Драко наносит ответный удар

Глава 7. Просто Гарри

Скримджер подошел к столу Слизерина и, встав прямо напротив Драко Малфоя, сказал:

— Драко Малфой, вы арестованы за нападение на двух учеников Хогвартса! Сдайте свою палочку и следуйте за нами!

Малфой медленно поднялся; Гарри видел, как он сжал кулаки. Сидевшие рядом слизеринцы потянулись за волшебными палочками. Если дети Пожирателей попытаются проклясть авроров, мало не покажется! Но блондин предостерегающе покачал головой, и палочки опустились.

Поттер с изумлением смотрел на привычное окружение Драко. На лице страшненькой, похожей на мопса Паркинсон был виден боевой задор. Это делало её симпатичной, сродни привлекательности Гермионы, тоже далеко не красавицы, с её печатью интеллекта. Нотт и два громилы (как там их по фамилии?) за Малфоя были готовы связаться с министерскими, не задумываясь о последствиях. Гарри понял: вот это дружба.

Другие ученики зеленого факультета недобро поглядывали на людей в красных мантиях, молчаливо поддерживая своего. Как же это отличалось от открытой охоты на змееуста, устроенной гриффиндорцами!

— На каком основании вы обвиняете Драко Малфоя? — К мракоборцам подошел директор. В его голосе не было ни капли доброты. — Очередная нелепость от министра Фаджа? Кстати, где же он сам? Обычно Корнелиус не пропускает возможности потоптаться на мозолях.

— Министр опасается за свою жизнь, и правильно делает. Мы и без него прекрасно справимся. Была получена информация, что в школе снова открыта Тайная комната.

— Это школьная байка, Руфус. Магу в вашем положении стыдно доверять какому-то доносу. Ведь вам опять сообщил неизвестный аноним и снова забыл предоставить факты? — Дамблдор, казалось, брал уроки язвительности у Снейпа.

— Отчего же. Факты тоже есть, а чего мы не знаем, легко можно понять и так. Это мог сделать только наследник Слизерина, где Малфой и учится. Его убеждения, как и убеждения его отца, ни для кого не секрет. Когда Тайную комнату открывали пятьдесят лет назад, погибла маглорожденная студентка, а сейчас у вас двое окаменевших, и они тоже не чистокровные. Что это за существо, способное на такое, и, главное, кто сможет им управлять? А как недавно стало известно, Малфой в Дуэльном клубе призвал змею. Все, кто там был, слышали шипение парселтанга!

Дамблдор выдохнул так шумно, что стало слышно даже сидевшим в отдалении. Но, вместо того, чтобы продолжить свою гневную отповедь от такого явного передергивания фактов, директор спросил:

— Если допрос с Веритасерумом покажет, что мальчик невиновен, вы его отпустите?

— Вот это вряд ли. Мы с министром проконсультировались со специалистами, и они утверждают, что при возможности приема антидота это пустая трата времени. И не говорите мне, что некто Снейп, по вашей же просьбе не попавший в Азкабан, не сварит самый высококачественный. Похоже, Дамблдор, вы засиделись на всех своих постах, не находите?

Поттеру показалось, что директор вздохнул с облегчением, но этого просто не могло быть. Что же, если Дамблдор не смог убедить главного аврора оставить слизеринца в покое, то придется признаваться прямо сейчас. Он примет наказание: в отличие от Драко, он-то как раз виновен. Он не позволит Малфою снова попасть в поле зрения аврората, как на первом курсе. Тогда Гарри, очнувшемуся в Больничном крыле после схватки с Квирреллом, друг Рон со смехом рассказал о том, что за это арестовали (!) Малфоя, да жаль, быстро отпустили.

Сглотнув, Поттер встал. Дамблдор, стоящий к нему лицом, прекратил ругаться со Скримджером, неуловимо повел рукой и быстро, словно догадываясь о желании Гарри, скомандовал двум сопровождавшим аврорам:

— Уводите!

Гарри крикнул, но почему-то его не услышали; на руке повисла ничего не понимающая (или, наоборот, слишком хорошо во всем разобравшаяся) Гермиона. Драко шел к выходу из зала с каменным выражением лица, в очередной раз сопровождаемый представителями власти и злобными выкриками студентов.

Едва процессия скрылась из вида, директор, шепнув что-то заместительнице, покинул зал через дверь для преподавателей. Макгонагалл решительно принялась за наведение порядка:

— Я понимаю, то, что произошло на ваших глазах, крайне неприятно. Хогвартс оказался беззащитен перед теми, кто желает выслужиться перед Тем-Кого-Нельзя-Называть. Аврорат во всем разберется. Но вы должны учиться и выполнять требования…

Преподавательницу трансфигурации перебило сразу несколько учеников, с места выкрикнувших свои вопросы:

— Малфой действительно виновен?

— А когда расколдуют Колина и Пенелопу?

— Нам больше не угрожает чудовище?

Макгонагалл еще раз повторила, что все будет хорошо, и велела старостам проводить учеников на занятия. Гарри, в отсутствие директора, решил признаться ей, но, когда подошел, голос по-прежнему его не слушался.

Декан Гриффиндора внимательно посмотрела на Поттера.

— Гарри, вам надо отдохнуть, происходящее может выбить из колеи любого. Мисс Грейнджер, позаботьтесь об этом.

Способность говорить, пропавшая так неожиданно и так не вовремя, вернулась только к обеду. Объясняя Гермионе, зачем ему срочно нужно к директору, Гарри увидел Хедвиг, в числе других сов влетающую в зал. Сова принесла экстренный выпуск выписанного по просьбе Гермионы «Ежедневного Пророка».

Рита Скитер (когда только успела?) написала огромную статью, в которой начала с вопиющего происшествия в Хогвартсе. Драко Малфой, чью колдографию поместили на первой странице, описывался в привычной слащаво-патетичной манере репортерши и воспринимался не подростком-школьником, а недопосаженным в Азкабан пожирателем.

Далее акула пера перешла к делам минувших дней, когда Неназываемый наводил ужас на обывателей одним только именем. Упоминался и Люциус Малфой, получивший заслуженный срок, и некоторые другие наиболее известные его соратники.

Заканчивала статью Рита очень прозрачным намеком на бездействие директора Хогвартса, допустившего нападения. В общем, любой и каждый маг и ведьма могли найти для себя интересное, хотя и не очень информативное, чтиво. Гарри Поттер нашел только муки совести.

Вечером он, скрывшись от Гермионы, отправился поговорить с директором.

— Вот как, мальчик мой? — огорченно протянул Дамблдор, когда взволнованный гриффиндорец на одном дыхании выпалил свое признание. — Я предполагал подобное и, скажу тебе откровенно, тоже не смог бы спать спокойно, если бы по моей вине окаменели мои друзья. Но тебе нельзя брать вину на себя.

— Но как же Драко, профессор? Он же не виноват!

— Верно, Гарри, но не забывай, кто его отец. Юный Малфой может тоже стать таким. Драко пойдет на пользу подумать о содеянном его отцом и о том, как ему самому не встать на скользкую дорожку. Побыв в заключении, он многое осознает, я уверен в этом. А ты, Гарри, не тревожься, иди.

С этими словами Великий светлый волшебник, черкнув что-то на клочке пергамента и вкладывая его застывшему столбом Поттеру в руку, почти вытолкал мальчика из кабинета.

Засунув бумажку в карман и тут же забыв о ней, потрясенный Гарри шел, едва передвигая ноги. Он не был разочарован директором Дамблдором лишь по той причине, что не был им когда-либо очарован. Вот только сегодня он окончательно потерял веру в сказку, в которую попал чуть больше года назад.

Гарри всегда делал то, что говорили, и никогда то, что хотел сам. С детства. Он жил там, где не хотел, дружил с тем, с кем получилось. И наставник ему достался вопреки его желанию.

Про Дурслей не хотелось даже вспоминать. Что поделать, если других вариантов не предложили?

Дружить Гарри хотел с Драко Малфоем. Когда они впервые встретились, мальчик увидел и даже почувствовал, что они похожи. Оба одеты кое-как, оба пренебрегаемы взрослыми опекунами. Позже Гарри рассказали историю Драко, и Поттер снова почувствовал непонятное единение. При первой встрече бедно одетый несчастный мальчик выглядел как «просто Драко», а на самом деле он оказался сыном богатого аристократа.

Сам Гарри тоже был непрост, хотя до недавнего времени не подозревал о том, что является самым известным ребенком Магической Британии и что у него куча галеонов. В общем, Гарри надеялся, что не уступает Драко Малфою и у того не будет поводов отказаться от предложенной дружбы. Гарри не смущало упоминание о том, кем являлся отец блондина; выросший на рассказах тети с дядей о родителях-тунеядцах и алкоголиках, Поттер научился не обращать на чужие домыслы внимания.

Но блондин держался на расстоянии, хотя и был приветлив. Однако понять, что он думает на самом деле, было невозможно. Вот и приходилось общаться с самопровозглашенным другом Роном Уизли, что было проще, чем пытаться от него отделаться. К тому же взрослые (тот же директор) ждали от Поттера именно шестого в роли друга.

Гриффиндорцу нравился декан Слизерина, по совместительству преподаватель зельеварения Северус Снейп. Эта приязнь зародилась еще при первой встрече перед поступлением в школу. Внешне суровый, одетый всегда в черное Снейп, как казалось Гарри, излучал какие-то сильные чувства в скрытом от посторонних диапазоне, и это были вовсе не ненависть и презрение, как утверждали бывалые однокурсники.

Снейп не спускал Поттеру ни одного промаха, не отличая его от прочих. Однако Гарри, не приученный к упорной учебе, да еще и подталкиваемый рыжим к постоянным проказам в ущерб занятиям, не питал иллюзий в отношении себя и своих способностей. Разносы профессора он воспринимал как родительскую заботу и лишь улыбался, от чего у Снейпа заканчивались слова (невиданно и неслыханно!)

Но Гарри поступил на факультет родителей и виделся с зельеваром только на занятиях и в Большом зале. Вместо этого наставника ему достался другой — добрый маг из сказки, мудрый и понимающий, в сияющем одеянии, да только совершенно не дающий того, что так хотелось Гарри — душевного тепла.

И вот сейчас, поговорив с убеленным сединами старцем, Гарри был уверен, что его тетя Петуния куда человечней и добрей. Из покровителя и союзника директор превратился в оппонента и, может быть, даже во врага. Значит, нужно действовать самому.

Рассказав все Гермионе, Гарри столкнулся с сопротивлением. Аргумент у девочки был один — самому пытаться лезть в проход в туалете опасно. Преподаватели и авроры лучше сумеют обезопасить учеников. Однако, отправляясь после завтрака на зельеварение, они столкнулись с весомой причиной действовать немедленно: несколько студентов, спустившихся в подземелье раньше них, видели хвост огромной змеи. А змея видела Джастина Финч-Флетчли, и теперь он тоже окаменел.

— Не ходи, Гарри, чудовище может не послушать тебя, даже если ты заговоришь на парселтанге. А Драко должны освободить, ведь он не мог никого выпустить, находясь в тюремной камере!

— Это неважно, Герми! Я открыл этот проход, по моей вине пострадали другие. Я справлюсь.

На самом деле Гарри не испытывал и малой доли той уверенности, с какой говорил с подругой. Оставив её поздно вечером в гостиной дожидаться его возращения, Поттер пошел к злополучному туалету. Почему-то он долго не мог его найти; вспомнив странные манипуляции директора, мальчик понял, что место заколдовано. Но возвращаться было не в характере гриффиндорца. Мальчик начал размышлять, что же поможет снять чары. Записка!

Нащупав в кармане мантии замусоленную бумажку, Гарри развернул ее и прочитал: «Туалет для девочек, второй этаж». Подняв голову, Поттер увидел дверь. Размышлять о чудесах было некогда — мальчик поспешил внутрь.

Ныряя в открытый проход куда-то вниз, а потом пробираясь по подземному лабиринту, украшенному змеями, Гарри Поттер думал о том, что не отказался бы быть наследником Слизерина, а не борцом Света, к которому его призывал директор. Гарри хотел дом, достаток, друзей (верных), а не шрам на лбу и известность, приводящую к неприятностям. Но Дамблдору, наглядно показавшему, каким тот может быть ради достижения своей, пусть и благой, цели, говорить об этом было нельзя.

Пообещав себе, что в последний раз он лезет куда-то ради других, Гарри встал перед огромной статуей Салазара Слизерина.

* * *

Гарри в ступоре уставился на призрачную рептилию; глядя на небо, он видел василиска, выползающего из статуи Салазара Слизерина.

— Это Морсмордре, знак пожирателей! — крикнул мистер Уизли. — Здесь нельзя оставаться, поспешим!

Кто-то из старших братьев, кажется, Чарли, схватил Поттера за руку и увлек в сторону, противоположную той, откуда доносились шум и крики. Выбравшись на окраину лагеря, семейство Уизли и их гости, кто порталом, кто аппарацией, отправились в Нору.