Егеренок

Глава VIII

Хотя и обещал Сергей Иванович освободить отряд Сигача от ночного дежурства, дежурить пришлось. Едва Ромка сел ужинать, Сигач засвистел под окнами, Ромка бросил ложку, вышел на крыльцо.

— Чего ты, Колька?

— Иди сюда, не кричать же!

Когда Ромка вышел на улицу, Сигач сидел на лавочке и нетерпеливо вертел головой.

— Слушай, Ромка, Сергею Ивановичу сообщили, что Колька-шофер сеть нейлоновую из города привез и ставит по ночам. А ячейки у сетки, знаешь, какие крохотные — самая мелкая рыбешка застрянет!

— Иди ты!

— Кто хочешь на весь век буду! Вот Сергей Иваныч и дал нам срочное задание выследить Кольку-шофера и конфисковать сетку. Беги сейчас же к Сане Мизинову, а я к Нюшке и Дуське Струевой. Лады?

После ужина, еще и не вечерело, Ромка и Колька Сигач заняли позицию на углу переулка, в котором жили Кудрявцевы. Ребята сидели на лавочке под окнами у Дуси Струевой и строгали стрелы для луков, совсем как будто бы не обращая внимания на дом Кудрявцевых, но замечали все.

Вот вышел из калитки старик Кудрявцев. У него белая борода до пояса, кривой нос, усов нет, а на голове старинная меховая папаха овином. Он притворил за собой калитку и даже подергал кольцо щеколды — крепко ли заперлась. Немного потоптавшись на месте, он поправил на боку раздутую кожаную сумку и побрел по дороге к озеру. Его палка дробно стучала по твердой тропинке, а согнутые в коленках ноги выписывали кренделя, будто старик вот-вот пустится вприсядку.

— К озеру направился, — тихо сказал Колька Сигач, — а в сумке у него, конечно, рыболовная снасть. Но чего же Кольки-шофера не видать?

Еще после ужина Ромка и Сигач побывали на колхозном машинном дворе. Грузовик Кудрявцева стоял в гараже. Сторож сказал, что шофер нынче отработался и пошел отдыхать до завтрашнего утра. Так чего же его теперь со стариком нет?

Розовые полосы заката тянулись с севера на юг над озером, над острозубой стеной соснового бора за селом. Но вскоре они стушевались, угасли, лишь белесое овальное пятно еще долго и таинственно светилось на западе. Может, это космический корабль неведомых пришельцев с другой планеты оставил след? Или просто озерная вода кидает на небо свой отблеск?

В переулке было тихо. Над острой крышей пожарной каланчи, как серебряный шар на новогодней елке, засветилась полная луна. Еще гуще запахло пряными озерными травами. На дорогу от плетней и деревьев легли длинные тени. На площади у клуба послышались звуки аккордеона и девичьи припевки.

— Ничего мы тут не высидим, — поеживаясь от сырости, с досадой сказал Ромка. — Видно, он сегодня не выйдет.

— Выйдет, ты его еще плохо знаешь. Он ни одной ночи не пропустит, когда не в разъезде. Сегодня в ночь он обязательно сетку поставит, чтобы утром выбрать рыбу и отвезти на рынок в район. Понял?

Луна уже оторвалась от крыши каланчи и серебристым воздушным шаром плыла высоко в небе, когда звякнуло кольцо щеколды и калитка вновь отворилась. В проулок вышел какой-то человек, постоял, чиркнул спичкой.

— Он! — шепнул Сигач. — Теперь гляди в оба.

— Он только покурить вышел, — возразил было Ромка, но темная фигура вдруг скрылась за калиткой, через две-три секунды снова вынырнула в переулок и, светя огоньком сигареты, двинулась вдоль плетня по направлению к озеру. На плече у Кольки-шофера лежали весла.

На пологом берегу озера жители села держали свои «душегубки», выдолбленные из цельных стволов осин, плоскодонки и дощаные баркасы, у многих были настоящие лодки с подвесными моторами. Почти каждая семья имела свою посудину.

Старик Кудрявцев поджидал Кольку у лодок. Он молчком повозился в своем баркасе, побренчал цепью, и браконьеры неслышно отвалили от мостков. Вот их лодка уже выплыла на освещенную луной середину озера, свернула вправо, к протоке, и стала быстро удаляться.

— Айда к отряду! Главное, из виду их не выпустить.

Сигач кинулся вдоль берега к зарослям краснотала, где их дожидались в лодке остальные члены отряда. Они так замаскировались среди кустов, что Ромке и Сигачу пришлось негромко окликнуть дозорных. Но и тогда никто не отозвался. Ромка вспомнил: у них же есть договоренность о сигнале!

— Колька, покрякай, забыл, что ли?

Сигач дважды крякнул в кулак по-утиному. Из кустов тотчас отозвалась другая крякуша. Совсем близко раздвинулись ветки, и негромкий голос позвал:

— Скорей, что ли, замерзли ждамши, да и комары зачкали!

Ромка узнал голос Сани Мизинова и вслед за Сигачом забрался в лодку.

— Видели браконьеров? — спросила Нюшка Мордовцева, но Сигач будто не слышал.

— Быстрей к протоке, жми на весла!

Лодка вылетела из кустов, помчалась на середину озера.

— Струиха, к берегу давай, на середке заметят, — сердито прошептал Колька Сигач Дусе, которая сидела на руле.

И в самом деле, зыбкая поверхность озера была залита голубоватым светом и сверкала, как разбитое на тысячу осколков зеркало. На озере был заметен каждый, даже крохотный, островок, каждая коряга. У берегов же росли кусты. Они отбрасывали на воду серую тень, и эта теневая полоса тянулась вдоль всего берега до самой протоки, где можно было укрыться в высоких прошлогодних камышах от самого внимательного взгляда.

Как ни всматривался Ромка вдаль, лодки Кудрявцевых нигде не было видно.

— Скорей, Сигач, удерет ведь!

Сигач только фыркнул в ответ да сильнее налег на весла. Другой парой весел неуклюже орудовал Саня Мизинов, Нюшка Мордовцева съежилась на дне лодки и терпеливо молчала.

Вход в протоку показался как-то неожиданно. Ромка отобрал у Дуси руль. Лодка обогнула мыс и вдруг оказалась перед темной стеной камыша.

— Назад, назад! — Ромка увидел впереди, рукой подать, чужую лодку. — Мизинчик, не греби, Колька, нажми!

Гребцы враз выполнили команду, весла взбурлили воду, лодка круто развернулась вправо, к берегу.

— Тише!

К счастью, Колька-шофер и старик Кудрявцев не услышали ничего, может быть, потому, что их лодка в тот момент врезалась в камыши и шуршанье сухих стеблей заглушило всякие другие звуки.

— Вперед, Мизинчик, налегай! — скомандовал Сигач и руками стал раздвигать перед носом лодки упругие камыши.

Протока тянулась довольно долго, камыш страшно шуршал, и казалось, что его шуршанье слышно на многие километры вокруг. В любую минуту можно было наткнуться на лодку браконьеров, и кто знает, что тогда случится. Одно надо думать — браконьеры так просто не отпустят.

Наконец протока кончилась, Ромка повернул лодку к стене камыша и осмотрелся. На светлой поверхности озера не заметно было ничего подозрительного. Где же браконьеры? На другое озеро подались? Но когда же они успели?

Дуся Струева приподнялась, поглядела вдаль и дернула Кольку за рукав стеганки.

— Ой, чтой-то там?

Ромка всмотрелся в противоположный берег озера и у самой кромки камыша разглядел темное, слегка двигающееся пятно.

— Гляньте, братцы, не лодка ли?

С минуту Сигач и Саня Мизинов приглядывались к темному пятну, враз согласились:

— Лодка, точно.

— Она самая.

Посовещались и решили дождаться, когда браконьеры уедут домой, а потом уж обследовать, что они там делали.

Ждали долго. Кто-то из браконьеров неосторожно ударил веслом по борту лодки. Над водой гулко откликнулось короткое эхо. Вскоре послышались равномерные всплески, лодка Кудрявцевых отделилась от берега и стала приближаться к выходу из озерка.

Ромка перестал дышать и намертво вцепился в руль. Заметят или не заметят? Изобьют, если заметят, а то и лодку перевернут, чтобы все утонули. От этих мыслей словно кто за воротник струйку ледяной воды пустил. Вот они, браконьеры, совсем рядом. Сейчас…

Вдруг Дуся Струева пискнула, привстала, словно хотела прыгнуть через борт и куда-то убежать. Ромка навалился на ее плечи, пригнул.

Может быть, за плеском весел Колька-шофер не услышал Дусю или ему показалось, что это мышь на островке пропищала, только браконьеры продолжали спокойно плыть и спустя несколько минут скрылись в протоке.

Ромка отпустил Дусю.

— Фу-у, вот так было влипли из-за тебя. Чуть-чуть…

— Ничего не чуть-чуть, я знал, что они нас не заметят, и ни капельки не испугался, — проворчал Сигач.

Ромка ему не поверил, но спорить не стал. Сейчас не до этого. Надо немножко выждать и торопиться к тому месту, где Кудрявцевы наверняка поставили сети.

Шуршанье камышей в протоке совсем стихло, над озером теперь уже не было слышно ни человеческих голосов, ни плеска весел, ни птичьего сонного бормотанья. Но какой-то странный подводный стон ритмично и печально колебал воздух, и от этого стона становилось жутко.

— Кто это? — прижавшись плечом, спросила Нюшка Мордовцева.

Ромке до смерти хотелось, чтобы Нюшкино теплое плечо так и прижималось до самого рассвета, но он побоялся, что другие увидят и будут дразниться потом, и отстранился.

— Тритоны стонут, кто же еще.

Сигач и Саня Мизинов погнали лодку к островку. Здесь было мелководье, прошлогодний камыш и колкие побеги молодого росли прямо из воды, и странное дело, даже при лунном свете хорошо было видно, как камыш дрожит, шевелится, то раздвигается, то опять смыкается в плотную стену. Отчего бы это?

Но уже через мгновенье Ромка понял, что камышинки вздрагивают и шевелятся не от ветра — над озером ни дуновенья. Камыш шевелится от множества рыбин, больших и малых: все они приплыли сюда, на теплое мелководье, метать икру. Их так много тут собралось, что над водой слышался непрерывный характерный шелест трущихся о стебли камыша рыбин.

— Ой, какое место выбрали. Да тут рыба сама в сети лезет!

Дуся опустила руки в воду, пытаясь схватить какую-нибудь рыбину.

— Знают, паразиты, где можно попользоваться, — сказал Сигач. — Давай, Мизинчик, подгребай потихоньку. Ромка, смотри, нет ли кольев от сети.

На мелководье, конечно, браконьеры сети не поставят. Пришлось отплыть от берега метров на пятнадцать, пока весла не перестали доставать дно. Здесь, над поверхностью озера, торчали только отдельные кустики тальника. Кольев не было видно. Неужели Кудрявцевы приезжали сюда выбирать рыбу, а не ставить сети? Не может этого быть! Сумка у старика была сухая, да и всегда снасти ставят на ночь, ночью рыба лучше ловится.

— Зорче глядите, — предупредил Сигач, — тут они где-нибудь.

Нюшка Мордовцева склонилась над водой:

— Постойте, мальчишки, вот я рукой схватила… Кол!

Лодку остановили, пригляделись к воде. Точно, примерно на глубине двух ладоней в воде виднелся конец кола.

— Тащи, Ромка, Нюшка, выглядывай другой кол, он тоже где-то тут!

Ромка по локоть запустил руку в воду. Но кол не поддавался — так глубоко в илистое дно загнали его хитрюги-браконьеры. Ромка принялся раскачивать кол, но закачалась и лодка, дважды черпнула бортами воду.

— Стой, не так. Надо в воду лезть, — Саня Мизинов бросил весло, потрогал воду. — Холодная, бррр!

— Ладно, сейчас нырнем, — сказал Ромка и стал снимать ватную стеганку.

— Я с тобой, один не управишься. Да остерегайся, сам не попади в сеть!

Предостережение Сани было дельным. Ромка не один раз слышал от отца невыдуманные истории, в которых рассказывалось, как рыбаки, нырявшие в воду распутывать сети, сами оказывались пойманными и с трудом спасались от гибели, а то и погибали. Особенно плохи были шутки с капроновыми или нейлоновыми сетями: они так и липнут к телу, из них уж не выпутаешься.

Ромка и Саня Мизинов не стали нырять с маху, как всегда делали, когда купались, а осторожно спустили ноги, побултыхали ими, нет ли сетей, и только тогда окунулись с головой.

Ромка сначала задохнулся от холода, с трудом опустился на дно. Ноги тотчас же увязли по колена. От испуга Ромка чуть не хватанул воды, но вовремя опомнился и стал отчаянно рваться кверху. Ноги он все-таки выдернул, всплыл и жадно задышал.

— Эх ты, не сумел! — упрекнул Сигач.

— Ничего, я сейчас, я мигом.

Ромка набрал воздуха и опять нырнул. Теперь уже он старался держаться на плаву, да и вода не показалась такой холодной. Где кол от сети? Ага, вот…

Ромка рванул кол обеими руками. В воде это оказалось не просто. Словно бы и силы пропали, а руки двигались вяло, как во сне.

Рядом возился Саня Мизинов. Ромка не умел открывать в воде глаза, да и вряд ли увидел бы что-либо в торфяной мути, но чувствовал прикосновение рук и ног товарища, который тоже ухватился за кол и тянул его кверху. Совместными усилиями они все же одолели вязкую хватку ила, выдернули кол и всплыли.

Отплевываясь от торфяной воды, Ромка схватился за борт лодки. Кол теперь плавал на поверхности, к нему и в самом деле был привязан край сети. Сигач ухватился за него, потянул к себе.

— Давай, Ромка, помогай выбирать!

Вдвоем они выбрали почти половину сети, а рыба все еще не попадалась.

— Видно, не успела застрять, — сказала Нюшка, — ах нет, вон одна, вон другая!

В мелких ячейках сети блеснули рыбки.

— Кидай их обратно, пока живые!

Сигач ловко действовал обеими руками, как заправский рыбак. Ромка уже зазяб в воде, но крепился, пока лодка, медленно подвигаясь за сеткой, не приблизилась к кусту тальника. Второй конец сети веревкой был привязан неглубоко под водой за толстую ветку.

Ромка дернул веревку, ветка обломилась.

— Все, замерз, как цуцик.

Он живо перевалился в лодку, натянул штаны, рубашку и теплую стеганку. Пока он одевался, Мизинов с Сигачом выбрали сеть и с помощью девочек выпустили попавшуюся рыбу.

— Еще посмотрим вокруг, нет ли других снастей, а потом и домой. Задание выполнено, и уж светает.

— А что с сетью сделаем? — спросила Дуся Струева. — Сергею Иванычу отнесем?

Нюшка Мордовцева подсказала:

— Скажем Сергею Ивановичу, что отнесем сеть егерю. Вот твой папанька удивится, Роман!

— Ага, ага, и записку положим, дескать, браконьер сдает свою сеть добровольно, — добавила Дуся.

— И что сдает в пользу государства! — припечатал Саня Мизинов. На том и порешили.

Примерно за час объехали подходящие места, но других рыболовных снастей не нашли. И уже перед самым восходом солнца выплыли в большое озеро, на берегу которого, на взгорье, обозначились строения села.