Драко наносит ответный удар

Глава 30. Фадж атакует

Оказавшись в Блэк-Хаусе, Драко чуть не сшиб Кричера, появившегося поприветствовать своего лорда.

— Потом, — на бегу бросил юноша.

Он торопился в кабинет, где стояла одна из двух парных шкатулок, зачарованная на передачу предметов на расстоянии. Так как второй артефакт был у Нарциссы, не надо было быть гением, чтобы понять, что значили слова о том, что шкатулка заработала: мама прислала письмо.

Малфой откинул крышку и развернул свиток раньше, чем сел за стол. На следующие несколько минут он выпал из действительности, впитывая новости как губка. Нарцисса благополучно добралась и устроилась; деньги получены, волшебная палочка, наконец, куплена, расторопная домовушка выбрана; Драко волноваться не о чем. Между строк читались любовь, забота и тщательное скрываемое беспокойство. Лорд Блэк на эти бесконечные мгновения снова стал одиннадцатилетним ребенком, центром вселенной для своей матери, любимым сыном Люциуса и шаловливым (и пакостливым) крестником Северуса.

Драко перечитал письмо два раза, хотел было в третий, но не стал, потому что и так запомнил его наизусть. Юноша достал пергамент и принялся сочинять ответ. Учится, здоров, заседает в Визенгамоте; ему ничего не угрожает; Северус недавно передал от отца записку, что тот держится и рад за жену и сына.

Во время написания письма очень трудно было не поддаться пессимизму — мама не должна почувствовать его разочарование первой интригой. Конечно, он, как и велел Снейп, все еще раз обдумает, но все же начинать надо было с близнецов, как он и планировал. Но кто же знал, что все так сложится, сойдется один к одному? И вот он уже устраняет Амбридж, провернув аферу с её кольцом, а потом, вдохновившись успехом, всерьез пытается скинуть Фаджа, а не просто переключить того на Дамблдора…

Проверив написанное, юноша пришел к выводу, что уже стал достаточно искусен хотя бы в выборе верных выражений. В таком виде письмо было вполне оптимистичным, что позволяло его отправить. Малфой положил письмо в шкатулку; он знал, что после того, как сработает защелка, пройдет еще довольно много времени, прежде чем послание появится в парной шкатулке. Потом артефакт будет ещё долго заряжаться, поэтому не стоило скоро ждать ответа. Кстати, кто его делал?

Взяв в руки деревянную шкатулку, Драко попытался обнаружить клеймо мастера, но видел только искусную резьбу. Похожий узор был на серьгах, отданных Гермионе.

— Кричер!

Домовик совершенно по-человечески открыл дверь и вошел в кабинет. Этот эльф не переставал удивлять Драко. Вот бы отдать дурного Добби ему в обучение!

— Да, хозяин! — поклонился Кричер.

— Ты знаешь, кто сделал эту шкатулку? — спросил Малфой, уже почти зная ответ.

— Работа мастера Поттера.

— А тут есть руны, не видимые никому, кроме изготовителя?

— Многие изделия Поттеров имеют такие руны, и на этой шкатулке тоже.

Драко вспомнил, как Гарри уверенно увидел скрытые знаки на сережках.

— А кто сделал те серьги, Кричер?

— Те серебряные серьги, которые хозяин взял недавно для грязнокровной подружки своего партнера-полукровки, были тоже сделаны Поттером.

— Не занудствуй, Кричер.

Драко научился не думать о чистоте крови, когда ему было выгодно. К тому же Уизли были чистокровными, но лучше это их не сделало. Для Малфоя данная фамилия снова поднялась в списке мести на несколько пунктов. Иметь дело с лордами Визенгамота, пусть коварными и вероломными, для парня было в тысячу раз легче, чем с простой до тошноты Молли.

Кстати, о мести и всем, что с ней связано. Гарри, похоже, унаследовал дар артефактора. Ждать, что он сам без обучения что-то создаст, не стоило, но Драко это не было нужно. Дело в том, что он видел, но отложил по причине бесполезности, один очень мощный, практически убойный артефакт, который мастер Поттер в лохматом году изготовил по заказу аристократа Блэка.

Однако эта бесполезность могла быть мнимой, так как существовала вероятность, что дар Гарри позволит обойти ограничение, наложенное на артефакт, проявляющееся в том, что его мог активировать только мастер. Так захотел Поттер; его можно было понять, ведь прибор, им созданный, способен был повлиять на других магов с такой силой, что, узнай они об этом, никому бы не поздоровилось.

А все потому, что заказчик-Блэк, не самый уравновешенный, но самый платежеспособный, нуждался в жестком контроле. В каком году было дело, как звали тех Блэка и Поттера, Драко благополучно забыл, но хорошо помнил, что артефакт лежал в банковской ячейке, заключенный в металлический ящик с несколькими слоями защиты, которые, впрочем, легко было снять при помощи перстня лорда и мощного потока магии Блэков. Ну что ж, как будет время, теперь уже после приезда в школу иностранных делегаций, он этим займется. Если выяснится, что Гарри способен управлять этим артефактом, от открывающихся перспектив захватывало дух.

— Прикажете подавать обед, хозяин?

Драко, ушедший с головой в свои далеко идущие планы, вздрогнул от неожиданности.

— Да, Кричер, я проголодался и сейчас же приду.

Но сразу в столовую Малфой не попал; вспомнив, что забыл поздороваться с бабушкой, он заглянул к Вальбурге, не утерпел и пожаловался на Снейпа. Леди Блэк, уже выслушавшая на выходных всю историю в лицах, знала, о чем речь. Она, конечно, поддержала Северуса, но добавила:

— Разумеется, политикой нужно заниматься на холодную голову, но нам, «бешеным» Блэкам, можно сделать исключение из этого правила. Плюнь на всех, внук. Блэки плетут интриги не потому, что это выгодно, а потому, что им это нравится, и делают они это с азартом и страстью. Ты это уже почувствовал на себе. Что бы там ни думали Тибериус и его друг Сципион Эшкрук, так просто Блэка они не подвинут. Вот увидишь, сторонников у тебя только прибавится.

— Прибавится? — удивился Малфой.

— Магов, сидят они в Визенгамоте или нет, интересует только одно: сила. Личная сила, сила рода, а совсем не политическая платформа. За сильным магом пойдут другие, и неважно, куда он их поведет. Сила у тебя есть, а опыт — дело наживное. Дерзай, внук!

После такого пафосного напутствия лорд Блэк гордо проследовал к столу, где, за неимением под рукой политических противников, успешно расправился с обедом.

* * *

Четвертого октября, в среду, Дамблдор, нацепив свою самую доброжелательную улыбку, встречал у камина в своем кабинете министерскую делегацию. Первым показался Фадж; грузно переваливаясь, он отошел в сторону, пропуская худощавую ведьму средних лет в полосатом костюме, прикрытом серой мантией. За ними вылез Перси Уизли, не знающий, куда себя деть под пристальным взглядом директора.

Министр, сняв свой котелок, очистил его от сажи, не обратив почему-то внимания на грязь на остальных частях одежды. Ведьма с подобострастной улыбкой ожидала, когда начальник её представит. Фадж не замедлил это сделать:

— Дамблдор, спешу представить Муфалду Хмелкирк, она назначена мной на должность Генерального инспектора Хогвартса. Муфалда до этого работала в Отделе по борьбе с неправомерным использованием магии несовершеннолетними. Кому, как не ей, иметь дело с детьми и школой. Верно, Муфалда?

Ведьма прокашлялась и срывающимся от волнения голосом подтвердила:

— Конечно, как прикажите, министр.

— А Уизли вы и так хорошо знаете. Он теперь мой заместитель по подготовке к Турниру. — Фадж, казалось, наслаждается не только сильнейшей досадой Альбуса, но и смущением Персиваля. — Ну что ж, приступим.

— Корнелиус, — Дамблдор наклонил голову, от чего его взгляд, лишенный прикрытия очков-половинок, стал еще более проникновенным. — Нам надо поговорить, старый друг. Боюсь, что в свете произошедшего недоразумения мы перестали друг друга понимать, и это упущение необходимо исправить.

— Поговорить… — протянул министр. — Хорошо! Персиваль, надеюсь, ты еще не успел забыть свою alma mater? Проводи госпожу инспектора, покажи ей, э-э-э… классы, поговорите с учениками, расспросите, как у них дела с учебой…

— Хорошо, мистер Фадж, — Перси с готовностью выручил начальника. — Мы начнем с класса Прорицаний, как договорились.

— Боюсь, что вам придется начать с чего-нибудь другого, потому что преподающая Прорицания Сивилла Трелони как раз здесь, у меня. Сивилла, спускайся, девочка моя!

Ведьма, получившая в Хогвартсе прозвище «Стрекоза» из-за своих очков и своей легкомысленности, если не сказать ненормальности, показалась на ступеньках лестницы, ведущей на нижний уровень директорского кабинета. Уизли, не дожидаясь, когда директор начнет обстреливать его укоризненными взглядами, увел мадам Генерального инспектора подальше от намечающейся встречи их начальника со «старым другом».

Дамблдор предложил Фаджу и Сивилле присесть и начал было призывать чайные приборы, но министр не дал оппоненту утопить решаемые вопросы в чае с лимонными дольками.

— Дамблдор, не думаю, что у нас есть время на подобные посиделки. А вы, э-э-э… леди… здесь вообще непонятно зачем, если только вы не собираетесь в очередной раз предречь мне что-нибудь.

— Вот об этом я и собирался поговорить, Корнелиус, — мягко улыбаясь, проговорил-прожурчал Дамблдор, подпуская в голос побольше магии. — С, так сказать, «пророчеством», произнесенным в Визенгамоте, не всё ладно. А если точнее, с ним всё не так. Я понимаю, как оно по тебе ударило. Я могу рассказать, кто в этом виноват.