Евгений, Джек, Женечка

47. Татьяна Борисовна

Музыка творит чудеса — у Ярослава улучшилось настроение. Точно. Даже когда пришел ко мне за листком бумаги и ручкой, он уже не крысился. Я сварила кофе для его учителя и вынесла на веранду. Сын тут же свалил, и мы остались почти что одни, потому что Женечка сидела на крылечке в обнимку с куклой совсем тихо. Ее присутствие заставляло молчать и нас и просто смотреть друг на друга. Так даже лучше! Если наши взгляды были нежными, то слова то и дело становились колкими. Острее жала!

Подушку и плед Джек вернул на диван перед прогулкой с собакой, а набор «бомжа» перекочевал в машину.

— Тебя сегодня ждать? — спросила я тихо, забирая у него пустую чашку.

— Ради утреннего кофе с тобой я готов на все, но снова есть «но»… Надо к матери и… Твоему сыну явно не нравятся мои визиты…

— Ярославу просто ничего не нравится, — прекрасно поняла я его намек. — Не думаю, что он может что-то заподозрить, а вот твоя мать…

Я продолжала стоять подле стола, держа уже на весу обе чашки.

— Я приеду до субботы. Что-нибудь да придумаю… Может, подскажешь повод?

На губах улыбка — грустная. На моих и такой нет.

— Пока никаких идей. Но я буду скучать… Да, я заварила витаминный чай. Дать тебе с собой? У меня есть «маг» в машину.

— Вот и повод — вернуть кружку…

Теперь я улыбнулась.

— Бутерброды сделать?

— Сделай…

Боже, я забыла о таких приятных мелочах с постоянными бизнес-ланчами… Процедила в кружку чай, завернула хлеб и булку в специальную бумагу и упаковала в контейнер.

— Это кому? — вырос за моей спиной Ярослав.

— Женя спешил к тебе и забыл обо всем на свете.

— Ко мне?

Пришлось обернуться.

— К нам, — проговорила я жестко. — У него тяжелый период в жизни. Он на нас отвлекается, так тебе понятнее?

Ярослав мотнул головой — он действительно не понимал.

— Просто занимайся с ним музыкой. И тебе, и ему полезно.

— А где он сейчас?

— Женя ему куклу показывает.

Ярослав усмехнулся — не зло. Фу, пронесло. Я даже всучила ему в руки сухой паек с просьбой отнести на веранду. Отнес. И Джек уехал, со мной не попрощавшись — так даже лучше, а то иногда взгляды говорят намного больше слов, а я не хочу, чтобы Ярослав что-то заподозрил. До часа Икс!

— Хочешь, я тебе сыграю, что выучил?

Я села слушать сына, усадив Женечку себе на колени вместе с куклой. Вот могут же и у нас быть такие спокойные, даже медитативные, моменты. Потом я попросила Ярослава поиграть с Женей на улице, пока я займусь йогой.

— Купи ей песочницу.

Да, правильно. Нужно было сделать это еще в Москве, но и сейчас можно в магазин съездить и за песком тоже. Еще можно надувной бассейн купить… Об этом я думала, вися вниз головой с закрытыми глазами… Берька продолжал лаять, и я мечтала еще и о покупке несуществующего в природе собачьего кляпа.

— Мам, тут к тебе пришли… — услышала я голос Ярослава.

Открыла глаза и… Не поверила им! Пришлось встать на ноги, хотя те бесстыже запутались в полосах ткани гамака, но мир мой как встал мгновение назад с ног на голову, так и остался висеть перед моими глазами вверх тормашками.

— Здравствуй, Ярослава.

Она постарела, не закрашивала седину, но не узнать мать Джека я не могла.

— Здравствуйте, Татьяна Борисовна.

Я не покраснела — наоборот вся кровь, что прилила к голове во время йоги, отлила от лица, и я убрала прилипшие ко лбу пряди, радуясь наличию на пальце золотого кольца.

— Мам, я все еще должен за Женькой смотреть или могу пойти к себе?

— Можешь идти.

Женя уже заняла гамак куклой и качала ее под песенку собственного сочинения.

— Неожиданная встреча, — выдала я гостье, не зная, что вообще тут можно сказать.

— Да, я тоже не думала, что мы с тобой когда-нибудь увидимся. Можно присесть?

— Да, конечно. Извините, что сразу не предложила. Хотите чай? Вы же из города?

— Я ничего не хочу. Я не за чаем ехала.

Я не стала спрашивать, а зачем — ведь сама сейчас расскажет, и просто тоже присела на уголок стула. Хотелось воды — безумно, но моя чашка осталась в доме. Но больше там ничего нет — следов Джека так уж точно. Грязную футболку он бросил в стиральную машину.

— Вы о чем-то хотели со мной поговорить? — спросила я все же, когда в тишине прошло, как мне показалось, больше минуты.

— Нет, не поговорить, а попросить, — проговорила тетя Таня тихо и раздельно, глядя на золотое кольцо на моих стиснутых пальцах. — Если Женя вдруг попросит тебя продать ему дачу, не продавай.

Я не опустила глаза — они даже сделались у меня большими.

— С какой стати он должен меня об этом попросить? — и мне действительно стало интересно получить от его матери ответ.

— Потому что он привязан к этому месту, — выдержала она многозначительную паузу. — Я не знаю, зачем ты вернулась сюда, но ему общение с местной компанией совершенно ни к чему.

Снова решает, теперь уже за взрослого сына.

— Продажа дачи не входит в мои планы. И тут никакие уговоры не помогут. К тому же, мой муж считает, что недвижимость, какой бы она ни была, на данный момент единственное нормальное вложение денег. И даже если в итоге мы не будем здесь жить, то продавать не станем. Возможно, сдадим ее кому-нибудь. Если это все, что вас волнует, то не волнуйтесь.

— А что еще меня должно волновать? — спросила гостья с вызовом.

— Понятия не имею, — потеряла я напускное терпение. — Может, тот факт, что Женя занимается музыкой с моим сыном. Он вам разве не сказал?

— Нет.

— Ну, так я говорю… А кто-то вам сказал что-то другое? Мать Юры или, может, Алисы? Кто из них вам позвонил?

— Тебе это важно знать?

— Нет, я привыкла, что на даче кому-то вечно неймется.

Снова пауза.

— Я думаю, это был сюрприз для всех нас.

— Повод посплетничать, давайте называть вещи своими именами. Да, я никому не сообщила про покупку дачи. Я вообще не планировала ее покупать, но моя риэлторша принесла ее вне маркета. Ну, дача не была еще в общей базе, — поправилась я. — Я не знала ничего про вашего сына, так что не думайте, что я что-то подстроила…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Почему я должна была так подумать? — говорила тетя Таня жестко. — Тебе-то какой смысл во всем этом…

— Вы правы, никакого, — перебила я, чтобы не услышать нехорошее продолжение фразы. — Но вы почему-то все бросили и приехали.

— Я же не могла позвонить… Я подумала, вдруг ты после всего этого решишь продать дачу… А Женька может взять и навесить на себя кредит, который ему сейчас не вытянуть.

Она смотрела мне в глаза. Я — в ее.

— Татьяна Борисовна, я не буду продавать дачу. Можете не волноваться по этому поводу. Надеюсь, других поводов для волнения я вам не подала.

Я повторилась, и она снова ничего не ответила — и все же теперь смотрела на меня, как смотрят на икону — с каким-то благоговейным страхом.

— Хотите чаю? — выдала я, потому что мне стало как-то совсем не по себе.

Гостья кивнула.

— Я понимаю, что вам может быть неприятно входить в дом… — добавила, когда я поднялась со стула, а она так и осталась сидеть.

Мои слова подействовали — тетя Таня вскочила, как молодая. Я придержала для нее дверь, но Берька ворвался в дом первым: кот оказался важнее гостьи, которую пес даже не обнюхивал, все пытаясь пролезть носом под входную дверь.

— Ярослав, прячь кота! — крикнула я и тут же услышала, как наверху хлопнула дверь.

— У вас еще и кот?

Я впустила в дом и Женечку.

— Ваш сын подарил.

— Как?

— Притащил котенка от тети Нади, и дети теперь не возвращают.

— Глупость какая…

— Какая есть… В каждом из нас остается что-то от ребенка. Сегодня вот приезжал кота проверить и с Ярославом поиграть.

— Когда сегодня? — не поняла гостья.

— Перед работой.

Сейчас ведь кто-то ей доложит, что видели ее Женечку или его машину с утра на чужой даче. А, может, и с вечера, но тогда я прикинусь дурочкой…

Заварила чай, достала из холодильника сыр и крекеры — предложила гостье. Сама тоже села за стол и посадила рядом дочку.

— Я тоже хочу, чтобы у меня был котенок, — проговорила та. — Ярик не дает мне своего.

— У тебя есть собака…

— А я хочу котенка!

— А собаку куда денем?

— А собака — твоя…

Железная детская логика!

— Давай ты договоришься с братом, что котенок будет общий, давай?

— И не тяжело тебе одной? — спросила гостья, когда Женечка ушла воевать с собакой под дверь брата.

— У меня есть няня. Просто сегодня у нее выходной. Так что все в порядке.

— Женя тебе что-нибудь говорил?

Это допрос? Или она волнуется за сына и за его душевное состояние? Будем надеяться, что второе.

— Нет… Мы ни о чем таком не говорили…

— О чем «таком»? — повысила голос гостья.

— Вы же про его развод спрашиваете и про сына? Так мы это не обсуждали.

— А что обсуждали?

Взгляд, как у моей матери.

— Вы же в действительности не хотите об этом говорить. Я понимаю, что вы действовали из благих побуждений. И все равно уже ничего не поменяешь…

— А ты бы хотела? Поменять?

И пауза. Допрос? Да она прекрасно знает мой ответ.

— Если бы вы не понимали, что я дождусь вашего сына, и мы сбежим вместе в Москву, что бы нам это ни стоило, вы бы не пошли на такую подлость, как перехват наших писем. Но все перегорело, знаете ли… И мне вас реально жаль… Ни внука, ни невестки нормальной, и сын с вами рядом только из-за сыновьего долга. Хотя одиночество, может, и не самая большая плата за подобное родительское преступление…

Пауза — Татьяна Борисовна подбирала слова.

— А ты жестокая, Ярослава.

— У меня были хорошие учителя. Вы, Татьяна Борисовна, в их числе. Можете порадоваться моим успехам.

Она сжала губы.

— А я рада, Ярослава. Я Женьке и объясняла, что ты не для него. Не вытянет он тебя, запросы твои с его возможностями не сочетаются.

— Серьезно? — меня аж на гомерический хохот чуть не пробрало. — Вы вот это серьезно ему говорили? Да вы всегда жили лучше нас!

— Но вам не нравилось то, почему мы так жили… А иначе он не мог бы в жизни в те годы устроиться. И твоя мать костьми бы легла, чтобы вас развести… Ты думаешь, мы с ней никогда не говорили про ваше общее будущее. Думаешь? Или думаешь, что вы смогли бы вычеркнуть нас всех из жизни? Люди не живут в вакууме, ты же это прекрасно понимаешь. И не в восемнадцать уж точно. И ты же в конце концов нашла того, кто устраивал твою мать.

В самую пору было заржать, но у меня снова получилось сдержаться.

— Может, мой муж устраивал меня все же? В первую очередь…

— Ярослава, ты прекрасно поняла, о чем я… И теперь, как мать, ты должна понять меня. Моему сыну сейчас очень плохо, он не ожидал такого предательства от бывшей жены. И вот эти вот поездки к тебе сделают ему только хуже… Он чувствует, что его предали со всех сторон…

— А это не так? — не могла уже остановиться я.

— Это не так! Мы с отцом думали про его будущее, про его счастье… Марина думала только о себе и нагло использовала его все эти годы. И меня, пока я сидела с ее сыном. И они столько лет нагло врали мне, что просто не хотят пока детей из-за ее работы…

— Пожалуйста, не надо говорить со мной про Марину…

Гостья опустила в глаза в чашку и наконец отпила глоток, а потом принялась крошить на блюдечко крекер, не собираясь, конечно же, его есть.

— Я не думала, что когда-то буду просить у тебя помощь, но я прошу, — говорила тетя Таня, не глядя мне в лицо. — Скажи Жене, что твоему сыну не нужна его гитара. Пожалуйста. Жене надо выбраться из пут прошлого, а с тобой рядом он только глубже увязнет. Я познакомила его с хорошей женщиной. И я очень надеюсь, что сегодня он был у нее. У нас произошел неприятный разговор, и он хлопнул дверью, как подросток. А я решила, что сказав ему всю правду сейчас, будет легче… нам обоим. Но, кажется, я ранила его сильнее…

Я машинально схватила салфетку и протянула матери Джека. Интересно, туда его не пустили или он даже и не думал ехать куда-то, кроме дачи…

— Я скажу эту правду и тебе, — мать Джека смотрела на меня в упор. — Возможно, ты сумеешь его успокоить…