Доля вероятности

Глава семнадцатая Натаниэль

Кабул, Афганистан

Август 2021 года

— Все утро планируешь здесь прятаться? — спросил Торрес и прислонился к двери, скрестив лодыжки.

— Еще только семь утра, и я не прячусь.

Я перевернул страницу в книжке и, не обращая на него внимания, прислонился к изголовью и вытянул ноги.

— А по-моему, прячешься.

Я не прятался. Я успел одеться, пристегнуть кобуру и был в полной боевой готовности. Вот только сегодня была не моя смена. Я попросил Грэма меня заменить: тот вполне мог за завтраком присмотреть за Иззи и ее ослом с юридического.

— Тебе нечем заняться? — спросил я Торреса, взял маркер с тумбочки и начал выделять строку, но остановился на середине.

Зачем отмечать, если я уже не подарю книгу Иззи. Но я продолжал делать это по старой привычке, и в коробках скопилось полдесятка книг с выделенными цветным маркером строчками.

— Я-то здесь только по одной причине: ты, видно, совсем расклеился. — Он пожал плечами. — Иначе уже был бы там и пытался отговорить ее от поездки в Кандагар.

— У меня все под контролем. — Я перечитал один абзац дважды, понял, что в голове ничего не откладывается, и закрыл книгу. — А еще я понял, что отговаривать ее не входит в мои обязанности. Пусть другие отговаривают.

Пусть ее отговаривает осел с юридического. Она же за него замуж собралась. После всех гадостей, которые он натворил, Иззи все равно согласилась выйти за него и не снимала его кольцо с безымянного пальца.

Я нащупал медальон на груди. Надо было давно перестать его носить, ведь он на самом деле приносил одни несчастья, но я по-прежнему по привычке его надевал.

— Под контролем, говоришь? — Торрес закатил глаза. — Богом клянусь, эта женщина когда-нибудь сведет тебя с ума.

— Ничего подобного. — Я так резко перевернул страницу, что чуть не порвал.

— А может, проблема в другом? — Он отошел от двери и прошагал по комнате. — Всякий раз, когда вы рядом, вы в итоге оказываетесь в постели. Помнишь хоть раз, когда этого не было?

Я отложил книгу, поняв, что Торрес не оставит меня в покое и пытаться читать бесполезно.

— В Нью-Йорке, — ответил я.

— Да, так я и думал. — Он потер шею. — Может, позвонить Дженкинсу? Пусть тебя заменит?

— Не надо. — Несмотря на свою злость и разочарование оттого, что Иззи выбрала другого, я не собирался проваливать задание или подвергать ее опасности.

В дверь постучали.

Я тихонько чертыхнулся, слез с кровати и пошел открывать. На пороге стоял Грэм.

Торрес выскользнул в коридор.

— Ладно, пусть теперь другая нянька разбирается с твоими капризами.

— Пришли новые данные разведки, — с напряженным лицом сообщил Грэм. — У нас брифинг.

— Пойдем. — Я перебросил через плечо штурмовую винтовку и закрыл за собой дверь. Пора было взглянуть в лицо реальности и ослу с юридического.

Может, Торрес был прав, и я действительно прятался. * * *

Через полчаса, после того как нам сообщили новые данные, я бросился искать Иззи, забыв, что старался ее избегать. В любых других обстоятельствах, находясь в стране, которая стремительно погружалась в хаос, я бы, недолго думая, постарался выполнить свою единственную задачу: эвакуировать как можно больше американских граждан. Но сейчас ситуация была другой. Я должен был позаботиться об Иззи.

Я протиснулся сквозь толпу в лобби посольства и зашел в переговорную, где обычно собиралась команда помощников конгрессменов. Дверь охранял Паркер. В переговорной царил переполох, но я отыскал Иззи за две секунды.

Она стояла в дальнем углу, зажав телефон между ухом и плечом. Ее помощники переносили папки к краю длинного стола. Один чуть не опрокинул ноутбук. Видимо, нервничали не только мы, телохранители.

Я быстро окинул взглядом комнату и, убедившись, что осла на горизонте нет, направился к Иззи. На ней были темно-синие брюки и блузка чуть более светлого оттенка синего; волосы стянуты в пучок — удобная прическа для защитного шлема.

Потому что без шлема я не собирался ее никуда выпускать.

— Нет, никаких проблем, — проговорила в трубку Иззи, и ее взгляд остановился на мне. — Это же я вас среди ночи разбудила.

Ее глаза немного покраснели, но не как после бессонной ночи любви — эту красноту я отличить умел. Она тщательно накрасилась, но нижние веки припухли. Иззи плакала. Она вздернула подбородок и дерзко посмотрела мне в глаза, будто ждала, что я это как-то прокомментирую.

— Да, сенатор Лорен, — продолжила она.

— Нам надо поговорить, — тихо произнес я, чтобы сенатор не услышала.

Иззи вздохнула.

— Кажется, возникли проблемы с охраной, — проговорила она в трубку. — Глава службы безопасности хочет со мной поговорить.

Я кивнул.

— Я спрошу. — Она закрыла микрофон рукой. — Сегодняшняя миссия является прямой угрозой?

— Само твое пребывание в этой стране является прямой угрозой. Вчера талибы захватили три вилаята.

Ее глаза расширились, костяшки побелели.

— Но не Балх, — успокоил ее я. — Мазари-Шариф еще держится.

Она облегченно вздохнула и убрала руку с микрофона.

— Сенатор, у нас проблемы. Если подождете, я найду отдельный кабинет.

Иззи указала на дверь; я кивнул, мы вместе вышли из переговорной и свернули в ближайшее свободное помещение. Перед тем как войти, я быстро проверил комнату и запер за нами дверь; Иззи положила телефон на заваленный бумагами стол и включила громкую связь.

— Сенатор Лорен, вы на громкой связи. Здесь я и сержант Грин, — сказала Иззи и выпрямилась, сложив руки на груди.

Что-то с ней было не так, но я не мог понять, что именно.

— Сержант Грин, вы глава службы безопасности моей команды, я правильно понимаю? — спросила сенатор на удивление бойко, учитывая, что в Вашингтоне было около полуночи.

— Верно, мэм.

— Как вы оцениваете риски сегодняшней поездки в Кандагар?

На миг я представил, что передо мной стоит не Иззи, а другой помощник сенатора, которому предстоит отправиться на рядовое задание. Но у меня ничего не получилось.

— Кандагар внушает опасения. Город несколько месяцев был в осаде и пока держится, но шесть дней назад гражданское население попросили эвакуироваться, а аэропорт — постоянная мишень. Я считаю, что мисс Астор небезопасно туда ехать. Визы девочек из шахматной команды уже в посольстве, и, насколько я знаю, завтра афганские ВВС их эвакуируют. Если честно, я не вижу смысла в этой поездке. Безусловно, это прекрасный повод для фотосессии, но сфотографироваться с девочками можно и завтра в Кабуле. Нет смысла везти им визы лично, мы подвергнем мисс Астор ненужному риску.

Иззи переступила с ноги на ногу и прислонилась к углу стола, не заваленному бумагами.

— Я ничего не имею против риска, — сказала она.

— А я имею, — ответила сенатор. — Поэтому мне будет нелегко просить тебя о дальнейшем.

Я напрягся, услышав этот тон.

— Вечером позвонила тренер девочек и сообщила, что им не нравится план эвакуации.

Иззи нахмурилась:

— Не нравится?

— Нет. Учитывая статус города, они не доверяют людям, которые называют себя представителями афганских ВВС и координируют поездку.

— Черт, — буркнул я и потер переносицу.

Иззи пристыдила меня взглядом.

— Ясно, — сказала она.

— Ньюкасл спросил, какие у них предложения, и упомянул, что ты в стране, надеясь, что это их успокоит, — продолжила сенатор.

Я чуть не выругался снова, прекрасно понимая, к чему она клонит.

— Они сказали, что доверяют только тебе, Иза.

Черт. Увы, я оказался прав.

— О. — Иззи ухватилась за край стола. — Они не доверяют ВВС?

— Считают, что они не те, за кого себя выдают, — ответил я. — И да, это вполне возможно. Я правильно понимаю, что команда сейчас в укрытии на случай, если город не выдержит осаду?

— Да, — ответила Иззи. — Их должны были перевезти…

— В аэропорт для завтрашней эвакуации, — договорил я. — И ты должна была встретить их там с визами.

Иззи кивнула.

Я начал лихорадочно соображать.

— А если мне удастся найти женщину из службы безопасности на замену мисс Астор, они не согласятся?

Иззи покачала головой прежде, чем сенатор ответила:

— Нет, боюсь, что нет.

— Мы говорили по скайпу, когда планировали операцию, — они знают, как я выгляжу, — объяснила Иззи.

В кабинете повисла тишина.

— Иза, я не могу просить тебя рисковать собой, чтобы вывезти этих девочек… — заговорила сенатор.

— Но мы не можем их там бросить, — прервала ее Иззи и посмотрела на меня.

— А можно провести эту операцию без риска… простите, я не знаю вашего имени, — добавила сенатор.

— Вам нельзя его знать, мэм. — Я взглянул на карту Афганистана в раме на стене и подумал об утреннем брифинге службы безопасности, об оценке угроз и девочках, чьими единственными преступлениями были интеллект и желание получить образование. — Их шесть?

— И родители, — ответила Иззи. — У некоторых есть братья и сестры.

Я кивнул.

— В данный момент аэропорт Кандагара под контролем афганского спецназа. Если получится привезти девочек туда и обеспечить безопасную зону посадки, эту операцию можно провернуть. При условии, что мы проведем на земле минимум времени.

Как ни ненавистно мне было об этом думать, все могло и сложиться.

— И тогда риск для мисс Астор и ее американских коллег будет минимальным? — спросила сенатор.

— При всем уважении, мэм, в Афганистане нет такого понятия, как «минимальный риск». Но если эти девочки останутся там, где они сейчас, им грозит куда более серьезная опасность.

— Иза, я никогда не стала бы требовать, чтобы ты рисковала жизнью.

— Я знаю. — Иззи судорожно сглотнула и потянулась убрать волосы за уши, но все лишние пряди уже были стянуты в пучок. Она сильно нервничала.

— Если лететь, то сегодня, — вмешался я. — Страна рушится на глазах, думаю, Кабул падет в течение месяца, если не раньше, а Кандагар… честно, не знаю, сколько ему осталось.

— По данным разведки, у нас было от шести до двенадцати месяцев, — тихо заметила сенатор.

— Все меняется, мэм.

— Тогда летим сегодня. — Иззи расправила плечи. — Я позвоню тренеру Ниаз. У меня есть ее номер.

Они с сенатором обменялись любезностями, пожелали друг другу удачи, и Иззи повесила трубку.

— У тебя час на прощание с Ковингтоном, потом надо уезжать, — бросил я и вышел из кабинета, оставив Иззи одну.

Значит, летим в Кандагар. * * *

Мы вылетели через три часа, взяв с собой лишь трех оперативников из моей команды и четверых сотрудников посольской службы безопасности. Из делегации Иззи не полетел никто: другие помощники сенаторов остались в посольстве. Наша эскадрилья из четырех «черных ястребов» снялась с места, и я пожалел, что у нас так мало людей.

Как и в предыдущие полеты, Иззи сидела напротив и смотрела в окно. Я снова отдал ей наушники и телефон, но сам вставлять ей наушники в уши не стал. Уткнулся в книгу, не дав Иззи возможности отказаться.

После вчерашней встречи с Ковингтоном в коридоре я не знал, как отреагирую, если Иззи вновь решит напомнить мне обо всем, в чем я ему уступал.

Она дозвонилась до тренера Ниаз. Прямо сейчас команда шахматисток направлялась в аэропорт. Сенатор оказалась права: они были очень напуганы, и неудивительно. Но я надеялся, что мы проведем на земле меньше часа и улетим прежде, чем талибы прознают о нашем местонахождении и начнут обстрел.

Впрочем, на подлете к Кандагару мой пульс все равно участился.

Я убрал книгу и закинул на плечо рюкзак. Иззи вернула мне телефон и наушники, и я сунул их в карман спецназовской формы. Расстояние между нами ощущалось болезненно, но было необходимым. Приезд Ковингтона вернул меня с небес на землю, напомнив, что Иззи носила кольцо на пальце не просто так.

Вертолеты сели, и мы вышли на поле.

Мне уже приходилось бывать в аэропорту Кандагара, но этот раз вполне мог оказаться последним. Разрушения от обстрелов были колоссальные: декоративные арки повреждены, вдоль забора с колючей проволокой высились горы щебня. Пострадала и взлетная полоса.

Солнце обжигало руки по пути к терминалу, где нас должен был встретить представитель афганской армии. Мы двигались быстро, одним отрядом. Я старался ни на шаг не отходить от Иззи, глаза непрерывно стреляли по сторонам, подмечая все детали. Грэм прикрывал нас, замыкая ряды.

Афганский офицер ждал в конце дороги, соединявшей взлетное поле и терминал. С ним были шестеро его солдат. Они выглядели так, словно побывали в аду и вернулись обратно.

— Тридцать сантиметров, — сказал я Иззи, когда шум лопастей стих и я смог услышать собственный голос.

— Да прям, — тихо ответила она, вцепившись в ручку своей сумки.

— Очень смешно, — буркнул я. — Тридцать сантиметров — максимальное расстояние между нами, пока ты здесь.

— Не доверяешь афганским военным? — вполголоса спросила Иззи.

— Некоторым доверяю. — Я не выпускал из рук винтовку. — Но я прожил так долго только благодаря тому, что не доверял всем, с кем не знаком лично.

А пока Иззи была рядом, я не доверял никому.

— Ясно. — Мы уже почти подошли к терминалу. Она повернулась ко мне. — А если мне понадобится в туалет? В туалете тоже действует правило тридцати сантиметров?

— С радостью подам тебе бумагу.

— Ужас. — Иззи сморщила нос.

— Ты сама начала этот разговор. Мы пробудем здесь не больше часа, забыла? Часик можно и потерпеть.

Мы подошли к молодому капитану, и я пожал ему руку. Остальные крепко вцепились в автоматы.

— Девушки готовы к эвакуации? — спросил я.

— Они приехали примерно полчаса назад, — ответил офицер и провел нас в терминал. Двое оперативников остались стеречь выход и проводить разведку. — Талибы наступают с окраин, но мы удерживаем дорогу к аэропорту.

— Рад слышать.

Если дорогу в аэропорт перекроют, путь к эвакуации будет отрезан. Мы попадем в окружение.

В здании работал кондиционер, и я порадовался долгожданной прохладе. Пол и стулья запылились, два окна на уровне глаз были заколочены.

Иззи принялась отстегивать ремешок кевларового шлема.

— Не снимай, — велел я.

— Девочки испугаются, если я войду в полном обмундировании, решат, что нас могут начать бомбить в любой момент, — прошептала она.

— Думаю, они и так это знают. — Мы прошли мимо групп военных и гражданских, ожидавших эвакуации. — Ты забыла, что здешние дети, в отличие от американских, видели войну. Шлем не снимай.

— Ты всю поездку будешь таким букой? — Иззи приподняла бровь, но продолжала идти, не отставая от меня ни на шаг.

— Да.

— Можно здесь, — сказал Грэм и указал на помещение справа.

Несколько рядов кресел — видимо, раньше там находился бизнес-зал. Окна не заколочены. При необходимости можно разбить стекло, выпрыгнуть, добежать до вертолетов по прямой по взлетному полю. Для быстрого отступления местность слишком открытая, но, если отстреливаться, все пройдет нормально, мы сможем контролировать среду.

— Годится, — скомандовал я афганскому офицеру. — Приведите девушек сюда.

— Они ждут…

— Сюда, — повторил я тоном, не терпящим возражений.

Он выглянул в окно, посмотрел на наши вертолеты и кивнул, а потом обратился к двум солдатам из своего отряда на пушту и велел привести команду шахматисток.

Мои оперативники оцепили периметр.

— Они сейчас придут, — произнес капитан по-английски. — Мы чем-то еще можем помочь?

— Нет, спасибо, — ответил я. — Наверняка у вас и без нас полно дел.

— Вы правы. — Он пожал мне руку и ушел, оставив с нами двух солдат.

Мы с Иззи встали в центре зоны ожидания.

— Он послал за ними своих людей? Точно?

Я кивнул:

— Я знаю пушту.

— Почему я не удивлена. — Иззи покачала головой. — Есть еще что-нибудь, о чем я не знаю?

— Нет.

Я огляделся; мне стало не по себе. Я понимал, что здесь мы должны быть в безопасности, но Иззи была слишком завидным и дорогим трофеем для наших врагов.

— Просто очередная деталь, о которой ты умолчал, — тихо, но резко спросила она.

— Если бы я начал перечислять все языки, которые знаю, не хватило бы места в письме. Решил не тратить твое время. Но ты, видимо…

Я заставил себя умолкнуть. Вступать в перепалку сейчас было совершенно ни к чему: время и место неподходящие. Она взглянула на меня и прищурилась:

— Говори.

Я покачал головой.

— Знаю, ты зол из-за Джереми. Заметила разочарование у тебя в глазах. Я хорошо тебя знаю, сержант Грин, умею читать твои эмоции. По крайней мере, раньше умела. — Иззи скрестила руки на груди и побарабанила пальцами по предплечьям.

— Ты без понятия, какого я мнения об осле с юридического.

— Можно подумать, ты называешь его ослом по доброте душевной. — Она продолжала нервно барабанить пальцами.

Гнев лишил меня благоразумия.

— Он бросил тебя в Джорджтауне, — как можно тише произнес я.

— Да, бросил.

— Заставил окончить университет на год раньше, оставить друзей и поступить в колледж, куда ты даже не хотела поступать! А потом бросил! — Я недоуменно на нее посмотрел.

Стоявший у стены Торрес изогнул бровь, — видимо, он все прекрасно слышал.

— Я в курсе. Это же случилось со мной.

— И со мной! — Я окинул взглядом своих ребят: те молча стояли на постах. Один я вел себя, как десятиклассник, и спорил с женщиной — даже не своей бывшей.

— Слезь с пьедестала. Джереми не единственный, кто меня бросил.

Я проигнорировал укол, ведь она говорила правду. Но Джереми Иззи, по всей видимости, простила, а меня — нет.

— Когда вы сошлись? До Нью-Йорка? — Это бы многое объяснило.

— Нет! — прошипела она. — Уже в Вашингтоне. Родители пригласили меня на обед, а он оказался там с семьей… — Она вздохнула. — Впрочем, я не обязана тебе объяснять.

— Не обязана, — согласился я, — и, чем бы он ни оправдал свой поступок, этого мало. Ты заслуживаешь… намного больше.

Она резко повернулась ко мне, и тут одновременно произошли три события.

До меня наконец дошло, почему ее сложенные на груди руки не давали мне покоя с самого утра. С руками было все в порядке. Но на пальце не было кольца.

В конце коридора показалась команда шахматисток в сопровождении афганских солдат.

На взлетно-посадочной полосе раздался взрыв.