Держать в плену

Глава 43

Матео

Несколько дней спустя дядя звонит, чтобы извиниться. Он уже вернулся в свою безопасную крепость в Калифорнии, не желая ворошить кашу еще больше, чем то, что он сделал здесь, в Мексике. Хотя я все еще расстроен из-за него, но от части могу его простить. Нравится мне это или нет, он — единственная семья, которая у меня осталась. И если родители чему-то меня научили, так это тому, что ты всегда прощаешь семью. Даже когда они облажаются.

— Это в прошлом, — говорю в трубку, лгу сквозь гребаные зубы и перекатываю счастливую монету по костяшкам пальцев.

Поведение Доминго в итоге привело к моей вспышке гнева, которая, в свою очередь, заставила меня причинить боль Арии. Если бы мне пришлось делать это снова, я бы выплеснул свой гнев на его лицо.

— Хорошо, хорошо, — говорит он. Пауза, а затем: — А что случилось с твоей подругой после того, как я ушел?

Я стискиваю челюсть.

— Ничего, — рычу я.

Ему не обязательно знать о моих делах, особенно когда это касается Арии.

Доминго мрачно усмехается на другом конце провода.

— Я ни на гребаную секунду в это не верю, племянничек. — Он низко и протяжно присвистывает. — Она настоящая красавица. Честно говоря, одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел.

Я сажусь прямее на своем стуле, крепко сжимаю монету в руке. Его слова выводят меня из себя.

— Это твоя точка зрения? — Подсказываю сквозь стиснутые зубы.

— Многие мужчины попытаются отнять ее у тебя. Держи ее рядом, — предупреждает он, но это звучит почти как угроза.

— Именно так я и намерен поступить.

Одна мысль о том, что кто-то пытается отобрать у меня Арию, пробуждает к жизни моего внутреннего зверя. За то короткое время, что мы вместе, она выросла и стала самым важным человеком в моем мире. Мужчина, посмотревший в ее сторону, легко лишился бы зрения. И я убил бы любого за то, что он поднял на нее руку. Я уже доказал этот уровень собственничества количеством тел, которые скапливались вокруг нее. Сначала с Тьяго, затем с Константином и, наконец, с Дэмионом. Уверен, что они будут не последними людьми, которых мне придется убить из-за моей маленькой пленницы, но не жалуюсь. Я бы убил тысячу человек, если бы это означало ее безопасность.

Забавно, что это именно то, чего я не хотел, когда приобретал Aрию. Не хотел такого уровня обязательств или безумной ревности. Но, давайте посмотрим правде в глаза, поезд моего здравомыслия сошел с рельсов давным-давно. Я сделаю все возможное, чтобы защитить ее. Она моя. И мне жаль любого беднягу, который когда-либо попытается встать между нами.

После скучной болтовни о бизнесе я, с облегчением заканчиваю телефонный разговор. А затем возвращаюсь к своему любимому занятию — подглядыванию в социальных сетях за Арией.

Я нахожусь в ее профиле Instagram, просматриваю ее фотографии и пытаюсь увидеть, есть ли какие-либо новые комментарии, намекающие на какие-либо обновления о ней или на какие-либо недавние проведенные поиски, когда замечаю что-то вверху экрана. Завтра день рождения Арии. Сомневаюсь, что она вообще помнит об этом. Вероятно, даже не знает какой сейчас месяц. Я не разрешаю ей пользоваться телефоном или компьютером, и у меня нет никаких устаревших календарей, висящих в доме.

Я понимаю, что хочу сделать ее день здесь особенным, даже если ей не захочется праздновать. Уверен, что все это заставит ее еще больше скучать по своей семье и друзьям, но мне все равно. Я не могу просто позволить ее первому дню рождения со мной пройти бесследно, не сделав что-нибудь для нее.

Желая придумать, что ей купить, я просматриваю фотографии, пока одна не бросается в глаза. Я сразу узнаю каблуки. Это были те же туфли, которые она носила на аукционе и вечером в клубе. Я помню, как она говорила мне, что это подарок ее матери, и, конечно же, подпись к фотографии звучит правдоподобно. Они, очевидно, занимают место в ее сердце, поскольку она запихнула их в дальнюю часть шкафа и отказалась выбрасывать.

Покидая кабинет, я иду в нашу спальню, где Ария тихо спит. Я трахал ее до самого рассвета, не имея возможности утолить свою жажду по ней, и я сомневаюсь, что она проснется в ближайшие пару часов. Наверное, мне должно быть стыдно за то, что я каждый день погружаю ее в сексуальную кому, но я сосем не испытываю сожаления. Ее тело было создано для греха, и я бы с радостью последовал за моей маленькой искусительницей прямо в ад снова и обратно.

Роясь в шкафу, нахожу пару туфель на каблуках Louboutin. Они сильно потерты, один каблук треснул почти до такой степени, что вот-вот отвалится. Я помню, как она спотыкалась в них в клубе. Неудивительно, что она чуть не упала, выходя из машины той ночью.

Чувствуя вдохновение, несу их в свой кабинет и звоню Игнасио. Когда он входит через несколько минут, говорю ему: — Я хочу, чтобы ты отвез это в город и посмотрел, сможет ли кто-нибудь их восстановить.

Его брови хмурятся, когда он смотрит на каблуки, как будто пытается разгадать головоломку, но он умно решает оставить свое мнение при себе. Вместо этого спрашивает: — Могу я взять Флору?

Я закатываю глаза и машу рукой, отпуская его.

— Да, конечно. Только не позволяй своему траху помешать тому, что я хочу, чтобы ты сделал сегодня. Мне нужно, чтобы они были сделаны к завтрашнему утру. Доплати, если потребуется.

— Хорошо, — соглашается он, прежде чем взять туфли с растерянным выражением лица.

Он, наверное, удивляется, какого черта я хочу починить пару каблуков, но нет времени объяснять. У меня вечеринка по случаю дня рождения, к которой мне нужно подготовиться.