Драко наносит ответный удар

Глава 3. Голова, два уха

Из Аврората вернулись в Хогвартс через камин в кабинете директора. Снейп по просьбе последнего задержался, и Малфой пошел в слизеринское общежитие один. У горгульи Драко ожидала торжественная встреча. От встречающих его затошнило.

Облаченные в наволочки и полотенца хогвартские домовики, штук десять-пятнадцать, стояли хаотично перемещающейся кучкой за спиной Великого и не менее, если не более, Ужасного Добби. В ручонках одни держали разную кухонную утварь, другие — жаб. Сам Добби вооружился двумя крышками от кастрюль.

Завидев Драко, домовик рода Малфоев (а домовики, как алкоголики, бывшими не бывают), отпустивший сам себя на свободу, взвизгнул от нетерпения и провозгласил:

— Бывшего плохого хозяина Драко отпустили! Хоть бывший плохой хозяин и отец бывшего плохого хозяина — очень плохие волшебники, Добби и остальные, — домовик показал ручонкой куда-то назад, — пришли встречать и поддержать. Начали!

В честь наследника Малфоя зазвучала приветственная музыка. Как её понимали домашние эльфы, разумеется. Добби принялся неистово колотить крышками друг о друга, другие домовики поддержали его, звеня и стуча утварью, а принесшие жаб приподняли своих певуний, чтобы те всласть поквакали. Зеленые страдалицы были единственными в этом компании, в чьих глазах угадывался интеллект.

От стыда Драко готов был провалиться ниже слизеринских подземелий. Опасливо покосившись в сторону кабинета директора, чтобы удостовериться, не идет ли Северус, Малфой, тараня стаю домовиков, дал ходу. Не хватало еще, чтобы крестный увидел его в такой позорной ситуации.

Свихнувшийся эльф Добби к этому времени уже успел стать новой знаменитостью Хогвартса, не хуже Кровавого Барона или Серой Дамы. Однако, в отличие от вышеупомянутых, его рейтинг благонадежности плавно, но быстро упал до уровня Пивза. И потенциал еще имелся.

Малфою эльф первое время не докучал, если не считать смутное беспокойство, которое испытывал Драко при любом упоминании этой бестии. Для любого чистокровного домовик все так же принадлежал его семье, будь сам Добби трижды чокнутым, взбрендившим, двинутым и тронувшимся. А за промахи эльфов перед другими волшебниками краснели хозяева. Мальчик очень боялся, что о принадлежности этого ходячего бедствия узнают не только его друзья, но и остальные чистокровные ученики.

Началось с того, что принятый на работу самим директором Эльф-Который-Освободился стал появляться сначала время от времени, а потом практически постоянно среди студентов. И делал он это не под невидимостью, а во всей своей аляповатой красе. Добби был добрым домовиком и приходил, чтобы помочь ученикам. Однако результаты его помощи по качеству не сильно уступали его стараниям в Малфой-мэноре, а порой и превосходили — опыт, знаете ли. Как итог, после нескольких жалоб домовику запретили проявлять инициативу и поставили помогать другим хогвартским ушастикам.

Но это были только цветочки. Широкая натура Добби требовала эпических деяний. Даже оставшись у других слуг на подхвате, неугомонный эльф нес в массы студентов доброе и вечное.

Для разминки Добби, попавший в хогвартскую прачечную, покрасил абсолютно все вещи студентов, бывшие там в тот момент, в ярко-красный цвет, столь им любимый. Исключительно чтобы сделать всем хорошо, даже слизеринцам. Заметившие слишком поздно беду другие работники не смогли удалить краску. Пришлось звать профессоров, которые отнеслись к проблеме как к научному изысканию, но не преуспели. Все-таки Добби — не простой домовик.

Добби запретили трогать одежду учеников (Хогвартс в кои-то веки выплатил компенсацию на новую одежду и белье); Добби стал подручным. К сожалению, трудолюбивые домовики нечасто нуждались в его помощи, что оставляло все так же жаждущему деятельности, а возможно, и признания, пролетарию слишком много свободного времени. И он им воспользовался.

Изнывающий от желания проявить себя домовик решил помочь с налаживанием учебного процесса, да не кому-нибудь, а профессору Бинсу. Во время одного из уроков, где старшекурсники грифов и слизней мирно спали на своих ненаписанных конспектах, невидимый Добби притащил и поставил у доски, за спиной у ничего не замечающего учителя, доспехи. Ученики сначала тоже ничего не заметили; те, кто все же бодрствовал, нашли себе занятия поинтереснее, чем пялиться на призрачного любителя гоблинов.

Один доспех, по скромному мнению Добби, мало тянул на масштаб войны, описываемой в тот момент учителем, и домовик принес еще. И еще. А вот следующий доспех упал на уже стоящие. Грохот падения едва не развоплотил душку Катберта, а студенты, заснувшие под рассказы о кровожадности зеленошкурых, по пробуждении с перепугу решили, что на них напали. Их пальба во все стороны и всеми известными заклинаниями поразила Добби до глубины души — Ступефаем. Теперь ему было запрещено помогать в учебе тоже, и особенно с наглядными пособиями.

Драко, быстрым шагом удиравший от оркестра, обернулся, лишь затем, чтобы увидеть всех его участников в полном составе, бодро семенящих за ним, немного отстав. Убегать вообще не было смысла, если вспомнить о молниеносном перемещении домовиков, к которому они еще не прибегали.

Блондин оказался в патовой ситуации. Отделаться от преследователей не удавалось, разговаривать с их предводителем вообще смысла не было, если Драко еще хотел сохранить остатки разума. Даже волшебная палочка была бесполезна, если Малфой мог применить несколько простеньких заклинаний, а эльфы колдовали щелчком пальцев. А появляться в более оживленных частях замка, где их все увидят, гордому слизеринцу не хотелось.

Ситуацию тогда спасла Грейнджер. С ней Драко не общался, но часто видел в компании Поттера и Уизли. Сейчас она была одна и брела куда-то, сосредоточенно о чем-то размышляя. Малфой быстро обошел Гермиону, оставляя её между домовиками и собой. Девочка заметила вооруженную толпу, но не растерялась, а строгим командирским голосом потребовала объяснить, что происходит. Что отвечали лопоухие, Малфой не слышал, ускоряя шаг. Вероятно, знаменитое ГАВНЭ зародилось именно тогда.

И вот сейчас первый год в школе закончился для Драко не успешной сдачей экзаменов, а арестом и встречей с «оркестром». Тогда Малфой не подозревал, что дурной домовик еще поставит жирную запятую на этом временном отрезке.

О новом достижении Добби Драко узнал от самого Гарри Поттера, приехавшего летом погостить в Нору. И снова Малфою пришлось стыдиться за своего единственного домовика. Неповторимый в своем стремлении к свободе эльф решил, что вместо школы будет работать у такого же неповторимого «Гарри Поттера, сэра».

Недавний обитатель чулана при виде печально известного на весь Хогвартс эльфа пятой точкой почувствовал скорое возвращение под лестницу. Добби не нашел лучшего момента, как появиться во время важной встречи дяди Вернона. Пытаясь убедить домовика, что слуги ему не нужны и что надо соблюдать тишину, Гарри заговорил с Добби. О, какой ошибкой это оказалось! Поттер, отчаявшись заткнуть громко верещавшего фаната, наотрез отказался становиться его работодателем. В итоге, как попытка заставить передумать, торт тети Петунии не на празднично накрытом столе, а на голове у гостей.

Вишенкой на торте оказалось присланное совой предупреждение Надзора. В нем говорилось о регистрации колдовства в доме на Тисовой. В следующий раз Поттера могут исключить из Хогвартса, и Гарри перепугался не на шутку. Взбешенный провалом переговоров дядя подлил масла в огонь, наказав проблемного племянника.

Гарри рассказывал о своих злоключениях рассевшимся кружком рыжим и вместе с ними весело смеялся над уже закончившимися неприятностями. Драко, из дальнего уголка гостиной прислушивающийся к разговору, тогда не знал, что и на этом эпопея с Добби не завершится. Позднее, чтобы додавить Поттера и все-таки подтолкнуть его к нужному решению, Добби закрыл для гриффиндорца выход на платформу. Он хотел как лучше — будущий хозяин испугается, что отстал от поезда, а тут, откуда ни возьмись, он, Добби. Возьмет и перенесет победителя Волдеморта образца восемьдесят первого года прямо в Хогвартс.

Но Добби не учел своего собрата — рыжего домовика Рональда Уизли. Тот тоже захотел оказаться полезным Гарри Поттеру, другу, и увез его в школу на летающем автомобиле отца, энтузиаста незаконных переделок. Все остальные домочадцы, как водится, не заметили сразу пропажу мальчишек, проходивших на платформу последними. В итоге гриффиндорцы записали себе еще один подвиг, а Добби — еще одну причину с ним не связываться.

* * *

Драко, нагулявшись, вернулся в Нору ближе к вечеру. Наевшись и выслушав очередную проповедь от миссис Уизли, мальчик поднялся в комнату, раздумывая, чем бы заняться. На его подушке, как шейх, разлегся Живоглот.