Драко наносит ответный удар

Глава 53. Белый колдун

— Я располагаю подтвержденной информацией из разных источников, что Волдеморт вернулся! Самый страшный тёмный волшебник последних лет жив и оживил его он! — Дамблдор протянул руку, указывая на лорда Блэка. — Уверен, что он многое скрывает под маской добропорядочности! Я требую, чтобы Драко Малфоя допросили с пристрастием!

Присутствующие волшебники ошеломлённо смотрели на Дамблдора и молчали — впервые на их памяти обвиняемый так быстро становился обвинителем. А вот Малфою было не до шуток. Что, если его и вправду потребуют допросить с Веритасерумом? Он выдаст не только себя, но и Гарри с Северусом! Поттер у Дамблдора нынче не в чести, а со Снейпом тот вообще не станет церемониться!

Внезапно стало трудно дышать; Драко словно оказался в том самом зале Визенгамота, где несколько лет назад судили родителей, а он сам, не помня себя от страха и горя, бился в руках Артура Уизли. Он видел отца прикованным к креслу обвиняемого, слышал звон цепей, чувствовал тоску в прощальном взгляде матери… Хотя он с тех пор не раз бывал в зале Визенгамота номер десять для особо важных дел, эти посещения тоже подчас были не самыми приятными: попытка Дамблдора при помощи своих миньонов извести посаженных Пожирателей, потом их с Поттером затея на грани провала с Эквилибриумом… Определённо, если и существовало место, про которое можно было сказать, что он его ненавидит, то это был зал номер десять.

Малфой встряхнулся. Ему надо было противостоять Дамблдору, не показывая страха и неуверенности. Он не позволит им вести эту партию! Он смело взглянул на окружавших его магов. Однако на их лицах царила растерянность, никто не решался противопоставить себя Дамблдору в такой момент и вступиться за лорда Блэка, который может оказаться замешанным в таком страшном преступлении!

Пауза затянулась, слышно было, как кто-то кашлянул. Дамблдор повторил своё требование:

— Я как Верховный чародей требую, чтобы Драко Малфой был немедленно арестован и допрошен!

Юноше показалось, что все, абсолютно все опять против него. Алкогольный король Пайк, Тиберий Огден и другие сторонники трусливо промолчали. Как ему выйти из положения, как избежать допроса?

— Министерство в лице министра Фаджа желает знать, на каком основании вы, господин Дамблдор, обвиняете уважаемого члена общества лорда Блэка? — прозвучал вдруг громкий решительный голос.

* * *

Перси Уизли, молодой, перспективный волшебник, в такие юные годы уже заместитель министра, недавно добавил в свою копилку достижений ещё одно, и об этом пока никто не знал.

Персиваль, воодушевлённый лордом Блэком, отправился накануне в обеденный перерыв в Гринготтс, чтобы просто узнать, что требуется для принятия титула. Он был готов к тому, что гоблины ему откажут или к тому, что предыдущий лорд Пруэтт оставил такое завещание, что выполнить все его условия, чтобы унаследовать титул, будет очень трудно, а то и невозможно. Однако зеленошкурые не стали чинить препятствий. Ему сразу предложили примерить кольцо, которое тут же его приняло. Вот так обыденно Персиваль стал лордом.

Перси не уложился в обеденное время; раньше он бы опасался, что начальство поставит это ему в вину и уволит. Но теперь он перестал беспокоиться за свою должность, а переживал только о том, чтобы министр без его присмотра не выкинул какой-нибудь фортель и таким образом не испортил то, что он, Персиваль, готовил столько времени. Фадж, конечно же, его хватился, но только потому, что Персиваль был ему решительно необходим. Министр постоянно интересовался, что думает его заместитель по тому или иному вопросу, что он предложит сделать или как лучше отреагировать. Так было и теперь. Вернувшись из банка, Уизли тут же включился в водоворот дел и выкинул все мысли о новоприобретённом титуле из головы, не посвящая босса в такие изменения в его жизни.

Ещё совсем недавно он не успокоился бы, пока о его титуле не узнали бы все, начиная с матери и отца, братьев и сестры, однокашников и сослуживцев, и кончая всеми теми, кто на него поглядывал когда-либо скептически. Но сейчас ему было явно не до их мнения — своих дел хватает. Пока что Уизли собирался помалкивать.

Не зная, когда лучше объявить о принятии титула, он решил сначала посоветоваться с лордом Блэком. Странно, Перси называл Драко Малфоя даже в мыслях исключительно его титулом. Перси относился к нему с уважением и считал примером того, как подняться если не из грязи в князи, то что-то наподобие. Наследник Малфой явно не был «просто Драко», но и себя Персиваль не считал всего лишь «одним из Уизли».

Персиваль любил свою семью и желал всем родным лишь процветания, но вместе с тем он не мог закрывать глаза на то, что в ней происходило. С ранних лет Перси любил во всём порядок и считал, что надо всегда поступать правильно. Он совершенно не понимал, почему родители брали деньги из сейфа Гарри Поттера на нужды семьи, хотя тот не давал им такого разрешения. Или почему они считали, что Драко Малфой им обязан за то, что жил в «Норе» несколько каникулярных месяцев, особенно если учесть, что за него платило Министерство? Молодому волшебнику не понравилось, что родители обвинили Малфоя в том, что он пытался навредить близнецам. Зная своих братьев, Персиваль полагал, что всё было как раз наоборот. Эту его мысль подтвердил тот факт, что заявление родители забрали так же быстро, как и подали его. При всём при этом Перси, конечно же, не хотел вести открытую войну против своей семьи.

Но всё дело было в том, что семья вела открытую войну против него, они с детства, с малолетства высмеивали его привычки, его желания и стремления, его честолюбивую нацеленность на карьеру. Поэтому Персивалю даже не пришлось выбирать: или карьера, или семья, когда он стал работать в Министерстве. А потом министр его приблизил. Перси к этому моменту уже не жил в родительском доме. Артур нашёл сына во время рабочего дня и сказал, что ему стыдно, что Перси не понимает, почему его взял к себе министр. Ведь понятно же, что так он хочет подобраться к Дамблдору, ведь семья Уизли близка к этому великому человеку. В этот момент Перси окончательно осознал, что родители его никогда не поймут. Если то, что он работает в Министерстве, они воспринимают лишь с позиции, как отнесется к этому Дамблдор, тогда ему вообще не стоит обращать внимание на мнение семьи. И сейчас Персиваль решил, что если родные будут против и не поймут его, ничего не поделать, он к этому готов.

Перси не знал, когда он скажет родителям о том, что он теперь лорд Пруэтт, но не собирался с этим торопиться. Не затягивать тоже не следует, иначе ещё немного, и его подпись на документах будет недействительна. Лучше всего дождаться, когда закончится заседание, и тогда поговорить об этом с Драко и назначить день официального объявления о принятии титула. Наверняка будет политически правильно согласовать такое мероприятие с лордом Блэком, тот может найти немало бонусов в таком событии.

И сейчас меньше всего в планы Персиваля Уизли, лорда Пруэтта, входило обвинение в таком грязном деле его союзника, с которым он только начал вести совместные дела.

* * *

Драко повернулся к министерской скамье и увидел поднявшегося Перси Уизли. Рядом с ним сидел Фадж, глазеющий на заместителя с таким же недоумением, что и все остальные.

Дамблдор скривился. У него возник соблазн попенять молодому Уизли на неблагодарность, но он удержался от этого и ответил:

— Драко Малфой виновен в самом страшном преступлении, которое только можно совершить! В попытке вернуть Пожирателей и их хозяина!

— Доказательства! — снова настойчиво повторил заместитель министра. — Иначе всё здесь прозвучит как сведение счетов. Всем известно, что вы не ладите с лордом Блэком!

— Хорошо, они будут. Секретарь, прикажите позвать авроров! — наконец распорядился Дамблдор. Он всё ещё был Верховным чародеем и имел полноту власти даже на заседании, на котором его хотели сместить, хотя бы до того момента, пока за это не проголосуют. А уж он постарается не доводить до голосования.

В зал вошли два дежуривших в коридоре аврора. Верховный чародей спросил Фаджа, игнорируя его заместителя:

— Вам нужны доказательства, министр? Сейчас авроры вам их предоставят! Обнажите черную метку лорда Блэка на левом предплечье!

В зале ахнули, как будто сами только что её увидели, а не услышали от Дамблдора о её возможном наличии. Авроры направились к Драко, а тот едва удержался, чтобы не выхватить палочку. Более унизительной процедуры он не мог себе и представить! Какой он после этого лорд, если позволит скрутить себя, как никчемного мальчишку, и осмотреть!

— Я сам покажу руку! — выкрикнул лорд Блэк. Он резко подтянул рукава мантии и камзола и показал сначала аврорам, а потом и остальным чистое предплечье. Представители власти сразу же отошли в сторону, показывая, что к Малфою у них больше претензий нет, но зал не покинули.

— На другой руке! — потребовал Дамблдор свирепо.

Драко показал правое предплечье, такое же чистое, как и левое. Но Дамблдор не унимался.

— Никто не поручится, что возродившийся с его помощью Волдеморт не нанёс ему метку в другом, непривычном месте, чтобы скрыть её!

— Уж не хотите ли вы, Дамблдор, сказать, что потребуете от лорда Блэка раздеться? — спросил Тиберий Огден с металлом в голосе.

Он уже временно исполнял три года назад обязанности главы Визенгамота и собирался делать это теперь на постоянной основе. Если ранее его удерживало не только то, что у Дамблдора много сторонников, но и авторитет Альбуса, то в последнее время он ясно видел, что тот полностью дискредитировал себя, а заодно и Визенгамот, который возглавлял. Родственник из Отдела магического правопорядка шепнул Тиберию, что мадам Боунс не так давно поддержала лорда Блэка в его противостоянии с министром и Главным аврором и наверняка сейчас не поддержит голословные обвинения Дамблдора. Министр сам теперь на стороне Блэка, который организовал сегодняшнее выражение недоверия Дамблдору. При благоприятном исходе итогом заседания будет передача должности ему, Тиберию, поэтому он не должен поддаваться попыткам Альбуса сместить внимание с себя на мнимое возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть. Старый лис наверняка специально это выдумал только что, лишь бы не расставаться с должностью.

— Этого не потребуется, — ответил Дамблдор, упорно продолжая избегать именования лорда Блэка его титулом, — если Драко Малфой признается, и тогда мы сможем, допросив его, убить в зародыше монстра, которого он возродил!

Сразу несколько волшебников, в том числе Пайк, вскочили и заговорили одновременно, кто-то из них призывал допросить Малфоя, ведь Дамблдор «знает лучше», а кто-то — прекратить заниматься ерундой.

— Правда ли, что вы, лорд Блэк, возродили Того-Кого-Нельзя-Называть? — всё с теми же металлическими нотками в голосе спросил Огден. Видно было, что он уже ощутил себя новым главой Визенгамота.

Драко медленно встал, достал свою палочку и, тщательно подбирая слова, произнес:

— Я, Драко Люциус Малфой, лорд Блэк, клянусь своей магией, что не желал возрождения и не возрождал лорда Волдеморта в прошлом и в настоящем! Больше того, я делаю всё возможное, чтобы он не появился и в будущем. Люмос! Нокс!

На палочке Малфоя расцвел и погас огонёк. Сразу несколько волшебников выдохнуло, напряжение в зале заметно уменьшилось. Огден и его сторонники снова потребовали объявить голосование по снятию Дамблдора, но тот упорно стоял на своем — твердил, что Волдеморт вернулся.

— Я требую, чтобы привели Северуса Снейпа! Его метка потемнела летом, сейчас она наверняка чёрная. Вы её увидите и всё поймёте. Пошлите авроров в школу! — потребовал он.

Драко сжал кулаки, намериваясь протестовать, но Дамблдор уже поставил это на голосование, и волшебники постановили доставить зельевара в зал заседания прямо сейчас. Слишком болезненной была тема возвращения Тёмного лорда, и они хотели сами удостовериться, что Дамблдор ошибается.

Верховный чародей объявил перерыв на полчаса. Драко провел всё это время, сидя на своём месте в одиночестве под косыми взглядами перешептывающихся между собой волшебников. Министерские под руководством Персиваля что-то тихонько обсуждали между собой и пытались унять панику Фаджа, который норовил стянуть лист пергамента из папки заместителя, чтобы трансфигурировать в носовой платок и утереть потный от волнения лоб. Жаль, что на заседании не присутствовала Гризельда Марчбэнкс. Она была единственным человеком, кто не побоялся бы подойти к без пяти минут опальному лорду — а опала начнётся, если Дамблдор усидит на своём посту.

* * *

Северус Снейп был доставлен в зал суда без объяснения причин. Он успел перебрать все прегрешения — свои и Драко с Поттером, но то, что он услышал, заставило его горько рассмеяться.

— Да вы сошли с ума! Дамблдор, это же вы придумали, что Лорда кто-то оживил? — ядовито спросил он старика, который весь перерыв не сходил со своей кафедры, охраняя таким образом свой пост в прямом и переносном смысле.

— Покажите метку, — распорядился Огден.

С началом заседания Тиберий вышел на середину зала и, хотя официальной власти у него пока не было, отдавал команды. Всё больше волшебников склонились к мысли, что Огден — идеальная кандидатура на должность вместо Дамблдора, который, если возвращение Того-Кого-Нельзя-Возвращать не подтвердится, должен быть признан сумасшедшим. Или отправлен на заслуженный отдых, если не будет противиться решению большинства, что позволит обойтись с ним помягче.

— Пожалуйста! — Снейп снял мантию и сюртук, скинув их на руки сопровождавшего его аврора, а затем медленно закатал левый рукав рубашки и победно показал предплечье сначала Дамблдору с издевательской усмешкой, а затем Огдену и остальным магам, в том числе Драко, сидевшему всё это время в напряженной позе. На левой руке бывшего Пожирателя была блеклая татуировка в виде черепа и змеи, не различимая уже на задних рядах. Малфой именно этого и ожидал, но всё равно немного волновался. Теперь старому интригану будет нечем крыть. Драко взглянул на Дамблдора — тот сидел насупившись и кидал на всех недоверчивые взгляды.

— Итак, все видят, что метка не потемнела, а значит, никто никуда не возвращается. Предлагаю признать Альбуса Дамблдора не способным занимать свою должность в Визенгамоте и отправить его на заслуженный отдых в свою школу, где он никому не будет мешать своими выдумками. Кто за? — спросил Огден, с трудом скрывая усмешку. Он стоял в центре зала, приковывая все взгляды, и это, безусловно, был его звёздный час.

Моментально вверх взметнулось множество палочек. Кто бы мог подумать, Дамблдор так подставился! Малфой с наслаждением поднял свою.

— Большинство! — констатировал Огден и двинулся к трибуне, которую Альбус не собирался уступать, несмотря на результаты голосования. Тиберий уже хотел поставить на голосование свою кандидатуру на ставшую, наконец, вакантной должность, как раздался голос Снейпа:

— Я желаю сделать заявление о преступлениях Альбуса Дамблдора!

Северус стоял посредине зала в одной рубашке. Он не оделся, но забрал свои вещи из рук аврора, послужившего своеобразной вешалкой, так как в кармане мантии у него были флакончики с зельями, которые он, собираясь в спешном порядке, успел захватить. Авроры его не обыскивали и даже не забрали палочку.

— Прости, Драко, — прошептал Северус, глядя, как крестник привстал со своего места с тем самым выражением, с каким провожал из этого зала родителей. Малфой не знал, что именно Снейп планировал, но явно что-то почувствовал. Но Северус, ещё недавно решивший подождать благоприятного момента, теперь видел, что он настал. Другого такого случая обвинить Великого светлого, когда на того ополчился Огден и половина Визенгамота, из которых Альбус попытался сделать дураков, могло не представиться.

Страха смерти не было. Северус пережил его давно, ещё тогда, когда задумал разработать зелье, способное «разговорить» такого сильного волшебника, как Дамблдор, способного, вероятно, избежать воздействия Веритасерума. Сам Снейп знал не один, а даже несколько способов это сделать и полагал, что Великий светлый за свою долгую жизнь тоже смог выяснить хотя бы один из них. Главное, чтобы Северусу предоставили возможность дать показания, и тогда его жертва не будет напрасной.

— Что вы имеете в виду, мистер Снейп? — спросил Огден, по-прежнему стоя рядом с занятой Альбусом кафедрой.

— Альбус Дамблдор виновен в том, в чём он обвиняет лорда Блэка! — заявил Северус, и волшебники в зале в очередной раз притихли — их ждала ещё одна сенсация.

— Дамблдор имел возможность возродить Неназываемого. Я располагаю сведениями, что Альбус Дамблдор знал о крестражах, — сказал Снейп. — Крестражи — это то, что помогает Тёмному лорду возрождаться каждый раз. Более того, Дамблдор намеренно утаивал эту информацию от широкой общественности.

По залу пролетел шепоток. Снейп почувствовал, как Дамблдор сверлит его взглядом, и повернулся к нему спиной. Надо было поскорее продолжать, пока Светлейший не вмешался и не перебил его, а главное, пока его не настиг откат за нарушение магических клятв. Их было несколько — одна о том, чтобы не разглашать никому и никогда сведения о крестражах, а ещё был Непреложный обет проявлять лояльность к руководителю Ордена феникса. Слишком много, чтобы остаться живым. Снейп постарался отрешиться от назойливых мыслей об этом и снова заговорил:

— Не берусь судить, но, возможно, Дамблдор имел свои личные причины вернуть Лорда. По Закону о введении чрезвычайного положения, принятому в девяносто первом году по инициативе присутствующего здесь министра Фаджа, Дамблдор виновен как минимум в сокрытии информации. Закон призван не допустить возвращение Тёмного лорда и его режима и он до сих пор не отменен, следовательно, Альбус Дамблдор попадает под юрисдикцию Визенгамота. Я требую осудить Альбуса Дамблдора со всей строгостью закона за это преступление, а также расследовать его деятельность, чтобы выявить другие возможные правонарушения, о которых я могу только подозревать. Я могу поклясться своей магией, что каждое сказанное мной слово — правда! Люмос! Нокс!

Волшебники зашевелились, обсуждая услышанное, они не могли поверить в то, что сказал Снейп. А Северус тем временем уже чувствовал слабое удушье, которое, как он знал, скоро усилится. У него участилось сердцебиение, а в глазах потемнело. Зельевар поспешно раскупорил флакончик с лекарством и выпил его. Он знал, что это только замедлит наступление отката, но не предотвратит страшные последствия того, что он нарушил магическую клятву.

— Я знаю, что такое крестражи, — сказал Тиберий Огден. —Это очень тёмное колдовство. Северус Снейп свидетельствует против Альбуса Дамблдора, он поклялся в этом своей магией, и это означает, что сказанное им правда. Закон, принятый министром, до сих пор действует, это верно. Получается, что Дамблдор знал о крестражах, и это недоносительство, а возможно, и пособничество. Если это подтвердится, то тогда Альбус Дамблдор виновен в попытке государственного переворота и свержения власти. Или как минимум подготовки этого переворота. Я полагаю, что сейчас все присутствующие здесь волшебники должны проголосовать за то, чтобы выбрать меня новым главой Визенгамота, чтобы я, находясь на этом посту, имел полномочия приказать начать расследование.

Голосование показало, что большинство волшебников считает необходимым выбрать председателем Огдена. Как только это произошло, он сразу же попросил Альбуса уступить ему кафедру, и тому пришлось повиноваться. Но он не занял место на одной из скамей, а остался стоять рядом, словно не в силах расстаться с покинутым постом.

— Продолжим, — сказал Тиберий. — Альбус Дамблдор, что вы можете сказать по существу вопроса в своё оправдание? Если вы не виновны в том, в чем вас обвиняют, вам достаточно лишь поклясться в этом своей магией.

Дамблдор с минуту молчал, размышляя. Конечно же, он не стал клясться своей магией. Белый колдун, обычно не по годам прямой, сейчас сгорбился и тяжело дышал, и видно было, что ему нелегко даются слова, которые он произнёс:

— Я потратил свою жизнь на то, чтобы магическая Британия имела будущее. Сейчас вы из-за нелепости будете судить меня за то, что я пытался предотвратить страшное. Я действительно знал о том, что существуют крестражи Волдеморта.

Старик помолчал. Он словно не замечал взгляды волшебников, впившиеся в него. Он продолжил:

— Я хранил это знание в тайне для того, чтобы не создавать паники. Но я не бездействовал, я готовил борца с Волдемортом, и вы все знаете, кто это — это Гарри Поттер!

Как и ожидал Дамблдор, имя Национального героя всех смягчило. Даже Огден перестал смотреть волколаком.

— Дамблдор, вам же самому пришлось сразиться с Тёмным лордом совсем недавно. Зачем вам мальчик? Разве он должен снова сражаться с Тем-Кого-Нельзя-Называть? — с недоумением спросил он.

— Всё так. Три года назад Лорда возродил Люциус Малфой. Гарри тогда был мал и не обучен, и мне пришлось всё взять на себя. Как и то страшное знание о крестражах, которым я не мог ни с кем поделиться. Северус — исключение, мне пришлось ему сказать. Ведь даже такому магу, как я, нужны помощники, а я ему доверял.

Альбус виртуозно обошёл тему Пророчества, о котором он не собирался сейчас рассказывать. Старик тяжело вздохнул и посмотрел укоризненно на Снейпа, чтобы заставить почувствовать раскаяние, но тому было наплевать. К тому же, состояние зельевара ухудшалось с каждой минутой, и он уже с трудом мог стоять.

— Крестражи, вы сказали, крестражи? — Фадж вскочил со своего места. — Это значит… Это значит, что их много, что опасность до сих пор не миновала! Сколько их, Дамблдор, отвечаете, не тяните!

— Я точно не знаю, — старый волшебник снова вздохнул.

Драко никогда не разговаривал с крёстным о крестражах. Он и слово-то это не знал до недавних пор. Он знал только, что Снейп собирался разобраться с директором, используя существование того самого закона о чрезвычайном положении. Северус никогда не рассказывал в подробностях о своих сложных взаимоотношениях с Дамблдором, однако Малфою и так было понятно, что крёстный связан многочисленными обетами. И, кажется, один из них Северус только что нарушил, судя по тому, что ему явно нехорошо. Возможно, это магический откат. Но Драко не мог ничего поделать, по крайней мере пока заседание не закончится.

— Что же нам теперь делать, если не знает даже Дамблдор? — откровенно панически воскликнул Фадж.

Северус почувствовал, что ещё немного и старому директору снова доверят управлять страной и жизнями волшебников.

— Пусть Дамблдор поклянётся своей магией, что он не знает ничего об этих крестражах, где они находятся, и о том, как от них избавиться, — сказал он хрипло.

Огден присоединился к этому требованию, но Дамблдор ожидаемо опять не захотел ни в чем клясться. Огден пребывал в нерешительности, уж больно нетривиальная задача встала перед ним. В этот момент Северус понял, что он сейчас упадет. Ещё немного, и все будет напрасно, и старый паук избегнет кары. Надо потребовать, чтобы директор выпил Веритасерум, который как-то придётся заменить на зелье, которое разработал Снейп. Но он не захватил свою разработку в Министерство, и Северуса утешало только то, что Драко знал, где оно, и сможет его найти.

— Дамблдора нужно допросить при помощи сыворотки правды, — сказал Северус. Его голос звучал хрипло, он задыхался. Пришлось выпить ещё один, последний фиал с зельем. Но это не помогло, и он упал.

— Крёстный! — Драко вскочил со скамьи и кинулся к нему.

— Его надо отправить в Мунго, — посоветовали Малфою. Но тут Снейп ненадолго пришел в себя и прохрипел:

— Не надо в Мунго, это бесполезно… откат… — и потерял сознание.

— Помогите мне доставить его до камина, — попросил Драко. — Скорее! — обратился он к аврорам, которые стояли неподалёку.

Через десять минут он уже был на площади Гриммо. Кричер помог ему уложить крёстного в постель. Драко всё же подумал о больнице, однако понимал, что Северус отговорил его от этого не случайно, наверное, от целителей не будет толку. Он не знал, что делать, он не мог потерять Северуса. Единственным человеком, к которому он мог обратиться, был Гарри. Не было ни единого шанса, что Гарри Поттер поможет, ведь он не целитель, он просто школьник, такой же, как и сам Малфой, но в этот тяжёлый момент он позвал именно его.

— Кричер, пожалуйста, найди Гарри! Скажи ему, что Северусу плохо.

Вскоре домовик вернулся с Поттером. Партнер был встревожен. Он очень переживал за Снейпа, к которому был очень привязан.

— Что случилось с профессором? — спросил он. — Вся школа бурлит: его забрали прямо с занятий!

— Пойдем, — сказал Драко. Они поднялись в одну из свободных спален, где Кричер уложил Северуса.

Войдя в комнату, Драко невольно стал говорить тише, хотя лежащий поверх покрывала Северус не мог его слышать. Он был в рубашке и брюках, а мантия и сюртук, которые он так и не одел, остались в зале заседания. Драко забыл их взять, да и какая теперь разница…

— В Визенгамоте Дамблдор обвинил меня в том, что я пособник Тёмного лорда и хочу его возродить, он даже хотел показать всем мою чёрную метку. Этот гад даже не сомневался, что она у меня есть. Мне пришлось клясться магией, что у меня и в мыслях не было ничего подобного, — сказал он.

— Да с чего бы это он? —спросил Гарри.

—Ты же знаешь, сегодняшнее заседание было посвящено тому, чтобы снять его, наконец, с поста, и он пошёл ва-банк. Только, по-моему, у него не всё в порядке с головой, если он утверждает такое, ведь наличие метки легко проверить. — Драко тяжело вздохнул. Опасность быть арестованным и допрошенным казалась сейчас просто досадным недоразумением по сравнению с тем, что происходило с его крёстным. Он не мог его потерять!

—Но директор не успокоился, он потребовал, чтобы привели Северуса, а он рассказал о том, что Дамблдор знал о крестражах. И, кажется, это сказалось на его состоянии.

— Знал? — Гарри был ошеломлён. — Выходит, этот урод знал, что сидело у меня здесь, и ничего не сделал! — Поттер показал на свой лоб. — Но почему? Для чего это ему было надо? Неужели, чтобы вывести директора на чистую воду, профессору надо было пострадать?

— Я не знаю, — устало ответил Драко, кивая на бессознательного Снейпа. — Он, наверное, тоже не знал истинных целей директора. Ты же понимаешь, что Дамблдор — любитель разводить тайны. Но это сейчас не важно. Северусу очень плохо, он умирает из-за нарушения магической клятвы.

— Ему надо в Мунго! — Гарри, сам не зная, повторил то, что говорили до него уже многие волшебники.

— Он даже не захотел в Мунго, он сказал, что это бесполезно, — Драко сел на кровать рядом с крестным и обхватил голову руками, он не знал, что может сделать, и не знал, для чего он всё же позвал Гарри.

Поттер смотрел сочувственно, он прекрасно понимал Драко, ведь он совсем недавно потерял своего крестного Сириуса, которого совсем не знал, а Малфой рос с крёстным.

Северус захрипел. Драко вцепился в его руку, что-то шепча. «Он действительно умирает!» — подумал Гарри, но тут он вспомнил о том, что лежало в кармане его мантии. Он открыл книжку, которую вынес из подземелий Салазара. На досуге он листал её, поэтому не убирал из кармана.

В ней были рецепты, которые могли бы помочь в некоторых случаях исцелить смертельно больного. Но это было не всё: Салазар научился оживлять уже умершего человека, если с момента смерти прошло совсем немного времени. Для этого нужно было всего ничего: немного яда василиска, который надо было поместить в специальную ёмкость, где яд приобретал особые волшебные свойства. Гарри был очень удивлён, когда по описанию узнал тот предмет из Тайной комнаты, так похожий на кольцо. Готовым лекарством, которое переставало быть ядовитым, поили больного, или смачивали губы умершего. И именно это возвращение в мир живых Салазар понимал под созданием крестража!

— У меня есть рецепт Салазара. Он утверждал, что он мог помогать смертельно больным. В книге сказано, что он даже мог оживить человека, но в это мне не очень верится. Если хочешь, я могу попробовать помочь профессору, — нерешительно заговорил Гарри.

Драко поднял голову, и в его глазах загорелась надежда.

— Тогда попроси Кричера принести немного яда василиска, если он сможет попасть в покои твоего крестного, — сказал Поттер.

Драко тут же принялся действовать.

— Кричер, — распорядился он. — Отправляйся в Хогвартс, найди в кабинете Северуса его чёрный саквояж. Яд василиска должен быть там, Северус держит там свои зелья и очень редкие вещества.

— Верно, — сказал Гарри, — я видел, как профессор Снейп именно туда складывал пробирки с ядом.

— Кричер сделает, — сказал домовик и исчез, чтобы появиться через несколько минут с тем самым саквояжем.

Гарри понятия не имел, как проводить лечение тем странным предметом, которое он забрал из сокровищницы, а также яда василиска. Поэтому он очень аккуратно, как на уроке зельеварения, капнул туда нужное количество яда. Оставалось подождать пять минут, как требовал рецепт.

Когда всё было готово, Гарри спросил Драко:

— Скажи, ты уверен, что то, что мы собираемся сделать, правильно? Вдруг это навредит? Ведь яд — это яд.

Драко посмотрел на Северуса, он видел, как черты его лица ещё больше заострились и стали совсем безжизненными. Еще немного, и будет поздно, понял Драко. Пока он размышлял, как поступить, Снейп захрипел и затих.

— Он перестал дышать! — закричал Малфой, стараясь сдержать отчаяние. — Давай скорее лекарство, я в тебя верю, Гарри! Мы должны попытаться!

Гарри открыл крышку на резервуаре, подошёл к профессору и осторожно капнул ровно три капли на его посиневшие губы. Сначала ничего не происходило, а потом профессор слабо застонал. Он открыл глаза и с удивлением увидел Гарри и Драко.

— Почему я ещё жив? — спросил он чуть слышно. — Магический откат нельзя преодолеть…

— Профессор, вы же знаете, что там, где мы нашли записи, помогающие вам варить ваше зелье, были ещё другие книги Салазара. Я прочитал в одной из них, что Салазар был врачевателем, — заговорил Поттер. — Я очень расстроился, когда узнал, что я — крестраж. К счастью, теперь уже нет, Драко вам потом об этом расскажет, но самое главное, что я захотел узнать об этом побольше и прочитал всю книгу. Волдеморт хотел жить вечно при помощи крестражей Салазара Слизерина, но сам Салазар хотел совсем не этого, когда придумал свои крестражи. Оказывается, он не хотел жить после смерти, он хотел, чтобы человек не ушел из жизни. Там был рецепт, который вам помог. Профессор, поправляйтесь скорее! Я переведу вам всю эту книгу, там ещё столько интересного!

Драко приподнял бровь: он тоже хотел приобщиться к таким знаниям, если Поттер готов ими поделиться. Он почувствовал небывалое облегчение от того, что Северус выжил, и теперь ему хотелось деятельности.

Снейп всё ещё был очень слаб, он согласно закрыл глаза и затих, но видно было, что он порозовел, стал дышать ровнее и его жизни больше ничего не угрожает. Скоро он погрузился в сон, так ему сейчас необходимый.

— Погоди, Драко, что-то я, волнуясь за профессора, не очень понял, что там с директором. Его сняли с поста или нет?

— Нашему неуважаемому директору придется ответить за всё. На заседании говорили, что его преступления будут расследовать. Северус припомнил ему крестражи и обвинил в желании возродить Лорда! Представляешь, как все удивились, — Белый колдун хочет вернуть Тёмного лорда! Такое не простят даже Дамблдору. А чтобы рыба не сорвалась с крючка, мы дадим ему наше особое зелье на основе василиска. Дамблдор не сможет ничего скрыть.

— Ты думаешь, его допросят с сывороткой правды? Хотя должны, конечно, обвинения серьёзные. И как мы это сделаем? — спросил Гарри озабоченно.

— Я не знаю, возможно, у Северуса были мысли по этому вопросу, или мне придется поговорить с мадам Боунс, я с ней в хороших отношениях.

— Хозяин Драко, — сказал Кричер, — обед подан, вы должны поесть.

Только тут лорд Блэк понял, что скоро вечер, а они даже не обедали. Удостоверившись, что с больным всё в порядке, юноши пошли в столовую, где Кричер и Добби накрыли на стол. Сейчас, когда опасность, грозящая Северусу миновала, а самого Малфоя больше ни в чём не обвиняли, он наконец расслабился. Потом он ещё подумает обо всём, что произошло, и обсудит все сегодняшние события с Северусом и Гарри. Они вместе порадуются, что скоро наступит крах белого колдуна.

* * *

После того, как Снейпу стало плохо, заседание Визенгамота прервали. Однако, когда его отправили камином в дом лорда Блэка, Огден его продолжил. Он потребовал от Альбуса Дамблдора неукоснительного соблюдения всех требований, которые ему предъявит при допросе Амелия Боунс. Дамблдор с трудом подавил бурю, бушующую у него внутри. Подумать только, Снейп пошёл на такое! Альбус думал о нём лучше: так бездарно закончить свою жизнь и, главное, подвести своего наставника! И теперь он лишён должности и должен давать показания, как обычный волшебник без учёта его заслуг и регалий! Он так этого не оставит!

Альбусу пришлось согласиться с требованиями, но он был уверен, что к моменту первого допроса у Амелии он сможет приготовить информацию, которая изменит ситуацию и поможет ему доказать возвращение Волдеморта. Для этого надо было посетить поместье Лонгботтомов, где оставалась Гризельда Марчбэнкс, которая и обладала столь нужными Альбусу сведениями.

Дамблдор, подхватив Августу под руку, еле успел улизнуть до того, как на него набросились репортёры. Дамблдор был уверен, что Огден идиот, ведь нельзя, чтобы кто-то, кроме, может быть, членов Визенгамота, узнал о существовании крестражей. Однако этот глупый волшебник, получив вожделенную высокую должность, не запретил присутствующим журналистом писать на эту тему, а судьям — разглашать информацию.

— Надо поскорее допросить с пристрастием старую кошелку Гризельду, — сказал Альбус. — Августа, ты ведь не забыла, что приглашала меня в гости?

Леди Лонгботтом, конечно же, не забыла: она как никогда была полна решимости послужить на пользу стране и Альбусу. Почтенная дама кипела возмущением от того, что творили сторонники лорда Блэка. Наверняка всё то, что происходило, от послабления режима Пожирателей смерти в Азкабане кончая сегодняшнем снятием Альбуса с должности, было заговором.

— О чем ты хочешь спросить Гризельду? — поинтересовалась Августа.

— Ты ведь говорила, что она упоминала ещё кого-то, кроме Малфоя? Августа, я уверен, что этот второй был Волдеморт. Надо поскорее заставить её дать правдивые показания в Министерстве, и тогда станет ясно, что я не лгу, а лжет лорд Блэк, — Дамблдор иронично выделил титул.

Однако, переместившись камином в усадьбу леди Лонгботтом, они застали там только потерявшего сознание домовика, а пленная гостья каким-то образом выбралась из комнаты, где её заперли. Эльф, когда его привели в чувство, не смог ничего сообщить, а лишь выкручивал себе уши.

— Я положила палочку Гризельды в эту шкатулку, — сказала Августа, проверив её содержимое, — а теперь её нет! Кажется, старая перечница смогла освободиться. Я не накладывала на неё никаких чар, она и так плохо себя чувствовала, но на дверь комнаты я поставила защиту. И приказала домовику не спускать с неё глаз. Но теперь она ушла, наверняка она теперь дома и её не достать.

— Нам нужно поторопиться и перехватить Гризельду, пока она не натворила бед. Первым делом я наведаюсь к ней домой, а ты, Августа, постарайся подумать, куда ещё она могла бы пойти, если её там не окажется.

— Я знаю, куда. Конечно же, к Батильде Бэгшот. Почему-то нас с Гризельдой считают подругами, но это чушь. У нас с ней нет ничего общего. Если и есть место, куда бы она могла пойти, то это к этой полоумной любительнице истории, их связывает давняя дружба.

— Хорошо, Августа, я тебя понял. Нам придётся постараться и поговорить с Гризельдой начистоту и выяснить, наконец, кто же был тем самым вторым, кто помог Малфою заставить всех проголосовать в пользу Пожирателей. Давай разделимся. Тебе придется проверить, вернулась ли Гризельда домой, а я отправлюсь в Годрикову впадину. Я всех там знаю, я оттуда родом. Мне не составит труда побеседовать с Батильдой.

А в это время волшебница, о которой шла речь, сидела в кабинете Амелии Боунс и писала заявление, в котором обвиняла Августу Лонгботтом в похищении и попытке убийства.