Эйфель

ГЛАВА 34

Париж, 1887

— Этот несчастный случай погубил нашего ребенка… и всех других. У меня больше не могло быть детей…

Гюстав потрясен — такое ему и в голову не могло прийти. И никто ничего ему не сказал. Все было покрыто тайной…

Он проводит пальцами по шраму, который показала ему Адриенна, окончив свой рассказ. Странная розовая бороздка, почти красивая, рассекает ее живот от пупка до лона. За окном уже темно. Адриенна говорила долго, с мучительными подробностями, возвращаясь назад во времени, не скрывая от Гюстава ничего. Ведь это их общая история. С улицы доносился стук колес фиакров, ржание лошадей.

— Я наверняка умерла бы, если бы не врачи в Бордо; они совершили чудо.

— Чудо… — повторяет Гюстав; он стоит на коленях перед Адриенной, проводя пальцем по ее лбу, щекам, губам, шее. — Чудо — это то, что мы здесь вместе, ты и я, наконец-то… — И сдавленным голосом признается, словно борясь со слезами: — Я ни с кем не мог поговорить о тебе. Я не знал, где ты. Я чувствовал себя преданным, брошенным…

Адриенна, в свой черед, нежно гладит Гюстава по лицу.

— А я следила за твоей жизнью. Читала все, что про тебя писали: статьи, книги, интервью… Недели не проходило, чтобы я не нашла какое-нибудь упоминание о тебе. Ты даже не представляешь, как я гордилась… как я горжусь тобой…

И она умолкает — ей не хватает слов, не хватает сил. Она всю жизнь старалась забыть об этом. Никогда и никому не рассказывала. Даже Антуану, с которым познакомилась, когда выздоравливала после того трагического события. Он знал только, что нелепый несчастный случай лишил Адриенну возможности иметь детей, но все-таки женился на ней, даже понимая, что у него никогда не будет наследников…

Да разве Адриенна захотела бы иметь ребенка от кого-то другого? Впрочем, с тех пор прошло двадцать пять лет, и этот вопрос уже не имеет смысла. Вот он перед ней, ее первый возлюбленный — с измученным, морщинистым лицом, седеющей бородой, запавшими глазами… но в нем еще горит то внутреннее пламя, та энергия, которые покорили ее с первой их встречи.

И когда Гюстав встает и берет Адриенну за руку, она подчиняется. Медленно, очень медленно они подходят к постели. Неужто все должно произойти именно так? Не лучше ли сохранить воспоминания о прошлом нетронутыми? Не слишком ли поздно? И не слишком ли они стары для этого?

Но память тел сильнее всех препятствий. И пока он бережно освобождает ее от одежд, она вспоминает прошлое. Нет, не так: скорее, прошлое и настоящее сливаются воедино, преображаясь в абсолютное, ближайшее время. Мужчина, который заключает ее в объятия, кладет на кровать и бережно обнимает, уже не юный пылкий инженер двадцати шести лет и не знаменитый пятидесятилетний деловой человек. Это просто Гюстав. Ее Гюстав. Как и она сейчас — просто Адриенна. А главное, они здесь вместе, вдвоем…

И когда Адриенна содрогается от нахлынувшей волны наслаждения, какого не испытывала уже много лет, Гюстав шепчет ей на ухо:

— Я больше никогда тебя не отпущу. Никогда!