Держать в плену

Глава 2

Ария

Как только находим, что надеть Селине, мы пробираемся на улицу к ожидающей нас машине. Час назад я отправила сообщение водителю, Марко, и попросила его быть наготове.

Он постоянно ворчит по поводу моих ночных выходок, но никогда не говорит "нет". И, что более важно, он никогда не рассказывает отцу о том, куда я иду и что делаю вне дома. Может быть, это потому, что во время моих маленьких вылазок никогда ничего не случалось… Или, может быть, это потому, что я всегда сую ему несколько сотен долларов, чтобы он держал рот на замке.

Когда мы забираемся на заднее сиденье седана, Селина нервно оглядывается по сторонам.

— Нам не нужно больше охраны? — Спрашивает она.

Я улыбаюсь и беспечно машу рукой.

— У нас все будет хорошо, — заверяю я. — Там будет куча людей. Ничего не случится.

Я понимаю ее опасения, но это не значит, что мы едем совсем одни. Марко будет рядом на случай, если что-нибудь случится, а в клубе полно охраны и вышибал.

Селина одаривает меня неуверенной улыбкой и поправляет подол юбки, прежде чем нервно скрестить ноги.

Платье, которое я одолжила, идеально сидит на ее фигуре. Селина высокая, блондинка и безумно красивая. Она была сногсшибательна, когда едва была подростком, поэтому неудивительно, что мой брат безумно влюбился в нее много лет назад. Сейчас ей двадцать три, на два года старше меня, и трудно поверить, от какой жизни она недавно сбежала. Лично я не знаю, смогла бы выжить. Но она сильная. Она всегда была чертовски сильной.

Марко везет нас в город, огни и атмосфера наполняют меня ошеломляющим чувством счастья и умиротворения, которое я никогда не смогла бы описать словами. Я люблю город. Мне нравится, что он никогда не спит и что там всегда что-то происходит. Так много людей живут здесь, в Нью-Йорке, и я хотела бы стать одной из них хотя бы на один день.

Когда Марко подъезжает к большому зданию промышленного вида, он разворачивается на сиденье и говорит нам: — Я припаркуюсь в нескольких кварталах отсюда. Просто напишите, когда будете готова уехать.

Это не первое его родео.

Я уже много раз делала это без ведома своих родителей, которые, вероятно, оторвали бы нам голову, если бы узнали, что тайком хожу по ночным клубам.

— Спасибо тебе, Марко, — кричу, вылезая из машины, поворачиваюсь и жду Селину.

Она выглядит встревоженной и почти так, будто хочет вернуться домой, но затем, кажется, собирает свои нервы и в конце концов выходит. Приняв решение, я беру ее за руку и веду мимо очереди людей прямо к входной двери.

Огромный, дородный вышибала у двери поворачивает ко мне свою лысую голову и прищуривает глаза.

— Имя? — Спрашивает он, выглядя скучающим и не убежденным, что оно действительно будет в списке. Я уверена, что сегодня вечером сюда пытались проникнуть множество людей, но точно знаю, что не собираюсь тратить его время впустую.

— Ария Витале, — говорю я с улыбкой.

Почти мгновенно замечаю перемену в его поведении.

Имя моей семьи вселяет страх во многих людей, когда они его слышат. Отец очень хорошо известен в городе своей работой и связями с мафией. Несмотря на то, что моя семья помогает невинным людям, которые попадают в сети торговли людьми, отец все еще работает в темных закоулках города, чтобы заработать свои деньги. Он контролирует большую часть Нью-Йорка и Нью-Джерси, а также владеет множеством территорий.

Вышибала проверяет свой список, кивает мне и затем отходит в сторону, пропуская нас через парадную дверь.

Внутри шумно и ярко, многочисленные неоновые огни различными узорами перемещаются по огромному танцполу. Клуб битком набит людьми, которые пьют, смеются, танцуют и громко разговаривают.

Я веду Селину прямиком в бар, заказываю нам пару рюмок и выпивку, чтобы она расслабилась. Боже, девушка выглядит так, словно она сейчас на похоронах, а не в клубе.

Я действительно хочу, чтобы мы хорошо провели время сегодня вечером, и собираюсь сделать своей миссией то, чтобы это произошло. Селина заслуживает этого, вечеринки, веселого вечера, чтобы расслабиться и забыть обо всем плохом.

В итоге я занимаю для нас два места в баре, пока ждем, когда приготовят наши смешанные напитки, и мы по очереди выпиваем по несколько рюмок текилы. После третьей рюмки могу сказать, что Селина начинает расслабляться, и это делает меня такой счастливой.

Несколько парней приходят и уходят, пытаясь приударить за нами, но я быстро их останавливаю. Если они хотят дожить до завтра, им лучше просто бежать в другую сторону и не испытывать судьбу.

Бармен ставит перед нами коктейли несколько минут спустя, как раз в тот момент, когда из динамиков начинает играть одна из моих любимых песен.

Я вскакиваю, хватаю Селину за руку и кричу, перекрикивая музыку: — Давай потанцуем!

Она следует за мной на танцпол. Толпа расступается, когда я пробираюсь сквозь нее. Несмотря на то, что мой рост всего сто пятьдесят два сантиметра, мне нравится думать, что моя уверенность компенсирует тот факт, что я маленького роста.

Я пишу своей подруге, которая работает диджеем, что мы подойдем к ней вскоре после того, как выпьем и потанцуем.

Убираю телефон и начинаю танцевать, это одно из моих любимых занятий.

Поначалу Селине неловко, она едва покачивается в такт музыке.

— Давай. Ты можешь сделать лучше! — Дразню ее.

Она допивает половину своего коктейля, ей нужна жидкая храбрость, прежде чем она начнет отставать от меня, поднимая руку вверх и выглядя как суперзвезда на танцполе.

— Черт возьми, да! — Я обращаюсь к ней с широкой улыбкой.

Она двигается так свободно, беззаботно, и это чудесно видеть.

Наконец-то Селина теряет бдительность и наслаждается собой, чего, вероятно, не делала годами. Я так счастлива, что попросила ее пойти со мной сюда сегодня вечером. Ей это было нужно. Нам обоим это было нужно.

Я допиваю большую часть своего коктейля, танцуя и смеясь, когда внезапно понимаю, что Селина уронила свой бокал.

— Вау! — Кричу я, натыкаясь на нее. — Ладно, ты прощена! — Шучу я.

Но когда поднимаю взгляд и вижу беспокойство и страх в ее глазах, то быстро трезвею.

— Что? Селина, что случилось?

Она отводит свои глаза от меня и фокусируется на определенном месте на втором этаже. Я пытаюсь посмотреть, на что она смотрит, но все, что вижу, — это пьющих и веселящихся людей.

— Константин здесь! — Говорит она в панике, ее глаза мечутся по сторонам.

И после произнесения этих слов то, что должно было стать веселой девичьей вечеринкой, за несколько секунд превращается в жуткий кошмар.

— Ты уверена, что это был он? — Спрашиваю Селину, хватая ее за руку и сильно встряхивая. Мне нужно, чтобы она сосредоточилась.

— Да! Нет! — Выпаливает она. — Я не уверена на сто процентов, но думаю, это был он.

Я оглядываю клуб, разрываясь между желанием и нежеланием видеть его.

Константин Карбоне был занозой в боку моей семьи в течение многих лет. Помню, как в детстве подслушивала истории о нем, думая, что он настоящий злодей. И мысль о том, что я действительно столкнусь с ним сегодня вечером, заставляет содрогнуться. Он ответственен за разрушение множества жизней. Бедная Селина была в его лапах целое десятилетие, пока он творил с ней всевозможные нездоровые и развратные вещи. И если он здесь сегодня вечером, это значит, что он ищет ее и хочет вернуть.

— Черт, — бормочу я себе под нос, прежде чем вытащить мобильный телефон из маленького клатча в моей дрожащей руке. — Я собираюсь позвонить Ренато на всякий случай. Он знает, что делать.

Когда я слышу, как знакомый голос отвечает на телефонный звонок, мое сердце сжимается в груди.

— Ренато, это я. — Делаю глубокий вдох, прежде чем сказать ему: — Послушай, не психуй, но мы в клубе.

Ренато уже много лет разбирается с моими проделками. Это не первый раз, когда я тайком выхожу из дома без свиты телохранителей, вопреки лучшим пожеланиям родителей, и без его ведома, не находясь дома до следующего дня.

— Черт возьми, Ария! — Он чертыхается себе под нос, прежде чем спросить требовательным тоном: — В каком клубе?

— Ликвид Лаунж.

Он целую минуту ругает меня, рассказывая, как опасно выходить из дома без его ведома, особенно сейчас, как будто не понимаю всего этого. Закатывая глаза, я прерываю его и говорю: — Мне не нужно твое дерьмо прямо сейчас, Ренато. Мне нужна твоя помощь.

Я смотрю на Селину, которая выглядит мертвенно-бледной, в глазах ужас.

— Селина думает, что только что видела здесь Константина Карбоне.

Ренато делает паузу, прежде чем сказать мне: — Тебе нужно убираться оттуда, Ария. Прямо сейчас. Ты меня слышишь? — Его тон суров. — Даже не оплачивай счет. Я позабочусь об этом позже. Просто убирайся к чертовой матери из здания.

Я не думаю, что он когда-либо был так резок со мной раньше, и это пугает меня. Понимающе киваю, хотя он меня не видит, смотрю на Селину и говорю ей: — Он сказал, что нам нужно убираться отсюда. Я напишу водителю, чтобы он приехал за нами. Он всего в нескольких кварталах отсюда. Тогда мы сможем…

Я не успеваю закончить предложение. Раздается громкий, оглушительный грохот, и музыка внезапно обрывается.

Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп!

Селина тянет меня на пол, укрывая, когда раздается стрельба. Толпа людей, окружающих нас, впадает в панику, с криками бросается к ближайшему выходу. Действуя быстро, Селина затаскивает меня под стол, чтобы нас не затоптали насмерть в последовавшем хаосе, поскольку стрельба продолжает греметь по всему зданию.

Вокруг нас начинают падать мертвые тела, пока место не становится похожим на что-то из фильмов о войне.

— Ария! Ария!

Я слышу безумные крики Ренато из динамика моего телефона, который лежит на полу у наших ног.

Люди плачут, вопят и отчаянно пытаются спастись, и любого, кто движется, просто косят боевики. Я начинаю учащенно дышать, мои чувства перегружены.

— Нам нужно выбираться отсюда!

Селина согласно кивает.

— Пригнись, — инструктирует она.

Мы выбираемся из-под стола, и я едва помню, что в последнюю секунду нужно схватить телефон, держа его в руке, как спасательный круг. Возможно, потому что так оно и есть.

У меня подкашиваются ноги, но Селина тащит меня за собой к тому, что, как я надеюсь, является выходом.

— На твоем месте я бы этого не делал! — Выкрикивает кто-то.

Селина внезапно останавливается как вкопанная, будто голос имеет над ней непредвиденную власть. Ее глаза полны боли и сожаления, когда она кричит мне: — Уходи! Убирайся отсюда!

Слезы наполняют глаза, когда понимаю, что она жертвует собой ради моей безопасности. Я отчаянно тяну ее за руку, надеясь, что она передумает.

— Я не оставлю тебя!

Я плачу, мое зрение затуманивается.

— Убирайся, пока не стало слишком поздно! — Шипит она, подталкивая к выходу и подальше от себя.

Я вижу скрытое сообщение в ее глазах.

Она хочет, чтобы я пошла за помощью, потому что, если нас обоих схватят, у нас не останется надежды.

Всхлипывая, слегка киваю ей, прежде чем повернуться и выбежать за дверь в конце коридора. Я засовываю телефон за пазуху своего золотого мини-платья с блестками, надеясь, что Ренато все еще на линии и придет нас спасать. Снаружи собралось несколько человек, все они оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, опасаясь, что это один из бандитов, вышедших, чтобы закончить работу.

Я двигаюсь к толпе, надеясь смешаться и спрятаться, пока кто-нибудь не придет за нами, но успеваю сделать два шага, как меня внезапно поднимают в воздух. Я в крепких объятиях большого, дородного мужчины, от которого пахнет потом и жиром.

Кричу во всю глотку, умоляя кого-нибудь помочь мне, но люди, которые раньше выглядели так, будто были готовы помочь, внезапно рассеиваются по ветру, опасаясь за собственную безопасность.

Я сопротивляюсь, брыкаюсь и кричу, но мужчине удается вернуть меня в клуб. Он заставляет меня встать рядом с Селиной, которая противостоит самому дьяволу — Константину Карбоне. Я никогда раньше не видела его лично, только на фотографиях, но узнала бы его злобное лицо где угодно. Он ответственен за все это. Но как, черт возьми, он нашел нас?

— Я пойду с тобой, — умоляет его Селина. — Просто отпусти ее.

Я смотрю на Селину с благоговением.

Она такая чертовски храбрая, такая жесткая.

И готова на все ради моей безопасности. Если мы выберемся из этого живыми, я понятия не имею, как вообще отплачу ей за ее самоотверженность.

Константин издает глубокий, грудной смех.

— О, ты думаешь, что теперь устанавливаешь правила, моя маленькая зверушка?

Селина заметно вздрагивает от этого прозвища, и задаюсь вопросом, сколько раз он называл ее так за десять лет их совместной жизни.

Я содрогаюсь от этой мысли.

Константин подходит к нам. Вблизи он красив, у него волосы цвета соли с перцем и темные глаза. Я бы никогда не приняла его за монстра, но внешность явно обманчива.

Он протягивает руку, чтобы коснуться лица Селины, но она морщится и делает шаг назад. Он цокает на нее, и жестокая ухмылка появляется на его губах, когда говорит: — Кажется, мой маленький питомец растеряла все манеры. Не волнуйся, я снова научу тебя хорошим манерам. Я буду выбивать из тебя гребаное неповиновение до тех пор, пока ты больше не сможешь ходить.

А затем он отводит руку назад и ударяет кулаком ее сбоку по голове.

Моя первая реакция на его жестокость — полный шок. Я никогда раньше не видела, чтобы мужчина бил женщину. И затем, слишком скоро, гнев начинает подниматься, просачиваясь сквозь каждую пору моего тела, и я кричу ему: — Оставь ее в покое!

В тот момент, когда черные глаза останавливаются на мне, я осознаю свою ошибку. Константин медленно подходит ко мне, как лев, выслеживающий свою добычу. Плавно, очень тихо, кончики его пальцев касаются моей щеки, прежде чем он обхватывает рукой мою шею и заставляет поднять подбородок.

Он пристально смотрит на меня, изучая каждую черточку моего лица.

— А ты, должно быть, Ария Витале. Боже мой, ты так похожа на свою мать, — говорит он с благоговением, и я практически вижу, какие дерьмовые мысли кружатся в его злых глазах. Если глаза — ворота к душе, то у этого человека ее нет. Они выглядят лишенными эмоций, какого-либо света, всего. Просто бесконечные темные ямы чистой тьмы.

— О, я собираюсь повеселиться с тобой, — говорит Константин. — Все веселье, которого я был лишен с ней, благодаря твоему никчемному отцу.

Я открываю рот, чтобы отчитать его, но внезапно Селина издает первобытный крик. В мгновение ока она набрасывается на Константина, ногти впиваются ему в щеку, прежде чем один из охранников оттаскивает ее назад, подальше от него.

Она борется с мужчиной, как дикое животное, и я не могу не подбадривать ее молча. Делаю шаг вперед, чтобы помочь ей, но меня немедленно оттаскивают. Я борюсь со своим собственным похитителем, пинаю его в голень и заставляю взвизгнуть от боли.

Прямо сейчас мы обе ведем борьбу всей нашей жизни. Мы не отступаем. Мы не облегчаем им задачу.

В конце концов, Селина обмякает в объятиях мужчины, выбившись из сил. Ее дыхание прерывистое и хриплое, когда она впивается взглядом в Константина. Я никогда раньше не видела ее с этой стороны. Но, учитывая, через что она прошла, я уверена, что ей пришлось адаптироваться и стать кем-то другим, кем-то жестоким и несокрушимым.

Константин небрежно достает белый носовой платок из кармана своего костюма и вытирает лицо, глядя на кровь, когда убирает его. Смешок вырывается из его груди, прежде чем его темные глаза останавливаются на Селине.

— Побереги свои силы, маленький питомец. Они тебе понадобятся для того, что я запланировал для тебя, — угрожает он. Затем смотрит на своих людей. — Поторопись и обыщи их, а потом давай убираться отсюда к чертовой матери.

Дрожь пробегает вверх и вниз по моей спине.

Мой мобильный телефон.

Он спрятан спереди моего платья. Мне нужно, чтобы Константин дал нам больше информации, хоть что-нибудь, и я могу только надеяться и молиться, что Ренато все еще на линии и слушает все это.

— Куда ты нас ведешь? — Я кричу, чтобы это было слышно в микрофон.

— Мы отправляемся на небольшую прогулку на лодке, — загадочно говорит он, прежде чем повернуться и уйти, перешагивая по пути через мертвые тела.

Вдалеке слышны полицейские сирены, в то время как четверо мужчин грубо обыскивают Селину и меня, срывая с нас одежду и засовывая пальцы туда, где их быть не должно. Я отбиваюсь от них изо всех сил.

— Не смей прикасаться ко мне! Не надо! Остановись!

Несмотря на все мои усилия, им удается залезть мне под платье, прежде чем вытащить мой спасательный круг для Ренато.

— Сотовый телефон, — выкрикивает один из мужчин, прежде чем бросить его на пол и разбить о бетон каблуком тяжелого ботинка.

Рыдание вырывается из меня, когда я смотрю на Селину. Мы точно знаем, о чем думает каждая из нас — теперь нас никогда не смогут найти.