Девять пуль для тени

Глава 9

Тесс выплыла прямо в ясное утро — жизнь казалась ей прекрасной, порученное ей дело не сулило особых хлопот, словом, все было чудесно. Это свежее, словно умытое предрассветной росой утро было одним из тех, что вселяют надежды даже в самые робкие души. Что-то подсказывало ей, что расследование убийства, которым она собиралась заняться сегодня, и папка с документами о котором была самой тощей, окажется настолько успешным, что это вознаградит ее за все предыдущие неудачи.

Однако все ее надежды лопнули с треском, когда убитая самолично открыла ей дверь и пригласила Тесс к чаю.

Кирпичный домик на самой окраине округа Балтимор был настолько мал, что казался игрушечным. Впрочем, как раз под стать своей хозяйке. В женщине, которая рассматривала ее из-за стеклянной двери, было не более пяти футов — настоящая кукла Барби в своем кукольном домике, решила Тесс. Только у этой Барби были длинные каштановые волосы, огромные голубые глаза и нежно-розовая кожа. Она выглядела хрупкой и изящной, словно статуэтка из китайского фарфора — женщин такого типа хочется беречь и лелеять, оберегая их от суровой правды жизни.

И она была абсолютно, несомненно живой, живой до такой степени, что слегка обалдевшая от неожиданности Тесс, опомнившись, решила, что это либо родственница, либо близкая подруга погибшей.

— Я ищу кого-нибудь, кто бы мог рассказать мне о Джули Картер, — придя в себя, объяснила она.

— Думаю, вряд ли кто-то сможет рассказать вам о ней больше, чем я, — ответила та, возвысив голос, чтобы ее было слышно. Тесс поморщилась. Голос — сухой, словно прожаренный до состояния подошвы кусок мяса — совершенно не шел этому небесному созданию. В нем чувствовался легкий акцент, свойственный жителям западного побережья. Впрочем, даже не акцент, а скорее тембр его, немного смолистый, насквозь прожаренный жгучим солнцем, неизвестно почему вызывал в памяти Столовые торы, кактусы и безделушки из бирюзы. — Только мне не нравится, когда кто-то расспрашивает обо мне.

— О… вас?!

— Ну да. Джули Картер — это ведь я. Странно, что вы этого не знаете, раз уж разыскиваете меня, да еще собираетесь расспрашивать обо мне любого, кто захочет вам что-то рассказать. Кстати, а вы сами кто такая?

«Не кто, а кто такая», — невольно отметила про себя Тесс. Выбор слов рассказал ей о той жизни, которую, скорее всего, вела Джули Картер.

— Мне так сказа… то есть я так поняла. — Тесс прикусила язык, сообразив, что лучше промолчать. Прямо с порога объявить хозяйке дома, что она возглавляет список жертв в перечне совершенных убийств, — не самый удачный способ знакомства. — Видите ли, я частный сыщик. Расследую некоторые старые дела. Мне сказали, что вы… хм… были убиты. Скорее всего, ошиблись.

— Да уж, ошибочка вышла. Хотя иной раз мне и самой невдомек, жива я или уже склеила ласты. — Скрестив руки на груди, девица привалилась плечом к косяку. — Так вы из Балтимора?

— Да.

— Далековато будет.

— М-да… далековато, — промямлила Тесс, старательно отводя глаза в сторону. У нее и прежде случались проколы, но она всякий раз умудрялась выкручиваться. Однако Джули Картер поставила ее в тупик — и явно наслаждалась этой ситуацией.

— Да, я всем говорю, что этот домик — настоящая находка. Дешевый и от шоссе недалеко. А если хочешь встряхнуться немного, так кати в Балтимор! Час езды — и ты уже там. — На лице ее заиграла широкая усмешка. — Слушайте, входите, а? Выпьем по чашечке кофе.

— Почему бы и нет?

— Клево! — Девушка захлопала в ладоши, и Тесс сразу убавила ей несколько лет. Стеклянная дверь распахнулась настежь. — Только это будет не кофе, а чай. Только что вспомнила, что кофе у меня вышел. Живешь тут, как на необитаемом острове! Не то что в городе, где всегда можно выскочить в магазинчик на углу. А вот тут его шиш найдешь! Да и откуда взяться магазинчику, если тут и угла-то никакого нет! Вообще-то, тот, кто сам работает в бакалейной лавке, по идее должен иметь запас таких вещей. Но только не я. Когда у меня кончается кофе, я мечтаю только об одном — выбраться из этой дыры, у меня в холодильнике вечно шаром покати. Смешно, верно? Или нет?

Прозаически настроенная Тесс едва не пожала плечами: мол, чего ж тут смешного. Плакать нужно, если в голове каша вместо мозгов. Но в этой напускной веселости было что-то жалкое. Джули Картер наверняка чувствовала себя ужасно одинокой — молоденькая продавщица, неизвестно какими судьбами оказавшаяся в окружении семейств, принадлежавших исключительно к среднему классу.

— Чай тоже неплохо.

— Итак, выходит, кто-то считает, что я мертва, — буркнула Джули, взгромоздив на плиту чайник и шлепнув на стол плетенку с пакетиками чая. Тесс обратила внимание на то, что все пакетики были разные. — Я забираю их в ресторане, — объяснила Джули, перехватив ее взгляд. — Видели бы вы мою коллекцию пакетиков с горчицей. И с кетчупом тоже. У меня скопилась целая куча их. Так что голодная смерть мне не грозит. А кстати, какой смертью, говорите, я умерла?

— Но вы же живы!

— Да знаю я. Скорее всего, это какая-то другая Джули Картер. Спутали, наверное. Такое бывает.

— Возможно. Однако мне дали ваш адрес. Собственно говоря, больше у меня ничего нет — только имя и адрес.

— Итак, меня, выходит, убили?

Тесс, попав под очарование этого чуть хрипловатого, прокуренного голоса, завороженная им, к этому времени почти перестала прислушиваться к словам. Похоже, Джули была заядлой курильщицей. В комнате клубился синеватый дым — с таким же успехом она могла бы поселиться в пачке «Мальборо».

— Ну?

— Эээ… что?

— Так меня что — убили?

— Ваше имя фигурирует в списке жертв нераскрытых насильственных преступлений. А убийство — это, так сказать, только одно из них. — Прозвучало это довольно заумно, но Джули Картер, похоже, было наплевать.

— И как же меня убили? Застрелили? Подсыпали яду? Или пырнули ножом? — Вскипевший чайник, окончательно потеряв терпение, издал разбойничий свист, и хозяйка радушно подвинула Тесс плетенку с синими, белыми и розовыми пакетиками с чаем.

— Ничего не могу вам сказать. Да и что тут говорить — вы же живы.

— Я сама когда-то давно думала податься в частные сыщики. Но вместо этого решила открыть цветочную лавку. — Джули захохотала, словно это было ужасно смешно. — Кого я дурачу? Уж такой я человек — вечно ищу неприятностей на свою задницу. А без этого мне и жизнь не в жизнь.

— Ну, не знаю, — запротестовала Тесс. — Смотрите, какой у вас славный домик! А он действительно был славный — чистенький, аккуратный, даже при том, что штукатурка на стенах пожелтела от сигаретного дыма.

— Он не мой — я его снимаю. Вообще-то, ноги бы моей тут не было, если б не парень, с которым я тогда встречалась. Уговорил меня въехать, а потом сделал ноги. Вечно мне не везет с парнями.

Тесс вдруг осенило: может, именно в этом и кроется разгадка?

— Что — все время попадаются плохие ребята? — сочувственно подмигнула она.

— Других у меня и не бывает.

— А… вас когда-нибудь преследовали? — Почему-то Тесс показалось более приличным употребить это слово, вместо того чтобы спросить в лоб, случалось ли кому-то из ухажеров бить или оскорблять ее. — Вам никогда не случалось обращаться в суд с просьбой о защите?

— Господи, да каким же образом?! В этом-то вся проблема! Дошло до того, что стоит мне только начать встречаться с парнем, как меня так и подмывает предложить ему: «Слушай, может, тебе прямо сразу переспать с кем-то из моих подруг, чтобы поскорее покончить с этим делом?» Честно! Сдается мне, если все случится в самом начале, это выбьет его из колеи, да и я не буду чувствовать себя такой дурой!

— О… — Тесс испытала острый укол жалости.

— Они все такие разные, верно?

— Кто?

— Да мужчины же! О ком мы с вами говорим? Только все равно — стоит мне нарваться на порядочного, как сразу становится так скучно, что хоть волком вой. Хорошие-то они хорошие, только с ними одна тоска. Вроде как тот, что притащил меня сюда. Арендную плату пообещал платить, ну я и решила: черт, почему бы и нет? Только скучно же с ним было — сил нет! Делать ничего не хотел, а завалятся мои приятели, так он сразу на стенку лез. Потом заявил, чтобы я выбирала: он или они. А после вообще исчез. И что теперь прикажете делать? Кого любить? Скучных, но порядочных? Или отвязных идиотов? — Девчонка, округлив глаза, уставилась Тесс в рот, словно ожидала услышать божественное откровение.

— Думаю, по-разному бывает, — осторожно выбирая слова, пробормотала Тесс. — Это уж скорее от вас зависит.

— Да нет же, вы не поняли! Я имела в виду вас! Выглядите вы классно, да и работенка у вас не соскучишься! А вы замужем? Или так и бегаете сами по себе?

— Я… эээ… пока нет. Зато у меня классный парень. — Кроу действительно был классный. А сказать это вслух значило лишь напомнить себе, до чего же ей повезло. — Он и веселый, и надежный, и к тому же верный как собака.

— Не, так не бывает, — протянула Джули. Хрипотца в ее голосе придавала ему оттенок взрослости, противоречивший всему ее облику.

— Кстати, а сколько вам лет?

— Двадцать два.

— На вид ни за что не скажешь. Все равно, вы еще такая молодая. Сколько же у вас было парней?

— Вполне достаточно. Разного возраста, даже те, кому уже тридцатник стукнул! Вот так-то!

— Неужели и такие? Ну надо же!

Но Джули даже не заметила сарказма.

— Да, да, а мне тогда еще и семнадцати не было. Да только старики мне не по вкусу. С ними одна нудятина. А вашему дружку сколько?

Тесс мысленно подсчитала:

— Двадцать пять.

— О, так он еще ничего. И моложе вас.

Похоже, у девчушки это был своего рода пунктик, и Тесс почувствовала, что начинает потихоньку закипать. Она уже привыкла думать, что и сама легко сойдет за двадцатипятилетнюю, а тут такой удар.

— Ну, может, это тоже выход. После тридцати, я имею в виду, — великодушно продолжала Джули. — Только мне нравятся парни, которые не дрожат над деньгами. Неужели я так много хочу? По-моему, нет. Славный парнишка, немного хорошего секса и немного денег, чтобы можно было куда-нибудь съездить на уик-энд и при этом не трястись над каждым пенсом. Знаете, был у меня один, который чуть из штанов не выпрыгнул, когда я заказала третью порцию рома с кока-колой. В жизни не догадаетесь, что он сказал. «Ты уже и так набралась достаточно, чтобы выжать меня досуха!» — «Знаешь что, милый? — ответила я ему на это, — для такого дела никакой выпивки не хватит!» А потом ушла и автостопом вернулась домой. Впрочем, это уже совсем другая история.

— Да, — согласилась Тесс, чувствуя, что от всех этих бесконечных историй у нее уже начинает потихоньку кружиться голова.

— Со мной много чего случалось. А я все равно жива и держу хвост морковкой. Мне еще повезло, что я всегда выхожу сухой из воды и с непопорченной шкуркой. Хотя как-то раз я чуть было нечаянно не отхватила себе палец. — Джули закинула голую ногу на стол и выразительно зашевелила пальцами, чтобы Тесс смогла своими глазами убедиться, что указательный гораздо длиннее большого. Тесс в который раз изумилась ее миниатюрности — ножка у Джули была крохотной, белой и пухленькой, как у маленькой девочки. — Видите?

— Что?

— Мой шрам. После выпускного вечера решила побродить немного по мелководью, где рифы. Мы все тогда изрядно набрались, сняли номер в отеле и загудели по новой. А меня понесло в океан. И вдруг я почувствовала, как будто маленькая рыбка легко щипнула меня за ногу. «Пойду-ка я на берег, — сказала я своему приятелю. — А то тут рыбы кусаются». И вдруг заметила, что большой палец у меня, можно сказать, на одних соплях висит. Ну и принялась вопить. Там на берегу оказался какой-то парень, он стащил с себя футболку и замотал мне ногу. А потом меня отвезли в клинику на Тридцать третьей улице, а там никто, похоже, не знал, что со мной делать. К счастью, не был — как это они сказали? — полностью потерян кожный покров. Так что доктор в Сэйлсбери просто приляпал его на место, и порядок. Но мне целую неделю пришлось щеголять в повязке и на костылях. Попробуйте подцепить парня, когда шкандыбаете на костылях!

— Лихо… — Вся эта история несколько смущала Тесс — уж слишком неправдоподобно она выглядела. Никакого шрама она тоже не заметила. К тому же от этого беспрерывного потока слов ее стало потихоньку укачивать.

— А вот швов мне никогда не накладывали, даже в больнице. Ну, может, только когда я родилась. Ничего по-настоящему серьезного, так, чтобы оказаться на краю могилы, со мной не случалось. И героического тоже. Увы!

Джули раскачивалась на стуле и, не замечая стоявший перед ней чай, похлопывала ладонью по столу. Потом шмыгнула носом — раз, другой. Кончик носа у нее внезапно покраснел, и она стала ужасно похожа на кролика. В голове у Тесс словно что-то щелкнуло, и части головоломки разом встали на свои места: регулярные наезды Джули в Балтимор, эта утомительная манера трещать, захлебываясь словами, бессмысленный взгляд голубых глаз. Наркотики. Это может быть что угодно — от кокаина до вульгарного крэга. Ясно только одно: это какое-то возбуждающее средство.

А Джули явно торопилась довести до конца начатое. В успехе она, похоже, ничуть не сомневалась.

— Послушайте, — поспешно продолжала она. — Конечно, мы только познакомились, но я сразу догадалась, что вы очень милая. И ничуть не задираете нос. Понимаете… Наверное, все дело опять в этой неразберихе… Ну вы же знаете, как это бывает с компьютерами. Чеки… как это сказать? Замораживаются, потому что главный компьютер, тот, что в банке, завис, и вам говорят, что в ближайшие два дня денег вы не получите. Только когда они сделают трансфер или что-то в этом роде. Может, одолжите мне немного деньжат? Я бы хоть какой-никакой еды купила. Только еды, вы не подумайте! Денег хватает лишь от пособия до пособия, а если его задерживают, приходится класть зубы на полку.

Самым простым выходом было бы сунуть ей двадцатку. Самым идиотским — взяться читать мораль, потому что ей это как об стенку горох. Взвесив все, Тесс решила сыграть с ней в эту игру, вернее, подыграть. А там видно будет.

— Господи, да я бы с радостью — если б они у меня были! Наличных у меня нет, впрочем, карточки тоже. Верите, сама выскребла все до последнего цента. Даже перебрала чуток, очень уж хотелось на автоматах сыграть. А люди, на которых я работаю, такие жлобы — ни цента вперед не заплатят. Придется как-то перекручиваться до конца месяца.

Джули снова зашмыгала носом.

— Похоже на то. Потому что тот, кто сказал вам, будто я сыграла в ящик, сам явно ни черта не знает, верно? Чушь собачья, а не работа у вас — стучаться в дверь к людям, чтобы сказать им, что их давно на свете нет.

В глубине души Тесс была вынуждена с ней согласиться.