Драко наносит ответный удар

Глава 81. Узники Азкабана

В этот жаркий июньский день Косой переулок был непривычно многолюден для будней. С утра здесь собралось множество волшебников, делая атмосферу вокруг похожей на столпотворение у магазинов перед школой, только, пожалуй, школьники там сегодня не попадались — занятия в Хогвартсе ещё не закончились.

По улице шла процессия, которая привлекала всеобщее внимание, и становилось понятно, ради чего все собрались. Группа волшебников в тёмных мантиях, скроенных по одному образцу, уверенно шагала вперёд, не обращая внимания на толпу. Впереди важно шествовал Люциус Малфой; откинутый капюшон не скрывал его приметных волос, которые словно сияли серебром. В отличие от прочих Пожирателей он был одет в кожаный плащ из какого-то морского гада, судя по шепоткам зевак, волшебного ската, и даже его одежда подчеркивала, что он — по-прежнему авторитет для своих единомышленников, в сопровождении которых он шёл по Косому.

Если зеваки только таращились, боясь упустить хоть малейшую деталь небывалого зрелища, то многочисленные репортёры без умолку выкрикивали вопросы, на которые Пожиратели не отвечали, только Люциус, полный собственного достоинства, цедил пару слов, не сбавляя шага. Малфой выглядел таким, каким его помнили, — надменный, гордый и уверенный в себе. Возможно, он немного постарел, но сейчас это было незаметно, так сильно он был преисполнен значимости своей миссии.

Бывшие Пожиратели шли из Министерства магии, где в присутствии властей и невыразимцев только что клялись самыми страшными клятвами и пачками приносили Непреложные обеты найти и уничтожить крестражи Того-Кого-До-Сих-Пор-Нельзя-Называть, своего бывшего господина, чьи идеи они больше не разделяли. В команду лорда Малфоя попали мистер Паркинсон, давно оправившийся после болезни, старшие Крэбб и Нотт, оба Лейстрейнджа, до сих пор не верящие, что, в отличие от Беллатрикс, их всё же выпустили, и ещё несколько человек. Они не горели желанием ни с кем общаться и чувствовали себя неуютно, поэтому надвинули на головы капюшоны. Недавние узники до сих пор боялись, что их освобождение — лишь сон или дурная шутка.

— Вы по-прежнему утверждаете, что сможете уничтожить эти предметы… крестражи? — выкрикнул наименее терпеливый репортёр.

— Не сомневайтесь, милейший! — Люциус одарил его презрительным взглядом.

Он и его товарищи уже дали в Министерстве интервью Рите Скитер, которая, по согласованию с властями, стала официальным репортёром, уполномоченным освещать тему крестражей и бывших Пожирателей. Корнелиус Фадж был уверен, что Рита после полученных от него инструкций будет радеть об интересах Министерства, а лорд Блэк, щедро оплативший её работу и пообещавший ещё большее финансирование, если мисс Скитер не оплошает, точно знал, чьи на самом деле интересы будет представлять Рита в прессе.

— Обыватели могут спать спокойно! Мы используем весь свой опыт и посвятим, если потребуется, всю нашу жизнь поискам и уничтожению крестражей, чтобы Тот-Кого-Нельзя-Называть больше никогда не потревожил покой жителей нашей страны! — пафосно заявил лорд Малфой и светски улыбнулся, заметив, что на него направлен объектив колдокамеры.

Теперь бывшим Пожирателям предстояло провести несколько дней дома, приводя себя в порядок. Все понимали, что им необходима передышка — отдых, лечение и общение с семьями, по которым они так тосковали в Азкабане. А потом с новыми силами сподвижники лорда Малфоя смогут приступить к изучению жизни Тёмного лорда, факты биографии которого, по мнению их предводителя, помогут им отыскать земные якоря лорда.

***

Драко всеми фибрами души рвался домой, в Малфой-мэнор. Ему так хотелось увидеть, как отец после стольких лет расконсервирует особняк, как родной дом наполнится жизнью, как подчинится воле своих лорда и леди! Драко не удержало бы и то, что завтра с утра четвёртый курс сдавал Трансфигурацию, и к экзаменам по этому трудному предмету молодой волшебник подготовился гораздо хуже, чем ему хотелось бы. Юноша понимал, что уже не сядет за зубрежку, но нырнуть в камин крёстного, чтобы попасть на Гриммо, а оттуда — в Малфой-мэнор, он не мог. Нарциссы в Блэк-хаусе уже не было, она по зову мужа отправилась в Уилтшир. Главной её задачей было служить музой и источником магического вдохновения для супруга. Люциус, в свою очередь, должен был обеспечить её комфортными условиями проживания в фамильном гнезде, этим он и намеревался заняться. Дело было очень хлопотное, поэтому он не позвал сына, который в Малфой-мэноре был всего лишь наследником и только путался бы под ногами.

Лишь уважение к отцу, такому же лорду, как он сам, не позволило Драко явиться без приглашения. Однако он не знал, чем себя занять. Друзья со Слизерина вдруг вспомнили об экзаменах и обложились конспектами и учебниками, Гермиона натаскивала Поттера, у которого, естественно, обнаружились существенные проблемы в теории сдаваемого предмета. Даже Луна, которая, казалось бы, не принимала учебу всерьёз, сидела в библиотеке, готовясь к Истории магии, которую вскоре сдавали третьекурсники. К некоторому удивлению Драко, оказалось, что Лавгуд училась очень даже неплохо.

Мятущуюся душу Драко спас Персиваль. Он очень вовремя прислал сообщение с просьбой о немедленной встрече — у лорда Пруэтта появились новости.

Встречались молодые лорды в уже облюбованном ими кафе «Шаловливый нюхлер». Персиваль поприветствовал друга и вытащил из кармана бархатный мешочек. Содержимое звякнуло, вывалившись на стол.

— Можешь забирать, — сказал Перси. — Экспертизу провели, медальоны признаны безвредными.

Драко совсем забыл про эти медальоны краткосрочного взросления, которые он впарил близнецам. Артефакты забрали после фееричной выходки Фреда и Джорджа, когда они, находясь под их воздействием, высмеяли Седрика с подружкой, а главное, самого Дамблдора. Драко даже не рассчитывал, что он когда-либо ещё увидит эти половинки золотых сердечек на цепочках того же металла. Отказываться не было резона — медальоны были исправны, и после зарядки их можно было использовать ещё не раз.

— Я прихватил их за компанию в Отделе тайн, когда сказал, что встречаюсь с тобой. А был я там по другому поводу. Невыразимцы закончили исследовать обломки браслета, который мама получила от Дамблдора. Драко, он её убил!

С трудом сдерживаясь, Персиваль рассказал, что браслет был очень древним ассирийским артефактом, который позволял перенаправить магический откат огромной силы на того, кто его носит. Оказалось, такие браслеты надевались на рабов, хозяева которых могли творить, что хотели, избегая наказания магии. В Отделе тайн были удивлены, что такие вещи вообще ещё сохранились и что Дамблдор смог найти такой редкий экземпляр, чтобы обеспечить себе свободу маневра. Вообще, разобраться, что из себя представляет этот артефакт, сотрудники Отдела тайн смогли не сразу, а только после предложения Персиваля привлечь Билла Уизли, который, работая у гоблинов, по долгу службы сталкивался с разными, подчас смертоносными артефактами.

— А мы тогда ещё недоумевали, помнишь? Как так, Дамблдор клянётся своей магией, что обеспечит полную безопасность учеников и гостей, а главное — Чемпионов, — с горечью вспоминал Персиваль. — А мама ему так доверяла! Только близость смерти раскрыла ей глаза…

Драко впервые пожалел, что Дамблдор уже умер. Молодой лорд обычно не хотел оглядываться назад, потому что ему ещё предстояли важные дела, на которые нужно было тратить все свои силы, но сейчас Драко остро захотелось запоздалой справедливости. Это чувство было таким сильным, что сейчас Малфой лично накрутил бы длинную белую бороду на кулак и спросил: «Как же так, старый мерзавец? Для тебя что, нет ничего святого? Даже преданная лично тебе ведьма годится только как расходный материал, как батарейка для смертоносного браслета?»

— Я понимаю, Перси, это слабое утешение… Ты, наверное, слышал, что Визенгамот недавно проголосовал за предложение Гарри навсегда вымарать имя Дамблдора из учебников и книг, где рассказывается о его победе над Гриндевальдом.

Перси мрачно усмехнулся.

— Я был бы больше доволен, если бы этого не произошло, а наоборот, в этих книгах появилась бы информация о злодеяниях Дамблдора.

Драко понимающе кивнул, хотя мог бы поспорить: он был уверен, что такому, как Дамблдор, хотелось бы, чтобы его помнили хоть в каком амплуа и в любой ипостаси, поэтому лучшим или худшим — это как посмотреть — наказанием для Светлейшего было бы как раз полное забвение. Вместо этого Драко сказал:

— Похоже, вот-вот будут готовы окончательные результаты расследования. У меня уже давно сложилось впечатление, что наши министерские эксперты заявят, что Альбус Дамблдор был не в себе.

— В Министерстве говорят, что, несмотря ни на что, у Дамблдора в народе по-прежнему полно сторонников. Признать его злодеем означает всколыхнуть общественность, — Перси передал ходившие среди чиновников слухи.

— Брось, Персиваль! Крёстный говорит, что наверняка это кое-кто из властных структур организовал утечку информации, чтобы народ подхватил и начал мусолить тему сумасшествия. Посуди сам, версия не просто рабочая, а очень даже вероятная.

— Снейпу я верю. — Лорду Пруэтту стало немного досадно. Обычно это он приносил правдивые новости из Министерства, а тут не проанализировал чью–то болтовню и перепутал причину со следствием. Он постарался реабилитироваться.

— На следующем заседании нужно напомнить про орден Мерлина для Гарри. Многоуважаемые судьи, кажется, решили дать задний ход, хотя до этого во всеуслышание заявляли, что лорд Слизерин, дважды победитель крайне опасных волшебников, достоин хотя бы одной награды.

— У наших корифеев были аргументы зажать Гарри правительственную награду — слишком часто они в последнее время давали этот орден не тому, кому нужно. Если ты помнишь, последними получателями ордена Мерлина были министр Фадж, — Драко не удержался и фыркнул, произнося имя этого доблестного волшебника, — и тот же Дамблдор. Не лучшие представители магической Британии.

— Ну, по крайней мере они окончательно и бесповоротно запретили на территории Англии Турнир трёх мошенников… Тьфу, волшебников… — Персиваль смутился от своей оговорки, но потом оба лорда, сидевшие до этого мрачнее тучи, расхохотались. Понимающие люди в этой оговорке могли услышать гораздо больше, чем казалось с первого взгляда.

— Да, кстати, — посерьезнел Персиваль. Он взмахнул палочкой, накладывая чары конфиденциальности. — Билл просил тебе кое-что передать. Драко, будь осторожен, это секретная информация. Если гоблины узнают, что мой брат ей с тобой поделился…

Драко не ожидал ничего подобного, но понимал, что информация должна быть действительно очень ценной. В случае разоблачения Уизли рисковал не только работой.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть снял четыре года назад антиаппарационный купол, которым было защищено Министерство, при помощи одного из знаменитых артефактов Блэков. Этот прибор позволяет снимать любую подобную защиту, и достался он Люциусу Малфою в качестве приданого жены Нарциссы Блэк. До сих пор неизвестно, где Люциус его спрятал. Авроры в своё время очень старались разобраться, как нападавшим удалось проникнуть внутрь, — Персиваль сделал многозначительную паузу и строго посмотрел на друга. Он снова повторил: — Будь осторожен, Драко. Если в Министерстве об этом узнают, Фадж не только вернёт твоего отца и остальных освобожденных Пожирателей в Азкабан, но и отправит туда тебя только за твои невероятные возможности по свержению власти.

Минуту Драко переваривал услышанное.

— Спасибо, Перси, я буду осторожен, — наконец выдавил он. — Вообще, это очень некстати, я только добился от министра разрешения для мамы вернуться из Франции. Он согласился на это только в качестве компенсации за моё ранение во время нападения на Турнире. Сейчас я буду тише воды, ниже травы, по крайней мере, какое-то время, пока страсти по поводу освобождения отца не улягутся. Мне это будет несложно — у нас сейчас экзамены.

— Как сдаёшь? — полюбопытствовал Персиваль.

— Вполне прилично, проблем не ожидаю, только завтра Трансфигурация. К счастью, Макгонагалл теперь совсем ко мне не придирается и относится в какой-то мере даже с симпатией.

— Чего не скажешь о её отношении к Рону. — Перси вздохнул. — А ведь совсем недавно она очень хорошо относилась ко всем Уизли.

— Она, по крайней мере, разрешила ему сдать экзамены, — дипломатично заметил Драко. Он не стал напоминать о том, что нынешняя директриса раньше не просто покровительствовала всем Уизли, она подчас покрывала их грехи.

— Какой толк сдать экзамен за четыре курса, если не идёшь на пятый? — Перси от огорчения махнул рукой. — Ума не приложу, чем этот оболтус теперь будет заниматься. Наверняка он сядет отцу на шею.

Драко понимающе кивнул. Артур, конечно же, не откажет непутевому сыну в куске хлеба, а старшие дети, которые поддерживают отца финансово, будут от этого страдать. А всё потому, что Рональда, которого не отчислили по горячим следам за нападение на учеников Слизерина во время Турнира, всё-таки разоблачили. Дин Томас, которого вышвырнули из Хогвартса, не вытерпел упрёков своей матери и попытался всё переиграть. Он пришёл в Аврорат и, в надежде восстановиться в школе за свой донос, заявил, что Рональд Уизли нападал на учеников противоборствующего факультета вместе с другими отчисленными гриффиндорцами. Томасу это не помогло, а Рону, хотя его сразу не выгнали, отказали в продолжении обучения на пятом курсе.

Персиваль попытался договориться, чтобы Рону дали доучиться хотя бы ещё год, чтобы сдать СОВы, но он встретил противодействие сразу с нескольких сторон. Чиновники из Министерства, Попечительский совет и, главное, новая директриса оказались решительно против. Единственное, что было позволено младшему Уизли, это доучиться до конца года и сдать экзамены за четвёртый курс, а потом тихо свалить в закат во время летних каникул, избежав таким образом разбирательства в Аврорате, раз уж его сотрудники не смогли своевременно выявить его участие в потасовке. Рон, выйдя из больницы, некоторое время вёл себя прилично, боясь расплаты, если Гермиона на него заявит, но потом вернулся к своей прежней модели поведения и начал досаждать другим ученикам, доказывая, что они все ослепли, позволив Неназываемому в лице Поттера убить Великого светлого волшебника и безнаказанно остаться на свободе.

В результате такого поведения у старшего брата не было ни шанса помочь Рону. Перси пришлось потрудиться, чтобы замять скандал. Лорду Пруэтту не хотелось, чтобы его доброе имя полоскали на каждом углу в связи с ещё одним братом-преступником. Рон должен был быть ему благодарен, что потерял всего лишь место в Хогвартсе, но, ясное дело, благодарности от него Персиваль не дождался.

— Ладно, давай не будем о грустном, — решил Персиваль. — Я скоро отмечаю новоселье. Ремонт мэнора завершился, и пусть он пока не дотягивает до нужного уровня, я смог привести в жилой вид основные комнаты. Сейчас я хочу пригласить всех своих друзей и отметить это событие.

Драко кивнул: свой мэнор — это очень важно для любого лорда. Недавно Поттер завершил переговоры с новым директором Хогвартса Минервой Макгонагалл, придя к временному соглашению, по которому он, пока учится в школе, получал свободный доступ в свою подземную резиденцию Слизерин-холл. Обе договаривающиеся стороны понятия не имели, как будут обстоять дела, когда Гарри выпустится, но Малфой для решения проблемы обещал напрячь адвокатов, гоблинов, всех, кого сможет, да и Гермиона собиралась всесторонне исследовать вопрос, задействовав все свои аналитические способности, чтобы у лорда Слизерина всегда был доступ в подземелья школы. В крайнем случае, если из этого ничего не выйдет, Гарри намеревался узнать в Гринготтсе, как ему вступить в наследство рода Поттер в надежде, что где-нибудь обнаружится Поттер-мэнор. В конце концов, нельзя же лорду быть бездомным.

— Я пришлю вам с Гарри официальные приглашения.

— Официальные? — удивился Драко. — Я думал, раз мэнор полностью не готов, всё будет скромно.

— Да, всё верно, но я официально приглашаю тебя и Луну, а также Гарри с Гермионой, потому что мы с Флёр объявим на новоселье о нашей помолвке.

Только воспитание удержало Малфоя от того, чтобы не присвистнуть. Драко даже не думал, что отношения Перси с француженкой будут развиваться с такой скоростью. Он пристально вгляделся в лицо сидевшему напротив него волшебнику, чтобы понять, не околдовала ли того вейла, но Персиваль Уизли, лорд Пруэтт, выглядел как обычно — постное выражение лица, из-за которого посторонние считали его занудой, и монотонный невыразительный голос. Но всё это нисколько не помешало Персивалю в своё время стать заместителем министра магии, а сейчас быть одним из наиболее блестящих и многообещающих чиновников Министерства. Такой парень имел иммунитет от всех вейл сразу, столько здравого смысла и трезвого взгляда на жизнь у него было.

***

На следующий день Драко, расправившись с Трансфигурацией раньше всех на курсе, отправился домой. И в этот раз под словом «домой» он подразумевал не Блэк-хаус, который, пусть и был теперь его резиденцией, ощущался как место, о котором Драко нужно было заботиться по долгу лорда. Но стоило ему выйти из камина и оказаться на мраморном полу Малфой-мэнора, узнавшего и услужливо пропустившего его, как Драко почувствовал себя обласканным родной, давно забытой родовой магией, совсем как в детстве. Пусть отец не послал за ним, теперь Драко точно знал, просто чувствовал, что его ждут. Молодой волшебник медленно, слушая, как в ушах бьётся сердце, пошёл вперёд.

Особняк ещё не был полностью подготовлен — портреты предков, висевшие в холле и в коридорах, пустовали, красивые мраморные полы и гобелены были покрыты тонким слоем мелкой пыли, а шаги Драко были единственным звуком, которые можно было услышать. Но по мере того, как юноша проходил комнату за комнатой, он встречал всё больше свидетельств того, что дом теперь обитаем.

Наконец Драко услышал какой-то смутный шум, повернул на него и скоро оказался на пороге просторной, залитой солнечным светом комнаты. Он даже не сразу узнал её, поскольку мебели там совсем не было, а огромные панорамные окна были завешаны каким-то неопрятным тряпьем. Но это было совсем неважно, ведь в комнате был Люциус, который в домашних брюках и белой рубашке с закатанными до локтей рукавами выстроил перед собой полдюжины домовиков, преданно пожиравших его глазами. Услышав шаги позади себя, лорд Малфой резко обернулся. Драко едва успел оставить за дверью предмет, который он спешно отыскал в Блэк–хаусе перед тем, как отправиться в мэнор.

— Где ещё двое? — требовательно спросил Люциус сына вместо приветствия.

Люциус Малфой, даже выйдя из Азкабана, нисколько не изменился — всё такой же категоричный и непримиримый. Драко постарался сдержать разочарование.

— Моя личная домовушка Диззи была убита одним из авроров, мама должна знать. Я с ним уже разобрался, так что можешь не волноваться. А Добби, — Драко сделал акцент на прозвучавшем имени, — я подарил Гарри Поттеру, ныне — лорду Слизерину.

— Ты молодец, — одобрительно проговорил Люциус сыну, не ожидавшему похвалы. — Отделаться от такого эльфа, да ещё и представить всё как подарок влиятельному волшебнику! Поздравляю, это сильный ход. Если бы я не возрождал Лорда перед твоим поступлением в Хогвартс, я бы обязательно попросил тебя подружиться с мистером Поттером. Одно только то, что он — Мальчик-Который-Выжил, делает из него отличную кандидатуру в друзья. Вы ведь дружите?

— Да, он — мой лучший друг, и деловой партнёр тоже.

— А как же Теодор? — усмехнулся Люциус.

Драко пожал плечами, не собираясь комментировать свои отношения с другом детства.

— Ну что ж, это правильно. Дружить нужно только с равными. Всё-таки Тео Нотт, пусть ты с ним вырос, не дотягивает по ряду параметров.

Лицо Драко застыло неподвижной светской маской. Ему очень не хотелось ссориться отцом в первую же минуту встречи, но если тот будет продолжать в таком же духе, юноше придётся включить лорда Блэка, которому явно придётся не по вкусу, что кто–то навязывает ему свои убеждения и взгляды на жизнь. Но Драко тут же забыл о своём намерении отстаивать свои права.

— Ну, иди сюда! — Люциус, приглашающе раскинув руки, крепко обнял сына. Он тут же отпустил его, но Драко всё равно был потрясен этой неожиданной лаской. Сначала похвалил, да ещё обнял! Хотя выражение лица Люциуса не поменялось, его глаза смотрели на сына с непривычной теплотой.

— Я думаю, пора перекусить, — раздался голос матери.

Нарцисса вошла через большую стеклянную дверь, сквозь которую виднелась сочная зелень. Теперь Драко узнал эту комнату — мамин будуар, и понял, почему отец решил начать с неё. Оставалось ещё выяснить, куда подевалась мебель, не могли же её вывезти? Или могли? Но этим можно было заняться потом. Драко подошёл к матери и крепко обнял её, как будто не видел её пару дней назад в Блэк-хаусе, где она жила, дожидаясь освобождения Люциуса.

Нарцисса повела своих мужчин в сад. Там, в укромном местечке, где две стены мэнора сходились под прямым углом, образовался небольшой внутренний дворик. Бурная растительность, которая за время отсутствия хозяев стала ещё более дикой, скрывала от посторонних глаз небольшой столик и три стула. Драко вспомнил, что до ареста отца они любили сидеть здесь всей семьей за чаем.

— Я не стала ждать, пока домовики будут готовы к работе, — обратилась Нарцисса к мужу. — Я сама напекла нам булочек. Надеюсь, я ещё не разучилась готовить, — улыбнулась она.

Надо же, Нарцисса Малфой умеет готовить! Драко разглядел большое блюдо, полное немного подгоревших, но тем не менее восхитительно пахших булочек. Рядом на столе стояло несколько розеток с вареньем, растопленным сливочным маслом и чем-то ещё. Драко было всё равно — он был согласен съесть приготовленное матерью даже всухомятку.

Люциус галантно пододвинул жене стул, она села и занялась чаем. Драко поспешил занять своё место в предвкушении первого за многие годы семейного чаепития. Скоро у каждого дымилась чашка ароматного напитка.

— Сынок, ты ведь ещё не праздновал свой день рождения. Люциус хочет организовать приём в честь твоего пятнадцатилетия после того, как закончатся экзамены в школе, — проговорила Нарцисса, когда муж и сын, горячо похвалив её стряпню, съели по булочке.

— Это не обсуждается, — важно сообщил лорд Малфой. — И торжество пройдёт не в твоём доме на Гриммо, а у нас в мэноре. День рождения моего сына и наследника — это повод всех пригласить.

— Хорошо, — легко согласился Драко. Пятого июня, совсем недавно, он получил устные поздравления от друзей, пообещав сообщить им точную дату празднования позже. Ну что ж, отец сам предложил… — Я совсем не против, тем более, у меня один старый Кричер, а тут целая команда работников.

— Что тебе подарить, сынок? Мы с отцом понимаем, что ты можешь себе позволить всё, что угодно, но не лишай нас радости выбрать тебе подарки за все эти годы, когда нас не было рядом, — продолжала мать.

— Надеюсь, у меня есть время подумать? — поинтересовался Драко. — Кстати, о подарках, — юноша поднялся из-за стола со словами: — Я сейчас вернусь.

Не обращая внимания на недоуменные взгляды отца и матери, Драко вернулся в то место, где он оставил предмет, с которым сегодня переступил порог родного мэнора. Это была трость Люциуса со вставленной в неё волшебной палочкой. Трость он выкупил у семейства Уизли, после того, как она досталась в качестве трофея Артуру после бойни в Министерстве во время нападения Лорда. Палочку с подачи Персиваля вернул Фадж в качестве жеста доброй воли, надеясь расположить новоявленного лорда Блэка к дальнейшему плодотворному сотрудничеству.

В глазах Люциуса мелькнуло узнавание; он взял из рук сына свою трость и сразу же проверил, всё ли в порядке с волшебной палочкой внутри. Лишь удостоверившись, что трость вернулась к нему в том же виде, в каком и была до ареста, лорд Малфой удостоил Драко снисходительного кивка. Несмотря на сдержанность эмоций, Драко понял, что отец доволен подарком.

— Это очень кстати, Драко, — соизволил сказать Люциус. — Я пользовался одной из семейных палочек, но в любом случае все они гораздо хуже подчиняются волшебнику, чем своя собственная.

«Это ли не семейная идиллия?» — подумалось Драко, когда все снова вернулись к чаепитию, отдавая должное теперь и разным видам варенья, которое, как оказалось, все эти годы хранилось в специально оборудованных кладовых, совершенно не испортившись. Но Люциус Малфой оставался Люциусом Малфоем. Он тут же заговорил о делах, и Драко очень быстро начал сомневаться, не приснились ли ему объятья отца. Всё встало на свои места: хочешь заслужить одобрение Люциуса — поступай так, чтобы он одобрил. Драко одёрнул себя — он достаточно взрослый, чтобы перестать клянчить любовь. Если отец хочет поговорить о делах, так тому и быть.

Вскоре Нарцисса их оставила, и лорд Малфой с сыном перешли к обсуждению действительно важного: пункт за пунктом они проговаривали составленный Люциусом заранее план по поиску и уничтожению крестражей. Драко состоял в переписке с отцом по этому вопросу, а также неоднократно посылал в тюрьму для консультаций адвоката Кларксона, но откровенно поговорить на столь щекотливую тему они ещё не успели. Теперь им предстояло действовать согласованно — на карту было поставлено слишком многое.

***

Камера Беллатрисы Лестрейндж представляла собой сочетание несочетаемого — сырые стены и пол из потемневшего шершавого камня, толстые тюремные решетки и хаотично раскиданные повсюду предметы роскоши — дорогие мантии, платья и прочие предметы дамского туалета. Зелья и косметика лежали на колченогом столе, а богатые ткани прикрывали стену возле лежанки и решетку, заменяя дверь. Все эти предметы больше подошли бы хозяйке будуара в каком-нибудь аристократическом доме, а не заключенной в Азкабане опасной террористке.

Беллатриса сидела верхом на сундуке, на закрытой крышке которого были разложены свежие газеты магического мира. Белла с удовольствием пользовалась послаблениями, которые смог выбить её племянник, тоскуя по новостям даже больше, чем по сытной еде и тёплой одежде, поэтому несколько пакетов, в которых прислали для неё передачи, в основном от сестры, она пока даже не развернула. Мадам Лестрейндж придирчиво, как прежде делала заказ в ресторане, выбирала, с какой газеты начать чтение.

Внезапно она взвыла от восторга.

— Вот оно! Я знала, знала! Пришла пора! — закричала она, уставившись на большую колдографию в «Пророке».