Эффект Гоблы. Книга 1

Глава 28. Резня в лечебнице Лебеды.

Аар ярко освещал улицы Астории, казалось, заполняя светом каждый уголок портового города. На небольших балкончиках местные выставляли цветы, что в вечернее время радовали глаз и благоухали. Приезжие с восторгом наблюдали за размеренной и сытой жизнью асторийцев, стремясь задержаться тут подольше.

Только вот местные знали, в какие районы лучше не ходить, что не стоит надевать в вечернее время. Даже женщины Астории носили при себе оружие… на всякий случай.

Были здесь и таверны, роскошные питейные для знатной молодежи герцогства Мальборо, и места попроще.

Рэй медленно шел по извилистой улице. Он только-только закончил очередной спарринг со Львом, и хотел навестить мать. Он и сам не знал, зачем и для чего бередит старые раны, общаясь с женщиной, что хотела его убить.

Да, он никогда и никому об этом не рассказывал, как и о матери, что сошла с ума после гоблинского налета. Но от этого «тварь», «уродец», «выродок», «гоблинское отродье» и другие ругательства быстрее из его памяти не стирались.

До десяти лет его вообще никому не показывали, а за матерью присматривала сиделка, что подворовывала последние ценности в их родовой усадьбе. Ну а потом бремя ответственности за полоумную мать лягло на его плечи.

– Да-а-а, сейчас даже смешно вспоминать, как я пытался отбелить кожу растирками и пудрой из непонятных ингредиентов, – тихо с усмешкой проговорил Рэй. Но тогда парень был готов на все, чтобы только походить на сверстников.

Но веселье было показное, ведь внутри Рэй понимал, что его естество рано или поздно станет известно боевым товарищам. И тогда… они превратятся из друзей во врагов.

А пока же невольный наблюдатель заметил бы юношу, что шел в кожаном доспехе по улице. С нее можно было свернуть в портовый район, чтобы купить диковинки из разных стран, выбрать шлюху на вечер, ну или промочить горло настоящей забористой выпивкой. Да, менее интересные варианты – это договориться о продаже товаров, зафрахтовать корабль или отдельную каюту, чтобы покинуть континент.

Но Рэй целенаправленно шел прямо, игнорируя многочисленные перекрестки – а держал он путь к монументальному зданию-лечебнице святой Лебеды. Ему почему-то захотелось увидеть мать, которая едва ли признавала его своим сыном.

И вот знакомые ворота, громкий стук в дверь, и привычное отсутствие реакции.

– Да почему каждый раз приходиться ждать, пока дежурный смотритель соизволит подойти к воротам?!, – негодовал в душе Рэй будучи внешне ледяной скалой спокойствия.

Многочисленные удары кулаками и носками ботинок все же принесли свои результаты – дверь медленно приоткрылась, и показалась часть лица смотрителя. Это был старик с натянутым на голову капюшоном, чьи глазки сразу нервно забегали при виде Рэя.

– Уважаемый, мне нужно проведать одну из женщин, что здесь находится на… лечении, – с силой проговорил Рэй.

Старик что-то невнятно пробурчал себе под нос.

– А… к кому вы…вы хотели бы попасть, – с силой произнес нервный старикан, – У нас… сейчас проводятся, как это… лечебные процедуры.

– Может, впустите меня?, – изогнул бровь Рэй, – Не знал, что последователи святой Лебеды такие… неприветливые.

Старик поморщился, но все же приоткрыл дверь пошире так, чтобы Рэй мог проскочить внутрь.

– Так… к кому вы изволили… прийти?, – с натугой произнес старик.

– Мне нужна Милисентис, – отчеканил Рэй, – Я был у нее десятки раз, так что прекрасно знаю, в какой комнате она находится. Проводите, или я сам пойду.

Лицо старика сморщилось еще сильнее. Он продолжал бормотать что-то себе под нос, изредка расширяя глаза, и как бы игнорировал просьбу посетителя.

– Уважаемый!, – прикрикнул Рэй, – У меня мало времени, и мне нужно поговорить с Милисентис наедине.

– Знаете… ее сейчас как раз обследует целитель и… не гоже ему мешать в таком… важном деле, – нервно отозвался смотритель, – Приходите… завтра или сегодня вечером.

Рэю поведение старика не понравилось. В нем чувствовалось что-то фальшивое, и и воздухе будто витал запах какой-то страшной тайны.

– Нет, мне тоже очень интересно ее душевное и физическое состояние, поэтому буду рад пообщаться с врачевателем, – отозвался Рэй решительно обходя смотрителя.

Старик инстинктивно рукой схватил мужчину за запястье, как бы останавливая, но после тяжелого взгляда резко ее убрал.

– Вы… знаете, где содержится Милисентис?, – растерянно произнес старикан.

– Да, можете не утруждать себя, я сам найду ее комнату, – Рэй отозвался, уже уверенно шагая по коридору.

Переплетение проходов, немногочисленное освещение, один внутренний дворик и вот нужное крыло. Здесь, помимо его матери, находились и другие пациенты, что по разным причинам потеряли душевное равновесие, и стали… немного странными для простых людей. Кто-то тут был безобиден, другие же агрессивно атаковали крепкие двери, орали глупые и страшные проклятья.

Однажды Рэй услышал легенду, что этот корпус был первым, что построили на месте сражения между гоблинами и объединенной армией разумных существ. По городу ходили целые легенды о зверствах, что здесь творили и пациенты, и смотрители.

Рэй, что многое повидал в своей жизни, скептически относился к страшилкам, ведь…это святое место Лебеды, что вознеслась после жертвенной смерти на костре.

– Ну как в таком месте, названном именем святой, могут быть какие-то зверства, – думал про себя Рэй, медленно проходя по коридору с заключенными в комнатах людьми.

– А-а-а-а-а-а–а, эт-а-а-а-а тва-а-а-арь хочет меня-я-я-я-, – орал какой-то мужчина, что бился сейчас головой о дверь.

Рэй немного вздрогнул от нечеловеческого вопля, что мало походил на человеческий. Боковым зрением он заметил и скалящуюся рожу какого-то существа, что уже не могло принадлежать разумному существу. В его глазах плескалось только безумие и желание причинять боль.

Вдоволь насмотревшись на местных обителей, постоянно слушая бреди о конце света, убитых детях, изнасилованиях смотрителями, Рэй шел все дальше и дальше к хорошо ему знакомой комнате.

В гуле голосов, криков и лепетаний парень не сразу услышал у комнаты Милисенты какие-то странные звуки. Дверь была приоткрыта, чего просто не могло быть – в лечебнице внимательно следили за безопасностью.

– Что… тут происходит, – пронеслись мысли у Рэя в голове, – Что-то здесь нечис…

Мысль еще не успела до конца сформироваться в его голове, как дверь чуть приоткрылась от неловкого движения одного из «посетителей», и Рэй увидел это...

Три здоровых мужика, чьи балахоны валялись на полу, держали за руки и ноги его мать. На ней уже не было одежды, она отчаянно извивалась, но это, судя по хохоткам, даже забавляло насильников. Так получилось, что один из них немного отошел от своих товарищей, и задел задницей дверь, что отворялась наружу. Он не видел Рэя, что застыл с каменным выражением лица. А после…

Невольный наблюдатель бы заметил, как на лице Рэя появляется звериное выражение лица, рот широко раскрывается от кривой улыбки, а руки тянутся к длинному фальшиону на поясе.

– Эй, ты будешь трахать эту суку?, – прокричал один из парней, что держал левую ногу и руку Милисентис, – Она вертится и орет, как бы нам не попасться…

Не получив быстрого ответа, на который рассчитывал, он повернул голову, и обомлел – тело его товарища держалось на острие клинка, что виднелся из открытой в ужасе глотки.

За грузным телом не было видно нападавшего, но вдруг оно стало медленно крениться в сторону, и спустя пару ударов сердца почти бесшумно падает.

Насильник же видит перекошенное лицо молодого парня с безумными глазами и зеленоватую кожу там, где ее не закрывал кожаный доспех.

– А-а-а–а…, – едва успел завопить мужик, как его рука, а затем и другая, которыми он держал Милисентис, под аккомпанемент кровавых брызг падают на пол.

Секунда, и из горла мужика навстречу своим товарищам выливается поток эритроцитов.

Он еще неверяще смотрит на своего убийцу, инстинктивно пытаясь обрубками рук закрыть страшную рану на шее, но тело уже не слушается, и заваливается на вопящую под кровавой баней женщину.

Третий же насильник бросает все, и поднимает руки вверх, что-то лепеча о сострадании и святой Лебеде. Но… на Рэя это не работает, и он в два счета лишает мужика мужского достоинства, которое окровавленной рукой засовывает в разинутую от болевого шока пасть.

Рэй безумными глазами обводит кровавое месиво, что устроил меньше, чем за минуту. Его нервы и мышцы напряжены до предела, кажется, он сейчас и от стрелы сможет легко увернуться.

Вдруг, резкое движение слева, резкий окрик и он инстинктивно подставляет клинок, чтобы в следующий момент тощее тело его изнасилованной матери нанизалось на острейшую сталь.

Рэй видит кровавое лицо своей матери, перекошенное от ужаса и боли, что заполонила все ее естество. Клинок медленно выходит из ее живота, и Милисентис беззвучно падает на пол. Ее мышцы сокращаются, ноги судорожно извиваются по полу, на лице гримаса, а вокруг кровь-кровь – все вокруг в красных тонах.

Грудная клетка Рэя ходит ходуном, будто меха в кузнице, обильно захватывая и выпуская разлитый повсюду воздух смерти и насилия.

Мужчина судорожно переводит взгляд от одного тела к другому, пока не видит свою мать, что мучается в предсмертных конвульсиях. Меч замирает над грудью женщины, а ее взгляд молит прекратить боль.

Вдруг по кроваво-красному лицу Рэя дорожку себе прокладывают полноводные потоки слез, что капают с подбородка на голое тело матери. Резкий удар, и последний хрип завершает многолетние мучения той, кто принадлежала гоблинам, а после святой Лебеде, что не смогла защитить от своих же последователей.

Рэй встал на колени рядом с телом матери, отбросил фальшион, подтянул его к себе, приобнял и зашелся в страшном реве, что, казалось, был слышен по всей Астории.Так, конечно, только казалось – ни один местный не услышит рев смертельно раненного зверя, что сегодня потерял желание и смысл жить в мире, где ему нет места.

Рэй не слышал, как в комнату заглянул один из смотрителей, не видел его перекошенное лицо, торопливые шаги по коридору, что скоро сменились тяжелыми и глухими стуками металлических сапог.

Полукровка повернулся только когда его громко окрикнули, и кинули что-то в спину. Он увидел напряженные лица стражников, что ощетинились копьями, закрылись щитами, а за их спинами маячила пара человек в странных шляпах, что не оставляло полета для фантазии – это были маги на службе города.

– Сложи оружие, и медленно ложись на пол, тварь!, – кричал капитан стражи, что неожиданно появился перед своими бойцами, – Иначе… мы искромсаем твое тело без суда.

Рэй этого не слышал, кажется, совсем ничего не мог сейчас анализировать. Просто повел рукой, и кулем рухнул на пол, утягивая за собой и тело матери. Так они и лежали в обнимку едва ли не первый раз в жизни по-настоящему. Рэй хотел запомнить улыбающееся лицо матери, но… ему досталась жуткая гримаса боли, что теперь навсегда отпечатается в его памяти.

Он не чувствовал, как сапоги с хрустом вламываются в его тело, оставляя серьезные раны, что так просто не вылечить. Не отреагировал он и на связанные руки, конвой, что сопровождал его на пути в городскую темницу.

***

– Рэй… как ты… зачем?, – пытался подобрать слова Лев, что сидел напротив тюремной решетки, за которой в дальнем углу сидел его боевой товарищ.

Лицо мужчины скрывал полумрак, поэтому выражения не было видно, но ни единого слова не сорвалось с губ Рэя.

Сменилось уже два дня с момента страшной резки в лечебнице Лебеды. Местные были поражены жестокостью преступления, снова зашептав о дурной славе места. Но от них постарались скрыть личность убийцы, чтобы не порочь доброе имя отряда богини Дэи. Тут уж постарался Грамм, что однозначно решил сгноить своего подчиненного, но у Льва были другие планы.

– Рэй… до меня дошли слухи, что там была твоя… мать, а те последователи ее…, – запнулся здоровяк, старательно подбирая какие-то слова.

В темном углу послышалось какое-то шевеление, а через мгновение перед лицом Льва застыло другое – широко раскрытые глаза, полуулыбка на лице, засохшая кровь жертв, и зеленоватая кожа, которая создавала удивительный рисунок.

Танк от неожиданности отшатнулся, от чего стул жалобно затрещал, не выдержав веса здоровяка, и лишился ножки. Тело Льва падает на пол, а Рэй заливается каркающим смехом.

– Зачем… что с тобой, Рэй!, – в сердцах выкрикнул Лев, – Что с твоей кожей и ушами, откуда эти клыки?

Только сейчас, находясь близко к своему товарищу, танк отряда Дэи заметил чудовищные изменения, что произошли с ним. Сейчас нельзя было однозначно сказать, что это человек, который посвятил свою жизнь богине и борьбе со злом.

– Ты… похож на… гобл…, – запнулся Лев от неожиданной мысли, что рефлекторно стал озвучивать. Его глаза при этом расширились, и он с жадность прикипел к лицу Рэя, что сейчас освещалось невдалеке горящим факелом.

Довольно смуглая кожа Рэя сейчас приобрела стойкий зеленоватый оттенок, волосы на вид стали грубее, в уголках рта торчали небольшие клыки, а уши стали длиннее и заострились на концах.

Лев просто не мог поверить, что перед ним его боевой товарищ. Он бы яростно спорил с любым, кто это утверждал, если бы не знакомый кожаный доспех, и глаза, что смотрели сейчас на танка.

В них читалось безумие, но были и проблески разума, так хорошо знакомого командиру отряда. Рэй всегда был хладнокровным, рассудительным и осторожным солдатом, и тем страшнее сейчас было видеть существо, пораженное бурей эмоций.

– Рэй… Грамм… хотел оставить тебя здесь навсегда, – медленно проговорил Лев, Но… согласился выслушать мои мысли после встречи с тобой. И…ты – это безумный полукровка-убийц, что устроил резню в святом месте, убил последователей святой Лебеды в ее храме, свою больную мать… и…я принял решение.

Танк замолчал, отчаянно всматриваясь в лицо своего друга, которого он так никогда не называл, но в глубине душ считал. Когда ему привели молодого парня несколько лет назад, Лев сразу заметил большой физический потенциал, и желание сражаться со Злом в какой бы форме оно не было. А сейчас… перед ним было кровожадное существо.

– И мое решение…, – тихо проговорил Лев, – Жертва во имя Дэи. Уверен, она примет твою больную душу, исцелит ее от пороков, и даст шанс прожить достойную жизнь в следующий раз.

Рэй на такой вердикт никак не отреагировал. В его голове сейчас не было ничего – голые инстинкты без проблесков разума. Можно сказать, что сейчас он стал идеальным гоблином, что мог бы вписаться в общество зеленокожих, но… он об этом и не думал. Однозначно описать его состояние было трудно, но… Рэю было плевать на свою жизнь и будущее.

Он не изменил выражения лица и позу, когда Лев в последний раз посмотрел в его глаза, будто стараясь уловить хоть проблески надежды или осмысленности. Но командир встал на ноги и молча пошел к выходу, не проронив больше ни слова.

Аар ярко осветил осунувшееся лицо Льва, который вышел их городской темницы. Вокруг нее стояло несколько стариков в балахонах, в которых можно было узнать служителей Лебеды. Они торопливо подошли к командиру, смотря ему прямо в глаза.

– Уважаемый Ви, вы поговорили с этой тварью, что опорочила своим жутким преступлениям святое место?, – проскрипел один из стариков, – Мы бы хотел тоже справедливо…

– Заткнитесь, – резко оборвал его Лев, – Ваши люди насиловали его мать в святом месте, и сполна заплатили за преступление.

Рты служителей открывались и закрывались, глаза активно хлопали, будто старались поднять в воздух дряхлые тела.

– Но это преступление не отменяет резни, что устроил мой подопечный, – продолжил Лев, – Поэтому… его ждет жертва богине Дэе и искупления греха.