Девять пуль для тени

Глава 27

Вернувшись утром со своей водной прогулки, Тесс увидала на пристани Уитни, которая стояла, сложив руки на груди. Когда Тесс кинула на пристань веревку, Уитни поймала ее и потянула с такой силой, что лодка ударилась о край пристани.

— Уитни, я привыкла справляться без посторонней помощи! Что ты тут делаешь?

— Нам надо поговорить.

— Отлично. Но сначала дай мне выйти на берег и убрать лодку. И, думаю, на моем месте ты бы еще захотела принять душ. Сегодня что-то очень жарко, почти как летом. — Тесс потрогала мокрую насквозь футболку на груди и на спине.

— Мы должны поговорить прямо сейчас. Между прочим, ты сегодня последняя.

Тесс оглянулась — действительно, на реке больше уже никого не было.

— Пойдем отсюда, если уж у тебя такое срочное дело, нечего тут торчать.

Уитни продолжала нервно озираться по сторонам. Ее обычно хорошо уложенные волосы торчали в разные стороны, а лицо было бледным, как никогда. Тесс выбралась из лодки, чувствуя себя не лучше, чем взмыленная лошадь.

— Ты читала сегодняшние газеты? — спросила Уитни, усевшись на траву и роясь в своей большой кожаной сумке.

— Мельком проглядела бизнес-хронику. А что произошло?

Уитни продолжала копаться в сумке, пока наконец не нашла обрывок утренней газеты с новостями штата Мэриленд.

— Это имя мне поначалу ничего не сказало. Ее убили в районе, где торгуют наркотиками. Она была белой и жила в приличном районе, поэтому непонятно, как ее занесло в такое место.

— Уитни, прошу тебя, не тяни кота за хвост….

— Прошлой ночью была убита Джули Картер. Застрелена в Южном районе Балтимора!

Тесс почувствовала, как колени ее нее подогнулись, и она опустилась на траву рядом с Уитни. Все у нее внутри сжалось, к горлу подкатила дурнота. К счастью, она еще не успела ничего съесть в это утро.

— Моя Джули? — переспросила она почти шепотом, едва шевеля губами. — Наша Джули?..

— Речь о Джули Картер, которая жила в Беклесвилле, неподалеку от бассейна. Это она?

— Боже мой!

Тесс обхватила колени руками. Уитни обняла ее за плечи, не находя слов утешения. Легкий теплый ветерок блуждал среди ветвей деревьев. Был прекрасный, почти летний день. Небо над головой было совсем голубым, в воздухе пахло весной, Тесс и Уитни снова сидели на берегу реки, как в добрые старые времена, когда они были подругами по колледжу. Им словно снова было по двадцать одному году, и впереди не было еще десяти изматывающих, состаривших каждую из них, полных треволнений и разочарований лет.

Джули Картер тоже когда-то было двадцать один, но уже тогда она пережила слишком многое, возможно, даже такое, что ни Тесс, ни Уитни не могли себе и представить.

— Ее мог убить кто-то из наркоторговцев, — заметила Тесс, — у нее всегда были проблемы с этим.

— Возможно, — согласилась Уитни. — А может быть, это случайное стечение обстоятельств.

— Нужно позвонить майору Шилдзу.

— Я сообщила ему на пейджер.

— А он?

— Он сказал, что уже в курсе и не хочет, чтобы пресса в это вмешивалась.

— Так и сказал?

— Да. Он поблагодарил меня за все, что нам удалось выяснить, но сказал, что они продолжают разрабатывать версию, согласно которой человек, убивший Тиффани и Люси, мертв.

— Как бы то ни было, но он жив. Карл оказался прав.

— Может, есть и кто-то еще.

— Кто? Убийство слишком типично, чтобы его мог совершить кто-то другой.

— Что, не было похожих случаев?

Тесс никогда не верила в совпадения. В последнее время в газетах было много шума вокруг этого дела. Подлила масла в огонь и телепередача с Мэри Энн Мелчер. На всех произвела впечатление ее история, которая сильно отличалась от тех смехотворных, ничтожных приключений, которыми обычно делились участники этого шоу.

Тесс не сомневалась: смерть Джули не случайность, а закономерность в цепи предшествовавших ей событий. Тот, кто совершил это убийство, придерживался тех же принципов. Даже способ убийства говорил сам за себя — выстрел в голову. Ей сразу вспомнился недавний разговор о том, какое чувство должен испытывать человек который не смог предотвратить чью-то смерть.Это еще одна жертва. И она на твоей совести.

— Уитни, этот список убийств… Кто его составил?

Задавая этот вопрос, Тесс уже знала ответ.

— Ну конечно же, главный представитель балтиморских филантропов, Луиза Джулия О’Нил собственной персоной. Это была ее идея, Тесс. Она стояла за всем этим, о чем я и не подозревала. Я такая же простофиля, как и ты, может, даже еще большая. Потому что никогда не могла понять, почему ты считаешь ее такой ужасной.

— Да нет, не то чтобы ужасной.

Уитни опустила руки и посмотрела на нее.

— Что же ты имела в виду?

— Я ненавижу Луизу О’Нил, но это не ее стиль. Я просто уверена, что ее кто-то использовал. К тому же она, кажется, сейчас в клинике и не могла делать такие вещи. Может быть, за всем этим стоит совершенно другой человек. Где, ты говорила, она находится?

— В Кесуике.

— Будем надеяться, что в субботу там приемный день.

Лечебница располагалась в живописной парковой зоне в окрестностях Балтимора. Это была известная на весь штат клиника для неизлечимых больных.

Тесс казалось, что она знает истинную причину нездоровья Луизы, и причина эта отнюдь не являлась глубочайшим раскаянием, ибо испорченная по натуре женщина была безгранично далека от какой-либо мысли о раскаянии.

Луиза была помещена в клинику на самой последней стадии заболевания. Ухудшение ее состояния наступило даже быстрее, чем ожидали, всего через год после того, как она переехала в свой новый дом, полученный в наследство. Тесс и Уитни присматривались к бледным, почти истаявшим фигурам пациентов клиники, прогуливавшихся по парку. Служащий на входе написал на листке бумаги номер и протянул им.

— Это номер ее комнаты? — уточнила Тесс.

— Нет, код.

— Код?

— Для выхода. — Он указал на закрытую дверь в другом конце приемной. — Чтобы покинуть лечебницу, вы должны набрать код.

— Да, невесело, — заметила Уитни.

И действительно, в окружавшей их атмосфере веселого было мало. Особенно удручающее впечатление на них произвел второй этаж. Они поневоле почувствовали себя неловко из-за того, что были молоды и здоровы. Там было немало еще нестарых женщин, но все они выглядели изможденными старухами, некоторые сидели в инвалидных креслах. Тесс прислушивалась к голосам тех, кто разговаривал по телефону, — они звучали слабо, почти угасали.

— А ведь это отделение для самых легких, — прошептала Уитни. — Представляешь, что дальше будет?

Луиза находилась в отдельной палате, которая была просторнее обычных комнат для пациентов, и ей разрешили перевезти туда часть своей мебели — небольшой стол, этажерку для цветов, кресло, которое Тесс запомнила, когда ей довелось побывать в доме О’Нилов. Тогда Луиза сидела в этом кресле и пыталась объяснить Тесс, сколько сил она прикладывала, чтобы удержать сына от совершения всех тех ужасных преступлений, в которых его обвиняли.

Однако теперь в нем сидела одетая в белую больничную униформу коренастая рыжеволосая сиделка, уставившаяся в экран телевизора. Луиза лежала в постели, опираясь спиной на подушки.

Тесс и представить не могла, что когда-нибудь Луиза О’Нил будет вызывать у нее сочувствие. Но, кажется, это все-таки случилось.

— Даже за деньги ей не удалось купить себе любовь, — сказала она очень тихо Уитни. — Выходит, и материальная обеспеченность не гарантирует никому безоблачной старости.

Особенно голубые на бледном лице глаза Луизы сощурились, она перевернула страницу в блокноте и написала черным фломастером.

«Я не могу говорить, но слышу отлично», — прочитала Тесс.

— Она такая лгунья, — заметила сиделка безо всякой злобы. — Она может разговаривать, но ей не нравится, как звучит ее голос после курса терапии.

Луиза снова перевернула страницу.

«Я не делаю того, что не могу делать хорошо».

— Скажите, — спросила Тесс, — почему вы пишете фразу на новой странице?

Луиза нервно встряхнула головой, а затем написала:

«Донна, прошу вас, оставьте нас, нам надо поговорить».

Эта запись была адресована сиделке, но Луиза даже не повернула голову в ее сторону.

Однако женщина поднялась с кресла, выключила телевизор и вышла из комнаты.

— Вы догадываетесь, зачем мы пришли, Луиза? — поинтересовалась Уитни.

Луиза молчала. Тесс отлично знала, что эта женщина солгала бы им с чистой совестью, если бы была уверена, что ей удастся их обмануть.

«У меня есть на этот счет кое-какие предположения».

— Через своего поверенного вы прислали в консорциум некоммерческой организации список дел, связанных с домашним насилием.

Луиза кивнула.

— И вы решали, кто будет этим заниматься, а кто нет. Меня подключили к вашему проекту, и вы знали, что мы с Тесс старые подруги и я вполне могу обратиться к ней с просьбой о частном расследовании.

Луиза не ответила на эти слова ни жестом, ни новой записью.

— Фактически ваш адвокат и предложил мне нанять частного детектива.

Луиза принялась медленно выводить буквы.

«Я не могу отвечать за то, что происходило без моего присутствия».

— Откуда вы взяли этот список, Луиза?

«Мы получили его в результате исследования, — написала она. — У нас был большой банк информации».

— Исследований? — переспросила Уитни. — Вы что, занимались этим своими парализованными руками? Даже если бы тут был компьютер, вы наверняка не умеете им пользоваться.

Вот когда стало очевидно, насколько выгодно Луизе отказываться говорить. Она просто смотрела на Уитни, одна часть ее парализованного лица была неподвижна, а другую кривила презрительная усмешка.

Тесс повернулась к Уитни и взглядом попросила ее выйти. Хоть и с неохотой, та подчинилась.

Тесс наклонилась над постелью и заговорила совсем тихо, но так, чтобы больная могла расслышать ее.

— Луиза, я сохранила вашу тайну. Два года я молчала о том, что Саймон О’Нил организовал убийство Джонатана Росса.

Рука, чертившая буквы, двигалась уже не столь уверенно.

«Я никогда не поверю, что он мог такое сделать».

В этом была вся Луиза. Даже на смертном одре она продолжала настаивать на том, что ни один из членов ее семьи не способен был совершить преступление.

— К чему отрицать правду, Луиза? Ваш муж мертв, так что правосудие в любом случае ему не угрожает. Ваш сын был отпущен на поруки, человек, который помог ему выпутаться, умер, расплатившись за свои собственные злодеяния. Таким образом, никто из тех, кого вы любили, и кто был вам дорог, не пострадал. Почему бы вам не оказать мне ответную услугу?

Луиза снова перевернула страницу в блокноте.

«Я вообще не хочу ничего для вас делать. Надеюсь, что больше вас никогда не увижу. Я только посредник».

— Чей?

Она продолжала писать все на той же странице.

«Я не могу этого сказать».

— Почему? Чего вам бояться?

«Не смерти. Я хочу умереть».

— Не сомневаюсь, что это так. Вы человек не трусливый, наверняка храбрее многих из нас. Кто стоял за всем тем, о чем мы говорили?

Луиза покачала головой. Глазами она указывала на фотографию в рамке, висевшую в изголовье на стене. На ней была изображена молодая женщина, которую Тесс сразу же узнала — блестящие глаза, темные волосы. Это была дочь Луизы, которая жила в Чикаго. Рядом стоял статный круглолицый молодой человек.

«Он убьет ее. Я уверена».

Ее глаза все еще были прекрасны и излучали небесно-голубой свет. Тесс вспомнила, что в свое время Луиза Джулия О’Нил, которую все тогда называли просто Элли Джей, была прекрасной теннисисткой, очень сильной и красивой. Теперь это была жалкая развалина, доживавшая свои дни в клинике для неизлечимо больных. Непонятно, чего она могла опасаться, стоя одной ногой в могиле.

— Луиза, я сделаю все от меня зависящее, чтобы защитить вас и вашу дочь. Но я должна знать, от кого исходит угроза. Если вы отказываетесь назвать имя этого человека, скажите хотя бы, чего он хочет.

Луиза перевернула лист и написала крупно и размашисто:

«Вас».

Тесс удивилась, что эта новость не настолько сильно потрясла ее, как можно было бы ожидать. Она словно была готова услышать что-то подобное. Все пять убийств не были связаны одно с другим, пока не появиласьона. Список оказался приманкой, которая должна была привести ее к чему-то или к кому-то. Ей необходимо было знать, к кому и к чему. Но Луиза О’Нил категорически отказывалась говорить об этом, и винить ее было сложно. Жизнь ее дочери ничего не значила для этого человека. А Джули Картер он убил только для того, чтобы напомнить Тесс о себе.

Она едва держалась на ногах. Лучше всего сейчас было бы лечь на кушетку рядом с кроватью Луизы. В чувство ее привел зловещий скрип фломастера. Почерк Луизы стал почти неразборчивым.

«Вы никому не должны говорить. Никому. Даже полиции».

— Но…

«Если вы пойдете в полицию, он убьет мою дочь».

Она резко дернула лист и, вырвав его, сжала в дрожащей руке.

— Но ведь он хочет убить меня, Луиза? Вы считаете, что жизнь вашей дочери дороже, чем моя жизнь?

«Не обязательно», — написала она.

— Это ответ на мой первый вопрос или второй?

«На оба». — Она вырвала лист и тут же приписала:

«Уходите».

Тесс чувствовала себя ужасно. Как, впрочем, и всегда после общения с кем-либо из семейства О’Нилов. Истощенной, подавленной, полностью убитой. Не успела она подойти к двери, как ее окликнул еле слышный голос Луизы.

— Посовите… посо…вите сителку…

— Что?

— сител…ку. — Тесс с трудом понимала, о чем шла речь, но она видела, как исказилось ее лицо. Луиза подняла руку с растопыренными пальцами и размахивала в воздухе.

— Пя… — она продолжала махать рукой, — пя…

— Пять? Что пять?

Но Луиза снова опустила голову и принялась писать.

«Тиффани Гантс, Люси Фэншер, Джули Картер, Хейел Лигетти, Майкл Шоу».

Пять имен. Пять жертв. И ничего больше. Абсолютно ничего.