Digging for the Bones

Глава 14. Страх

Остаток дня Гарри делал вид, что всё нормально, зная, что Гермиона наблюдает за ним на протяжении всех уроков.

Его так и подмывало снова разругаться с друзьями, но он просто не мог этого сделать. Они действительно пытались помочь. Как и его учительница или школьная медсестра когда-то, они просто не осознавали последствий своих действий.

«Не так уж важно, почему это происходит и по чьей вине», — подумал Гарри. Казалось, ничто не имело особого значения после того, как он в ужасе покинул кабинет Снейпа. Это его жизнь, и она никогда не будет лёгкой.

К счастью, после обеда был только урок по истории магии. Покойный профессор Биннс вёл его так же, как делал это уже около ста лет подряд: читал лекции по учебнику, а поскольку студенты умели читать, то могли позволить себе, не многое упуская, не слушать и просто отсыпаться на уроках профессора-призрака.

Сегодня Гарри использовал это время, чтобы воспроизвести только что состоявшийся разговор с профессором Снейпом. Если бы не зелье, которое успокаивало желудок, Гарри, вероятно, снова стошнило бы.

«Вы должны знать, что учитель, поднимающий руку или палочку на ученика, неприемлем политикой этой школы», — сказал Снейп тем низким, опасным тоном, который всегда заставлял Гарри трястись от страха.

О да, Гарри понял это. Гарри понял это с ясностью, рождённой болезненным опытом. Он полностью понял смысл слов Снейпа. Скрытая угроза эхом отдавалась в его голове.

Учитель никогда не поднимет руку или палочку на ученика; опекун же был свободен от таких ограничений. Вернон делал подобные заявления, напоминая, что в то время, как другие люди ограничены в своём поведении по отношению к Гарри, то Вернон, будучи его опекуном, имел полную свободу действий. Когда Гарри думал о том, что Снейп имеет над ним такую власть (а он не мог долго не думать об этом), он чувствовал себя таким же пойманным в ловушку, как когда-то, когда его запирали в чулане.

Раньше единственное, чего Гарри боялся, — это отработки или потеря факультетских баллов. Снейп предпочитал наказывать его, заставляя чистить котлы или мыть пол. Неприятно и нудно, но безболезненно. Иногда это были строчки. В прошлом году Снейп был страшен, крича и угрожая Гарри и Рону отчислением, когда они заявились в школу на машине отца Рона, но у него не было полномочий выполнить эту угрозу.

Что он теперь может сделать с Гарри? Речь даже не шла о том, чтобы Гарри не нарушал никаких правил: как и дядя Вернон, Снейп не станет ждать, пока он действительно что-то натворит.

Снейп вряд ли сделает что-то, что оставит следы или будет мучительно болезненным, но Гарри был уверен, что профессор гораздо более изобретателен, чем дядя Вернон. Запрет на квиддич (что, по мнению Гарри, было хуже, чем трость) — просто разминка. Кто знает, какое наказание он может применить с помощью волшебной палочки?

Угроза стала для Гарри очевидной, когда Снейп принялся отчитывать его за каждое несоответствие, вплоть до чиненых-перечиненных очков. Гарри стало жарко, когда он вспомнил слова профессора о состоянии его одежды. Но ведь он не виноват, что в этом году не смог купить себе новую мантию. Снейп усмехнулся, когда Гарри попытался сказать ему, что Петуния не позаботится об этом. Снейп не знал, но Гарри повезло, что у него в чемодане осталось достаточно золота, чтобы заказать совой новые учебники.

Замечание о том, что его очки в совершенно недопустимом состоянии, Гарри счёл откровенной придиркой. Он ведь применил к ним очень хорошие чары, обиженно думал Гарри. Возможно, Снейп ожидал, что Гарри окажется достаточно искусным, чтобы наложить долговременное восстанавливающее заклинание. У Снейпа всегда находился способ заставить Гарри почувствовать, что его магия просто не дотягивает до соответствующего уровня. Поразмыслив ещё немного, Гарри задался вопросом, прав ли этот человек: учитывая, сколько раз мальчик произносил это заклинание, он сейчас действительно уже набил руку.

Открытие, что Петуния и Вернон получали пособие на него, было ошеломляющим. Гарри уже двенадцать лет слышал, что отнимает еду у Дадли. Если им когда-нибудь приходилось говорить Дадли, что они не могут себе что-то позволить, Дурсли объясняли это тем, что с ними живёт урод, а содержать уродов дорого.

Гарри знал, что Снейп тоже ему не поверил. Голос профессора снова стал опасным, когда он сказал: «Я так понимаю, можно с уверенностью сказать, что многое из того, что говорила вам ваша тётя, не соответствует действительности». Снейп не очень-то любил выслушивать оправдания.

По крайней мере, зелье, которое дал ему профессор, подействовало. Несмотря на то, что еда совершенно не интересовала Гарри, когда он сел со Снейпом за стол, после первых ложек обед стал очень привлекательным. Едва он приступил к еде, горячая пища, казалось, успокоила его нервы, сделав разговор гораздо менее тяжёлым испытанием, чем это могло бы быть.

Он подумывал о том, чтобы просто не принимать зелье перед ужином, но рассудил, что нет никакой необходимости дрожать как осиновый лист, если зелье подействует так же, как и в обед. К тому же Гарри не собирался давать Снейпу повод запретить ему играть в квиддич. Он знал, что этот человек ищет малейший предлог для подобного запрета.

К ужину Гарри уже мог перестать волноваться о том, что Гермиона беспокоится о нём. У них с Роном возникли некоторые разногласия по поводу нового кота Гермионы. После занятий кот гонялся за крысой Рона, и теперь ни одного из животных не могли найти. Рон и Гермиона так увлечённо цапались друг с другом, что не обратили внимания, как Гарри притих и без интереса слушал их.

Гарри заметил, что Снейп наблюдает за ним за ужином, и ответил на его взгляд настолько холодно, насколько был способен, убедившись, что Снейп видел, как он пьёт своё зелье. И снова после первых нескольких кусочков, которые на вкус были как картон, еда, казалось, внезапно стала восхитительной. На самом деле Гарри поймал себя на том, что потратил буквально секунды и на ужин, и на десерт. Это было необычно для него, но, видимо, успокоило Гермиону: она улыбнулась с таким облегчением, что Гарри постарался улыбнуться в ответ так уверенно, как только мог.

После ужина Гарри отправился к озеру, чтобы поискать Сопелку. Снова похолодало, и вокруг никого не было — большинство студентов уже разошлись по своим гостиным.

Подойдя ближе к лесу, Гарри почувствовал, как повеяло холодом, и по коже словно мороз пробрал. Ему показалось, что среди деревьев мелькнула тёмная фигура — должно быть, один из тех ужасных дементоров патрулировал территорию.

У Гарри встали дыбом волосы. Он оставил сосиски там, где впервые увидел собаку, понадеявшись, что вернётся завтра. Чувствуя, что у него нет выбора, Гарри вернулся в замок.

Гермиона ушла в библиотеку, а в гостиной сидел Рон, собираясь делать домашнее задание.

— Она просто рехнулась, потому что я не даю её коту сожрать Коросту, — пожаловался Рон. — Я нашёл крысу, когда она пряталась в моём чемодане, а эта подлая тварь пыталась забраться внутрь.

Гарри неопределённо покачал головой, глядя на Рона. Он не собирался вмешиваться в это дело. Гарри пытался посочувствовать, но на самом деле ему казалось несправедливым, что самое худшее, о чём Рон беспокоился, это чтоб не сожрали его крысу.

Гарри чисто механически занялся домашним заданием, читая его внимательнее обычного и пытаясь перестать думать о Снейпе, Невилле, Дурслях и обо всём этом ужасном месяце.

Интересно, что будет, когда Дамблдор вернётся? Скорее всего, это не имеет значения. Как будто Дамблдор когда-либо особенно сочувствовал проблемам Гарри с Дурслями. Теперь же, со Снейпом, он, вероятно, заинтересуется ещё меньше.

Гарри старался не думать о том, что мистер и миссис Уизли могут усыновить его. Было бы слишком больно, понадейся он на такой исход, а этого не случится. Вполне вероятно, что они всё равно не смогут позволить себе кормить ещё один рот.

В ту ночь Гарри расположился в гостиной, не в силах лечь в кровать. Даже если бы удалось заснуть, он точно знал, что кошмары скоро разбудят его. С тех пор, как всё это началось, Гарри почти не спал, а потом обнаружил, что иногда ему лучше ложиться на диване в гостиной — там всю ночь горели лампы, трещал огонь в камине, и это создавало хоть какую-то иллюзию компании.