Эрих и школьная радиостудия

Утро приводит в дом гостей

Наступило утро; оно было такое же неприветливое, серое и облачное, как и вечер накануне. Моросил мелкий холодный дождь. Но пионеров школы имени Генриха Гейне это не тревожило. Они готовились к торжественному приему гостей.

Отряд «Молодые всходы» украсил школьный двор и подъезд еловыми ветками и полотнищами с надписями; отряд имени Генриха Гейне украшал лестницу и коридоры на всех этажах. Пионерская комната и читальня просто блестели. Но они были такими всегда, не только в торжественные дни, — об этом заботился Юрген.

Те, кто не украшали школу, тоже помогали, как могли: писали и разрисовывали приглашения — маленькие билеты, на которых стояло:

Самая главная роль в этом событии принадлежала, конечно, мальчикам и девочкам из радиокружка, которые деловито носились по школе с мелко исписанными листами в руках, вызывая повсюду восхищение и зависть.

Родители и друзья школы пришли рано. В четверть десятого прибыл господин Браун и госпожа Зульце. Сразу же за ними появились дядюшка и тетушка Куллик.

«Комиссия по приему и приветствиям» была в отчаянии: ведь передача начнется только в десять часов. Произносивший приветственные слова Петер — его избрали председателем этой комиссии — чуть не потерял голову. Что делать с гостями? Наконец он поручил Хорсту провести по школе первую группу приглашенных и показать им стенные газеты и пионерскую комнату. Петер со страхом ждал, что будет дальше. Ночью его мучали дурные сны, а когда он шел в школу, дорогу перед ним сначала перешла старуха, а затем перебежала черная кошка. Что-нибудь обязательно случится, и что-нибудь плохое! А гости все прибывали. Пришли представители окружного совета Свободной Германской Молодежи, партийных и общественных организаций. Явились еще родители, представители школьного ведомства, делегаты от инструментального завода, шефствовавшего над школой имени Генриха Гейне, и пионеры из других дружин. Пришел и Гофман; он надел в это утро свой воскресный костюм; на отвороте его пиджака сверкал значок активиста, — ведь эта передача была, в конце концов, чем-то вроде театральной премьеры. Был здесь и старший пионервожатый Ханне, откомандированный на учебу. Ради такого дня его, разумеется, отпустили. Пионеры бурно его приветствовали.

Петеру все время приходилось посылать членов своей комиссии к гостям, одного за другим; под конец он даже потребовал подкрепления, — не стоять же ему у входа одному. Юрген спустился в радиоузел и послал наверх к Петеру всех, кто там находился. Внизу остался один Петушок, который должен был показать радиоустановку господину Хаане.

Господин Хаане действительно явился ровно в девять.

— Вот и я; теперь давайте просвещайте меня, — сказал он Петеру. — Даю вам на это час, потом мне надо вернуться в магазин.

Петер с удовольствием сам повел бы господина Хаане по школе, чтобы все ему показать, но он не мог уйти от входных дверей. Он стал срочно прикидывать в уме, кого бы послать с гостем, и перебрал целый ряд имен. Ему пришла в голову смелая мысль: а что, если поручить Маргот показать отцу школу? Тогда господин Хаане сразу убедится, с какой радостью и восхищением следит Маргот за работой пионерской организации и как ее огорчает, что ей нельзя самой принимать в ней участие. Но Петер тут же отказался от этой мысли. Она показалась ему несколько рискованной, может быть, это только вызовет подозрения у господина Хаане. Петер остановился на Фрице. Хотя Фриц такой тихоня и очень уж серьезный, но зато он — один из лучших пионеров и наверняка сумеет дать нужный ответ на любой вопрос господина Хаане. Петер отправился за Фрицем.

— Эт-то од-дин из самых важных для нас г-гостей, — шепнул Петер Фрицу, когда они спускались по лестнице. — Если ты удачно сп-правишься с этим д-делом, может б-быть, Маргот уже за-автра станет п-пионеркой.

Фриц с любопытством поглядел на господина Хаане, который ходил взад и вперед, заложив руки за спину.

— Здорово тут все переменилось!.. — сказал господин Хаане, бегло кивнув Фрицу. Оказалось, что он сам учился когда-то в этой школе. — Давненько это было, но я помню все довольно отчетливо; хм, да. Только школа выглядела тогда несколько иначе. Было здесь тесно, заставлено, темно; и запах какой-то затхлый… А теперь убрали перегородки, пробили большие окна, совсем другой вид стал у здания… Очень славно, мне нравится светлая окраска. Не будут ли только стены быстро пачкаться? В мое время их красили в темно-зеленый цвет, чтобы не были слишком заметны следы наших грязных рук. Теперь учителя, наверно, следят за этим, да?

— Мы пионеры, — ответил с достоинством Фриц, — мы сами поддерживаем порядок и следим за чистотой, чтобы не пришлось каждый год заново все перекрашивать. Лучше мы купим на эти деньги книги или спортинвентарь.

— О-о! Да ты взялся за меня с места в карьер! — сказал господин Хаане и искоса взглянул на Фрица. Но при этом оба улыбнулись; видимо, дружбе было положено начало.

Фрицу не понадобилось много говорить; это взял на себя господин Хаане, увлекшийся воспоминаниями о школьных годах и потащивший за собой Фрица по следам своих юношеских похождений, через всю школу, вплоть до чердака. Фриц только время от времени как бы случайно останавливался около какой-нибудь стенгазеты или у окна, из которого были хорошо видны пришкольный сад и спортплощадка, чтобы господин Хаане не проглядел из-за старого новое. А это новое явно пришлось по вкусу господину Хаане.

— Вы когда-нибудь запирали в классный шкаф кошку, чтобы она замяукала посреди урока? — весело спросил он.

— Зачем? — поинтересовался Фриц.

— Ну… — господин Хаане запнулся, — хм… так делают… шутки ради, понимаешь? — Он смутился. — Когда учителя нас уже очень изводили, мы старались им отомстить. То-то радости было! — Он поглядел на Фрица, который и глазом не моргнул. — А вы, наверно, все примерные ребята, да?

— А зачем мучить животных? И учителя нас не изводят; чего же нам их злить? Учителя у нас первый сорт… даже господин Краузе, — нерешительно прибавил мальчик, — хотя мы ему хотели один раз положить на стул мокрую губку. Но он очень следит за всем.

— Слава богу! — с облегчением вздохнул господин Хаане. — Я было думал, что вы не настоящие мальчишки.

— Нет, мы настоящие мальчишки, хоть и не запираем кошек в шкафы. В прошлом месяце мы даже ходили в экспедицию. Мы были в Крейцхорсте и бегали там по всему лесу, забрались в самую глушь. Мы стряпали в каменоломне, а Буби свалился в воду, и пришлось сушить его вещи. Потом собирали растения… Хотите посмотреть наш гербарий?

— Хм, да… Но я бы предпочел поглядеть на свой бывший класс. — Господин Хаане снова повел Фрица на второй этаж. — Он, кажется, был здесь, вот эта дверь. Можно туда зайти или там идет урок?

— Туда всегда можно заходить, если там только нет закрытого заседания совета дружины. Здесь у нас теперь пионерская комната.

— Что, что?

Но Фриц уже открыл дверь и пропустил господина Хаане вперед.

— Черт побери! — удивленно воскликнул господин Хаане. — Да это настоящий клуб!

В пионерской комнате оказалась лишь одна Аннелиза. Эта девочка, всегда такая тихая и сдержанная, была настолько взбешена, что тут же закричала, не обращая внимания на господина Хаане:

— Петер опять оставил ключ в шкафу, — ну что ты скажешь! Это уже чересчур! Тянется за каждым новым поручением, за каждой нагрузкой и ничего не доводит до конца. Я ему сейчас выскажу все, что о нем думаю!

Господин Хаане и Фриц непроизвольно отступили в сторону перед убегающей Аннелизой.

— Энергичная особа! — заметил господин Хаане. — Мне уже заранее жаль этого Петера. А что с ним такое?

— Петер заведует нашей библиотечкой и немножко забывчив, — сдержанно ответил Фриц. — Он иногда оставляет ключ в шкафу.

— А разве его не проверяет кто-нибудь из учителей?

— Мы сами за всем присматриваем, — гордо сказал Фриц.

— А если что-нибудь случается?

— Тогда виновника судят на сборе дружины.

— Вот как! А если что-нибудь украдут, что тогда?

— У нас ничего не крадут, мы все за этим следим.

— Ну так следите хорошенько. Какие у вас тут ценности! Откуда же вы получили столько денег?

— Нам дало их правительство.

— На эту шикарную обстановку?

— Да. Наш президент сказал, что для молодежи даже самое лучшее считается только хорошим.

— Ах так? — Настроение господина Хаане начало портиться. — Ему легко говорить. А мы оплачиваем это из своего кармана. Налоги у нас немалые.

Но Петер не зря послал с гостем Фрица; его так легко на удочку не поймаешь.

— Вы же знаете, что деньги на это идут из прибылей наших народных предприятий. Если что-нибудь пойдет нам на пользу, то и государству будет от этого толк. Кто хорошо учится, — потом хорошо работает. Мы поможем нашей промышленности; она даст еще больше денег и можно будет построить еще больше школ.

— Кем же ты хочешь быть? — спросил господин Хаане.

— Инженером! — кратко и твердо произнес Фриц.

— A-а. Верно, хочешь делать автомашины?

— Нет, я буду строить электростанции.

— Ну да? Почему же это?

Но Фриц молчал; лицо его стало мрачным.

— Ты считаешь, что там у тебя бо́льшие возможности? — продолжал расспрашивать его господин Хаане.

— На наших народных предприятиях всегда есть большие возможности. Там нужны настоящие, толковые люди, — убежденно ответил Фриц.

Но ему не надо было говорить слова «народные предприятия», — с хорошим настроением господина Хаане было окончательно покончено.

Фриц никак не мог понять, в чем дело. Господин Хаане был такой веселый, а теперь вдруг принялся брюзжать и ворчать; ничто ему больше не нравилось, хотя Фриц как раз начал с восторгом рассказывать ему об их радиоустановке, смонтированной радиоремонтными мастерскими. Фриц и в самом деле очень старался; он не забыл, что ему сказал Петер. Не мог же он знать, что все его слова больно ранили господина Хаане. Фриц показал ему репродукторы, висевшие во всех классах над дверьми, и провода, тянувшиеся по стенам. Чтобы с честью выполнить задание, он даже стал, против своего обыкновения, общителен и разговорчив и с восхищением рассказывал о том, что еще тут предстоит сделать. Все ребята мечтали в эти дни о широком вещании, больших передачах, одна увлекательнее другой.

Но господин Хаане не разделял эти мечты. Он подсчитывал рабочие часы, деньги, пошедшие на их оплату, расход материалов. И чем больше ему приходилось подсчитывать, тем ворчливее он становился.

Фриц был рад, что смог довести его, наконец, до подвала и передать Петушку на дальнейшее попечение. Но Петушку не удалось сразу же заняться гостем. В комнату стремглав вбежала Ханна и закричала:

— Петушок! Иди скорей к господину Пильцу!

— Извините, пожалуйста; я вернусь через несколько минут. Может быть, вы пока тут сами все осмотрите? — вежливо предложил Петушок господину Хаане, который только кивнул в ответ. Петушок убежал, и господин Хаане остался в радиоузле один.

При всем желании он не мог найти погрешностей в работе. Все было смонтировано аккуратно и правильно. Но это еще больше раздражало господина Хаане. Он прищурился и подошел к распределительному щиту, затем осмотрел микрофон, потом направился к шкафу с аппаратурой и открыл дверцу…