Девять пуль для тени

Глава 13

Мужчина с покрытыми татуировкой руками, видимо, решил ознаменовать конец рабочего дня чизбургером и банкой пива, причем поглощал их с такой жадностью, что не замечал ничего вокруг себя. Нос его, длинный, вытянутый, как у гончей, смешно двигался, когда он жевал. Этот пронырливый нос как-то удивительно не вязался с простоватой внешностью Боннера Флада.

Отдуваясь, он отставил банку в сторону и тут только заметил Тесс, которая протянула ему свою визитку. Из груди его вырвался тяжелый вздох.

— Не желаю, — проворчал он.

— Это вы о чем?

— Что бы там ни было у вас на уме, не желаю об этом говорить. На сегодня я пошабашил, ясно? Отработал свое, теперь хочу спокойно поужинать.

— Я угощаю, идет?

— He-а. Не желаю.

— И еще заплачу вам за потраченное время. Наличными, — добавила Тесс.

— Не желаю. Завтра приходите.

— Не желаю, — в тон ему ответила Тесс, невозмутимо усаживаясь на стоявший напротив стул. Ей не составило особого труда выяснить, что каждый вечер Боннер Флад имеет обыкновение ужинать в закусочной на 40-м шоссе — довольно приличном заведении, где названия блюд, подававшихся в тот день с большой скидкой, писали от руки на специальных дощечках, и которое обладало даже своеобразным шармом. Закусочная «Ривервью-Дайнер» могла бы оказаться настоящей находкой… Официантка сновала взад-вперед, словно штопальная иголка. Заметив Тесс, она подлетела к ней, чтобы принять заказ. Подумав, Тесс решила остановиться на чизбургере и французской жареной картошке с соусом, попросив принести еще кока-колу.

— Люси Фэншер… — начала она.

— Скажите Карлу Дьюитту, чтобы проваливал к чертям собачьим!

— Простите?..

— Мой адвокат сказал, что я могу послать его куда подальше — хоть в задницу. Надоело мне все это дерьмо, слышите? Если копы опять решили взяться за меня, пусть выписывают ордер и вызывают меня официально. А если нет — скатертью дорога! Оставьте меня в покое, ясно?

Опять Дюитт. Казалось, стоит только упомянуть имя несчастной Люси Фэншер, как тут же, словно чертик из коробочки, появлялся этот бывший полицейский из транспортного отдела.

— Я не знаю этого человека, — покачала головой Тесс. — И ничуть бы не удивилась, узнав, что и он не имеет особого желания со мной познакомиться — учитывая, что я явилась сюда выяснить, насколько профессионально он делает свою работу. Собственно говоря, это что-то вроде внутреннего расследования.

— Да? — Боннер вдруг так заинтересовался, что даже забыл о пиве. — Ну а на этот счет я могу вам такого порассказать! Они тут самые настоящие фашисты, можете поверить мне на слово. Словно мы в нацистской Германии, ей богу! Можно подумать, у человека уже и прав нет. А Дьюитт вообще хуже всех, хотя он больше уже и не коп вовсе. Впрочем, настоящим копом он никогда и не был.

— Значит, он преследовал вас?

— А то! Я уж подумывал было подать на него в суд — за жестокое обращение.

— Он что же — бил вас?

— Ну… скорее издевался. Допрашивал меня снова и снова, бог знает сколько раз. А ведь с самого начала знал, что это не я — вот что самое мерзкое! Сам мне сказал. Просто — не знаю, по какой причине — этому ублюдку нравилось вновь и вновь рассказывать мне всю эту историю. Потом решил проверить меня на детекторе лжи. Все в порядке, я чист. И что же вы думаете? Недели не прошло, как Карл Дьюитт опять принялся за меня. То на пристань притащится, то сюда, в закусочную. И всякий раз появлялся, как из-под земли. Чистый призрак! И еще эти его мерзкие веснушки!

Флад одним большим глотком опрокинул в себя все, что еще оставалось в банке, и утер влажные губы ладонью. Тесс невольно уставилась на его руку. Наверное, прежде каждая из его татуировок представляла собой отдельный сюжет. Но сейчас их было так много, что половина просто слилась между собой, а остальные со временем расплылись и потускнели, так что его руки просто казались грязноватыми. Правая отливала багрово-синим, словно один большой синяк, кожа другой выглядела покрасневшей, как после ожога.

Тесс маленькими глотками потягивала пиво, которое принесли ей вместо кока-колы. Пила она его только затем, чтобы Боннер Флад почувствовал себя более непринужденно. Зато теперь будет что рассказать доктору Армистеду — как иной раз она вынуждена пить, даже если ей и не хочется, поскольку этого требует ее работа. Интересно, что он на это скажет?

— Я Тесс Монахэн, — представилась она самым сладким голосом — мужчины, она знала, это любят.

— Боннер Флад, — буркнул тот в ответ. — Впрочем, думаю, вы и так уже это знаете.

— Расскажите мне о Люси.

— О Люси? Так вы тоже явились по мою душу?!

— Нет, нет, не о ее смерти. Просто о ней самой, о ее жизни. Какой она была?

— Нормальная девка. Мы были вместе года два-три, от и до. А потом разошлись.

Но Тесс успела подготовиться к этому разговору. И знала, что, отработав неделю, Флад оттягивался по выходным — напивался до поросячьего визга, после чего принимался гоняться с кулаками за Люси. В понедельник все входило в свою колею — проспавшись, Флад шел мириться, и Люси прощала.

— Это вы бросили ее? Или она вас?

— Ни то, ни другое. Просто я сел на полгода.

— По какому обвинению? Оскорбление действием?

— Хм-м… нет, кое-что посерьезнее. Незаконное присвоение чужой собственности. — На лице Флада не было даже тени улыбки. — Пришлось посидеть и до суда, а потом и того больше. Ну а когда я в конце концов вышел, у Люси уже был другой парень. Знаете, я даже обрадовался за нее, честное слово. И потом, пусть теперь у кого-то другого голова болит за нее, решил я. Баба с возу, кобыле легче. Никто не ноет: сделай то, не делай этого. Конечно, Люси хотела как лучше — только меня это уже стало малость доставать.

— А откуда она родом? Что-то я не нашла здесь в округе других Фэншеров.

— Кажись, из Виргинии… Или из Северной Каролины? Откуда-то с юга. Впрочем, точно не знаю.

— И вы, значит, совсем не рассердились, когда вышли на свободу и узнали, что у нее другой парень? — Наконец появился заказанный ею чизбургер, но совсем простой, только с одним сыром. Французская жареная картошка оказалась с подливкой, как она и заказывала, только и то и другое было холодным как лед, а соус почему-то не вызывал особого доверия.

— Так ведь она ж не виновата, верно? Сказать по правде, когда я угодил в каталажку, бедняжка оказалась на мели. Вряд ли бы она смогла в одиночку платить за дом, вот и пришлось искать себе нового парня. Такая уж судьба. Девчонка целый день бегала от столика к столику, обслуживала клиентов, но этим много не заработаешь. Я получил Люси в наследство от кого-то еще, теперь от меня она перешла к другому. Я еще подумал тогда, что она в точности как Тарзан.

— Тарзан? — не поняла Тесс.

— Ага. Помните, как он перелетал от одного дерева к другому? Вот так и Люси.

— Она была хорошенькая?

Флад уставился на потолок, словно она задала ему вопрос вселенского масштаба.

— При мне вряд ли бы кто назвал ее хорошенькой. Фигурка у нее была ничего. Небось, знаете таких тощих куколок с большими сиськами.

— Нет, — отрезала Тесс.

— Ну да. Вот у вас…

— Я вовсе не тощая, — рявкнула Тесс, взмахом руки отметая в сторону то, что в представлении Флада наверняка являлось комплиментом. — Вы сказали, что «при вас» Люси трудно было назвать хорошенькой. Потом что-то изменилось?

— Угу. Столкнулся с ней как-то раз у «Счастливчика Гарри» — примерно за месяц до того, как ее убили, и обалдел. Она подстриглась совсем по-другому, очень коротко. Раньше-то мне наплевать было, а теперь вдруг стало видно, что у нее на редкость славная мордашка. Видно было, что и зубами своими занялась всерьез. Прежде у нее была здоровенная щель между передними зубами, и один внизу сидел малость косо. Зато теперь зубки у нее стали будь здоров, как у кинозвезды. Честно говоря, не разглядел, что на ней было надето. Как я уже сказал, фигурка у нее была что надо, а она раньше прятала ее, точно сама себя стеснялась. Я обрадовался, хотел поболтать, но у нее не оказалось времени. Прощебетала, что, мол, опаздывает по-страшному, ее уже дома ждут.

— Немножко грубо, по-моему, — сочувственно хмыкнула Тесс.

— Не то слово! У меня тогда враз челюсть отвисла. Фу-ты, ну-ты, Люси Фэншер! Можно подумать, теперь она стала слишком хороша для меня!

— Может, так всегда и было?

— Что? Никто не может быть слишком хорош для другого — по крайней мере у нас, в Штатах.

— Вы что, верите во всю эту чушь? Кем бы вы ни были, всегда найдется кто-то лучше и кто-то хуже вас. Кто-то более добрый или умный, более воспитанный или просто более богатый.

— Ну, деньги еще не делают вас лучше.

— Тогда почему же вы сами сказали «слишком хороша»? Послушайте, я вовсе не пытаюсь вас в чем-то убедить. Просто говорю, что люди разные. Когда вы каждую субботу лупцевали Люси…

— И вовсе не каждую, — надулся Флад, видимо, желая восстановить справедливость.

— …вы тогда стояли на одной ступеньке социальной лестницы. Потом вы попали в тюрьму, а Люси шагнула вверх. Вы хотели, чтобы она вернулась?

— Нет. У меня тогда уже была девчонка. Чего-чего, а с этим у меня проблем нет.

Флад, скорее всего, говорил правду — что ж, тем хуже для представительниц слабого пола. Тесс попыталась представить, что бы почувствовала она сама, услышав, как ее бывший дружок прохаживается на ее счет. Вообще-то, такое бывало, взять хотя бы того же самого Джонатана Росса. Но сейчас ей вспомнился смазливый парнишка из колледжа, который искренне считал свой член чем-то вроде корня, который моментально засохнет и отвалится, если не станешь поливать его постоянно. В последний раз, когда она поймала его с поличным — Тесс всякий раз корчилась от стыда, потому что хоть это и был последний раз, зато далеко не первый — так вот, в последний раз, когда она застукала его, ублюдок расписывал в подробностях, что как женщина представляет собой его прежняя подружка. Скорее всего, прежних подруг принято считать чем-то вроде территории, на которую мужчина раз и навсегда заявил свои права.

— Нет, нет, я вовсе не имела в виду, что вы мечтали, чтобы Люси вернулась к вам, — поправилась она. — Но, возможно, всего один раз… Так сказать, вспомнить старое?

— Я предложил ей это буквально на следующий же день. Твердил, как здорово нам было когда-то вместе, даже предложил сходить куда-нибудь пропустить по стаканчику. И она не возражала. Сказала, что для цивилизованных людей это нормально — выпить с прежним приятелем. Дескать, ее жених — это она сама так выразилась,жених— скоро уедет из города по делам, тогда и сходим выпить. Знаете, что она заказала? Белое вино. Выпендривалась по полной программе.

— И как вы расстались в тот вечер?

— Да как обычно, — раздуваясь от самодовольства, подмигнул Боннер Флад. — Люси мигом раздвинула ножки и только канючила: «Еще, еще!».

Тесс разглядывала сидевшего перед ней мужчину. Честно говоря, с трудом верилось, что кто-то может находить его привлекательным. Что до нее самой, то всех запасов спиртного округа Сесил было бы мало, чтобы заставить ее лечь с ним в постель.

— Знаете, — задумчиво проговорила она, — Оливер Твист никогда не просил добавки — может, потому, что овсянка и так была хороша.

— Чего? — вылупился на нее Флад.

— Я хотела сказать, может, Люси требовала еще просто потому, что вечно оставалась неудовлетворенной?

Флад самодовольным жестом накрыл ладонью обтянутую замасленными джинсами выпуклость между ног.

— Желаете самолично убедиться, что там у меня все на месте? Показать?

— Господи… нет, конечно!

— Тогда ладно, — фыркнул он с таким видом, словно последнее слово осталось за ним. У Тесс не так уж часто случались приступы вдохновения, да и тем, что случались, она не особо доверяла. Но сейчас что-то подсказывало ей, что Боннеру Фладу было вовсе не так уж наплевать на свою прежнюю пассию, как он старался это показать. Она представила себе Люси — естественно, по той единственной фотографии, которая у нее была. Как та с деловым видом прощается с Фладом у входа в бар, давая ему понять, что ей некогда. Итак, Люси просто дала бывшему приятелю отставку.

Вот почему бывший коп Дьюитт все это время не оставлял его в покое. Не такой уж плохой мотив для убийства. К тому же Флад работал на пристани, и ему бы ничего не стоило продержать труп несколько дней в воде.

— Вы ведь не спали с ней. Я имею в виду, той ночью.

— Спал. — На лице Флада было написано искреннее возмущение.

— Я вам не верю.

— Послушайте, я бы с радостью сказал, что этого не было. Господи, да знай я, что этот чертов коп станет преследовать меня до конца моих дней, я бы скорее язык себе откусил, чем признался в этом. Чокнутый какой-то. Пристал как банный лист: когда, мол, я видел ее в последний раз, да что она говорила, не показалось ли мне, что она не такая, как всегда, и все такое.

— Карл Дьюитт?

— Карл Дьюитт, — устало подтвердил Флад.

Тесс сдалась. Сдалась по всем направлениям сразу — плюнула на свой несъеденный чизбургер, по вкусу напоминавший размокший картон, на жареную картошку, жирную и вонючую, словно провалявшуюся пару дней в грязной речной воде, и на Боннера Флада. Что бы ни произошло тут три года назад, в бездействии полицию не упрекнешь. Швырнув несколько смятых банкнот на стол, она быстрыми шагами двинулась к двери. Все, работа закончена. Пустая трата времени и бензина.

Как ни противно, но пришлось признаться себе, что она разочарована. Несмотря на все свои циничные возражения, Тесс от души желала, чтобы это ее задание стало для нее тем, что обещала Уитни. Лестно было думать, что она работает на «хороших парней». Она всегда мечтала о том, чтобы… она внутренне покраснела от смущения… служить силам добра. Тесс не была так уж уверена в том, что существующие государственные законы нуждаются в переделке, но что касается законов штата Мэриленд, то, возможно, им бы это не помешало. Мириам Гринхаус была права в одном: всякий раз, когда влюбленный мужчина убивает женщину, это преподносится публике как очередная лав стори с грустным концом, в особенности если главный герой потом вдобавок накладывает на себя руки. Она вспомнила то, что услышала пять минут назад, и тяжело вздохнула. Если во всем этом есть хоть капля любви, то тогда она — королева французская.

Начался дождь. В здешних местах погода в апреле меняется по десять раз на дню. Тесс забралась в машину, умирая от желания поскорее оказаться дома. На нее вдруг навалилась свинцовая усталость — не было сил даже повернуть ключ в замке зажигания. Отсюда, из машины, закусочная казалась воплощением мира и уюта. В окне виднелась милая молодая пара — склонившись друг к другу, ребята смеялись какой-то своей шутке, и было ясно, что они по уши влюблены. Юноша протянул руку и ласково коснулся щеки девушки. В груди Тесс словно перевернулось что-то. Она вспомнила, что и ее тоже ждут дома.

Существуют такие мужчины, которые звереют, когда другого, а не его, любит хорошенькая женщина, вспомнила она.Дурацкая теория сумасшедшего соседа. В свете дня она казалась совсем уж абсурдной. Люди убивают по множеству причин, но беспричинная ревность, по мнению Тесс, еще не повод, чтобы решиться на убийство. Кроме того, если уж тебе позарез хочется обладать женщиной, так не разумнее ли избавиться от мужчины, чтобы потом без помех заполучить наследство? Да нет, полный вздор.

И тем не менее что-то не давало ей покоя. Порывшись в папках, валявшихся на соседнем сиденье, Тесс отыскала фотографию Тиффани Гантс, ту самую, которую сделали, когда девушка закончила школу. Копна темных волос, узкое, изящное личико. Примерно так же, наверное, выглядела и Люси до того, как остригла волосы. Тот же самый тип, решила Тесс. Даже жизни обеих девушек были в чем-то схожи. Не слишком удачный дружок, разрыв, за которым последовала попытка начать новую жизнь, переезд, новый возлюбленный и близкое счастье. И вдруг чья-то жестокая рука одним ударом уничтожает все, словно ураган, тупая и грозная сила, которой ничто не может противостоять. Женщина мертва, жизнь мужчины сломана, возможно, навсегда.

А ураган равнодушно проносится мимо, оставляя после себя разрушения и смерть, в поисках новой жертвы.

Тесс вернулась в закусочную, отыскала телефонную книгу и вырвала страницу с фамилией, которая вдруг всплыла в ее памяти. Включив фары и придерживая страницу одной рукой, она принялась петлять по улицам Норт-Иста, снова и снова утыкаясь в тупики и глухие переулки, которые преследовали ее весь этот день. Тесс уже стала бояться, что она угодит в канаву или пропустит очередной поворот и влетит в одно из тех деревьев, которые черным ручейком текли вдоль обочины.

В конце концов ей все-таки удалось отыскать нужный дом — белое бунгало с кокетливым крылечком, которое отделяла от воды только узкая полоска берега. Перед домом была маленькая пристань, и в лунном свете на воде призрачным силуэтом покачивалась крохотная лодка. Дом казался погруженным в темноту, только лившийся из окна мерцающий голубоватый свет говорил о том, что внутри работает телевизор.

У открывшего ей дверь мужчины были всклокоченные рыжие волосы, грустные голубые глаза, а круглое лицо так густо усыпано веснушками, что издалека оно казалось почти оранжевым.

— Меня зовут Тесс Монахэн. Я частный детектив из Балтимора. Мне кажется, в деле Люси Фэншер есть одна деталь, которую до сих пор не заметили.

— Вы как раз вовремя, — кивнул Карл Дьюитт.