Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Джатака об осквернении знамени

«Благообразный, безобразному...» — это произнёс Учитель, пребывая в роще Джеты, о том, как действовать на благо людям. Повод к этому был такой же, как в истории о большом черном псе. На этот раз Татхагата произнёс: «Не только теперь, о монахи, но и прежде Татхагата стремился принести людям благо» — и рассказал о былом.

Некогда в Варанаси правил царь Брахмадатта. Бодхисаттва тогда был Шакрой. В ту пору некий колдун повадился по ночам блудить: ведовским заклинанием он открывал себе за полночь путь на женскую половину дворца варанасийского царя и прелюбодействовал с его главной супругой. Прислужницы о том дознались, да и сама она пришла к царю и повинилась:

— Государь, за полночь является ко мне в опочивальню неизвестный мужчина и силою берет меня.

— А ты бы не могла оставить на нем метку, чтобы его нам уличить?

— Попытаюсь, государь, — и царица велела поставить в опочивальне чашку с киноварью.

Ночью, когда колдун, натешившись с нею, собрался уходить, она смочила руку в киновари и отпечатала прямо на его спине всю пятерню. Рано утром об этом дали знать царю. Царь призвал сыщиков:

— Ищите человека с красным отпечатком пятерни на спине. Увидите — хватайте.

А колдун, блудя по ночам, дни проводил у погребальных кострищ: стоял там на одной ноге, как солнцепоклонник. Царёвы сыщики углядели его и окружили.

— Видать, о моих проделках стало известно, — сообразил колдун, прошептал заклинание и взлетел в воздух. Сыщики воротились к царю ни с чем.

— Ну что, разыскали его? — спросил тот.

— Да, разыскали.

— Кто же он?

— Подвижник какой-то, государь.

Раз колдун ходил днём в подвижничьем рубище, они его подвижником и сочли. А царь это принял на веру, и гнев его пал на всех подвижников:

— Ишь ты, днём святых из себя строят, а по ночам блудить вздумали! Он велел под бой гонгов объявить повсеместно:

— Пусть все подвижники убираются из моего царства. А если кто из них попадётся мне на глаза — предам казни!

И вот из Кашийского царства, простёршегося на триста йоджан, подвижники побежали в соседние государства и их столицы, и не осталось во всей стране ни единого преданного дхарме шрамана или брахмана, — никого, кто мог бы преподать народу благое наставление. Без наставлений народ огрубел, позабыл о щедрости и о нравственности, и умиравшие стали все попадать в ад и иные дурные места, на небесах же никто после смерти уже и не возрождался.

«В чем дело?» — озаботился Шакра, не встречая новых богов, и выяснил причину. Оказалось, это царь Варанаси рассердился на колдуна и понапрасну распространил свой гнев на всех подвижников, изгнал их из своего царства.

«Ну что ж, — решил Шакра, — некому, кроме меня, разубедить царя Варанаси. Если я возьму это дело на себя, я облагодетельствую и царя, и всех жителей царства».

Он перенёсся к подножию горы Нандамулы, где обитала община просветлённых-для-себя, и воззвал:

— Почтенные! Я прошу отправиться со мною одного из вас. Нужно, чтобы он был уже в летах. Я хочу вразумить обитателей царства Каши. Сам старейшина общины согласился помочь ему.

Они вместе перенеслись в город Варанаси. Тут Шакра обернулся молодым брахманом необычайной красоты. Вдвоём они трижды прошли по городу из конца в конец. Просветлённый шёл первым, а Шакра — за ним и нёс его чашу и покрывало. Остановившись перед дворцом, Шакра воспарил над землёю, молитвенно сложил руки над головою и поклонился старцу. Доложили царю:

— Государь! Неизвестный юноша-брахман, очень красивый, привёл сюда шрамана, а сам парит в воздухе перед вратами дворца.

Царь встал с трона, выглянул в окно и спросил:

— Государь, — отвечал Шакра, — шраманы заслуживают столь великого почтения, что я не смею произнести вслух его имя, могу только назваться сам. О государь! Цари не вправе знать ни имени, ни рода просветлённых. Своё же имя я назвать могу: Я Шакра, небожителей владыка.

Тогда царь спросил:

Шакра ответил:

Речь Шакры побудила царя переменить своё мнение о подвижниках, и он радостно произнёс:

Шакра одобрил решение:

А царь заключил:

Он вышел из дворца и почтительно склонился перед просветленным. А тот воспарил в воздухе, сел, скрестив ноги, и наставил царя:

— Государь, не путай колдунов и подвижников! Тебе следует знать, что свет — не без добродетельных шраманов и брахманов. Приноси дары, блюди обеты, следуй обрядам постного дня.

Шакра же, сменив личину брахмана на свой истинный божественный облик, дал наказ горожанам:

— Отныне вы должны образумиться. Он велел под бой гонгов объявить повсеместно:

«Пусть возвращаются в царство шраманы и брахманы, бежавшие на чужбину».

С тем они и покинули город. Царь же не отступал от полученного наказа и творил благие дела.

Закончив это наставление, Учитель изъяснил арийские истины, а затем отождествил перерождения: «Просветлённый тогда же упокоился, царём был Ананда, а Шакрой — я сам».