Эйфель

ГЛАВА 29

Бордо, 1860

Бурже стоял на крыльце дома, точно людоед перед своим замком. Он знал, что Эйфель должен прийти, и готовился сыграть свою роль, не испытывая при этом никакой радости. Его все еще пробирала дрожь при воспоминании о вчерашнем объяснении с Адриенной. Но сегодня он не должен выказывать слабость: поздно, скандал состоялся, пути к отступлению отрезаны.

Финансовые условия соглашения с Пауэлсом вдруг стали выглядеть такой мелочью, почти неприличной, в сравнении с тем, что произошло. Бурже давно уже принял решение, а события понуждали его к скорейшим действиям — неприятным, но разумным. Да и то сказать: Адриенна заслуживает лучшего. Она — его единственная дочь, так неужели какому-то Эйфелю достанется его дом, его предприятие и, конечно, положение, которое Бурже занимал в высшем обществе города Бордо? Каким бы обаятельным ни был этот молодой инженер — Бурже теперь горько упрекал себя в том, что относился к нему, как к родному сыну, — его жизнь будет проходить в вечных разъездах, он не усидит на одном месте. Адриенна заслуживает лучшей доли, чем судьба Пенелопы. Тем не менее старому богачу было не по себе, его преследовали отзвуки вчерашнего объяснения, безутешное горе Адриенны… Ни один отец не пожелает такого родной дочери! Однако же необходимо проявить твердость, более того, держаться как можно враждебнее…

За решетчатой оградой появился силуэт Эйфеля, он открыл калитку и побежал по центральной аллее.

Инженер бежал так быстро, что уже не мог кричать. В голове у него все смешалось, и он уже не пытался уловить логику происходящего. Согнувшись и хватая ртом воздух, на полпути к дому он с трудом выдохнул:

— А… Адриенна…

Бурже застыл, точно статуя командора.

Эйфель распрямился, стряхнул травинки, прилипшие к одежде во время сумасшедшего бега через поля, и заставил себя дойти до крыльца.

Эта сцена выглядела печально символической: Бурже стоял на верхней площадке, словно в карауле, а Гюстав смотрел на него снизу.

— Где Адриенна?

Толстяк упорно смотрел вдаль, словно хотел различить что-то на опушке парка. Жалкое ухищрение: он просто боялся встретиться глазами с Эйфелем.

— Где Адриенна, ради всего святого! — взмолился Гюстав, поднявшись на одну ступеньку.

— Ее здесь нет. Уехала…

Одним прыжком Гюстав, бледный, как смерть, взлетел по лестнице, и Бурже испуганно отшатнулся.

— Уехала? Но в чем дело… Куда уехала?

Бурже много раз представлял себе эту сцену и со вчерашнего дня со страхом думал о ней. Он надеялся, что эту тяжкую миссию возьмет на себя Пауэлс, избавив его от мучительных объяснений. Вдобавок ко всему из-за дома вышел дворецкий Жорж.

— Добрый день, господин Эйфель! — сказал он с радостной улыбкой. — Поздравляю вас с вашим мостом!

Бурже знаком велел ему убираться, и Жорж исчез.

— Куда уехала? — повторил Гюстав с угрожающим видом.

— В путешествие. Нынче утром. С друзьями.

Эйфель не поверил своим ушам. Еще позавчера он ужинал здесь, и они, все вместе, говорили о свадьбе.

— Я… я не понимаю, — вымолвил он наконец, чувствуя, как ярость перерождается в безнадежное отчаяние.

— Да вы с первого дня ничего не понимали.

Бурже говорил убийственно ровным тоном. Как судебный секретарь. Так ему было легче: на самом деле он готов был сорваться на крик.

Эйфель стоял перед холодным, бесстрастным дельцом, каким он знал Бурже в самом начале стройки.

— Вы попались на ту же удочку, что и все прочие, — продолжал Бурже с наигранным сочувствием. — Но теперь эта забава ей надоела.

— Забава?

Бурже сочувственно потрепал Гюстава по плечу.

— Она раздумала выходить замуж. Просто ей не хватило храбрости объявить вам об этом…

Эйфель резко отстранил его. Адриенна не могла такого сделать! Она никогда не нарушила бы их клятвы. А в противном случае сама сказала бы ему правду, для этого она была достаточно благородной, достаточно гордой.

— Нет! — вскричал он. — Вы лжете!

Его вопль всполошил слуг: Бурже увидел, как они выглянули из окон, из-за угла дома.

— Адриенна! — закричал Гюстав, сложив ладони рупором. — АДРИЕННА!!!

Бурже махнул рукой, приказывая слугам исчезнуть, и они повиновались, тревожно взглянув на гостя, взволнованные его отчаянием.

— Ее здесь нет, говорю я вам… Может, вы желаете обыскать дом?

И Гюстав понял, что всё кончено. О, как ему не хотелось в это верить! Адриенна не могла исчезнуть вот так, без единого слова, точно призрак!

Бурже исчерпал все свои доводы.

— Всё, уходите отсюда! Я же сказал: игра окончена…

Это было уже слишком. Гюстав в приступе бессильной ярости бросился на Бурже. Тот в своем почтенном возрасте не ожидал нападения, но будучи на две головы выше, одним могучим ударом оттолкнул его, и Эйфель, споткнувшись, покатился вниз с крыльца.

Падая, он ударился лбом об острое ребро ступени и расцарапал лицо о гравий дорожки. Когда он поднялся на ноги, его глаза заливала текущая со лба кровь. Бурже не сдвинулся с места, чтобы помочь. Бросив на инженера ледяной презрительный взгляд, он повернулся и вошел в дом.

— Уходите, господин Эйфель, — шепнул старый Жорж, спеша на помощь к Гюставу.

— Адриенна… — пробормотал молодой человек, с трудом держась на ногах.

— Мадемуазель нет дома, — огорченно ответил слуга.

Гюстав с трудом улыбнулся старику, сочувственно глядевшему на него.

— Ничего, я буду ее ждать…