Егеренок

Глава XII

Пожухли по краям дорог и оврагов оставшиеся после покоса травы, свесилась отяжелевшая рожь, гречиха окуталась бело-розовой пеной и одуряюще запахла медом и воском. Ягоды на черемухах стали крупными, кой-где даже почернели и сами просились в рот. На озерах теперь стало потише: нерест давно прошел, утята-хлопунцы, пока не подрастут, браконьеров заинтересовать не могли.

Прошел и сенокос. Отец и мать радовались — заготовили в лугах на Линде два добрых стога, будет чем кормить зимой Жданку. Отец в последние дни словно бы потеплел, перестал хмуриться, когда встречался с колхозниками, и чаще вступал с ними в неторопливые разговоры…

Ромка так разомлел на горячей крыше сарая, что незаметно заснул и очнулся лишь от крика:

— Ро-омка, эге-эй!

Саня Мизинов просунул голову в калитку и оглядывал двор.

— Здесь я, сейчас приду!

— Ты чего это валяешься? Забыл, что сегодня в лагере сбор? Аким Михайлыч придет и твой отец… Где он?

Чтобы попасть сухим путем к палаточному городку на Сигачевом озере, надо было пройти километров пять вдоль берега. Ребята пробежали их мигом.

Перед палатками полыхал огромный костер. Возле него в широкий круг уселись все пионеры школьной дружины, а не только члены Пионерского дозора. Ромка увидел здесь и старшую вожатую школы Любу Богданову — в белой кофточке и с алым галстуком на шее.

Сергей Иванович сидел у палатки и играл на аккордеоне. Аким Михайлович и отец тоже были здесь. Председатель сельсовета дирижировал самодеятельным хором.

Песня многоголосо звучала над озером, песня далеких пионерских времен, и Ромке стало необыкновенно хорошо.

Над костром в трехведерном котле варилась уха. Саня Мизинов повел носом.

— Айда, Ромка, поближе, а то всю уху съедят.

Однако до ухи было еще далеко. Раздался сигнал горна.

— На линейку станови-ись!

— Опять строиться, — пробурчал Саня. — Айда в кусты, чего тут выпяливаться. Молодец Сигач, что не пришел.

— И где он пропадает, и чего прячется?

Ромка не видел Сигача ни в дозоре на озерах, ни в палаточном городке уже больше месяца, с того самого дня, когда в сельсовете разбирали дело Сафончика и Веньки Арбузова. Сергей Иванович посылал за ним Дусю Струеву, но того дома не оказалось. Совсем отбился Сигач от Пионерского дозора, а без него было невесело.

Ромка вздохнул: и зачем на эти линейки время тратят? Других, что ли, дел нету?

Но в этот раз официальная часть линейки прошла быстро. Отрядные вожатые отдали рапорт старшей пионервожатой, та — Сергею Ивановичу как начальнику лагеря. Потом выступил Аким Михайлович и очень хвалил бойцов дозора за их самоотверженную борьбу с браконьерами. Ромка ждал, что и отец похвалит их, но тот промолчал, стоя в сторонке.

Когда скомандовали: «Вольно!», Ромка подошел к Сергею Ивановичу. Возле него сгрудились бойцы Пионерского дозора. Но не было здесь ни Сигача, ни Нюшки Мордовцевой, ни Дуси Струевой. Из всего отряда — только они с Мизинчиком. Что же случилось?

— Вы, ребята, не очень-то утешайтесь, что вас хвалят. Сделали мы, правда, немало, но все это капля в море, — сказал в раздумье Сергей Иванович. — Нас все-таки слишком мало. Надо прямо сознаться, не поддержали нас пока сельские ребятишки, а весь смысл нашей работы, чтобы все, понимаете, все ребята села приняли участие в борьбе с браконьерством. Тогда мы — сила. А сейчас многие держатся от нас в стороне и даже мешают работать. То ли они кем-то запуганы, то ли страшатся трудностей… И правда, ведь не сладко по ночам на озерах — сырость, холод, комары, да и опасно все же с браконьерами связываться. А есть даже факты, что кое-кто из ребят устраивает слежку за бойцами Пионерского дозора и предупреждает браконьеров.

— И Сафончик еще, — сказал Саня Мизинов, — он свою шайку организовал.

Сергей Иванович кивнул.

— Правильно, Сафонов выступает в роли главаря у этих несознательных ребят. Но и его кто-то настраивает против нас, факт. Надо будет поговорить с ним по душам, убедить.

— Убедишь его, он скорей убедит кулачищами. Папанька у него — бррр! — Венька Арбузов даже поежился.

— Долой Сафончика, не нужен он нам!

— Нет, нужен, ребята, вы поймите, что, если Лева Сафонов будет с нами, за ним потянутся и его товарищи. Да и все равно, надо нам переходить к открытой борьбе. Я вот все чаще задумываюсь, а хорошо ли, что вы от родителей тайком по ночам на озера удираете? Родители беспокоятся за вас, боятся. Так к чему все эти наши тайны? Или дело наше не очень красивое, и поэтому мы прячемся от людей? Нет, дело наше благородное и полезное. Так чего же нам прятаться? Чего нам бояться? Пусть браконьеры нас боятся! Я так думаю.

Перед обедом Ромка отыскал отца. Тот сидел на берегу озера, над обрывом, и, спокойно покуривая, глядел в озерную даль.

— Пап, останься с нами, а? Уху будем есть, в дозор пойдем вместе.

Отец обнял за плечи, прижал к себе. Ромка покосился на товарищей — не заметил бы кто эти нежности, а то задразнят, пожалуй. Но никто не обращал на них внимания.

— Нет, Роман, мне в обход пора. И мать просила пораньше вернуться, ей по хозяйству помощь требуется.

И отец ушел.

Вокруг костра начались хлопоты, дежурные раздали миски и ложки. Замелькал черпак в руках у Люды Москвиной — дежурной поварихи. Ромка и Саня Мизинов едва успели опорожнить миску на двоих, как вдруг подбежала растрепанная Дуся Струева.

— Мальчишки, а Нюшку-то отец избил!

— Чего-о?

— Плеткой исхлестал и на улицу не пускает. Он про дозор узнал, что она с нами на озерах дежурит!

Крик Дуси услышали другие пионеры, столпились вокруг. Подошли Сергей Иванович и председатель сельсовета.

— А ну, дочка, повтори-ка еще раз, что с Нюшкой случилось.

Дуся повторила.

— А еще… а еще он ей на платье из района привез. Красивый штапель, ух! А как узнал про нее все, не велел матери шить Нюшке платье…

— Ха, вон оно что! — заорал Венька Арбузов. — И вовсе значит она не из-за лупцовки в лагерь не пришла, а из-за платья разревелась! Шику ей захотелось, предательнице! Сменяла нас на какое-то тряпье. Гнать надо таких из дозора!

Сергей Иванович оборвал Веньку:

— Молчи, Арбузов, стыдно!

Саня Мизинов спокойненько так, но чтобы все слышали, спросил:

— А откуда Нюшкин отец узнал про Пионерский дозор? Не от Сафончика ли?

— Почему от Сафончика? — спросил Аким Михайлович.

— А потому что Венька и нашим и ихним служит, он еще и сейчас с Сафончиком водится!

Венька залился краской.

— Выходит, это я ему про дозор рассказал, да? А ты видел, виде-ел?

— Видел, — твердо сказал Мизинов. — Вчера вечером ты с кем на лавочке возле Сафоновых сидел? О чем шептался?

Венька завертел головой — похоже, приглядывал, куда бы улизнуть. Но его окружили плечо к плечу бойцы дозора. И все недобро молчали.

— Вот что я предлагаю, — сказал наконец Сергей Иванович. — Накажем Арбузова так. Отстраним его от охраны озер и борьбы с браконьерами и пошлем с бригадой младшеклассников на кордон. Лесник даст им задание, у него есть подходящая работенка: уничтожать личинки майских жуков на лесных посадках.

— С малышами-и? Червяков дави-ить? Это я-то-о?

— И до тех пор, пока Арбузов делом не докажет, что он по-настоящему с нами, верен нашей борьбе, ответственных поручений ему не давать. Так я сказал?

— Лучше не скажешь, — подтвердил Аким Михайлович.

Венька Арбузов посмотрел на Саню Мизинова волком, но не прошло и часа, как он вслед за колонной младшеклассников поплелся на лесной кордон.