Эффект Гоблы. Книга 1

Глава 9. Безумие или пророчество

Торстейн никогда бы не подумал, что Зов почувствует именно он. Никто из тех, с кем он общался в этом «загробном мире». Не знал, сколько находиться здесь, да и просто что такое это «здесь». Бывший соратник конунга был доволен тем, что ему еще выпадет шанс вкусить жизнь, ведь именно это и обещала богиня Дэя, призывая в свой чертог.

И вот это день настал. Нестерпимая и неодолимая сила потянула, казалось, все его естество в неизвестном направлении. А затем ослепительная вспышка и Ничего.

Воин не знал, сколько времени прошло, и текло ли оно здесь вовсе. Но вскоре он почувствовал... ломоту мышц, дуновение ветра, соленый привкус во рту, и неодолимое желание убить человека, вернее, гоблина.

– Я... сно-ва... жив, – пронеслось в голове у Торстейна.

Он так давно мечтал о чем-то подобном, но оказался не готов к такому пробуждению – казалось, каждая клетка его нового тела была чувствительна до предела, и это не давало толком мыслить.

– Нужно поскорее приходить в себя... Я не смогу выполнить приказ, если и дальше... Буду лежать судорожной куклой, – едва прошептал он пересохшими губами.

Минуты ушли на то, чтобы почувствовать полноценную связь с телом, снова разучить движения суставов.

Наконец Торстейн осмотрелся.

– Ха...ха, какой-то лагерь, – с запинкой сам себе проговорил он, – На земле щит и короткий меч. Пока стоит взять их.

Мужчина медленно побрел в сторону палаток, надеясь найти там что-то полезное. То и дело в его голове возникал образ зеленого коротышки, челюсти сами собой смыкались в монолит кирпичной кладки.

– Нужно... Убить... Гоблина. Я чувствую его, – промычал зомби., – Но я слаб... Должен стать сильнее.

Глаза Торстейна встретились с округленными от ужаса полусферами какого–то мужчины. У того руки тряслись с перепугу, но он потянулся к ножнам, и подписал себе смертный приговор.

Зомби, казалось, исчез на секунду из виду, а потом появился в паре метров, а его клинок уже чертил смертельную дугу.

– О дааа, как же приятно вновь почувствовать кровь на лице. Но доброй сечи не вышло, – просиял зомби, – Слишком слаб оказался даже для меня.

Внимание Торстейна привлек расшитый золотом шатер чуть в стороне от старых палаток. Он направился туда.

Полог ткани уходит в сторону, и глаза зомби быстро привыкают к полумраку.

– Наверное, это шатер если не конунга, то ярла так точно, – пронеслось в голове у Торстейна, – Негоже воровать у такого человека, но я ему не служу, а охрана тут слабая.

Взгляд сразу зацепился за стойку с оружием, на которой одно крепление было свободным.

Зомби подошел ближе и стал рассматривать топоры, молоты, короткие мечи. Был даже двуручник из добротной стали.

Но рука сама собой потянулась к старому-доброму топору. С этим оружием у души варвара было много воспоминаний.

Одним движении Торстейн вырывает топор, и тот удобно ложится в руку. Меч и щит падают побрякивая на мягкую ткань.

Шорох заставил быстро вскинуть топор, и шарить взглядом по шатру. В углу сидела девушка с растрепанными волосами. В ее глазах не было жизни, только губы беззвучно двигались, будто читая какое-то заклятие.

– Какая-то сумасшедшая, она не представляет угрозы. Тем более на цепи сидит, как дворняга, – подумал Торстейн.

Только рука отодвинула полог шатра, как в грудь вошла стрела. Боли не было, только легкое недоумение – Дэя обещала ему новую жизнь, а не существование в пустой оболочке.

Два стражника увидели перед собой своего бывшего товарища с колотыми ранами на теле, оливковым цветом кожи, и топором в руке. Вдруг его пустые глаза налились кровью, и он резко метнулся в сторону лучника. Смертельный удар принял на щит второй бандит. Лезвие глубоко вошло в дерево, и застряло там. Одним движением руки щит с топором летят на землю, и в ход идут пальцы.

Торстейн хватает голову бандита, и резким движением сворачивает шею. В это же время вторая стрела входит в уже бездыханное тело. Стрелок не продержался и минуты – мало кто может с древком от стрелы в глазнице нормально жить.

Зомби вновь услышал зов Дэи. Богиня как бы намекала, что гоблин еще жив, и его нужно лишить такой привилегии.

В одной из палаток послышался шум, и один из раненных командиров с клинком в руке, зажимая кровоточащий бок, окликнул зомби.

– Что ему нужно? Я не сражаюсь с раненными, – подумал Торстейн. А в реальности же зомби просто повернулся спиной к бандиту, и медленно пошел прочь из лагеря.

***

Молодой парень быстрым шагом шел по извилистым улицам портовой Астории. Несмотря на зной вокруг и полный штиль на море, его голову покрывал глубокий капюшон темного цвета. Плащ же, как парус, указывал направление его движения.

Стук каблуков по мощенным дорогам, казалось, было слышно каждому жителю. Но так только казалось. Парень старался идти быстро, но тихо и не привлекать особого внимания.

Сторонний наблюдатель заметил бы небольшой сверток в его руке, и позвякивающая цепь со знаком папоротника, заключенного в овал.

Последователей Дэи в городе было довольно много, и с каждым годом их становилось все больше. Старый бог Атрэй потерял свою силу столетие назад, и людям пришлось искать себе нового покровителя. Тогда горожанам явила свой лик сама Дэя, пообещал защиту и благословение за преданность и службу даже после смерти. Каждый хотел бы начать жить с нуля, пусть и шансы были довольно малы. Поэтому горожане быстро приняли новое божество, но количество истинно верующих было невелико.

Все изменилось после открытия академии Ровестис. Здесь обучались долгие годы истово верующие люди, которые хотели стать земным клинком в руках божества. Впрочем, нередки были случаи, когда к воротам подбрасывали детей родители, что не могли прокормить крох. Служители также частенько «привечали» уличных сорванцов, обещая сытную еду и крышу над головой.

И вот один из последователей Дэи сейчас целенаправленно шел к лечебнице святой Лебеды. Никто толком уже не помнит, когда она появилась, по городу ходили разные слухи об этом месте, а детей пугали чудовищами, что кричали и выли каждое полнолунье.

Парень остановился у массивных деревянных дверей, и прохожие бы услышали глухой стук.

– Черт, открывайте уже двери, – зло прошипел парень, – Я не могу долго светиться на улице.

Будто кто-то невидимый услышал эти слова, и дверь тут же начала медленно отворяться. Небольшого пространства хватило, чтобы парень быстро юркнул внутрь.

– С чем пожаловали, уважаемый?, – надменно послышался мужской голос, – Сейчас не приемные часы. Надеюсь, вы знаете об этом?

– Прекрасно знаю… мне ли не знать, – тихо проговорил мужской голос, – Лови, и проводи меня в комнату Милисентис.

Ловко выброшенная рука поймала серебряную монету, и вопросов больше не возникло.

– Святая Лебеда заботится о каждом человеке, что в силу разных причин утратил связь с реальностью, – тихо проговорил человек в просторном балахоне, – Многие вовсе не хотят просыпаться, предпочитая наваждения и яркие сны…

Пара шли по узкому коридору, по обе стороны которого были бесконечные деревянные двери.

– Бог–Зверь скоро придет, и заберет всех нас в свою пасть!

– Я не хочу больше есть этого живого цыпленка. Принесите мне желе из дикой ягоды!

А-а-а-а-а-а-а, возрожденная душа охотится на зелень, но ей не победить странника с другого мира!

Шаги людей будто активировали какую-то кнопку, и со всех сторон посыпались полубредовые слова мужчин и женщин, глубоких стариков и молодых.

Последователь Лебеды и бровью не повел на такой аккомпанемент, а парень в плаще и вовсе стал нем, как рыба, после подношения.

– Комната 243, Дора Милисентис, – проговорил балахон, – Напоминаю, что посетителям запрещено оставлять у «постояльцев» острые предметы, веревки, шнурки и все, что может им навредить, даже потенциально.

– Я все это прекрасно знаю, и в сотый раз слушать одно и тоже не намерен.

– Молодой человек, современные люди слушают, но не слышат, поэтому я повторю еще хоть двести раз, чем потеряю одного из…«пациентов». – с холодцой пробормотал балахон.

– Тс, хорошо, мастер, я вас понял, – сдался парень, – Ничего такого не будет.

Балахон молча достал связку ключей, будто отсчитал нужный, вогнал его в дверь, и пропустил парня внутрь.

В полумраке небольшой комнаты стояла кровать, а все стены, потолок и внутренняя часть двери были оббиты каким-то сероватым материалом.

Узкое окошко напротив двери давало немного света. Достаточно, чтобы увидеть на краю кровати сгорбленное тело женщины, чьи седые волосы были растрепаны, и безжизненными плетями ниспадали на худые плечи.

Парень не спешил подходить ближе, стоял, будто не решаясь сделать первый шаг. Невольный наблюдатель увидел бы побелевшие костяшки пальцев, что сжимали с нечеловеческой силой сверток.

– Мама, я принес тебе твои любимые сладости, – тихо произнес парень, – Знаю, что ты не просила, но мне захотелось тебя навестить и сделать приятно.

Женщина медленно повернула голову к нему.

– Рэй, я сижу здесь долгие годы, и ты думаешь, что сможешь порадовать какими-то сладостями, – проговорила она, – Зачем я здесь? Со мной все в порядке.

– Мама, ты же знаешь, что это не так. Если не знаешь, то точно чувствуешь. Неужели ты не помнишь свои припадки, когда кто-то говорил слово го…, – вдруг запнулся Рэй.

– Сын, ты держишь меня здесь, не даешь вернутся в наши владения, и навести порядок, – сурового проговорила Дора, – Или ты думаешь, наши люди там сами со всем справятся?

– Мама, там ни осталось уже ни души, деревни брошены, наша усадьба разрушена, а в древних пещерах свили гнездо твари, – печально произнес Рэй.

– Нет, откуда тебе знать, ты же все время служишь этой своей богине, и убиваешь го…, – запнулась женщина, внезапно схватившись за голову.

Рэй подбежал к матери, упал на колени и заглянул ей в глаза. А там плескалось безумие, что сейчас мирно дремало, но грозило в любую минуту вырваться наружу.

– Да, мама я служу богине, избавляю мир от разного зла, людей и тварей, полуразумных и дикарей, – прошептал Рэй, – И я продолжу этим заниматься ради того, чтобы отомстить за тебя, и спасти десятки, сотни и тысячи женщин по всему Аквартису.

– Какое безумие… что ты можешь сделать? Такова жизнь, кто-то ест, а другие становятся кормом, – продолжила Дора, – Зря ты не дал мне тогда умереть. Я бы осталась там…

– Нет, что ты несешь?, – взорвался Рэй, – Я ни за что не отпущу тебя, буду защищать и разить своим мечом столько гоблинов, сколько потребуется!

Лицо женщины резко побледнело, глаза расширились настолько, что могли выпасть из орбит. а пальцы впились в волосы.

– Гоблины-ы-ы-ы-ы-ы, они уже здесь!, – прокричала Дора.

Женщина все меньше выглядела здоровой. Вдруг она резко встала, и уставилась на Рэя.

– Проклятое отродье, я тебя ненавижу и хотела избавиться всю свою жизнь, – прокричала с пеной у рта женщина, – Почему ты все еще не сдох? Почему боги не сделали меня такой счастливой?

Рэй отшатнулся от таких слов, будто получил огромным молотом по голове. На его лице застыло выражение неверия, обиды и гробовой печали. Сверток выпал из рук, а женщина не унималась.

– Я специально отдала тебя Дэе, чтобы она сделала то, что не получилось у меня. Почему ты не с ней, а донимаешь меня?, – прокричала в сердцах Дора, – Зачем ты приходишь ко мне, отродье?

Парень все еще неверяще смотрел на мать, но вскоре взял себя в руки.

– Мама, ты не в себе и не понимаешь, что несешь, – прошептал Рэй, – Я навещу тебя позже.

Последние слова он проговорил уже на ходу, и быстро двинулся к двери. А в спину ему неслись проклятья, и упреки, от которых менее стойкий человек бы уже впал в глубокую депрессию.

Настойчивый стук в дверь, и она беззвучно открывается.

А затем коридор, вопли других сумасшедших, и свет Солнца на загорелом лице.

– Да уж, не ожидал, что будет так тяжело…, – тихо проговорил сам себе Рэй, – Нужно возвращаться домой.

Парень вновь накинул на голову капюшон, и быстро шмыгнул в одну из узких улочек.

Он не видел, как пара глаз следила за ним еще на пути к лечебнице. В них сейчас можно было прочитать и ненависть, и убийственный холод, и ликование.

– Ну что, полукровочка наша, теперь я знаю твой секрет, и нанесу самый болезненный удар прямо в твое сердечко.

***

Грамм сидел в своем кабинете, и устало бегал глазами по листку бумаги. Таких у него на добротном столе скопилось уже немало. А вот времени принять решение нет. Поэтому это нужно сделать как можно скорее.

В комнату через широкое окно попадало достаточно света, и сейчас молодое лицо девушки ласкали солнечные лучики.

Она слегка морщилась, когда очередной переходил все границы, и хотел пощупать зеленоватые глаза, что внимательно следили за архимагом.

– Карма, расскажи, что ты умеешь?, – тихо пробормотал Грамм, – Тут написано, что ты маг Жизни начального уровня. Но почему тогда рекомендовали именно тебя?

– Господин, я не знаю, что там написано, но я и правда маг Жизни первой ступени, – с готовностью проговорила девушка, – А Великая Мать рекомендовала меня, потому что я овладела всеми заклинаниями круга, и готова облегчить тяготы солдат святой Дэи.

– Похвальное рвение, а с Массовым лечением тоже разобралась?. – с сомнением проговорил маг, – Все же оно довольно сложное, и не каждый маг второго круга осилил бы такое плетение.

– Да, было довольно сложно, пока я не поняла сам принцип, скажем так, основу заклинания, – утвердительно кивнула Карма, – Зато сейчас я сводобно могу им манипулировать, сужая и расширяя зону воздействия.

– Правда, моего источника не хватает, чтобы долго его поддерживать…, – немного смутилась девушка.

– Ничего-ничего, дорогая, это вопрос решаемый, – хитро ухмыльнулся Грамм, опуская взгляд с лица на полную грудь, а потом на небольшой животик и широкие бедра.

– Господин… Грамм, я не…, – еще больше смутилась Карма, – Я не буду с вами спать, потому что меня выбрала Великая Мать. Это противоречит моим принципам, от которых я не намерена отходить даже из-за вас.

Девушка набралась смелости, помянув всех богов, и высказала в лицо престарелому магу все, что было у нее на душе.

В академии ходили недобрые слухи об этом старике, но Карма до последнего не верила в них. Все же Грамм Сегестус был чуть ли не главный орудием в руках богини Дэи, и всячески подчеркивал свою приверженность высоким идеалам. Но все оказалось более… приземленно и пошло что ли.

– Дитя мое, никто ничего такого не думал и, тем более, не предлагал, – смутился Грамм, – Ты девушка молодая, и вполне нормально, что привлекаешь внимание мужчин.

– Господин Грамм, я тоже это понимаю, – проговорила Карма, – Просто с самого начала хотела бы выстроить рабочие отношения, и вместе с вами служить во благо людей и богини Д\и.

– Это очень похвальное желание, Карма, и более того, я принимаю твое смелое решение, – степенно покивал маг, – Поэтому я предлагаю тебе место в отряде. Ты возьмешь на себя роль поддержки вместо нашего дорогого монаха Дока, а он и на передовой сможет помахать чем-то тяжелым.

– Спасибо вам большое, господин Грамм, обещаю приложить все силы, что не подвести отряд, Великую Мать и нашу богиню!

Лицо девушки сейчас сияло от радости и переполняющих эмоций. Она долгие годы постигала азы магии, стремилась стать лучшей среди сверстниц, чтобы служить во благо мира людей и богов. Наконец-то ей дали шанс проявить себя в полной красе, и она его не упустит.

– Тогда, моя дорогая, немного бумажной волокиты, и пойдем. Я тебя представлю отряду, – улыбнулся Грамм.