее не виню. Ни в чем из этого нет ее вины. Просто любая крошечная частичка независимости, которая у меня была до ее приезда — уничтожена. И если раньше я думала, что все было плохо, то сейчас все намного хуже.

Больше не стараясь улыбнуться глазами, я выхожу из комнаты и останавливаюсь в коридоре. Отсюда вижу дверь спальни Селины.

У нас было не так уж много времени для сближения с тех пор, как она вернулась, и веселый девичник был бы как раз тем, что сблизило бы нас. Хотя сильно сомневаюсь, что она скажет "да", но я все еще чувствую острую потребность пригласить ее. Возможно, она страдает от комнатной лихорадки так же сильно, как и я.

Прежде чем успеваю усомниться в своем выборе, я подхожу к двери и стучу. Когда Селина открывает несколько секунд спустя, она выглядит ошеломленной, увидев меня, без сомнения, ожидая увидеть Нико.

— Скучаешь? — Говорю я с широкой улыбкой.

— Очень, — признается она.

— Хочешь сходить куда-нибудь? Моя подруга сегодня вечером диджействует в клубе, и я умираю от желания увидеть, как она делает свое дело.

— Э-э…

— Не волнуйся. Моему брату нихрена не нужна знать. Будем только мы девочки.

На ее губах появляется нервная улыбка.

— Хорошо, конечно, — говорит она с кивком, чертовски удивляя меня.

Я понимаю, что она в пижаме, поэтому спрашиваю: — Есть что надеть?

Она опускает взгляд на свой наряд и краснеет.

— Нет? — говорит она, но это звучит скорее как вопрос.

— Не волнуйся. У меня в шкафу предостаточно одежды, — объясняю я.

Затем, подмигнув, говорю ей: — Пойдем со мной.