Евгений, Джек, Женечка

40. Бабушка

У калитки нашей бабушки не оказалось. Я немного расстроилась. Нет, расстроилась я очень сильно! Не то, чтобы хотела, чтобы она прождала меня на ногах, как последнюю маршрутку, но очень не хотела, чтобы мать собрала по дачам все сплетни, точно грибы после дождя. Но то, что она теперь в курсе про Женьку, сомневаться не приходилось. Я закрыла ворота и позвонила матери.

— Мы дома, приходи, — только это и сказала.

Ну и получила в ответ такое же краткое:

— Иду.

Ну и я — иду на плаху.

— Оставь котенка в переноске у себя в комнате, закрой дверь и возвращайся разгрузить машину, — скомандовала я, открыв сыну дверь в дом.

Сама осталась на улице у калитки. Женечка стояла рядом. Ждала бабушку, которую не особо и помнила, и я напомнила ей, что это баба Тома, а не баба Люба. Кажется, по пальцам можно пересчитать, сколько раз они виделись.

Баба Тома явилась с большой сумкой на плече — явно не со сменкой, а с гостинцами для внуков. Я обняла мать довольно сухо, больше для приличия, и отстранилась с сумкой в руках, чтобы передать ее Ярославу, который стоял в сторонке, потому что стеснялся подойти.

— Отнеси на кухню и возвращайся, — отдала я очередной приказ.

Женечка вот не стеснялась, с интересом смотрела на бабушку, но ручками не тянулась.

— А у нас теперь котенок есть, — заявила она вдруг. — Но мы имя еще не придумали. Да, мама?

— Почему? Придумали. Есть котенок по имени Гав. А у нас будет котенок по имени Рав.

— Почему Лав?

Да, звук «Р» она еще не выговаривает, но это не мешает моему младенцу глаголить истину. Потому что нашли котенка в моторе Рава, а нашел тот, кто оставался на данный момент моей единственной любовью — ван лав…

— Потому что мне так хочется…

Непонятно, что мне сейчас хочется, кроме как рвать и метать. Причем, волосы совсем не на своей голове. Я перевела взгляд на мать. Живет на даче, копается в грядках, а бледная… Как смерть. Тоже ведь на плаху пришла.

— Ярослав, пошевелись! Все растает нафиг!

Собаку он тоже запер, и Берька орал на весь дом. Дурдом! Бедлам! У меня все прелести материнства в одном флаконе.

— У вас же и так собака есть, какой еще кот?

— Рыжий, — обернулась я к матери. — Мы у ветеринара только что были.

— Мам, а кормить его надо? — обернулся Ярослав с веранды.

— Через два часа. Его в клинике накормили. Чайник включи по дороге. И его Рав зовут.

— Мам, ты че? Еще четыре добавь… — понял мой сын, откуда ветер дует.

— Ну, четыре лапы у него и так имеются.

— Давай лучше Гарфилдом назовем?

— Ты сначала научись лазанью делать, — пошутила я по поводу мультяшного толстого рыжего кота, повернутого на итальянской кухне.

Я не смотрела на мать — мне не хотелось к ней оборачиваться, не хотелось читать осуждение или, не приведи бог, вину в ее глазах. Мне не нужны извинения — это будет еще большим кощунством, чем простая констатация факта: да, доченька, я сломала тебе жизнь.

— Не забудь про чайник. Бабушка с дороги.

— Я не голодная. Меня чаем напоили.

— Тетя Света или тетя Зина? — спросила я про мать Алиски.

Мать ничего не ответила — поняла намек. Протянула внучке руку, и та приняла ее.

— Хочешь котенка посмотреть?

Мать осторожно поднялась на веранду, покосилась на мой гамак, помогла Женечке открыть дверь, и бабушка еле успела выставить ногу, чтобы остановить шнауцера. К счастью, Берька не кусается, только вопит. И тут явно растерял всю ярость под дверью в комнату Ярослава.

— На место! — оттащила я пса за ошейник, понимая, что к месту мы его так и не приучили.

На кухне чисто — это Джек погонял Ярослава. На столе еще валяются салфетки. Вот честно — что вы все от меня хотите? Я совершенно нехозяйственный человек. Я по другому хозяйству спец — по складскому.

— Отпусти бабушку руки помыть.

В ванной у меня чисто, потому что Ярослав принимал душ всего один раз, а Женечку я так и не искупала. Плохая мать — наверное…

Дочь стояла около двери, пока бабушка мыла руки. Ярослав попытался накрыть на стол, его не протерев. И на мое замечание среагировал не хватанием за спонжик, а сдиранием со стула футболки Джека.

— Куда ее убрать?

Вопрос на засыпку. И не потому, что мать смотрит мне в спину, догадываясь, чья это футболка, а потому что я понятия не имею, куда ее положить.

— Брось мне на кровать! — рубанула я с плеча. — Все равно поведешь бабушку к коту.

Ну, хоть грязные трусы под кроватью не валяются и на том спасибо моей прозорливости. Вонючие кроссовки я просила Ярика держать на улице — это нечто! И не объяснишь, что модные вэнсы хуже советских кедов с километровыми шнурками.

Мать молча прошла мимо, а я — к раковине за тряпкой, чтобы протереть стол. Вот не надо учить меня жить, вот не надо… Свекровь за все время только один раз позволила себе прийти ко мне без звонка. И то, чтобы защитить меня от себя самой. Сейчас я один на один с действительностью. Взяла телефон. Пропущенная эсэмеска от Джека: «Мне вынесли мозг похлеще, чем в восемнадцать. Готовься. Твоей тоже позвонили…» Черт, и как я пропустила сообщение, оно пришло аж в восемь утра. Написала в ответ: «Мать у меня в гостях». Ответ пришел сразу — вали все на меня. Да пошел ты! Так и написала. А потом добавила: «Дети оставили котенка», в ответ: «Я не хотел, честно». Захотелось снова послать, но вернулись дети и бабушка.

— Чай готов. Есть ягодный, если кто-то хочет…

— А витаминный? — вякнул Ярослав.

— Нет, — ответила Женечка. — Дядя Женя весь выпил.

— Мог бы сам вчера заварить, — отвернулась я от матери к сыну. — Прекрасно знаешь как, но ждешь, что тебя обслужат. Обслуги тут нет, все сам, пожалуйста.

Он не понял, чего я огрызнулась, но молча сел за стол, не возбухнув. А вот Берька снова орал наверху.

— Их надо познакомить, — заявил Ярослав.

— Пей чай и знакомь. Это твой кот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тогда почему ты называешь моего кота машиной?

— Потому что если бы не машина, кота бы не было. И если бы я нашла его мать, то тоже бы кота не было. Пожалуйста, не грузи меня еще и котом!

— А если папа не согласится его взять?

— Звони бабушке Любе — пусть она берет. Что ты от меня хочешь? Кто будет разнимать кота с собакой, няня?

Ярослав вскочил из-за стола без чая.

— Не смей отцу звонить! Пусть ему кто-то другой настроение испортит с утра. Не ты!

— А что мне тогда делать?

— Да ничего не делай! Выпусти кота из переноски. Тете Маше позвони — пусть она расскажет тебе, как с кошками обращаться.

Ярослав насупился:

— А ты сама можешь позвонить?

— Это твой кот! Я этого кота не оставляю! Ты решил жить самостоятельно, вот и живи! Начинай с заботы о коте! Может, и за собой убирать научишься!

— Ярослава!

Это голос подала мать. Так хотелось повернуться и сказать «Не лезь!» Но мы просто посмотрели с сыном друг другу в глаза, и он ушел наверх.

— Женечка, пей аккуратней. И быстрее, а то через десять минут тетя Лена придет.

— А ты не уйдешь?

— Мы с бабушкой Томой погуляем чуть-чуть. Пока ты тете Лене игрушки свои покажешь. Можете достать новые из коробки…

Я на секунду зажмурилась и выдохнула. Сверху донеслась музыка. Ярослав вчера унес к себе гитару.

— Да, мы решили попробовать позаниматься, — ответила я на вопрос матери, не сказав ничего про учителя.

И тут же узрела на лестнице Ярослава.

— Можешь дяде Жене позвонить? Я забыл, где открытые струны…

Я чуть не протянула ему телефон — потом сообразила, что Джек может сказать не просто «Слушаю!» Впервые я вовремя послушалась здравого смысла. Под жестким взглядом матери я вызвала Женькин номер.

— Все так плохо? — ответил он тут же, и по характерному шуму, я догадалась, что он в машине.

— Ты сейчас один или как? Просто Ярослав хочет спросить тебя про гитару.

— У тебя все хорошо?

— Да, ну ты можешь поговорить с ним? Он тебе сейчас позвонит со своего телефона, — поймала я еще одну умную мысль и поделилась с сыном Женькиным контактом.

Ярослав утопал наверх. Мать продолжала сидеть молча перед полной чашкой чая. Я не стала спрашивать, чего она не пьет. Мне как раз позвонила няня, и мы вместе с Женечкой пошли открывать ей калитку.

— Лена, мы уйдем на полчаса. Если будут проблемы, звоните.

У них проблем не будет. Будут сейчас проблемы у меня — с матерью.