Девочка. Книга первая

Глава 2

В конце июля Эмили уехала в Чикаго навестить свою семью и разведать, как обстоят дела у родителей. Мы же с Джули собирали силы к новому семестру и работали.

С осени прошлого года я подрабатывала после Университета в чудесной французской кофейне "Le Petit Croissant", которая представляла собой небольшой уютный зал со стеклянной витриной во всю стену, открывающей вид на озелененную улицу. Также кофейне принадлежала летняя терраса с большими выдвигающимся тентом, который служил защитой от солнца или от дождя, в зависимости от настроения переменчивой погоды. Этот ресторанчик словно символизировал собой небольшой кусочек Франции с ее маленькими кафе-террасами, источающими бодрящий аромат свежесваренного кофе и аппетитный запах горячих круассанов в утренние часы. Впервые увидев этот островок европейской жизни, я сразу в него влюбилась. А как иначе? Кафе будто сошло с полотен живописцев, изображавших Монмартр и французские тихие улочки, а терраса более всего напоминала картину Ван Гога "Ночная терраса кафе", написанную им в Арле. Так же, как на картине, круглые столики и стулья на тонких металлических ножках притягивали взор и манили посидеть и выпить чашечку кофе, а фонари в вечерние часы освещали всю обстановку террасы уютным желтым светом. Недоставало лишь мощеной темным камнем мостовой. "Le Petit Croissant" славилось вкусной французской сдобой, ароматным горячим шоколадом на любой вкус, изысканным кофе всевозможных сортов и бесподобными французскими сладостями.

Кофейня располагалась в двух кварталах от нашего дома, что было большим плюсом. И хотя моя зарплата была скромной, мне нравилось работать в этом месте: здесь витала своя, присущая только этому ресторану, добрая энергетика.

Джули подрабатывала помощницей продавца, иногда помогая с бухгалтерией, в дорогом бутике на Madison Street и была чрезвычайно довольна этой работой. Ее устраивал гибкий график посещения, а дисконтная карта сотрудника давала ей возможность немного сэкономить на покупке фирменных вещей. И только Эмили могла позволить себе не работать, так как была из обеспеченной семьи. Родители ее баловали и до окончания университета не заставляли работать, что противоречило американским принципам воспитания молодежи, а Эмми пользовалась этим на полную катушку, считая, что она еще успеет за свою жизнь побыть взрослой и ответственной.

В конце июля мне позвонил папа из Порт-Таунсенда, небольшого городка-порта, расположенного на севере Олимпийского полуострова, откуда я и была родом. Папа работал бригадиром на лесоперерабатывающем заводе.

Наша мама Паолина умерла десять лет назад от врожденной почечной недостаточности. Когда она была беременна мной, врачи предупреждали ее об опасности, но она наотрез отказалась избавляться от меня и родила. Когда мне было девять лет, мама забеременела вторично. Врачи запретили ей рожать, но она была полна решимости, каждый раз повторяя, что если Бог послал ей это чудо, значит она не вправе менять его решение, и всегда ставила в пример мое появление на свет. Но в этот раз все пошло не так: беременность проходила гораздо тяжелей, и в один из дней случился приступ. Маму и малыша не спасли. Следующий год был одним из самых тяжелых периодов в нашей жизни. Отец весь ушел в свое горе. Я глубоко спрятала свою скорбь и постаралась сосредоточиться на папе, взяв заботу о нем и о нашем доме: научилась готовить, убирать, стирать и полностью превратилась в опытную домохозяйку в течение нескольких месяцев. Папа меня называл "маленькой хозяйкой большого дома", даже не подозревая об одноименной повести Джека Лондона. Через год после похорон он стал приходить в себя, и мы начали нашу жизнь заново, постепенно принимая мысль о том, что теперь нас двое, без мамы.

С отцом мы были близки и, когда я переехала в Сиэтл, мы созванивались раз в две недели, рассказывали друг другу новости, и каждый раз слушая его, я пыталась определить по его настроению, как он себя чувствует.

— Привет, Лилл, — услышала я родной голос.

— Привет, папа! Как у тебя дела?

— Всё нормально, — как-то неубедительно ответил отец.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Не беспокойся, я в порядке, — отчеканил отец, и я, зная его как свои пять пальцев, насторожилась:

— Папа… что-то случилось?

— Всё в полном порядке… — бодро возразил он и тут же перевел тему на мою жизнь в Сиэтле.

Закончив разговор, я почувствовала осадок некой недоговоренности, которая шла от отца, но списала это на его усталость после работы.

И все же моя интуиция меня не подвела — через неделю мне позвонила секретарь кардиолога отца и сообщила, что доктор Томпсон обеспокоен, так как мистер Харт уже три месяца не появлялся в клинике, хотя ему, как сердечнику, были прописаны специальные процедуры.

— Да, мисс Харт, — напоследок сказала она, — последний раз, когда ваш отец был на приеме, с его медицинским полисом были какие-то проблемы и он оплатил наличными. Может быть, в этом проблема? Я понимаю, ситуации разные бывают, и все же сердце — орган сложный и лечение лучше не запускать, выйдет дороже…

Согласившись с ее доводами и ничего не понимая, я поблагодарила секретаря, и, пообещав быстро во всем разобраться, позвонила отцу.

— Папа, что случилось? — начала я с места в карьер. — Мне звонил твой кардиолог и ск…

— Да понимаешь, Лилл… — перебил он меня и замолчал, а мое сердце сжалось от этой тишины. Закрыв глаза, я молча ждала, когда он продолжит. — Завод закрылся вот уже как полгода. Там какие-то махинации хозяин проворачивал, завод разорился, и суд наложил арест на все имущество. В общем, я пытаюсь найти работу, но с этим сложно, особенно в нашем городке.

Почувствовав в его голосе нотки безысходности, я в очередной раз закрыла глаза, понимая, что этот момент как цепная реакция вел за собой ворох проблем, и одной из них был кредит под залог дома, который мы взяли для оплаты моего образования.

— Мы можем подыскать тебе что-то в Сиэтле или Портленде. У тебя хороший послужной список, и я уверена…

— Искал… — вновь он не дал мне закончить, — звонил, отправлял резюме, в Портленд приезжал на собеседование пару раз, но никто так и не перезвонил… Я уже готов на любую работу, которая бы могла обеспечить взносы в банк, но пока пусто… В общем, звонили из банка и выставили требование о досрочном возврате долга по кредитному договору.

— Я найду деньги за те несколько месяцев просроченных платежей. Попрошу в долг у Джулии и Эмми. Сколько мы должны? — я была уверена, что подруги мне помогут, а я бы устроилась еще на одну работу, чтобы вернуть долги.

— Ты не поняла, Лилл. Возврат всего долга. В нашем случае это дом.

— Но почему? — искренне не понимала я.

— В связи с тем, что я перестал быть платежеспособным, и за неуплату в шесть месяцев банк расторгает с нами кредитный договор и требуют досрочный возврат задолженности по нему. Это обычная практика. Для них — стандартный пункт в договоре. Для нас — дом Паолины, а это всё, что у нас осталось от нее, — грустно произнес он.

— Пап, мы что-нибудь придумаем… — попыталась я его успокоить, — в конце концов я могу перевестись на заочное и устроиться официанткой и посудомойкой.

— Нет, тебе не потянуть этот заем. Да и банк тебе откажет — ты для них неплатежеспособная студентка.

Понимая, что сейчас не до эмоций, я собрала волю в кулак и произнесла:

— Нам нужна отсрочка в банке, а за это время, я что-нибудь придумаю.

— Ходил, просил. Сказали, что была бы у меня работа, они бы подписали со мной соглашение… а так — добро пожаловать в суд, будем готовить иск, — тихо вздохнул отец, и я мысленно увидела, как он взялся за сердце.

Представив, как нас выселяют из маминого дома, а также представив, что это однозначно закончится инфарктом отца, я зажмурилась и сжала кулаки.

— Папа, ты только не нервничай. Мы прорвемся. Давай ты сейчас успокоишься, а я всё обдумаю и перезвоню тебе. К тому же, тебя нужно записать к кардиологу, ты пропустил последних два приема. Я отложила кое-какие деньги, этого должно хватить.

— Ладно, доча, посмотрим, — тихо и без особого энтузиазма вздохнул он и положил трубку.

Не знаю сколько прошло минут или часов после этого разговора, но я так и сидела в зале на диване, сжимая телефон в руках и соображая, как уговорить банк не расторгать с нами договор. Из оцепенения меня вывел звук открывающихся дверей, и на пороге появилась Джулия, пришедшая на обед. Вероятно, увидев мое состояние, которое трудно было скрыть, подруга нахмурилась и подошла ко мне.

— Лили, ты вся белая. Что-то с отцом? — серьезно спросила она, присаживаясь рядом на диван.

— Нет, слава Богу, — отрицательно покачала я головой, — но может случится… — и я ей пересказала весь разговор. — Если честно, ума не приложу, как мне договориться с банком. Как представлю, что мы лишимся дома… Это ведь не просто жилье. Этот дом — единственная ниточка, связывающая меня с мамой. Если у нас отберут дом, боюсь, с отцом может случиться беда…

Джули меня обняла и, поцеловав в лоб, тихо вздохнула.

— Давай я заварю кофе с корицей, а затем подумаем, что делать с банком.

Как только я почувствовала аромат свежесваренного кофе, я начала постепенно приходить в себя.

— Отец ходил в банк, ему сказали, была бы работа, они бы дали отсрочку. А меня и слушать не будут. Я одного не пойму, им какая разница, кто выплачивает этот долг? Или пусть переоформят на меня кредит.

— Твой отец прав, — возразила Джули, — в свое время я изучала этот вопрос. Чтобы переоформить заем надо тоже проверить имущественное положение нового заемщика, или поручителя при старом заемщике, коим ты хочешь стать. Ни один банк не переоформит кредит и не сделает поручителем 19-летнюю девушку без образования, даже если ты в этот момент будешь где-то работать. Размера оплаты неквалифицированного труда явно будет недостаточно.

— А если попросить помощи у родителей Эмили?

— Я тоже об этом подумала. Но ее родители сейчас на грани развода и находятся в процессе дележки своего имущества. Так что сейчас туда лезть — это взрыву бомбы подобно, — покачала головой Джулия. — Эмили недавно раскололась и рассказала о проблемах в семье. Полтора года назад ее отец вложил крупную сумму в акции какой-то телекоммуникационной компании и прогорел. От чего весь сыр бор с разводом и разгорелся. Деньги, которые отец Эмили вложил, оказывается, принадлежали матери Эмили. Мало того, все это он провернул без ведома. Так что там сейчас еще те военные действия.

Я согласилась с Джулией. Просить помощи у Эмили у меня бы язык не повернулся.

— А если я отзову деньги за университет? — пришла мне следующая мысль.

— Много вернут?

— Мы заплатили за учебу в университете сразу за пять лет вместо ежегодных платежей и получили скидку. Если я отзову платеж, университет удержит полную стоимость первого года обучения. Хорошо, если две трети суммы вернут. Банку мы должны гораздо больше, с учетом процентов. Но в любом случае, это гарантированные деньги, которые я могу предъявить банку.

— Да, это выход. Имея на руках вырученные деньги, можно попытаться добиться отсрочки в банке, чтобы они не разрывали договор, а тем временем может твой отец найдет работу и покроет остаток долга. В каком банке у вас кредит? — задумчиво спросила она.

— В "Pacific Bank" в Портленде.

— Это национальный банк? Где у них главный офис? — Джули включила режим экономиста-бухгалтера, доставая свой небольшой лэптоп из сумки.

— Понятия не имею… — растерянно произнесла я. — А это имеет значение?

— Если и говорить об отсрочке, то с директором главного офиса, а не с филиалом, тем более там вам отказали, — Джулия перевела все внимание на монитор. — Да, так и есть. Национальный банк. Штаб-квартира в центре Сиэтла. Завтра с утра звоним, назначаем встречу — это я беру на себя, и дуй на “свидание” с директором. Объяснишь ситуацию, покажешь документы, скажешь, что отзовешь деньги из университета. Понимаю, шансы малы, но надо попытаться. А уже от их ответа и будем думать дальше.

Я кивнула, соглашаясь с подругой, — надо попытаться.

Через два дня ровно в 12:00 я сидела в приемной директора штаб-квартиры “Pacific Bank” и дожидалась встречи, которая мне была назначена на 12:15.

Джули, стоя утром перед моим шифоньером, долго перебирала мой гардероб, приговаривая “у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление”, и, отрицательно покачав головой, произнесла:

— Нет, все твои вещи не для официоза, — и уйдя в свою комнату, уже через пять минут принесла мне строгое деловое платье. — Наденешь это. Оно тебя будет взрослить. Думаю, по размеру тебе будет впору.

От волнения я сдавливала кожаную папку с документами, которую Джули мне вручила для солидности, сжимала пальцы ног в черных балетках и меня пробивала мелкая нервная дрожь. Мои руки и ноги были ледяными, словно меня забросили на Аляску — так было всегда, когда я волновалась — папа говорил, что это от неправильного кровообращения. Мои волосы Джули уложила на затылке, чтобы мой вид казался официальней и взрослее, и, зная о моей привычке теребить локоны, настрого запретила их трогать.

Посмотрев на меня перед выходом, она поправила на мне чуть свободное платье и, вздохнув, сказала:

— Все равно выглядишь ребенком. Глаза не замаскируешь…

Я пожала плечами, рассматривая себя в зеркало, — как по мне, я смотрелась взросло, но очутившись в приемной, среди посетителей — солидных мужчин и женщин в деловых костюмах, мысленно согласилась с Джулией — я выглядела цыпленком на птичьем дворе.

Но я не отчаивалась и была намерена идти до конца — выпрямив спину, я уверенно смотрела на дверь в кабинет и прокручивала в голове основные доводы и резоны, почему банк должен пойти мне на уступку. Прошло 45 минут, но меня так и не вызывали. Я посматривала на часы, понимая, что уже катастрофически опаздываю на работу и от этого мои нервозность, волнение и дрожь набирали силу.

Наконец, дверь из кабинета открылась, и на пороге появился сам директор — мистер Тернер. Он провожал посетителя из кабинета, и определенно можно было сказать, что этот человек, который вот уже 45 минут задерживал всю очередь, был из разряда VIP.

— Передайте мистеру Барретту, я лично внесу все правки и привезу документы в Sky Pacific завтра вечером.

— Совещание в 20:30. В синем конференц-зале, не опаздывайте, — коротко проинформировал мужчина и, попрощавшись с банкиром, вышел в приемную.

“Опять это имя”, - неуютно повела я плечом, а секретарь — женщина лет сорока пяти, наконец посмотрев на меня, тихо произнесла:

— Мисс Харт, можете войти.

Я глубоко вдохнула, в сотый раз прокручивая в голове свою речь, которой меня научила Джулия, и зашла в кабинет. Но меня ждало фиаско — мистер Тернер, бросив на меня отсутствующий взгляд, выслушал мой рассказ до конца, не перебивая, мельком взглянул на документы и… вежливо отказал.

Вечером, после работы, уставшая и огорченная, я зашла домой, а на пороге меня уже ждала Джулия.

— Ты почему на сотовый не отвечаешь? Я переживаю!

— Я же тебе все написала в смс. Ты ведь получила? — тревожно посмотрела я на нее.

— Ну получила, хотела узнать подробности, названивала весь день.

— Прости, на работу опоздала, в кофейне закрутилась, даже мобильный не проверила, — попросила я прощения.

— Давай рассказывай в подробностях, почему банкир отказал, что говорил?

— Да он вообще ничего не сказал. Молча выслушал, мельком кинул равнодушный взгляд на документы и отказал.

— Засранец, — выругалась Джулия.

— Да этот мистер Тернер вообще витал где-то, мне даже показалось, он меня не слышал после встречи с человеком от Барретта… — наморщила я нос.

— В смысле?

— У него в кабине просидел почти час какой-то солидный товарищ, а на выходе банкир сказал ему, что лично подготовит все документы для мистера Барретта и приедет завтра в Sky Pacific.

— Ну да… Вероятно он крутит какие-то дела с этим банком.

— Вероятно, — грустно кивнула я, и в комнате повисла тишина.

Джулия, скорее всего решив меня подбодрить, обняла и, усмехнувшись, произнесла:

— Походатайствуй за тебя Барретт, банкир бы тебе и долг простил, и еще один дом в придачу купил.

Но мне было не до смеха. Я опустила глаза и задумалась — ситуация складывалась патовая. Больше всего меня огорчало то, что я была бессильна что-либо сделать — любые мои действия вели в никуда. Даже мой отказ от учебы в университете и работа на полный день не спасали ситуацию. А на кону стояло всё, что у меня было — отец и дом мамы.

Прокручивая последние слова Джули в голове, я внезапно заострила на них внимание и подняла глаза на подругу.

— Повтори, что ты сейчас сказала?

— Походатайствуй за тебя Барретт, банкир бы тебе помог и еще один дом в придачу купил… — вопросительно смотрела она на меня.

В голове пронеслась идея, словно смерч, поднимая и кружа мыслями, будто ворохом листьев и составляя некий стройный рисунок в моем сознании. Мне чужого не надо, а вот если… Я внимательно изучала лицо Джулии и наконец, когда ее слова и моя идея сплелись воедино произнесла:

— Банк в Портленде уже согласился пойти на уступки, будь у отца стабильный заработок. А если я попрошу Баррета устроить отца на работу? Ты же говорила, что он владелец крупных компаний…

Джули некоторое время смотрела на меня непонимающе, но потом, вероятно осознав, что я не шучу, с ужасом в голосе произнесла.

— Лили, ты в своем уме? Да Барретт тебя и на порог приемной не пустит! Собственно, ты даже не знаешь, где у него офис!

Но у меня уже был в голове готовый план.

— Я поеду в Sky Pasific. У него там завтра вечером совещание в каком-то синем конференц-зале.

— Допустим. Даже если ты туда приедешь, ты что просто подойдешь к нему и попросишь устроить твоего отца на работу?

— Да. На данный момент — это единственный шанс спасти ситуацию.

— Я понимаю, твой поступок продиктован безысходностью и отчаянием, но это чистой воды безумие! — пыталась вразумить меня подруга.

— Ты права, это от безысходности. Но мне нечего терять и мне всё равно, что обо мне подумают.

Подруга отрицательно покачала головой и недовольно произнесла:

— Не нравится мне всё это. От таких людей как Барретт нужно держаться подальше, а ты сама лезешь в пасть к этому зверю.

— Я так не думаю. Считай, что я записалась к нему на прием. Ну откажет он мне, как сегодня в банке Тернер, я развернусь и поеду домой.

— Ты можешь убеждать себя в чем угодно, но я знаю одно наверняка: ты не должна туда ехать.

— Моя мама любила говорить: "Лучше жалеть о том, что сделано, чем жалеть о том, что не сделано", — отрицательно покачала я головой, не соглашаясь с подругой..

Джули, понимая, что меня не переубедить, обняла меня за плечи и вздохнула:

— Переспи еще с этой мыслью. Может быть утром ты по-другому взглянешь на ситуацию и передумаешь.

— Да, пора спать. Завтра длинный день, — согласилась я с подругой, но от намеченного плана не отступила.

Спалось мне плохо. Мой кот, наглая рыжая мордашка по имени Тигр, который привык спать со мной на кровати с тех самых пор, как я его подобрала грязным и худым котенком-драчуном с отгрызенным ухом и раной на животе, тоже не способствовал моему сну. Как будто чувствуя мое беспокойное состояние, он то укладывался мне на ноги, то устраивался на подушке рядом с головой, то мостился у меня под боком, недовольно рыча каждый раз, когда я пыталась сменить позу. Отчаявшись уснуть, я принялась чесать Тигра за ухом, кончик которого был отгрызен, кот тихонько заурчал, и я постепенно погрузилась в сон под убаюкивающую Тигриную колыбельную.

На следующий день, собираясь на работу, я стояла перед шифоньером и думала, что мне надеть. Джулия, выбрав для меня несколько подходящих нарядов из своего гардероба, уже ушла на работу, и я была предоставлена сама себе. Посмотрев на ее красивые дорогие вещи, я отрицательно покачала головой и решила, что я поеду на встречу после работы в своей одежде.

Повторяя за подругой ее присказку “у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление” я решила, что моя темно-синяя юбка и льняная блузка с коротким рукавом, в которых я сдавала вступительные экзамены, подойдут. Мне показался этот выбор хорошим знаком — ведь именно этот наряд принес мне удачу и отличные баллы на вступительных.

Поправляя юбку, я посмотрела на себя в зеркало и перевела взгляд на кота, лежавшего на постели и философски наблюдавшего за моими немного нервозными действиями.

— Тебе нравится? — обратилась я к нему.

Но мой кот лишь вальяжно зевнул и продолжил свою невозмутимую медитацию.

— А мне нравится! — уверенно произнесла я и посмотрела на часы. — Боже, я же на работу опаздываю! — выкрикнула я коту и, схватив папку с документами, вылетела из комнаты.

Через десять минут быстрого шага, переходящего на бег или даже аллюр, я влетела в кафе и столкнулась со своим шефом мистером Фингером, круглолицым шестидесятилетним мужчиной крупного телосложения, который строго посмотрел на меня. К счастью, сердиться наш шеф совсем не умел, и весь персонал мог вить из него веревки, когда это требовалось. Я извинилась за опоздание и подошла к своему напарнику Крису:

— Как дела на поле боя? — кивнула я в сторону столиков.

— Все идет согласно тактике и стратегии нашего генштаба, только вот медсестры не хватает! — ответил мне Крис, лучась улыбкой на миллион долларов. Высокий стройный сероглазый шатен с чувственными губами и греческим профилем мог при желании вскружить голову любой девушке штата Вашингтон.

— Прости, Крис. У меня такая проблема с банком, — покачала я головой.

— Да уж, банк может испортить настроение любому добропорядочному гражданину.

— Не говори, — вздохнула я.

— Что-то серьезное? — с тревогой в голосе спросил Крис.

— Ага, — кивнула я. — Но я решаю эту проблему как раз сегодня вечером. Поэтому мне нужно уйти в девять. Ты сам справишься? Отпустишь меня?

— Лили, о чем разговор. Иди и решай свои проблемы. Ты меня столько раз прикрывала, что отказ с моей стороны выглядел бы чудовищной неблагодарностью! — в шутку добавил он.

— Спасибо, ты меня выручил, — улыбнулась я ему в ответ.

Крис ничего не сказал, только чмокнул меня в нос, и я пошла отпрашиваться у мистера Фингера, который, скрепя сердце, все же отпустил меня пораньше.

Из-за пробок я подъехала на такси к гостинице без двадцати минут десять, моля только об одном, чтобы совещание еще не закончилось. На ходу расплатившись с водителем, я влетела в холл, не зная, где искать “синий” конференц-зал, и решила, что правильней будет спросить у персонала. Чтобы не привлекать внимание своей торопливостью, я, перейдя на быстрый шаг, направилась к стойке ресепшена.

— Добрый вечер. Где я могу найти синий конференц-зал? — обратилась я к высокому, одетому в дорогую форму менеджеру, перебиравшему документы.

Он окинул меня внимательным взглядом, отчего мне стало как-то неуютно и внезапно спросил:

— Вы на совещание к мистеру Барретту?

Я настолько была не готова к этому вопросу, что в момент покраснела и понимая, что нужно отвечать немедленно, неопределенно кивнула.

— Одну минуту, — любезно произнес он, уже поднимая трубку телефона. — Дуглас, добрый вечер. Тут подошла мисс… — и он вопросительно посмотрел на меня.

— Мисс Харт, — представилась я.

— Мисс Харт, — повторил он за мной, — и говорит, что ей назначено.

Он внимательно выслушал короткий ответ и, положив трубку, любезно произнес:

— Сейчас вас проводят.

Я нервно кивнула и, сжимая папку побелевшими пальцами, выпрямилась как натянутая струна.

Не прошло и минуты, как я увидела, что к ресепшену приближается парень, которого Джулия уличила в плохих манерах в ресторане на своем дне рождения.

Подойдя ко мне, он как монумент возвысился надо мной. Светлые волосы, голубые глаза, уверенный взгляд, сканирующий пространство. Вероятно, это и был Дуглас:

— Следуйте за мной, мисс, — услышала я приятный тембр голоса, совсем не подходивший его грозному виду.

Я быстрым шагом пошла за ним, предполагая, что мы направимся к месту назначения, но спустившись вниз по лестнице и выйдя на круглую площадку со стойкой-пюпитром с указателем “Синий Конференц-зал”, остановились перед соседней дверью.

— Вам сюда, — невозмутимо произнес он, ожидая когда я войду.

— Зачем? — насторожилась я.

— Это зал отдыха, подождете здесь, пока закончится совещание, — проинформировал он, а я, посчитав это логичным, направилась в комнату, нервно сжимая папку в руках.

Но как только за мной закрылась дверь, я услышала голос Дугласа у двери:

— Вам не было назначено мистером Барреттом, поэтому я должен знать о цели вашего визита.

Я резко обернулась и посмотрела на мужчину — его лицо не было угрожающим или устрашающим, оно, скорее, было предупредительным, и главное — мне почему-то совсем не было страшно в этой глухой комнате рядом с незнакомым человеком, который по силе превышал меня в разы. Скорее всего он был из службы безопасности, и в его обязанности входило проверять всех посторонних, каковой я и являлась.

Я кивнула и, не пряча своего взгляда, честно призналась:

— Я пришла попросить мистера Барретта устроить моего отца на работу на одно из его предприятий. Мы взяли кредит в “Pacific Bank” на университет под залог дома, но отец лишился работы в связи с закрытием завода.

— Вы знакомы с мистером Барреттом?

— Нет.

— Откуда вы узнали о совещании?

— Вчера, сидя в приёмной директора “Pacific Bank”, я услышала, как об этом говорил директор банка мистер Тернер и человек от мистера Барретта.

Парень никак не отреагировал, а я, чтобы завоевать доверие этого человека, — потому что именно от него сейчас зависело, попаду ли я на прием, — протянула ему свою кожаную папку и сумку.

— В папке документы из банка и университета, в сумке мои личные вещи. Вы можете меня осмотреть, если это требуется, — и я развела руки в стороны, как это делала в аэропорту, готовая к тому, что сейчас подвергнусь осмотру.

Дуглас все с тем же невозмутимым лицом открыл папку с документами, бросил взгляд на содержимое сумки, высыпав его на стол и, так меня и не осмотрев, произнес:

— Ждите конца совещания. Я посмотрю, что можно сделать.

После чего вышел из комнаты, оставляя меня одну.

Я облегченно вздохнула, считая, что первый этап пройден, и, опустившись на удобный кожаный стул, начала складывать свой мобильный, расческу и упаковку салфеток в сумку.

Прождав так минут пятнадцать, я прокручивала в голове разговор и очередные доводы, почему мистер Барретт должен взять моего отца на работу, как внезапно за дверью послышался шум и мужские голоса.

Скорее всего закончилось совещание, — сделала я выводы и тут же встав, направилась на выход. Выглянув в холл, я увидела как из конференц-зала выходили мужчины в строгих деловых костюмах с папками, ноутбуками, планшетами, смартфонами и другими атрибутами принадлежности к миру бизнеса. Дуглас, который стоял рядом с моей дверью, увидев мою фигуру в проеме, заслонил меня вытянутой рукой, ограждая от косяка бизнесменов, проходящих мимо, будто говоря тем самым — оставаться на месте.

Рассматривая эту толпу людей, я пыталась увидеть среди них Барретта или банкира, но передо мной мелькали лишь незнакомые лица.

Наконец, когда холл опустел, Дуглас, коротко приказав никуда не уходить, зашел в конференц-зал, неплотно прикрывая дверь за собой, так что я могла увидеть в щелку небольшую полоску этого просторного кабинета.

Сжимая ледяными пальцами документы, моля Бога, чтобы Барретт согласился меня принять и хотя бы выслушать, я осторожно подошла к двери, и замерла, вновь услышав этот голос.

— Пусть обратится в отдел кадров, — был его ответ.

Я уже мысленно попрощалась и с Барреттом, и с маминым домом, как внезапно услышала спокойный голос Дугласа, который по непонятным причинам, решил мне помочь:

— Как я понял из объяснений, сроки поджимают. Там проблемы с банковским долгом в связи с отсутствием работы.

— Я не биржа труда и не фонд помощи девицам в беде. Тема закрыта, — отрезал Барретт, таким безразличным тоном, что у меня все сжалось внутри.

Я опустила глаза и, понимая, что и здесь меня постигло фиаско, развернулась и пошла по направлению к лестнице.

Мне казалось, что я была готова к этому отказу, но то ли события последних дней, то ли неудачный визит в банк, то ли постоянное напряжение были тому виной, но этот равнодушный хозяйский тон стал последней каплей для моих нервов и я, поднимаясь по лестнице, сжимала кулаки от злости на Барретта, его черствость и бездушие.

Внезапно сзади я услышала шаги и обернулась, к лестнице приближался Барретт с Дугласом чуть позади. Даже не посмотрев в мою сторону, Барретт прошел мимо, быстрой походкой направляясь наверх.

Анализируя свой поступок впоследствии, я долго пыталась понять, почему я это сделала, — скорее всего из-за черствости и явного безразличия человека, которому ничего не стоило помочь, из-за того отчаяния, что дом мамы мы потеряли, и теперь неизвестно, что будет с отцом, но я, замедлив шаг, бросила ему в спину:

— Вы — типичный хозяин жизни. Весь мир вращается только вокруг ваших желаний и потребностей.

На последних словах Барретт остановился и повернулся в мою сторону.