Доля вероятности

Глава десятая Натаниэль

Тайби-Айленд, Джорджия

Июнь 2014 года

— Семерка в угловую лузу, — объявил я, сдвинув кепку на затылок, наклонился над бильярдным столом и забил третий шар подряд.

— Черт, Фелан, — буркнул Роуэлл и закатил глаза. Наши друзья расхохотались и подняли бутылки. — Ты так все шары забить собираешься?

— Ты сам позвал меня в игру.

Я ухмыльнулся и оглядел стол в уголке нашего любимого пляжного бара в Тайби-Айленде. Здесь же были еще три стола для игры в американский пул, танцпол, вечно занесенный песком, и барная стойка, обдуваемая океанским ветром, — настоящее спасение жарким южным летом, когда даже в десять вечера стоит невыносимый зной.

— Тройка в угловую лузу.

Я забил еще один шар. В динамиках за спиной сменилась песня, и по раздавшемуся визгу я понял, что на танцпол вышла компания девчонок.

Музыку здесь всегда ставили отменную, хотя «Miss Jackson» и не была моей любимой композицией Panic! at the Disco. Теперь любимой стала «Northern Downpour», последняя песня, которую я слушал перед посадкой на рейс 826.

Блин, почему я сейчас об этом вспомнил? В памяти вновь возникли потрясающие карие глаза… Последние два с половиной года они являлись мне во сне чуть ли не каждую ночь. Изабо.

— Минус еще одна двадцатка, — вздохнул Роуэлл и прислонился к стене, видимо смирившись, что после сегодняшнего вечера его кошелек заметно полегчает.

— Сжалься над бедным парнем, — вмешался Торрес и провел рукой по темным, коротко стриженным волосам. Два года мы числились в одном взводе, из них год провели в «песочнице» [16]. За это время он стал мне близким другом, которого у меня никогда не было.

— С какого перепугу? — Я приготовился к следующему удару. — Шестерка в угловую лузу. — (Роуэлл отсчитал еще одну двадцатку.) — Уже жалеешь, что так много поставил? — бросил я ему через плечо.

— Я думал, ты парнишка с фермы из Иллинойса. — Он оглядел товарищей по взводу, которые пришли с нами в бар сегодня вечером. — Вы знали, что он чемпион по бильярду?

Все покачали головами.

— Откуда мы могли это узнать, из него же слова не вытянешь, — рассмеялся Торрес и отхлебнул пива.

— Ого, — бросил долговязый Фитц и немного отодвинулся: я склонился над столом и загораживал ему обзор. Я слишком закрутил шар, и удар вышел так себе. — Кажется, к нам в гости заявилось женское общежитие в полном составе.

Мы разом повернули головы, что, впрочем, было неудивительно. Сегодня в нашей компании были только одиночки. Большинство женатых ребят предпочитали провести последний выходной перед отправкой на операцию в кругу семьи.

— Девичник, — заметил Торрес, и по его лицу расползлась медленная улыбка.

Я подошел к другому краю стола и приготовился нанести свой лучший удар. С этого места открывался вид на танцующих девчонок в одинаковых ярко-розовых майках; на одной была фата с гирляндой из лампочек.

И впрямь девичник, подумал я.

— Твои шары мешают, Роуэлл. — Я наклонился над столом и сосредоточился.

Роуэлл недовольно хмыкнул.

Ближайшая ко мне девушка на танцполе закружилась, подняв руки над головой; ее белокурые волосы разметались.

Я лишь мельком взглянул на нее, но сердце перестало биться и руки ослабели. Кий дал осечку, и шар, подскочив на зеленом сукне, покатился совсем не туда, куда я планировал.

— Ну наконец-то тебе перестало везти, — рассмеялся Роуэлл.

Я выпрямился и напряженно уставился на танцпол.

Наверняка мне показалось. Теперь уже другая блондинка танцевала рядом. А может, та самая? Что за шутки играет со мной воображение?

Может, дело в музыке? Та же группа, вот и воспоминания всколыхнулись?

Это не она, не может быть.

Но охватившая меня адреналиновая дрожь твердила об обратном. Я бросил кий ближайшему из товарищей и зашагал к танцполу.

— Фелан! — выкрикнул Фитц, но я был уже далеко и все равно не успел бы ответить.

Включился стробоскоп, вокруг замелькали лица. Я повернул налево, потом направо и снова налево, вглядываясь в лица всех девушек в розовых майках, чьи фигуры освещались мгновенно гаснувшими вспышками. Я насчитал их шесть… нет, семь.

Ее среди них не оказалось.

Черт. Может, я схожу с ума? В зоне боевых действий я повидал всякое, да и последствия авиакатастрофы для психики оказались ощутимыми, хотя я предпочитал об этом не думать. Но галлюцинации? Я что, совсем псих?

— Что с тобой? — спросил Торрес. Он подошел ко мне слева; я стоял в центре освещенного танцпола.

— Показалось, что увидел знакомую.

Брюнетка. Рыжая. Блондинка… но нет. У нее была другая улыбка. Другие глаза.

— Ах вот оно что. А я уж решил, у тебя задница загорелась. Такое у тебя было лицо.

— Испугался, что я надеру тебе зад? — спросил Роуэлл. Он подошел ко мне справа; несмотря на легковесный тон, в его лице читалась тревога.

А потом, будто по велению судьбы или какой-то другой силы, толпа на миг расступилась, и этого мига оказалось достаточно.

У барной стойки стояла Изабо Астор собственной персоной. Она убрала волосы за ухо, и я ясно видел ее профиль. Сердце ушло в пятки.

— Нет, возникли дела, — ответил я Роуэллу и, не удостоив его взглядом, двинулся сквозь толпу.

— Какие могу быть дела, на кону сто шестьдесят баксов! — крикнул он мне вслед.

— Я сдаюсь! — крикнул я в ответ. — Можешь забрать деньги!

Толпа сомкнулась, все запрыгали под музыку, а я пошел дальше, расталкивая танцующих, пока не оказался на другом конце танцпола.

К Иззи подсела невеста, а я незаметно устроился сбоку, откуда было прекрасно видно ее лицо. Эмоции во мне бушевали; я раскрыл рот, потом закрыл и снова открыл, но так и не придумал, что сказать.

Она могла вообще меня не помнить. У нее же было сотрясение. А я, хоть и часто вспоминал о ней и видел во снах, никогда не думал, что снова ее встречу, и не планировал, что буду говорить, когда это произойдет.

Иззи смотрела в другую сторону и пыталась привлечь внимание бармена, но невеста увидела меня и подняла бровь, заметив, что я пялюсь на ее подругу.

Пора было заговорить, пока невеста не решила, что я извращенец; кажется, неловкости в любом случае не избежать.

— Ты снилась мне миллион раз, — громко произнес я, пытаясь перекричать музыку. Круто, Нейт. Отличное начало.

Иззи закатила глаза, даже не взглянув на меня.

— Ей это не интересно. — Невеста наклонилась ко мне, загородив собой Иззи, и покачала головой. — Поверь, она только что порвала с парнем — а он был тот еще козел, — и тебе это тоже ни к чему.

— Поверь, ей это интересно, — улыбнулся я. Хорошо, что у нее такие верные подруги.

Иззи фыркнула и повернулась ко мне спиной, нарочно меня игнорируя. Она осталась такой же красавицей, какой я ее помнил, и даже, пожалуй, еще похорошела. В этом баре было полно студентов и солдат, ждущих отправки в зону назначения; сегодня к ней, должно быть, подкатывали уже много раз.

— Откуда тебе знать, что ей интересно, а что нет? — Невеста уставилась на меня. Она была уже немного пьяна. — У нас девичник. Так что возвращайся в свой… — она взглянула на мою черную футболку без опознавательных знаков, — спортзал, где ты, видимо, проводишь круглые сутки.

— Ты мне нравишься, — сказал я невесте и наклонился вперед, чтобы видеть Иззи. — Что касается твоей подруги, я, например, знаю, что она любит читать и боится летать.

Иззи замерла и слегка повернулась ко мне, но по-прежнему на меня не смотрела.

— Все любят читать, — фыркнула невеста, сложив руки на груди.

— А еще у нее аллергия на моллюсков и пенициллин, — продолжил я. Глаза Иззи округлились; она медленно поворачивалась. — И у нее всегда с собой тайленол и мазь с антибиотиком.

Наши взгляды встретились. В ее восхитительных карих глазах мелькнуло узнавание; она раскрыла рот. Она была потрясена не меньше моего.

— А еще у нее первая группа крови. — Я улыбался до ушей. — Ничего не забыл?

Иззи обошла невесту и приблизилась; у меня перехватило дыхание. Мы стояли почти вплотную друг к другу.

— Натаниэль Фелан?

— Привет, Изабо Астор.

Она вскрикнула и бросилась мне на шею, обвила руками. Я подхватил ее, обнял и крепко к себе прижал. Неловкость как рукой сняло. Это было самое естественное объятие на свете.

Я не испытывал такого облегчения с тех пор, как выплыл на берег после крушения.

— У меня твой рюкзак, — выпалила Иззи, отстранилась и вгляделась в мое лицо, видимо, высматривая шрам, спрятанный под кепкой.

— Что? — Я поставил ее на ноги и с трудом заставил себя ее отпустить.

— Твой рюкзак. — Она улыбнулась, и сердце замерло у меня в груди. Значит, там, в самолете, мне не почудилось, будто между нами возникла мгновенная связь: это на самом деле было так, я и сейчас совершенно отчетливо это ощущал. — Авиакомпания отправила его мне, потому что ты сидел на моем месте.

— Не может быть. — Мои брови поползли вверх.

Иззи кивнула. Она тоже улыбалась до ушей.

— У меня твоя толстовка и айпод, и представляешь — он цел, потому что был в герметичном целлофановом пакете! Я обалдела, когда он включился. Я, конечно, их с собой не взяла, они у меня в квартире в Вашингтоне, и я даже не знаю, в какой коробке, я еще не разбирала вещи после выпускного и переезда… а теперь вот и Марго выходит замуж, — выпалила Иззи, пытаясь перекричать музыку.

Она по-прежнему начинала болтать без умолку, когда волновалась, и ничего прекраснее на свете не было.

— Мамочки, это что, парень из самолета? — Марго уставилась на меня, будто увидела привидение.

— Да! — кивнула Иззи. — Представляешь? Нейт, это Марго. Марго, это Нейт! — Она подхватила Марго под локоть. — Она была со мной, когда мне передали твой рюкзак.

— Привет, Марго. — Я с трудом оторвал взгляд от Иззи и кивнул девушке в фате.

— Парень из самолета! Ну надо же! — Она чмокнула Иззи в щеку. — Я пошла танцевать, если понадоблюсь, зови. — Раскинув руки, Марго побежала к остальным.

А мы с Иззи стояли и смотрели друг на друга. Вокруг громыхала музыка.

— Хочешь выпить? — спросил я, внезапно вспомнив, что она не просто так подошла к бару.

Иззи кивнула, мы одновременно повернулись к стойке, я поднял правую руку, подзывая бармена, и случайно коснулся ее руки. От этого невинного прикосновения меня будто пронзило током; я снова почувствовал себя шестнадцатилетним мальчишкой.

— Ты тоже не пьешь? — спросила Иззи, когда я заплатил за наши газировки.

— Мне уже хватит на сегодня. — Я пожал плечами. На самом деле я не хотел пить, чтобы ясно запомнить каждую секунду нашей встречи. — Может, сядем на улице?

— Давай.

Мы протиснулись сквозь толпу, вышли в патио на берегу и заприметили с краю свободный столик с двумя высокими табуретами.

Там мы сели и снова стали смотреть друг на друга, в этот раз в относительной тишине.

— Как тут красиво, — сказала Иззи.

— Ты прекрасно выглядишь, — одновременно с ней произнес я.

Мы улыбнулись друг другу.

— Спасибо, наверное, это потому, что у меня нет внутреннего кровотечения. — Она шутливо повела плечами.

— Да, в прошлый раз ты была немного бледная. — Я улыбнулся и отпил кока-колы.

— Я ничего не помню после того, как мы выбрались на берег, — тихо проговорила Иззи, вытирая со своего стакана выступившие капельки влаги.

— Но… — Я нахмурился. — А как же твои клятвы в вечной любви и верности? Ты же обещала, что у нас будет трое детей. Минимум. — Рядом с ней я почему-то не мог не шутить и не улыбаться.

Иззи даже не пыталась сдержать улыбку. В глазах отражался приглушенный свет фонарей.

— Очень смешно, — произнесла она.

Я глубоко вдохнул и попытался навести порядок в воспоминаниях того дня. Происходящее казалось нереальным.

— Я прислонил тебя к дереву, чтобы ты могла сидеть, — начал я и описал все, что помнил.

— Ты спас мне жизнь, — признала она, когда я начал рассказывать про «скорую».

— Нет. Тебя спасли парамедики.

— Вот ты где! — К нам подошел Фитц. — Куда пропал? — Он взглянул на майку Иззи. — Подружка невесты? Ясно.

— Иззи, это Фитц. — Я сделал глоток.

Иззи протянула руку, и Фитц ее пожал.

— Привет, Фитц. Я Изабо Астор, жена Нейта.

Я зажал рукой рот, чтобы не расплевать кругом кока-колу.

— Жена? — Фитц вскинул брови. — А твои лучшие друзья Джастин и Джулиан об этом знают?

Естественно, я не рассказывал Роуэллу и Торресу, как солгал о своем семейном положении, чтобы подписать согласие на операцию.

— В моей медицинской карте так написано. — Иззи рассмеялась, и этот смех пробудил во мне все дремавшие эмоции, даже те, которые я всеми силами старался сдерживать, когда мы были на задании.

Я судорожно сглотнул газировку, радуясь, что та не полилась у меня изо рта.

— Ты же говорила, что ничего не помнишь.

— Мне сестра рассказала. — Иззи отклонилась назад.

— Сестра рассказала, что вы женаты? — Фитц оперся локтями о стол. — Прошу, продолжай. Фелан почти ничего про себя не говорит.

— Я соврал врачам «скорой», что я ее муж, чтобы меня пустили с ней в больницу, — объяснил я.

— После крушения самолета, — добавила Иззи. — У нас были соседние места.

Фитц резко повернулся ко мне:

— Твой самолет разбился?

Я пожал плечами.

— А откуда, по-твоему, у него это? — Иззи потянулась через стол, ухватила меня за кепку, и я наклонил голову, чтобы она могла ее снять. Иззи стянула ее одной рукой, а другой взъерошила мои короткие волосы, демонстрируя шрам, который Фитц и так неоднократно видел за эти два года. — Вот! Так и знала, что у тебя остался шрам!

— Одиннадцать швов, — сказал я.

— Этот шрам у тебя после крушения самолета? — надтреснутым голосом произнес Фитц.

— Ну да, — ответила Иззи, надела мне кепку и снова села.

— Я думал, мы с тобой друзья! — Фитц схватился за грудь.

— Так и есть, — ответил я.

— Ну знаешь, о крушениях самолета друзьям рассказывают! — заметил он.

— Торрес в курсе. — Я пожал плечами.

— А вот это очень обидно. — Он театрально зашатался, как после удара ножом. — Ты рассказал Торресу, но от всех остальных скрыл?

— Может, я ждал подходящего момента.

— На прошлом задании моментов было мало, решил подождать этого?

— На каком еще прошлом задании? — с тревогой во взгляде спросила Иззи.

Мое сердце сжалось, когда я увидел этот взгляд. Кроме мамы, никто и никогда обо мне не тревожился.

Атмосфера тут же переменилась.

— Да, — кивнул я. — Мы скоро уезжаем.

— Когда? — Между ее бровей залегли две тонкие морщинки.

— Очень скоро. — Послезавтра, но об этом нельзя было никому говорить.

Фитц откашлялся.

— Пойду я, ребята, хочу поглядеть, как Роуэлл надерет Торресу зад. Был рад знакомству, миссис Фелан.

— Вообще-то, это он — мистер Астор, — поправила она с улыбкой, но ее глаза не улыбались.

— Не удивлен. Нейт хороший парень. Всегда был сторонником феминизма. — Фитц хлопнул меня по плечу и пошел в бар.

Шум разбивающихся о берег волн на миг стал громче музыки, доносившейся из бара.

— Можешь сказать, куда тебя отправляют? — спросила она.

— В Афганистан. — Во всех новостях только об этом и говорили, так что контракт о неразглашении не имел особого смысла.

Ее лицо вытянулось.

— И это же не в первый раз?

Я кивнул:

— Мы вернулись чуть меньше года назад, но я позже вступил в отряд и уехал раньше, так что не отслужил весь срок. — Моя служба завершилась досрочно из-за осколочного ранения, но я остался жив, и это было главное.

— И ты уже возвращаешься? — Ее глаза вспыхнули. — Разве это справедливо?

— О какой справедливости идет речь, это армия. — Я поежился на табурете.

— А что ты делаешь здесь? — Иззи указала на бар. — Отрываешься перед отъездом?

— Ну да. Мы на авиабазе Хантер. Примерно полчаса езды. — Я воспользовался паузой в разговоре, чтобы сменить тему. — А ты, значит, живешь в Вашингтоне, но приехала на девичник к подруге?

— Я только что переехала. Поступила на юридический.

Я посчитал в уме; цифры не сходились.

— Ты разве не в следующем году должна была закончить колледж?

— Я на год раньше закончила. — Иззи пожала плечами, будто в этом не было ничего особенного, но потом отвела взгляд и уставилась в свой стакан, и я понял, что она не слишком рада этому преждевременному окончанию. — В общем, Марго родом из Саванны и решила провести девичник поближе к дому, к сестрам… Свадьба будет в Сиракузах в следующем месяце. Завтра утром улетаем.

— Значит, мы случайно оказались в одном месте в одно время на двенадцать часов. — Я не мог перестать смотреть на нее и старался запомнить каждую черточку ее красивого лица. Оно немного изменилось, ведь прошло два с половиной года, но в целом — все та же Иззи, что в моей памяти. — А еще говорят, совпадений не бывает.

— Происки судьбы, — сказала она с улыбкой, от которой у меня внутри все перевернулось. В любом другом месте в любое другое время я бы пригласил ее на свидание.

Но она жила в восьмистах километрах, а я уезжал в Афганистан.

— Я не хотел тебя бросать. — Слова будто сами сорвались с языка.

Ее глаза округлились.

— Там, в больнице, — пояснил я. — Думал дождаться, пока ты придешь в себя после операции, узнать, все ли с тобой в порядке. Но за мной пришли из части.

— Серена рассказала. — Иззи вздохнула. — Я не помнила твоего имени. Из-за сотрясения мозга все перепуталось. По подписи в карточке удалось разобрать только «Натаниэль»: почерк у тебя, прямо скажем, не самый понятный. А потом мне прислали твой рюкзак, и там на бирке было написано «Н. Фелан». Но в авиакомпании отказались давать твой адрес, а через интернет тебя найти нельзя. Тебя как будто не существует. Ни соцсетей, ничего. Я искала.

— Не хочу, чтобы незнакомые люди наблюдали за моей жизнью.

Значит, она меня искала. Меня. Парня, чьи родители даже не пришли на мой выпускной в военной и рейнджерской[17] школе. Впрочем, маму я за это не винил.

— А телефон у тебя есть? — Она изогнула бровь.

Я достал телефон из заднего кармана брюк и положил на стол.

Она взяла телефон, улыбнулась, нажала на кнопку включения экрана. Продолжая улыбаться, застучала по клавиатуре.

— Вот, держи. Я сама себе написала сообщение — хотя бы пришли мне свой адрес, чтобы я отправила тебе рюкзак. А еще, мы можем обсудить твои музыкальные вкусы?

— Оставь рюкзак себе. Со всем содержимым. А насчет музыкальных вкусов… тебе что, не нравится Panic! at the Disco? — Я убрал телефон в карман.

— Вообще-то, нравится. За эту группу спасибо, но Radiohead? Pearl Jam? Что за «назад в девяностые»? — поддразнила она.

— Да ладно, половина песен там этого века. Наверное. — Я нахмурился. — Черт, я уже и не помню.

— Зато я помню. Я весь твой плейлист наизусть знаю. — Иззи сделала глоток из стакана.

— Серьезно? Можешь перечислить?

Как же здорово было улыбаться, и не фальшивой улыбкой, а искренней. Я и забыл, как легко было с ней общаться в те несколько минут, что мы ждали очереди на взлет.

Иззи стала загибать пальцы.

— «Northern Downpour» Panic! at the Disco, «Creep» Radiohead…

Я обалдел: она действительно перечислила все песни до единой.

— И какая твоя любимая? — спросил я.

— «Northern Downpour». — Она улыбнулась. — А я помню, как ты то же самое делал в самолете. Отвлекал меня вопросами.

— Может, мне просто хотелось лучше тебя узнать.

— Ладно. Тогда я тоже вправе спросить. А у тебя какая любимая песня?

— Как ни странно, та же. «Northern Downpour».

Мы провели там несколько часов. Болтали о музыке и книгах. Она рассказала, как ей училось в колледже, а я поделился впечатлениями о занятиях, которые посетил в год, свободный от службы в Афганистане.

От всех вопросов, касающихся войны, я деликатно уклонялся, но не потому, что считал, будто Иззи не заслуживала подробного рассказа о моей жизни, а потому, что не хотел, чтобы события того дерьмового года омрачили наши недолгие совместные часы.

Время пролетело, как один вздох, и, когда наши друзья собрались уходить, мы каким-то образом сумели попрощаться, хотя были совсем не готовы к расставанию.

Я крепко обнял девушку, с которой мы пережили невозможное, — девушку, ради свидания с которой отдал бы правую руку.

— Желаю тебе завтра благополучно долететь. Меня не будет рядом, значит некому будет вытащить тебя через аварийный выход.

— Постараюсь. — Иззи вздохнула и прижалась ко мне; это объятие было таким идеальным — даже не верилось, что все это происходит на самом деле. — А ты смотри не умри.

— Постараюсь. — Я опустил подбородок ей на макушку и закрыл глаза, вдохнув аромат соленого воздуха, лимонов и незнакомых духов, которые запомнил на всю жизнь.

Мне казалось, будто сегодня я нашел пропавшую часть головоломки, а теперь Иззи снова забирала ее с собой, уходя с подружками в дом, который они вместе арендовали.

Она почти скрылась из виду, когда из бара вышли Торрес и Роуэлл — они задержались оплатить счет.

— Ребята! — воскликнул Фитц. — Вы все пропустили! Тут была девчонка из самолета!

— Что? — Торрес посмотрел на меня и проследил за моим взглядом.

— Я встретил Иззи, — сказал я, глядя ей вслед. Она скрылась за углом.

— Серьезно? — Глаза Торреса округлились. — Неужели я так и не увижу единственную и неповторимую Изабо? Я видел тебя в патио, но не стал мешать, думал, ты закрутил с одной из подружек неве… — Он покачал головой. — Так это была она?

— Ага, — кивнул я.

— Что за девчонка из самолета? — спросил Роуэлл. Мы направились к машинам.

Я сел за руль первой машины, Фитц — второй трезвый водитель — повез остальных, и мы вернулись в часть. По пути я им все рассказал.

В ту ночь я несколько часов ворочался и не мог уснуть, а когда уснул, мне приснилась она. Только в этот раз во сне не было ни самолета, ни реки, ни машин скорой помощи — только Изабо.

Наутро я вышел на пробежку, а как только вернулся, зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый код региона, но я все равно ответил. Грудь вздымалась: я пробежал пятнадцать километров.

— Алло?

— Нейт?

Улыбка осветила мое лицо.

— Иззи?

— Да. — Она нервно рассмеялась. — Ты же не сегодня уезжаешь?

— Нет. — Я покосился на стопку коробок в казарме: я уже приготовил вещи к отправке на склад. — А что? Все нормально? — Удерживая телефон, я снял футболку и кинул ее к грязным вещам, которые планировал постирать перед отъездом.

— Я не улетела.