Девять пуль для тени

Глава 15

В дороге Карл Дьюитт явно предпочитал хранить молчание, и эта его манера стала потихоньку действовать ей на нервы. Почему-то считается, что так обычно ведут себя сильные, уверенные в себе мужчины вроде Клинта Иствуда или того же Уильяма Холдена.

Но в данном случае упорное нежелание Карла поддерживать разговор, чтобы хоть как-то убить долгие часы в пути, невольно наводило Тесс на подозрения. Ей казалось, что Карл просто стесняется своего увечья. Чуть только разговор уходил в сторону, как он тут же замолкал. Было ясно, что единственная тема, на которую он способен говорить, это смерть Люси Фэншер.

— «Лучшие бисквиты в округе», — громко прочитал он какую-то рекламу. Случилось это, когда за Хагстоуном они свернули на юг. Несколько миль ехали в молчании. И вдруг Карл снова встрепенулся: «Мотель. Комнаты отдыха, душ, бар. Посетите наш магазин сувениров».

Как выяснилось, вывески он читал просто так. Когда Тесс, решив, что Карл хочет перекусить, предложила остановиться, бывший коп пришел в ужас.

— Я тут с собой кое-что прихватил, — объявил он, вытаскивая объемистый пакет. Это оказались чипсы с запахом курятины — взглянув на них, Тесс решила, что куплены они бог знает сколько лет назад. Вежливо отказавшись от угощения, она сказала, что еще не успела проголодаться, и они двинулись по скоростному шоссе в сторону Мартинсбурга, Западная Виргиния. Тесс украдкой проглотила слюну — в глубине души она была вынуждена признаться, что при мысли о чипсах, да еще с запахом ветчины, жирных, с острой подливкой, у нее заурчало в животе.

Карл не любил и радио и принимался недовольно ворчать всякий раз, когда Тесс начинала крутить ручку настройки, чтобы поймать одну из местных радиостанций.

— Это новости? — в конце концов, не выдержал он, дослушав до конца сообщение о финансовом кризисе в одной итальянской компании.

— Да, конечно, это новости. Сводка новостей — все равно что газета. Прослушаешь ее — и уже в курсе всего.

Снова кислая гримаса.

— Позвольте, я угадаю. Наверное, в газете вы читаете только спортивный раздел, передовицу и больше ничего.

— Передовицу я просто проглядываю. А спортом вообще больше не интересуюсь.

— Больше?

— Не знаю, как это вышло. Глупо, наверное, звучит, да? Когда я был помоложе, то болел за команду Филадельфии. И то, верно, лишь потому, что Филадельфию у нас ловить проще, чем радиостанцию вашего Балтимора. Но потом, почти как в Библии, я оставил детские игры. Повзрослел, наверное.

— Вы верующий?

— Да нет, не особенно. Просто случайно запомнил эту фразу еще с тех времен, когда родители по воскресеньям таскали меня в церковь.

— А церковь…

— Методистская.

— Нет, я имею в виду, где прошло ваше детство?

— Здесь же, в Норт-Исте. В том же доме, где я живу сейчас. Можно сказать, что я прожил в округе Сесил всю свою жизнь, не считая того времени, когда учился в колледже.

— А где вы учились?

— В университете Делавэра. — По губам его скользнула легкая улыбка. — Только так и не закончил.

Было что-то странно-трогательное в том, что он поспешил упомянуть об этом. Словно Карл больше всего боялся быть уличенным в стремлении приукрасить свою биографию.

— А почему?

— Мама заболела. Поэтому мне пришлось вернуться домой и взяться за работу. Когда оказалось, что мне придется дежурить на том мосту, как раз на границе округа, я решил, что мне повезло. Это был, наверное, счастливейший день в моей жизни. Я так думал до того самого момента, когда…

Фраза повисла в воздухе. Но Тесс и так догадалась обо всем. Зверское убийство Люси Фэншер задело и его. Нож убийцы искалечил и жизнь Дьюитта, разрубив ее на две части так же, как он отделил от тела голову бедной Люси. Интересно, каким он был прежде, гадала Тесс. Случалось ли ему, устав от каждодневной рутины, от вечных штрафов за превышение скорости, мечтать о том, чтобы заняться чем-то более интересным? Ничего удивительного, если так, решила она. Для молодого человека это естественно.

— А ваша мама?

— Она умерла. Этим летом будет уже восемь лет. Как время-то летит!

— Да, это верно. А вот и Спартина.

Спартина вольготно раскинулась вдоль скоростного шоссе через Виргинию, разрезающего почти надвое горы Блю-Маунтинз возле реки Шенандоа. Типичный студенческий городок, каких немало в каждом штате, где есть приличный университет. Невероятное количество ресторанчиков, в которых можно перехватить что-нибудь на скорую руку, одна длинная аллея, превратившаяся в наши дни просто в улицу, забитую пустыми магазинчиками и маленькими закусочными, которые закрываются чуть ли не сразу после полудня. Только ландшафт да еще сладковатый, какой бывает только в южных штатах, словно пропитанный кленовым сиропом воздух напоминали Тесс, как она далеко от родного Балтимора.

Первую остановку они сделали в небольшом, довольно старомодном мотеле, где Эрик Шиверс провел свою последнюю в жизни спокойную ночь. Вообще-то в Спартине была целая сеть небольших мотелей, но Эрик предпочитал этот, явно семейный пансион, и Тесс сразу догадалась, почему. Изящная арка фасада, свежая штукатурка на стенах, заросли красных гераней у входа — от этого домика, который они отыскали на окраине города, просто веяло домашним уютом и чистотой. Зато тут явно отсутствовали все прелести, считающиеся непременной принадлежностью отелей, рассчитанных на деловых людей: круглосуточный ресторан, голосовая почта и номера с розетками специально для ноутбуков. Из окон мотеля открывался великолепный вид на Шенандоа, а на заднем дворе валялась куча пыльных кроссовок, словно дожидающаяся желающих погонять мяч.

— Эрик Шиверс? — переспросил мужчина за стойкой, багроволицый, плотный. Круглая, обветренная физиономия придавала ему сходство с боцманом какого-то корабля. Он был почти совершенно лыс, если не считать забавного хохолка, явно не желавшего подчиняться желаниям своего хозяина и торчавшего, словно вопросительный знак, у него на макушке. — Боже правый, бедный мальчик! А я уж было совсем забыл о нем!

— Значит, вы его помните? — Тесс по привычке перехватила инициативу. Им с Карлом даже не пришло в голову заранее договориться, кто будет вести разговор.

— Естественно! Господи, после того, что случилось, я теперь буду помнить Эрика до конца своих дней. Такое разве забудешь! Сначала копы из Мэриленда позвонили сюда, в мотель, а вскоре и сами приехали. Бедный юноша! Он даже не смог сесть за руль. Одному из копов пришлось перегнать обратно его фургон. Узнав, что произошло, он как будто сломался. — Погрузившись в воспоминания, пожилой мужчина сокрушенно покачал головой. — Он регулярно наезжал к нам, чуть ли не раз в месяц, насколько я помню. У него были дела в городе. Думаю, так было бы и дальше, если бы не это несчастье.

— А вы не знаете, чем он занимался?

— По-моему, был коммивояжером. Часто звонил отсюда всяким там клиентам, покупателям. Честно говоря, не могу точно сказать, о чем они говорили. Что-то связанное с химией…

— Может, какие-то реактивы? Что-то, имеющее отношение к фотографии?

— В самую точку! — На его лице отразилось явное облегчение. — Какие-то химические реактивы для фотографии.

— А вы не знаете, он имел дело с местными фотостудиями или обращался в магазины, где торгуют фотоаппаратами?

— Не могу сказать.

— А постоянный клиент у него в городе был?

— О боже, откуда же мне знать? Мое дело — прописать постояльца в мотеле, а не устраивать ему допрос. Обычно он приезжал ближе к вечеру, чтобы с утра пораньше заняться делами, побегать по городу, и все такое. Следующую ночь он тоже проводил здесь, а наутро уезжал. Думаю, у него тут было немало покупателей, только вот кто они, я не знаю.

Пока Тесс расспрашивала администратора, Карл взял со стойки местный телефонный справочник, открыл раздел «Фотопринадлежности» и методично переписал себе список магазинов. Потом нашел раздел, где были перечислены фотостудии, и сделал то же самое.

— Так что все-таки случилось с Эриком? — поинтересовался администратор.

— Его… хм… родственники, — ей показалось, что из чистой вежливости она может назвать так Гантсов, — сказали, что он вернулся домой. Куда-то на юг.

— На юг? Так ведь это и есть юг. А Мэриленд-то на севере.

— Нет, нет, я имела в виду туда, откуда он родом.

— А, понятно. Я-то, признаться, думал, что он из Мэриленда. И с чего это пришло мне в голову, интересно? Господи, да я ведь и не вспоминал о нем все эти годы. А тогда-то, зимой, как мы славно болтали с ним. Да, хорошие были денечки.

— А о чем вы разговаривали?

— Парнишка рассказывал мне о своих планах, даже как-то спросил, какой, по моему мнению, бриллиант понравится девушке. «Большой», — ответил я. Шутка такая, понимаете? А парнишка воспринял все всерьез. Глаза у него вдруг стали такие большие, знаете ли, бездонные… И будто потемнели сразу. «Нет, только не моей девушке, мистер Шелл. Даже если я подарю ей камушек из придорожной канавы, она станет гордиться им не меньше, чем если бы это был сам „Хоуп“![16]Она любит меня, а не то, что я ей дарю». Да, вот так и сказал, слово в слово! Уж очень серьезный был парнишка — никакого чувства юмора.

— Алмаз «Хоуп»? — переспросил Карл Дьюитт. Кажется, это были первые его слова, после того как он скороговоркой пробурчал свое имя. — Тот самый, всех владельцев которого преследует проклятие?

Мистер Шелл удивленно выпучил глаза:

— Я, признаться, считал, что это тот, который Ричард Бартон подарил Элизабет Тэйлор. Выходит, ошибся. Память уже не та, знаете ли.

К вечеру Карл вместе с Тесс успели прочесать весь город, проверив все магазины, торгующие фототоварами, и все фотостудии в Спартине. У Тесс голова шла кругом. Ей уже стало казаться, что они успели поговорить со всеми, у кого вообще есть или просто был фотоаппарат.

— Ох уж это мне современное общество! — проворчала она. — Ничего постоянного.

— Что вы имеете в виду?

— За те шесть лет, что прошли с тех пор, как Эрик Шиверс в последний раз приехал в город, все эти магазинчики и студии по пять-шесть раз сменили свой, так сказать, профиль.

— Да, но продавцы-то остались, — возразил ей Карл. — И потом, а чего вы, собственно, ожидали? Того, кого мы ищем, скорее всего, давно уже и след простыл. Вспомните, что нам рассказали в мотеле: Эрик Шиверс обожал хвастаться своей девушкой. Ну и дохвастался — какой-то сумасшедший ублюдок поехал во Фредерик и прикончил ее. А потом смылся из города с концами.

— Тогда каким образом ему удалось познакомиться с Аланом Палмером, коль, по-вашему, он работал в одном из здешних фотомагазинов?

— Если бы я знал! Может, бродит из дома в дом и делает мгновенные снимки. А что, это мысль! У Люси как раз был такой, ее сфотографировали за две недели до смерти. А может, торгует хот-догами где-нибудь в Оранж-сити.

— Тогда для чего мы здесь? — Тесс начинала злиться на себя. Она терпеть не могла непредвиденных препятствий в ходе расследования, но при этом ненавидела спешку, потому что, когда спешишь и рвешься вперед закусив удила, не имея возможности спокойно подумать, ошибки неизбежны. — Зачем слоняться по городу, если мы уверены, что того, кого ищем, уже давно тут нет? Что вы рассчитываете найти?

— Что-нибудь. Хоть что-то. В поисках причины смерти Люси мы в свое время перевернули вверх дном весь округ Сесил. Держу пари, что шериф Фредерика сделал то же самое. Вы ведь сами говорили, что дело свое он знает.

— Посмотрите! — Тесс ткнула пальцем в сторону старой, словно насквозь пропитавшейся пылью фотостудии, которая явно когда-то знавала лучшие времена. «Студия Эша. Портреты и фотографии» — значилось на вывеске. Фотографии, украшавшей витрину, с которой улыбались выпускники, было никак не меньше пятнадцати, а то и двадцати лет. Правда, школьная форма не слишком заметно изменилась с тех пор, а вот старомодные прически и макияж сразу бросались в глаза.

Хозяин студии, к удивлению Тесс, оказался совсем не так стар, как она ожидала. На вид немного за сорок, высокий и худощавый, похожий на вопросительный знак. Он, должно быть, и сам был студентом, когда был сделан привлекший внимание Тесс снимок. Увидев вошедших, он явно удивился и, похоже, не слишком обрадовался.

— Заблудились? Наверное, вам нужно выбраться на шоссе, да?

— Нет, нет, — замотала головой Тесс. — Видите ли, мы детективы…

— Из штата? Покажите документы.

— Я — частный детектив из Балтимора, — представилась Тесс, вытащив лицензионную карточку частного детектива.

— А он? — Мужчина кивком головы указал на Карла.

— Он работает со мной. Стажер. В Мэриленде так положено. — Ложь сорвалась с ее языка сама собой, снова застав Тесс врасплох. Конечно, Карла это задело. Краем глаза она заметила, что он нахмурился при слове «стажер». А вот мужчина за прилавком услышал только, что они «из штата», и лицо его моментально приняло другое, хорошо знакомое Тесс выражение — такое бывает, когда человек начинает подозревать, что его ждут неприятности.

— Это вы Эш?

— Я его сын. И что же понадобилось от меня? Тем более, что вы из Мэриленда?

— Мы ищем тех, кто некогда вел дела с Эриком Шиверсом. Он из Мэриленда, а сюда приезжал по делам, связанным с торговлей.

— Да…

— Да — в смысле вы его знали или в смысле «продолжайте»?

У Эша-младшего было одно из тех лиц, изъяны и недостатки которого замечаешь не сразу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у него неровная, какая-то пятнистая кожа, длинный хрящеватый нос здорово смахивает на клюв, а скошенный подбородок выглядит безвольным. Глаза желтовато-карие, слегка выпученные, белки которых напомнили Тесс яйца, сваренные со специями.

— И то, и другое, — буркнул он наконец. — Отец мой в то время был еще жив, так что это он, а не я вел дела с Эриком.

— Сожалею. Не знала, что ваш отец умер, — извинилась Тесс. — И когда же это случилось?

— Несколько лет назад, — сообщил тот, почесав несуществующий подбородок. — Пять, по-моему. Не надо извиняться. Он ведь был уже совсем старый.

— А что продавал Эрик? — Это уже был Карл, и Тесс в который раз обратила внимание на то, какой у него грубый, хриплый голос. Такой голос очень хорош, чтобы отчитывать на улице нарушителей. И он никак не походил на тот немного елейный тон, который обычно в ходу у сыщиков, вынужденных иной раз с утра до ночи опрашивать свидетелей.

Вопрос, заданный столь неподходящим голосом, выбил владельца студии из колеи.

— Ну… вы ведь сами сказали, что он торговал фототоварами, — проблеял он.

— Вообще-то ничего такого мы не говорили. — Карл вышел вперед. Теперь он стоял почти вплотную к Эшу-младшему, отделенный от него лишь прилавком. — Мы просто сказали, что он приезжал сюда по делам торговли. Так что он продавал?

— Бумагу… — Прозвучало это почти как вопрос.

— Не думаю.

— Послушайте, я не знаю. Понимаете — не знаю! Мне известно, что Эрик звонил моему отцу, но я никогда не спрашивал его об этом. Меня это не интересовало. Да и сейчас не интересует. Я сижу тут за прилавком и просто жду, когда смогу найти покупателя на эту студию, который предложит мне приличную сумму, и я смогу вложить ее во что-то более… ммм… живое, что ли. Сам я не фотограф, и если решу завести свое дело, то это будет что-то поинтереснее. Если вы думаете, что я мечтаю всю свою жизнь проторчать за этим прилавком, то сильно ошибаетесь.

— Вот как? — Карл наклонился к нему так близко, что они едва не столкнулись носами. — Что ж, добро пожаловать в клуб, приятель.