Digging for the Bones

Глава 42. Откровения

Хогвартс засыпало снегом. Большие пушистые хлопья падали с низкого, медленно чернеющего неба. Северус с помощью палочки очистил Астрономическую башню ото льда, установил принесённый с собой телескоп, хотя в такую погоду прибор был явно бесполезен. Затем он вспомнил, что они и не собирались смотреть на звёзды.

Мелькнула расплывчатая мысль, что Люпину нужен телескоп получше. Пожалуй, он попросит Айрис сделать более эффективные линзы — отсюда было очень трудно разглядеть Гарри.

По каменным ступеням прозвучали лёгкие шаги. Северус обернулся — из арки ему улыбался Невилл Лонгботтом. Зельевар ещё никогда не видел на лице ребёнка такого выражения и почему-то почувствовал слабый отголосок ужаса.

— Здравствуйте, профессор, — сказал мальчик, подходя ближе. Он поздоровался с Северусом без раздражающего раболепного подобострастия и больше ничего не сказал, просто подошёл и встал возле мужчины, оглядывая окрестности. Северус, пытаясь скрыть тревогу, возился с настройкой телескопа, приникнув к окуляру. Что-то было не так с мальчиком, стоящим рядом, но Северус не мог понять, что именно.

— Спасибо, сэр, — наконец сказал Лонгботтом.

— Прошу прощения? — Северус с недоумением глянул на мальчика.

— Вы спасли Джинни, хотя не обязаны были участвовать в… — голос Лонгботтома звучал хрипло.

— Разумеется, обязан! — отрезал Северус. — Она студентка. Я несу ответственность…

— Не до такой степени, — спокойно возразил Лонгботтом. — Если бы вы не предложили, мадам Помфри не стала бы использовать Tribuo Vita. Ей бы и в голову не пришло просить вас о подобном. Это слишком — требовать так много.

— Это смешно! — Северус раздражённо покачал головой. — Минерва…

— Сама предложила. Так же, как и вы. Она понимала, что делает, — Невилл (когда мальчик стал «Невиллом»?) снова задумчиво оглядел окрестности.

Через минуту мальчик толкнул Северуса локтем:

— Вот он!

Северус приник к окуляру, повернув телескоп туда, куда указывал ребёнок.

На одном из чёрных голых деревьев в нескольких футах от земли на верёвке висела фигура.

— Вингардиум Левиоса! — выдохнул Северус, взмахнув палочкой, отчего верёвка ослабла. — Спиро! — он молился, чтобы его заклинание оказалось эффективным на таком расстоянии.

Проклиная антиаппарационный барьер, Северус вскочил на парапет и бросился вниз. На полпути до земли он осознал, что не может вспомнить ни одного зависающего или амортизационного заклинания. Как и любого другого заклинания, которое спасло бы ему жизнь в этом падении.

«Мне так жаль, Гарри, — простонал он про себя. — Прости».

Он боялся не за себя, а за мальчика. За сына Лили. Ребёнок снова останется один, и по какой-то причине это было невыносимо.

К его большому удивлению, падение замедлилось, и Северус обнаружил, что спокойно опустился на ноги на заснеженную землю, явно обязанный этим Джеймсу Поттеру, удержавшему его своей палочкой.

— Мне очень жаль, Снейп, — сказал Поттер. — Очень жаль.

Он был так похож на Гарри, что сердце Северуса подпрыгнуло в груди.

— Скажи Гарри… скажи ему, что я люблю его. И сожалею, что не могу остаться, — Джеймс опустил палочку, повернулся и пропал в снежной круговерти.

Зловещие тучи поглотили фигуру Джеймса, и из тьмы, в которой он исчез, появились дементоры.

Не успел Северус произнести заклинание, как рядом с ним возник Патронус. Дементоры тщетно кружили вокруг, отгоняемые его сиянием. Патронус повернулся, посмотрев на Северуса, и тот понял, что это больше не лань. Он… нет… Это был годовалый олень с маленькими острыми рожками, чуть длиннее ушей.

Северус уставился на существо, не понимая, что происходит. Теперь рядом с ним стоял Гарри. С другой стороны от молодого оленя.

— Я здесь, профессор, — детский голос звучал глухо и подавленно. Северус развернулся к ребёнку. Бледный, как смерть, на шее багровые следы от верёвки. — Если бы я просто умер, когда должен был, я не стал бы такой обузой для всех, — Гарри попытался улыбнуться, но это получилось, как гримаса. — Наверное, вам нужно было просто отпустить меня.

— Я не отпущу! — Северус схватил ребёнка за плечи. — Ты — моя ответственность.

— Я вам не нужен, — мальчик поднял голову, его глаза за стёклами очков были такими тёмными, что казались чёрными. — Вы просто выполняете свой долг.

Северус чувствовал, что вокруг него стоят люди, наблюдающие за ними, оценивающие его реакцию. В другой раз это могло бы заставить его замолчать, сказать меньше, чем собирался, боясь насмешек или опасаясь выказать слабость.

Но на это не было времени: сын Лили стоял рядом, требуя ответа, и в каждой линии юного тела читалась боль.

Северус посмотрел в чёрные глаза мальчика (нет, погоди-ка, это неправильно. Разве у Гарри не зелёные глаза?!).

— Послушай меня, — тихо заговорил Северус, — любовь не может существовать без долга. Без ответственности это не что иное, как поздравительная открытка, — он сжал плечи ребёнка.

— Любовь? — запнулся мальчик. — Любовь?

— Видишь? — Северус дёрнул подбородком, показывая на серебряного оленя».

Северуса разбудил звук открывающейся двери.

— Профессор? — прошептал мальчик. — Я принёс чай. Хотите позавтракать? Вы спите со вчерашнего ужина.

Судя по голосу, он не хотел будить Северуса, если тот действительно спал.

Северус попытался сесть. Мальчик стоял с чайным подносом в руках. Сквозь полуоткрытые занавески в комнату лился солнечный свет.

— Спасибо, Гарри, — озадаченно пробормотал Северус, всё ещё пребывая в тумане между сном и бодрствованием. Он внимательно посмотрел на Гарри. Глаза мальчика действительно были зелёными, а не чёрными.

Гарри неуверенно улыбнулся Северусу. Это был явно мимолётный порыв: прикусив губу, он через секунду отвёл взгляд.

— Мне поставить чай в хлебницу? — спросил он, кивнув на поднос.

— Нет, я выпью его сейчас, спасибо, — сказал Северус, встряхнувшись.

Гарри поставил поднос на колени Северуса.

— Я потом вернусь за посудой, — тихо сказал он.

— Подожди минутку, Гарри, — попросил Северус и спросил, когда мальчик настороженно обернулся в дверях: — Ты уже поел?

— Я пока не хочу, — Гарри пожал плечами. — Профессор Люпин сказал, что я могу поесть позже.

Северус закатил глаза.

— Люпин давал тебе зелья сегодня утром?

— Да, сэр, — буркнул Гарри, скрестив руки на груди.

— Ты их принял? — очень медленно, словно обращаясь к пятилетнему ребёнку, спросил Северус.

— Нет ещё, — пожав плечами, признался мальчик.

Северус решительно вознамерился сказать Люпину пару слов.

— Эти зелья для тебя обязательны. Как и еда, — он помолчал, испытующе глядя на Гарри. У ребёнка под глазами залегли тёмные круги, и он был слишком бледен, чтобы Северус мог успокоиться.

Блюдо на подносе было накрыто крышкой, и зельевар предположил, что Люпин, должно быть, наколдовал её, потому что ничего подобного в его кухне не водилось. Северус снял крышку. Посмотрев на исключительно большую порцию, он вытащил из-под подушки свою палочку, призвал из кухни вторую тарелку и вилку, точными движениями разделил омлет пополам.

— Вот, — он протянул Гарри тарелку и указал на край кровати. — Садись.

Всё ещё настороженный, ребёнок присел, держа тарелку в одной руке. Очередной взмах палочки призвал зелья Гарри, которые приземлились на чайный поднос. Северус откупорил маленький флакончик с синей жидкостью и протянул его Гарри:

— Это выпей сейчас.

— Да, сэр.

Не самый вежливый тон, но тем не менее мальчик подчинился.

Усадив ребёнка есть, Северус почувствовал, что и сам проголодался.

— Это ты приготовил? — спросил он после нескольких проглоченных кусочков.

— Нет, — покачал головой Гарри, — это профессор Люпин, — хрипло сказал он с набитым ртом и, осознав это, прикрылся рукой, явно ожидая выговора.

Северус проигнорировал его поведение — ошибки в манерах за столом были ожидаемы из-за зелья.

— Мне больше нравится, как ты готовишь, — вместо нотации сообщил Северус.

— О… Эм… — растерялся ребёнок. — Спасибо.

Несколько минут они ели молча. У Северуса не было особого аппетита, он положил вилку и допил чай. Гарри посмотрел на то, что Северус оставил на своей тарелке.

— Разве вы не должны есть больше? — многозначительно спросил он.

— Нет, — Северус слегка улыбнулся, — мне просто нужен отдых.

Мальчик отвёл взгляд.

— Я спросил профессора Люпина, почему вы так устаёте, и он сказал, что вы отдали частичку своей души, чтобы вернуть Джинни. Миссис Уизли тоже говорила об этом. А ещё она сказала, что это очень опасное заклинание, — Гарри поднял глаза. — Вы ведь собирались сделать это в одиночку, верно?

Теперь наступила очередь Северуса отводить взгляд.

— Если бы пришлось… — грубовато признался он.

— Но почему? — Гарри неловко заёрзал. — Она даже не на вашем факультете.

По телу Северуса пробежала дрожь беспокойства. Разговор был неприятно похож на тот, что Мастер зелий видел во сне.

— Зачем позволять ученику страдать, если я могу это предотвратить? — огрызнулся Северус. — Или ты думаешь, что ответственность — это какая-то исключительно гриффиндорская черта?

— Я не это имел в виду, — начал оправдываться ребёнок. — Просто Люпин сказал… Он сказал, что это нанесло урон вашей душе, — зелёные глаза снова остановились на лице Северуса. — Но вы же это знали. Так… почему?

— Полагаю, потому, что я был там и мог это сделать, — Мастер зелий вздохнул. — Это пройдёт, — Северус пристально посмотрел на маленького волшебника. — Почему ты последовал за Джинни Уизли в Тайную комнату, а не пошёл искать преподавателя?

Гарри заёрзал ещё больше.

— Мы нашли преподавателя, мы позвали Локхарта.

— Я хотел сказать, компетентного преподавателя, — фыркнул Северус. — Тем не менее, почему ты не разыскал кого-нибудь из других профессоров, когда стало ясно, что Локхарт обманщик?

По какой-то причине это заставило Гарри скривиться, словно он надкусил что-то кислое.

— Потому что никто не слушал, — прошипел он. — Никто никогда не слушает, — его глаза потемнели. Речь явно шла не об одном-единственном случае.

— Что случилось в ту ночь, когда тебя отвезли к дяде? — мягко спросил Северус. Он уже давно хотел спросить об этом, и сейчас, казалось, наступил подходящий момент.

Гарри встал, поставил свою тарелку на чайный поднос, добавил туда пустую чашку Северуса и поднял поднос. Какое-то время он молчал, сжав губы, а потом сказал:

— Я не хочу об этом говорить.

— Я хотел бы получить ответ! — решительно заявил Северус, когда Гарри уже собрался было выйти с подносом из комнаты. — Сядь!

Гарри поставил поднос на маленький столик и снова сел на край кровати, глядя на свои руки.

— Вы же знаете, — тихо сказал он.

— Я знаю, что ты раздул свою тётку, потому что она говорила мерзости о твоих родителях. Я также знаю, что Шеклболт нашёл тебя, а Фадж отвёз обратно к Дурслям, — сказал Северус, смягчив голос. — Похоже, твоих родственников пришлось уговаривать принять тебя обратно. Как Фаджу это удалось?

Мальчик вздохнул, стиснул кулаки, изучая побелевшие костяшки пальцев, потом заговорил:

— Я говорил ему, что дядя Вернон взбесится, — его голос упал до шёпота. — А Фадж сказал, что я сам виноват, убежав и заставив всех волноваться, что со мной могло что-то случиться, — горькая усмешка искривила губы мальчика. — Дядя Вернон был бы счастлив, если бы случилось, — Гарри, сглотнув, помолчал. — Фадж сказал, что если бы я был его сыном, он бы всыпал мне так, что я не скоро забуду, — мальчик посмотрел на Северуса. — После этого я почти ничего не слышал. Я вроде как отключился. Только помню, как он сказал дяде Вернону, что у меня просто слишком много энергии. Что мне нужна твёрдая рука. Мардж предложила ему трость, и Фадж заявил, что это пойдёт мне на пользу.

Северус закрыл глаза, слишком легко было понять, как это истолковал Дурсль.

Он спустил ноги с кровати и придвинулся ближе туда, где сидел Гарри. Мальчик стиснул челюсти, а когда Северус протянул к нему ладонь, он отпрянул и вскинул руку, защищаясь.

Зельевар отстранился.

— Прости, — негромко сказал он.

Гарри залился краской и опустил руку.

Северус и Гарри замерли, услышав стук в парадную дверь и звук шагов, человеческих и собачьих, когда Люпин пошёл открывать.

— Да? — учтиво сказал Люпин.

— О, здравствуйте, — неуверенно произнёс голос миссис Кук.

Северус зарычал про себя. Люпин понятия не имел, как разговаривать с маглами.

— Северус и Гарри ещё здесь? — обеспокоенно спросила она. — Я знаю, что Северус болен, и уже несколько дней не видела Гарри. Я уже начала волноваться.

— А… э-э… С ними всё в порядке, — неловко сказал Люпин. — Прошу прощения, я приехал несколько дней назад. Вы…?

— Миссис Кук, соседка… А… а вы…

— Ремус Люпин. Я здесь только для того, чтобы помочь Северусу, потому что он болен, а Гарри…

— Ох, что случилось с Гарри? — миссис Кук оказалась неприятно проницательной и уловила тревогу в голосе Люпина.

Повисла пауза. Северус посмотрел на мальчика, чтобы понять, как тот воспримет следующие слова Люпина. Гарри был бледен, как полотно, сжимая в кулаках одеяло.

— Ничего особенно серьёзного, — довольно спокойно ответил Люпин. — Он просто… ну, чувствует себя немного одиноким. Я был занят, иначе сразу пришёл бы к ним.

— Значит, вы… друг… Северуса? — миссис Кук сделала ударение на этом слове чуть больше, чем требовалось.

— О да, — Люпин, не привыкший к магловским обычаям и не знавший их предрассудков, не понял, что она имела в виду. — Мы знаем друг друга со школьных лет. А теперь преподаём в одной школе, и я работаю психологом.

Эту фразу ему наверняка подсказала Поппи.

— О, это так славно! — Даже не видя её, Северус знал, что она просияла. — Хорошо, что кто-то, наконец, присматривает за Северусом.

Северус понял, что ему волей-неволей придётся заткнуть Люпина. Он вытащил из-под подушки волшебную палочку и преобразил пижаму в свитер и брюки, не собираясь снова разговаривать с соседкой в халате. Сунув палочку в рукав, он схватил трость и, шатаясь, спустился по лестнице, чтобы сделать всё возможное и спасти ситуацию, прежде чем она выйдет из-под контроля.

Пёс торопливо прошмыгнул мимо него, ища хозяина. Северус услышал, как захлопнулась дверь спальни Гарри, когда мальчик воспользовался возможностью избежать неловкого разговора.

Северус, изо всех сил стараясь не зарычать, медленно направился к двери, и они оба уставились на него.

— Миссис Кук, — произнёс он как можно вежливее.

— Здравствуй, Северус, — бодро отозвалась соседка. — Я просто хотела напомнить вам о своём приглашении на чай сегодня днём. Вы же ещё здесь?

Господи, неужели уже воскресенье?

— Это очень любезно с вашей стороны, — Люпин встрял прежде, чем Северус успел его остановить. — В котором часу?

— В четыре пополудни? — просияв, уточнила пожилая женщина.

Северус подумал, не послать ли их обоих к чёрту. По какой-то причине, однако, он обнаружил, что ему не хочется ранить её чувства, и коротко кивнул. Эта мягкосердечность, должно быть, результат проклятого заклинания. Он фыркнул про себя — скорее, помутнение мозгов.

— Тогда увидимся, — её глаза замерцали, как у Дамблдора в лучшие дни.

Она повернулась и вышла, и Люпин закрыл за ней дверь.

— Ты. Непроходимый. Идиот! — отчеканил Северус.

Люпин у подножия лестницы повернулся и посмотрел на него, подняв брови.

— Я не уверен, что понимаю, Северус, — сказал он тем мягким голосом, который просто бесил зельевара.

Взгляд вверх по лестнице показал, что комната Гарри плотно закрыта. Он забрал собаку к себе, иначе эта тварь всё ещё скреблась бы в дверь.

Северус вытащил часы.

Стрелка с буквами ГДП указывала на «спальню». И близко не было ни «озорства», ни «смертельной опасности». Северус изменил заклинание, включив членовредительство в категорию «озорства», и сунул часы обратно в карман.

Решив, что это пока достаточные меры предосторожности, Северус поманил Люпина в гостиную, закрыл дверь и кинул заглушающее заклинание одностороннего действия.

— Ты соображаешь, что навёл эту женщину на мысль о наших с тобой интимных отношениях? — прошипел Северус.

— Прошу прощения? — Люпин непонимающе посмотрел на Северуса.

Северус рухнул в кресло, весь дрожа от гнева. Воспоминания в его голове воскресли так живо, словно это случилось вчера.

— Северус? — Люпин посмотрел на него с некоторым беспокойством. — С тобой всё в порядке?

— Нет, чёрт возьми, со мной не всё в порядке! — огрызнулся Северус. — И сегодня днём я пойду к этой женщине и постараюсь стереть обливиэйтом ваш разговор.

— Потому что она думает, что мы вместе? — Люпин выглядел сконфуженным. — С какой стати ей беспокоиться?

«Чёртов чистокровный ублюдок», — свирепо подумал Северус, однако понизил голос:

— Потому что в магловском мире не всегда безопасно отдавать предпочтение своему полу.

— Прости? — Люпин сел в кресло напротив Северуса и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени. — Я совершенно ничего не понимаю.

— У меня нет желания обсуждать это здесь, — Северус закрыл глаза. Он чувствовал, что присутствие старого Тоби угнетает его, хотя невозможно, чтобы Тоби мог вернуться, даже в виде призрака. — Достаточно сказать, что во многих магловских кругах это так же опасно и оскорбительно, как и быть оборотнем в нашем мире, — он открыл глаза.

— Но почему? — Люпин в ужасе уставился на него. — Это же никому не причиняет вреда.

Как и любой чистокровка, Люпин полагал, что сексуальная ориентация — это дело только его самого и его любовника.

— Есть люди, которые считают иначе. Мой отец был из таких, — с мучительной болью признался Северус. — Он отреагировал на это подозрение примерно так же, как родители Блэка — на то, что их сын распределился в Гриффиндор.

— Как ты узнал об этом? — Люпин побледнел, его моложавое, но измождённое лицо помрачнело.

— Регулус разболтал всем в общей гостиной, — хмуро сказал Северус.

— Так у твоего отца была… — Люпин отвёл взгляд, — проблема с…

— Когда отец попытался выбить из меня «ненормальность», Лили сказала моим родителям, что она моя девушка, — с горечью произнёс Северус. — После того, как я сделал это, — во второй раз за неделю он закатал рукав, обнажая покрытое шрамами запястье, и посмотрел в карие глаза собеседника.

Люпин прервал зрительный контакт и, взглянув на длинный белый шрам, сдавленно охнул.

— Мне очень жаль, — выдохнул он с сочувствием и потянулся было к Северусу, но передумал и отдёрнул руку.

— Заткнись, — Северус не собирался ничего обсуждать. Только не в этом доме, стены которого пропитались воспоминаниями. Внезапно весь адреналин схлынул. Опустив рукав, Мастер зелий откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. — Просто заткнись.

Казалось, прошла всего секунда, когда он услышал, как кто-то зовёт его по имени:

— Северус?

— Не трясите его, — это был Гарри, — он плохо реагирует на это, — мальчик говорил поистине, как Лили.

— А, хорошо, — голос позвал громче: — Северус?

— М-м? — он открыл глаза. Люпин протягивал ему чашку чая. Гарри стоял в дверях со своей собакой.

— Ты опять заснул, — сказал Люпин.

Северус провёл ладонью по глазам, а другой рукой взял чашку.

— Так я могу погулять с Сопелкой? — спросил Гарри.

— Только не слишком долго, — рассеянно ответил Люпин.

Входная дверь открылась и закрылась. Северус внезапно пришёл в себя.

— Ты отпустил его одного и без палочки? — недоверчиво спросил он.

Люпин спокойно кивнул:

— Думаю, собака защитит его от большинства угроз. Включая самого себя.

— За ним всё ещё гоняется чёртов тёмный маг! — огрызнулся Северус.

— Но ты сказал, — Люпин вздрогнул, кажется, только сейчас вспомнив об этом, — что у него есть портключ, который вернёт его сюда, если кто-то взломает защиту, так?

Северус неохотно кивнул.

— Ну вот, — Люпин улыбнулся, но в следующую минуту его лицо стало серьёзным, и он снова сел в кресло. — Я хотел спросить тебя… — неловко начал он. — Что Гарри имел в виду вчера? Когда рассказывал, как его тётка говорила, что Лили надо было избавиться от него?

В этот момент Северусу захотелось встряхнуть его. Однако то, что Петуния сказала Лили, было почти неизвестно в волшебном мире.

— Она сказала ему, что его мать должна была сделать аборт, — увидев непонимающий взгляд Люпина, Северус пояснил: — Магловские врачи могут безопасно вызывать выкидыши у женщин, которые по какой-то причине решили, что не могут родить ребёнка.

— Что? — ахнул Люпин, посерев так, что Северус едва не вытащил палочку, чтобы призвать ведро — волку явно стало совсем плохо. — И это разрешено?

— С 1967 года*.

— Это… это варварство. Спровоцировав выкидыш у женщины, можно получить пожизненное заключение в Азкабане, — прошептал Люпин.

— Особенно в магловском мире, — съехидничал Северус. — И, пожалуйста, помни, что магловские женщины всего около пятидесяти лет назад получили достаточно надёжные контрацептивы, хотя даже они не предотвращают всех беременностей.

— Но… кто же не рад ребёнку? — по-прежнему шёпотом выдохнул Люпин.

— Слишком бедные, слишком больные, без семьи и друзей, — бесцветным голосом ответил Северус.

— Неужели мужчина, услышав, что станет отцом, просто бросает женщину? — засомневался Люпин.

— Люпин, ты вырос среди чистокровных магов. Ты заметил, что в большинстве чистокровных семей есть только один, в крайнем случае, два ребёнка? Инбридинг*, которым занимаются чистокровные, практически гарантирует, что их фамилии угаснут, если они не предпримут никаких действий, если не введут немного магловской крови в свой род, — он нервным жестом откинул с лица волосы. — Как бы то ни было, ни одна чистокровная ведьма не решится прервать беременность, которую сумел зачать её едва способный к деторождению супруг. Даже незамужняя женщина будет рада ребёнку от чистокровного мага. В конце концов, ей достаточно обратиться в Визенгамот с иском за отказ от обещания жениться.

— Ну почему бы им просто не…

— Ты упускаешь один момент! — прикрикнул Северус, неожиданно обрадовавшись, что Гарри нет дома. — Что бы ты ни думал о практике абортов, Петуния последние двенадцать лет твердила Гарри, что ему вообще не следовало появляться на свет.

— Да, — Люпин кивнул, — да, конечно, — он всё ещё выглядел больным, но уже не был похож на человека, которого вот-вот стошнит на ковёр. — Потребуется время, чтобы разубедить его в этом, — он помолчал. — Лучше бы я не верил Дамблдору на слово. Мне жаль, что я не проверил ребёнка.

— Мне тоже, — ответил Северус.

Оба замолчали. Опустошенное место в душе Северуса болело, но теперь уже не так сильно. Казалось, присутствие ребёнка медленно, но верно заполняло пустое пространство.

______

*Аборты были легализованы в Великобритании законом об абортах 1967 года (прим. авт.)

*Инбридинг — форма гомогамии, скрещивание близкородственных форм в пределах одной популяции организмов, в данном случае имеются в виду близкородственные браки между чистокровными волшебниками (прим. пер.)