Эйфель

ГЛАВА 33

Бордо, 1860

Не думать. Не пытаться понять. Дышать глубже. Заставить себя бежать, не спотыкаясь. И главное: избавиться. Избавиться от этой касты, от этих людей, от их чванства и глупости. А, впрочем, что такое она сама, неужели она заслуживает лучшего? И чем же именно? Она ведь такая же богатая, респектабельная мещанка, как ее отец. И проведет свой век, год за годом, постепенно увядая, как ее мать, в этой скучной и сытой мещанской жизни. Задыхаясь от строгих правил и принципов, изнывая от скуки на местных празднествах и на тоскливых обедах со знатными персонами и дорогими винами, погружаясь в это провинциальное болото, такое же гиблое, как глубинные воды Гаронны… Нет, никогда! Но чтобы избавиться от этого, нужно бежать — бежать к парковой ограде, последнему препятствию на пути к свободе.

— Адриенна! — кричит отец, безнадежно отставший от дочери.

Она не оборачивается, боясь замедлить бег. Нужно держаться как можно дальше от него. Не допустить, чтобы он ее схватил. К счастью, толстяк Луи Бурже, едва пробежав пять метров, приостановился на лужайке, чтобы перевести дух.

А у Адриенны кровь неистово бьётся в висках, обжигая мозг. Пот заливает лицо. Вдобавок, её уже несколько дней мучит вязкая тошнота, но это как раз ей в радость. Завтра она преподнесет Гюставу этот чудесный сюрприз. Хотя почему завтра — нынче же вечером!

Теперь, когда она убежала из дому, их никто не разлучит. Она найдет убежище у него в доме. Или в той хижине на стройке, с которой связаны самые прекрасные их воспоминания. Ее родители не смогут ей помешать, она уже не ребенок, да и Гюстав способен дать им отпор. Гюстав… ее мужчина, ее возлюбленный, ее герой.

Но когда она добежала до ворот, ее ждал неприятный сюрприз.

— Закрыто, — выдохнула она, отчаянно тряся железные створки, запертые на замок с толстой цепью.

Каждое утро Жорж неизменно отпирал ворота. Но не сегодня. По какой несчастной случайности он именно этим утром не дошел до выхода в парк?

— Что ж, тем хуже, — пробормотала Адриенна и начала карабкаться вверх по решетке.

— Адриенна! Не делай глупостей! — завопил ее отец, и она услышала, как он побежал еще быстрее… Вот-вот будет совсем близко.

Она уже поднялась до середины решетки. Еще немного, и она будет на самом верху, но там придется быть особенно осторожной. Железные прутья заострены на концах не хуже шпаги — даже голуби часто напарывались на них к великому ужасу мадам Бурже.

При воспоминании об этом Адриенну пронзила дрожь, но она взобралась-таки на самый верх.

— Адриенна, боже мой… Спускайся! Это очень опасно!

Измученный, задохнувшийся отец стоял внизу, весь в поту, надрывно дыша и содрогаясь от страха.

Каким же ничтожным казался отсюда, сверху, папаша Бурже! Адриенну одолел нервный смех, отчего она пошатнулась и едва не потеряла равновесие. А сейчас следовало быть особенно осторожной: её ноги стояли между остриями железных прутьев, и малейшее движение могло стать роковым.

— Адриенна, дорогая моя, спускайся! — взывал отец. — Умоляю тебя…

Но дочь молча, с презрительной усмешкой смотрела на него сверху вниз. Наконец-то Бурже получил по заслугам.

— Спускайся и давай успокоимся и всё обсудим, — вкрадчиво продолжал он. — Мы с твоей матерью, наверное, немного поторопились. Я уверен, что теперь мы придем к соглашению…

Адриенна застыла от изумления:

— К соглашению? Вы хотите сказать, что готовы поторговаться со мной? — Отец прикусил язык: его дочь опасно балансировала на верху решетки. — Я не отношусь к числу ваших клиентов, папа. Мне известно, что у вас все продается, но не я. — И, указав на свой живот, добавила: — И уж точно не это…

Бурже совсем растерялся. Ему казалось, что этот кошмар никогда не кончится. Он уже исчерпал все свои аргументы. И в приступе бессильной ярости он начал карабкаться вверх по решетке. Это выглядело до того нелепо, что Адриенну снова обуял нервный хохот. Толстяк, не нащупав опоры, съехал вниз, ободрав лицо о замковую цепь. Его дочь громко хохотала.

— Адриенна, хватит, прекрати, наконец! — Бешеным усилием он все-таки вскарабкался наверх и схватил дочь за ногу.

Это была роковая ошибка. Все произошло мгновенно.

Адриенна качнулась, подалась вперед, но ее что-то задержало, словно птицу, подстреленную на взлете.

— Адриенна! — кричал Бурже, забрызганный кровью своей дочери.