Дьявольский Quest

Эпилог

Удар был сильным, я лицом врезался в землю и покатился под холм, беспомощной куклой, понимая, что не успел. Они ведь говорили, что выйти может только один и это – не я.

Я лежал и смотрел в темноту потолка, пытаясь не то восстановить дыхание, не то полностью остановить его – так было горько. Сознание молчало, мысли играли в молчанку, и лишь тело говорило, что ему больно, но мне все равно.

Встал. Где-то далеко впереди виднеется небольшая дверь, ведущая… все тот же мир, где ждут друзья, если еще живы. А сзади тусклой пеленой отражает свет факелов П-образные ворота – пропуск в мой мир. Мир друзей, знакомых, родных, близких, любимых.

Я волочил ноги, потому что не хотелось идти, но шел, потому что лежать и ждать когда умрешь, глупо. Казалось, все вокруг стало тусклым, враз потеряв краски: факелы чадят, трава просто синяя, а пространство такое большое, что идешь уже неделю, а дверь не становится ближе.

– Вик?! – прозвучал удивленный голос.

– Привет, – грустно улыбнулся я, закрывая дверь.

– Но… Но как?! – недоумевали Свея с Беовульфом.

– Вот так. Андрей оказался проворнее, – я сбросил на пол несколько книг. – Вы как?

– Досталось, конечно, крепкий бугай оказался, но мы его скрутили, – отряхнула ладони девушка, кивая на связанного Трыка.

– Не повезло тебе, братец, хозяин твой свалил, оставив твою душонку нам на растерзание, – склонился я над бывшим телохранителем.

– Мое тело принадлежит земле, а моя душа только Анд Рею Боголюбцу. Вы можете убить меня, и тогда он заберем меня в свои чертоги, восседать рядом с Богом, – проговорил Трык и по голосу я понял, что он действительно в это верит.

– Отпустите его.

– Вик, ты головой поранился? – удивилась Свея. – Мы с Беней его полчаса пытались уломать, а ты хочешь его отпустить?

– Он больной и верит в то, что говорит. Даже если мы начнем его пытать, он примет это с благодарностью. Пусть лучше идет на все стороны, которые найдет.

Беовульф недоверчиво посмотрел на меня, на Свею.

– Вик прав, – тяжело вздохнула девушка. – Отпускай его, пускай катиться к Ящеру, – плюнула она в сторону Трыка.

Колдун перерезал веревки и помог бывшему телохранителю подняться – благородный он все-таки парень.

– Вик, а что ты теперь будешь делать? – участливо поинтересовался парень.

– Не знаю, – вяло пожал я плечами – у меня апатия ко всему. – Буду жить дальше… с вами.

– Ну это понятно, – сказала Свея тоном не терпящим возражения. – А как же твои близкие, что будет с ними?

– Не знаю. Я здесь уже две недели – надеюсь, они верят…

– Осторожно! – дикий крик прорвался в сознание.

Перед лицом пронеслась стальная молния, устремляясь… Я обернулся.

Последнее что видел, испуганное лицо Беовульфа, блаженно лицо Трыка с метальным ножом в глазу и падающую на меня книжную полку…

Тьма.

– Черт как же голова болит. Свея отстань, – пытался я убрать руки от своей шишки.

– Бредит что ли? – раздался незнакомый голос.

Я открыл глаза, и тут же зажмурил – слишком яркий свет.

– Где я?

– На работе, – пояснил удивленный голос.

– А как я сюда попал, я же был… Черт, Свея, Беовульф, – я подскочил на месте.

– Спокойно, спокойно, вы тут один. Сейчас семь утра и ваших друзей тут нет, – на этот раз голос был успокаивающим.

Передо мной стояла уборщица, которую я вижу каждую смену утром. Я огляделся: все та же зеленая плитка, белый умывальник, подоконник с небольшим кровавым пятном на нем и бледное лицо знакомого человека в зеркале над раковиной.

– Что произошло? – недопонимал я.

– Несколько минут назад вы пошли умываться, – начала разъяснять уборщица, показывая на разбросанные на полу полотенце, расческу и зубную щетку. – Потом я услышала глухой удар и пошла посмотреть. Вы валялись на полу с большой шишкой на голове. Наверное, поскользнулись на мокром? – сочувственно произнесла она.

– Да… поскользнулся, – произнес я, всматриваясь в часы. Они успели, отсчитали всего пятнадцать минут с той поры как я вошел в уборную. Всего пятнадцать минут… четверть часа, которые я прожил как две недели.

Свея… Беовульф… Хазор, который так нас и не нашел, Бог и Дьявол – было ли это на самом деле или это плод… ударившейся фантазии?