Доля вероятности

Глава двадцать шестая Натаниэль

Нью-Йорк

Октябрь 2018 года

Дождь хлестал по щекам, но я его почти не чувствовал. Я шел по тротуару бруклинского квартала Дамбо, сжимая в кулаке самую важную коробочку на свете.

Или самым важным был ящик, который я нес сегодня утром?

А может, это было вчера? Дни слились в одно сплошное пятно. Дело было вечером, я весь день провел за рулем; значит, сегодня утром, а не вчера.

Я ускорял шаг, как все ньюйоркцы, сливался с толпой, как нас учили весь год. Наконец отыскал нужный дом. Подхватив дверь, когда кто-то из жильцов выходил на улицу, я зашел в подъезд. В домофон звонить не пришлось.

Я даже не знал, впустит ли она меня.

Я поднялся по лестнице, сжимая коробочку в ладони. Что бы я ни делал, мысли мельтешили, в голове проигрывались сценарии того, как все должно случиться, и возможные варианты развития событий в следующие несколько минут.

Она поймет, как поступить. Она единственная на всем белом свете любила меня безусловно, на нее одну я мог положиться после маминой смерти. Она сделает правильный выбор.

2214. Ее квартира.

Я позвонил в дверь, покачиваясь на пятках. Никто не открыл, и я начал нервно расхаживать взад-вперед. Казалось, если я остановлюсь, то так и застыну на месте.

Исчезла сила земного притяжения. Мои ноги ничто не удерживало. Реальность свелась к единственной возможности и отсутствию возможностей; мой дальнейший путь целиком зависел от ее слов и выбора.

Раздался звук отодвигаемого засова; я замер у двери.

Дверь распахнулась, и я увидел на пороге пожилого мужчину с уложенными гелем темными с проседью волосами. На нем был костюм-тройка, который, судя по виду, стоил больше годовой аренды этой квартиры. Мужчина обвел меня неодобрительным взглядом, и глаза заледенели. Он меня узнал. У него были глаза Иззи. Я видел его на фотографиях в ее квартире: это был ее отец.

— Чем могу помочь?

— Я ищу…

— О, я знаю, кого ты ищешь, — с усмешкой ответил он. — Я спрашиваю, чем могу тебе помочь я. Потому что Изу ты не увидишь. Она и так потратила слишком много лет на эту вашу… договоренность, и да, я тебя узнал. Ты понимаешь, как плохо на нее влияешь?

Я крепче сжал коробочку в кулаке. Надо держать себя в руках, ведь это ее отец. Нельзя выходить из себя, даже если кажется, что земля стремительно уходит из-под ног и я за ней не поспеваю.

— Мне придется заплатить несколько тысяч неустойки, чтобы разорвать договор аренды и наконец вернуть Изу домой, где у нее есть семья, которая в ней нуждается. — Он каким-то образом умудрялся смотреть на меня сверху вниз, хотя я был выше его на полголовы. — Семья, в которой тебе нет места. Наконец-то она это поняла.

— Пап? — Из недр квартиры раздался голос Иззи, и я вмиг забыл, что хотел ответить. — Кто там?

— Никто, Иза. Не стоит беспокоиться. — Он произнес это, глядя мне в глаза. — Это правда. — Он понизил голос. — Ты никто, из-за тебя она только зря потратила годы.

— Пап, с кем ты…

Она осеклась, подойдя к двери и встав рядом с ним. На ней были клетчатые пижамные брюки и широкая кофта, и она смотрела на меня как на отъявленного негодяя. Ее опухшие от слез прекрасные глаза превратились в щелочки. Вина сковала мое сердце. Я подозревал, что плакала она из-за меня.

— Уходи, Иза.

— Дай нам пять минут, — ответила она и посмотрела на отца.

Его лицо слегка смягчилось.

— Хорошо, пять минут. Но не забудь, о чем мы договорились.

Он бросил на меня испепеляющий взгляд и скрылся в квартире. Иззи осталась стоять на пороге.

— Рада, что ты жи… — Она не договорила, внимательно посмотрела на меня, вышла в коридор и закрыла за собой дверь. — Нейт? — Мое имя она произнесла таким тоном, будто сомневалась, что перед ней в самом деле я. Впрочем, я и сам сомневался.

Я пожирал ее пустым безжизненным взглядом. Она была моим смыслом жизни, солнцем, которое могло согреть, а могло испепелить.

Она была всем. И так было всегда.

Я с трудом облек мысли в связную речь.

— Я все спланировал, — выпалил я. — За шесть часов за рулем успеешь продумать каждое слово.

— Ты ехал шесть часов? — Иззи нахмурилась.

— А что еще мне было делать? — Проклятье, мысли путались. — Но вот я здесь, твой отец говорит, что ты переезжаешь, а ты смотришь так, будто вообще не хочешь меня видеть…

— Ты меня бросил! — выпалила она полным обиды голосом. — Нет, хуже — ты не приехал! Я два дня торчала на Палау, прежде чем поняла, что ты не приедешь. Зачем ты так со мной? Ты же единственный человек, который никогда меня… — Она глубоко вздохнула. — Что стряслось? Я звонила. Писала. Я…

— Я пытаюсь объяснить.

Я не мог подобрать слова. То, что я собирался сказать, было гораздо важнее пропущенного отпуска, и если не получится подобрать нужные слова, идеальные слова, значит все зря.

— Хорошо. Объясняй. — Она вздрогнула и обняла себя руками.

— Я просто… у меня мысли путаются, что удивительно, ведь в нашем подразделении у меня репутация самого хладнокровного, а сейчас я в таком состоянии, что ты, наверное, выгонишь меня, даже не выслушав… Прямо как Пирсона выгнали на второй неделе, хотя он отлично ориентировался на местности, но, как только командир начал его допрашивать, почему тот сделал так, а не иначе, он стушевался, и это было его ошибкой…

— Нейт, я ни слова не понимаю. — Иззи покачала головой.

У меня вырвался истерический смешок.

— Конечно, не понимаешь, я несу бессмыслицу. Но я уже не знаю, что говорить, по крайней мере сегодня. Сегодня я похоронил Джулиана. Можно мне нести бессмыслицу в день похорон лучшего друга? Или я должен держать себя в руках и притворяться, что не видел, как его мать рыдает в переднем ряду?

— Господи, Нейт. — Лицо Иззи вытянулось, она шагнула ко мне, но я попятился.

— Не надо. Если ты ко мне прикоснешься, я точно не смогу держать себя в руках, а мне, как видишь, и так это с трудом удается. — Я провел ладонью по мокрому от дождя лицу, стирая влагу. — И знаешь, что хуже всего? Мы никогда не называли его Джулианом. Мы всегда звали его по фамилии. А его мать повторяла его имя, плакала, и теперь я не могу думать ни о чем другом.

— Что случилось? — спросила она смягчившимся тоном. — Ты поэтому не приехал? Из-за смерти Джулиана?

— Палау. М-да. — Я кивнул, пытаясь сосредоточиться. Мне надо выбрать тактику. А ей — наш дальнейший путь. Мне бы только обрести почву под ногами, и тогда я смогу жить дальше.

Никогда в жизни я не ощущал такого смятения.

— Палау, — медленно повторила Иззи, и я встрепенулся.

— Я должен был приехать. — Я кивнул, будто отвечая на бесконечном допросе, который никак не прекращался. — Даты были подобраны идеально, словно их выбирала сама судьба. Словно сама жизнь все за нас спланировала.

— Что спланировала?

— После отбора в спецназ мне полагался отпуск, десять дней, и я собирался провести их с тобой и выяснить, чего ты хочешь, прежде чем перевестись в офицерский тренировочный лагерь…

— Я ничего не понимаю.

— Естественно, не понимаешь. Ты и не должна. Черт, я хорошо умею держать язык за зубами, да? Разграничивать жизнь и работу. — Я потер лоб кулаком, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и попытался вытеснить шум и все, что случилось сегодня, сосредоточиться на Изабо. — Черт, я все порчу.

— Я не знаю, что именно ты боишься испортить, так что скажу: пока все нормально. Но ты меня пугаешь. — Она тревожно нахмурилась. В ее глазах было столько гнева, столько боли, но в них вроде была и любовь? Я же не смог полностью уничтожить ее чувства ко мне?

— У нас отобрали телефоны, — сказал я, наконец сумев сконцентрироваться. — Поэтому я не мог позвонить. Родители Джулиана были в отпуске, их не могли отыскать и с ними связаться, и нам не отдавали телефоны, чтобы никто не проболтался, прежде чем им сообщат по официальным каналам. — Голубая коробочка в моей руке сдвинулась, край смялся, и я слегка ослабил хватку. — Сначала я им не поверил, им — значит начальству. Решил, что это входит в испытания, что они хотят выяснить, как мы справимся с такой новостью. Я же совсем недавно его видел, и он был… как обычно. Но прошло несколько дней, и нас никуда не выпускали; даже тех, кого исключили. И тогда я понял, что это я виноват.

— Нейт, — прошептала Иззи и оглянулась через плечо на закрытую дверь, — давай пойдем куда-нибудь?

Она не хотела, чтобы ее отец нам помешал.

— Не могу. Я должен все рассказать сейчас. Меня ждут люди, и я должен знать, чего ты хочешь; только тогда я смогу сделать выбор, Иззи.

В моей голове все складывалось в идеальную картинку, по крайней мере эта последняя часть, но на словах выходила какая-то сумятица.

Коробочка. Да. Коробочка все скажет за меня.

Я разжал правый кулак, поддел большим пальцем крышку коробочки и повернул к Иззи.

— О боже. — Она зажала рот рукой.

— Ты, наверное, ждала не этого. Я выбрал его еще год назад, а потом раз четырнадцать менял решение. Ты из богатой семьи, я прикинул, что для тебя этот камушек маловат…

— Нейт, это то, что я думаю? — Ее глаза округлились; она переводила взгляд с меня на коробочку.

— Это обручальное кольцо.

Рот Иззи раскрылся, закрылся и открылся снова.

— Ты мне делаешь предложение? Серьезно? Этого не может быть.

— Может, — кивнул я, и живот скрутило так, что у меня закружилась голова.

— Нет. Не может. — Иззи покачала головой. — Я знаю, что не может, потому что ты говорил, что никогда не поступишь так со мной, не станешь дарить кольцо и требовать, чтобы я отказалась от всего, ради чего так много трудилась, —ты бы дал нам шанс сперва построить отношения. Ты разве не так сказал тогда, на Фиджи?

— Как ты не понимаешь? Иначе мы не сможем быть вместе, Иззи. Я много лет сражался с собой, потому что думал, что жизнь жены военного несправедлива, что ты заслуживаешь лучшего, — и это так, но я люблю тебя, Изабо. Я всегда любил только тебя. И буду любить только тебя. Я должен был вручить тебе кольцо в океане или в самолете, в память о нашей первой встрече, но…

— Понимаю, — прошептала Иззи.

Она смотрела на меня ошеломленно, прижав руку к сердцу. По крайней мере, мне казалось, что она ошеломлена. Это мог быть ужас и даже страх.

— Но потом Джулиан… умер, и я понял: то же самое могло произойти со мной. Это должно было произойти со мной. И до меня дошло, что я зря потратил кучу времени, оберегая тебя, а надо было дать тебе выбор… Прости меня, Иззи.

— Нейт, кажется, у тебя временное помутнение. Ты серьезно хочешь, чтобы мы поженились, хотя я даже не видела, где ты живешь? Мы никогда не проводили вместе больше недели…

— Девяти дней, — поправил я.

— …Я не знаю, где ты пропадаешь большую часть года, что это за отбор, для чего вас отбирают! Да ты себя послушай.

— Именно! — Черт, кажется, я все испортил. — Но ты же любишь меня, и я хочу, чтобы ты сделала выбор, Из. А я поступлю, как скажешь. Расскажу тебе все, что смогу. Мы вместе вернемся в Северную Каролину. А если захочешь, чтобы я ушел из армии, я уйду.

— Что? — Ее брови взметнулись вверх. — Но ты не хочешь уходить. Ты же никогда не хотел.

— Но я уйду, если это необходимо, чтобы тебя сохранить. Из, я прошел отбор. Меня взяли. Я знаю, что ты не до конца понимаешь, что это значит, но скажи одно слово, и я уйду. Мы вместе уйдем. Просто скажи, что мне делать, и я все сделаю, — взмолился я.

Все зависело от нее. От нее зависела моя жизнь.

— Но нельзя требовать, чтобы я приняла такое важное решение за тебя, Нейт. — Иззи покачала головой. — Это несправедливо. Но главное, ты так долго не впускал меня в свою жизнь, что я не могу помочь тебе сделать правильный выбор. Я же ничего о тебе не знаю.

Открылась дверь.

— Иза…

Иззи протянула руку и захлопнула дверь у отца перед носом.

Ее отец… Я заморгал; кусочки пазла сложились.

— Он сказал, что ты разрываешь договор аренды. Переезжаешь?

— Да. — В ее глазах бушевала буря. — Или нет. На самом деле… я сама не знаю. Я не хочу переезжать, но, если перееду, родители наконец будут довольны, а еще мне кажется, что они подумали и… изменились. Они же приехали, когда были мне нужны.

— Не поступай так. Не отказывайся от своей мечты, потому что родители в кои-то веки тебя не подвели.

Иззи вскинула брови:

— А разве ты не просишь меня сделать то же самое?

— Нет, я спрашиваю, хочешь ли ты, чтобы я от всего отказался ради тебя.

Неужели она не видит разницу?

Ее рот снова открылся и закрылся.

По спине пробежал холодок. Я представлял разные исходы: я перееду в Нью-Йорк, она — в Северную Каролину, мы вместе, где бы в итоге ни оказались. Но мне ни разу не приходило в голову, что я вдруг окажусь ей не нужен. Все шло не так.

— Я все неправильно делаю, да? — Я встал на одно колено и протянул ей коробочку с кольцом. — Изабо Астор, выходи за меня.

Нет, мы должны быть вместе! Мы просто ждали подходящего момента… Всю свою жизнь я этого ждал, с того дня, как мы встретились на Тайби.

— Нейт… — прошептала она, и тысяча эмоций промелькнули на ее лице.

— Прошу, — тихо ответил я, — прошу, выбери меня, Иззи. Выбери нас. Выбери нас, а не ту жизнь, которую выбрали для тебя твои родители. Я знаю, что у нас не было времени построить жизнь, но все равно — выбери нас. Пусть у нас появится время. Пусть у нас появится будущее. Я сделаю все, что ты захочешь. Только выйди за меня. — В ожидании ответа я напрягся всем телом.

Иззи опустила плечи, и моя надежда померкла.

— Не могу, Нейт. Так нельзя.

Грудь сжалась, будто пыталась удержать рвавшееся из груди кровоточащее сердце.

— То есть твой ответ «нет». — Я четко выговорил каждое слово, чтобы не осталось сомнений. Потом медленно встал.

— Я говорю, что так неправильно, — покачала головой она.

Но кроме нее в моей жизни не было ничего правильного.

Я захлопнул коробочку и сунул ее в передний карман куртки, лихорадочно соображая, что делать дальше, как поступить. Остаться в армии? Уйти из армии? Вступить в подразделение «Дельта»? Или отказаться? Без Иззи все потеряло смысл, а она выбрала не меня. Я ей не нужен.

Из-за тебя она только зря потратила годы. Ее отец был прав.

Я годился для выходных и отпусков, но не годился ей в мужья.

— Извини, что потратил твое время, — сказал я и в последний раз заглянул в ее глубокие карие глаза. Глаза, в которых из-за меня столько раз стояли слезы. Я действительно потратил годы ее жизни.

Пора это прекратить.

— Ты не потратил… — начала было Иззи, но я уже уходил, и с каждым шагом в голове выстраивалась безжалостная логика. Теперь я знал, как сложится моя жизнь.

— Нейт! — окликнула она меня.

Но я должен был уйти, пока еще себя контролировал.

Я распахнул дверь и вышел под дождь. Я знал, что со мной все будет нормально. Я же сел в самолет через несколько часов после авиакатастрофы? И в этот раз будет так же. Что там Иззи говорила про психотерапию? Что это ее копинговая стратегия? А я сделал карьеру, ради которой большинство людей убить готовы. Я стал лучшим из лучших. В других копинговых стратегиях я не нуждался.

Хотя, может, я сам себя обманывал.

Растворившись в толпе, я дошел туда, где с трудом припарковал машину. Открыл дверь, сел за руль и включил зажигание.

— Проклятье! — выкрикнул я, не обращаясь ни к кому и ко всему миру. — Что бы ты сделал? — спросил я Торреса, который ждал на пассажирском сиденье. — Вот что бы ты сделал на моем месте? — Я закрыл глаза в ожидании ответа и пожалел, что нельзя ненадолго вытеснить из сознания весь мир.

— Видимо, все прошло не так, как ты хотел, — откликнулся друг, приоткрыв один глаз. Наверное, задремал, пока я изливал Изабо душу. — Что я говорю? Естественно, все прошло не так, иначе ты бы не вернулся так быстро.

— Так что бы ты сделал?

— Зачем спрашиваешь? Ответ тебе известен.

— Но я все же спрошу.

— Хочешь, чтобы я ответил? Ладно. Скажу как есть. Из нашего потока отобрали только восемь человек. — Естественно, Торрес рассуждал логически. В этом была его сила.

— Я знаю.

— Можешь слиться и стать как большинство, а можешь вернуться в Брэгг и стать одним из восьми лучших. По мне, так второе куда предпочтительнее первого.

Он был прав. Впрочем, как и всегда.

— Значит, едем в Брэгг. — Я повернул выключатель у руля, и дворники смахнули дождь со стекла, а вместе с ним и остатки моей нерешительности.

Я включил передачу и влился в поток машин.