Форма звука

Глава 14. Реанимация

Гелбрейт прислушивался, попутно отыскивая глазами то, что могло бы заменить оружие. Ничего тяжелее бутылки шампуня в ванной не имелось, досадное упущение. Была слабая надежда, что это какая-нибудь горничная, но она рассеялась, когда голос Хиотиса в прихожей приказал кому-то:

— Быстрее.

Гелбрейт удивился. Когда тот успел вернуться и что ему нужно? Дверь открылась, сквозь ресницы он узнал андроида, который обслуживал их в столовой. Робот прошел к нему, наклонился, лязгнул металл и что-то холодное коснулось шеи. Гелбрейт перестал притворяться и перехватил конечность андроида полицейским приемом.

Хирургические ножницы.

У Хиотиса, выросшего в дверях, мелькнуло выражение, которое нельзя было интерпретировать однозначно, однако его растерянность длилась всего секунду.

— Слава богу, — громко и радостно заявил он. — Вы меня здорово напугали. Есть боль за грудиной? Дышать можете?

— Голова закружилась, — Гелбрейт сделал попытку подняться, но андроид без видимых усилий удержал его на полу одной рукой.

— Не надо делать резких движений, — посоветовал Хиотис, и на секунду Гелбрейту показалось, что в этой фразе заключена угроза.

— Что же мне, так и лежать?

— Пока не выясним, что вы в безопасности, — серьезно подтвердил Хиотис. — За еще одну смерть, пусть даже от сердечной недостаточности, с меня голову снимут, не считая того, что это прикончит здешний бизнес. Вы, простите, гипертоник или гипотоник?

— Ни то, ни другое, просто секундная слабость. Непривычный климат, жара.

Хиотис сделал знак андроиду, тот сжал пальцы свободной руки на запястье пациента, и поверх кожи у него высветились цифры, которые Гелбрейт не разглядел — тыльная сторона ладони робота была видна только тому, кто смотрел сверху. Наверное, они были заведомо неутешительными.

— У кардиолога наблюдаетесь?

— Никогда не наблюдался.

— По показателям у вас аритмия. Знаю, что прозвучит невежливо, но возраст и вредные привычки вроде курения предполагают некоторые дисфункции сердца. Да и давление у вас высоковато.

— Говорите как врач, — усмехнулся Гелбрейт. — Что вы заканчивали?

— Юридический, но судмедэкспертизу изучал, как и проведение сердечно-легочной реанимации.

Гелбрейт гадал, что будет следующим — ему предложат выпить таблетку от сердечного спазма или противосудорожную инъекцию. Одновременно с этим он ругал себя последними словами за глупость, так подставиться под камерами — это надо уметь, Шепард ведь не зря предупреждал, что никакого дрифта при свидетелях, слишком уж подозрительно это выглядит со стороны. Само собой, что таблетки и уколы он не позволит, однако Хиотис снова удивил его.

— Нужно снять кардиограмму.

— У вас с собой кардиограф? — тупо спросил Гелбрейт.

Хиотис засмеялся, как делал каждый раз, когда гости демонстрировали провинциальную наивность.

— Наш андроид неплохо оснащен, — ответил он. — Я сам заказывал эту модель, потому что с людьми на отдыхе частенько приключаются неприятности вроде вашей. Жара, алкоголь, излишества, счет может идти на секунды, а врача держать гораздо дороже, да и успевает он не всегда.

Гелбрейт обратил внимание на предыдущую фразу. Андроиды недешевое удовольствие, такую покупку не доверят случайному знакомому. Что их связывает с владельцем центра, дружба? Бизнес? Другое? Как часто тут применяются возможности андроида-хирурга и для чего?

— Не вижу надобности, — попытался он уйти от ответа. — Сейчас я себя чувствую прекрасно. Отзовите вашего киборга, я встану и докажу.

— Простите, не могу этого позволить. Инфаркт обычно случается мгновенно.

— Будем драться? — добродушно спросил Гелбрейт.

— Да боже упаси, — отшутился Хиотис. — Повод слишком ничтожен, а ваша жизнь слишком дорога. Придется пренебречь вашим мнением в ваших же интересах. Я бы даже сказал, исходя из идеалов гуманизма.

Гелбрейт понял, что тот не шутит. Их двое, при желании они легко справятся с ним, врукопашную против андроида он не продержится и пары секунд.

— Ладно, бог с вами, давайте сделаем, от меня не убудет, — согласился он. — Только как это происходит с высокотехнологичным оборудованием? Мне обнять вашего робота покрепче?

Хиотис дернул щекой, имитируя улыбку.

— Ничего не нужно, он все сделает сам. Оставайтесь так, как лежите сейчас.

Гелбрейт лихорадочно соображал, как выкрутиться из ситуации без потерь, пока андроид извлекал из разреза блузки провода с электродами. Они были на синих кругах, похожих на присоски. Завершением картины явились уже виденные хирургические ножницы.

— А это зачем? Для вскрытия рановато, как мне кажется.

— Разрезать вашу одежду, датчики крепятся на кожу, — терпеливо ответил Хиотис. – Пока не будет ясно, что вы в безопасности, двигаться вам нельзя.

Взгляд его был кристально чист и ясен, но Гелбрейт ему не поверил. Девяносто процентов случаев остановки сердца вызывается фибрилляцией желудочков, искусственное происхождение которой никто уже не докажет после реанимационных мероприятий. На шестом десятке при смене планетарного режима случается и не такое.

— Можно тогда оставить нас наедине? — Гелбрейт мысленно скрестил пальцы на удачу, пока говорил сварливым тоном. — Робот еще куда ни шло, но перед вами мне не хочется оголяться, не Аполлон, знаете ли.

Хиотис колебался всего секунду.

— Хорошо, я буду за дверью.

Андроиды были в списке кодов, назвать цифру было делом секунды. Гелбрейт увидел себя сквозь знакомое розовое марево распростертым на полу, дал команду «стандартная кардиограмма», понадеявшись, что такая функция роботу знакома без разъяснений.

Ножницы в механических руках располосовали ему горловину футболки сверху вниз, потом рукава снизу до локтей, и остановились. Гелбрейт выдохнул. Большая часть присосок легла на левую сторону груди, две прилепились к кистям, а еще две — к ногам повыше края носков. После этого андроид замер. Наученный горьким опытом, Гелбрейт скомандовал импланту окончание цикла и уставился в потолок, где, как он помнил, была камера наблюдения. Пусть видят, что он не двигается и ничего не трогает.

Его команда оказалась приоритетна для робота, тот больше не проявлял интереса к нему, глядя стеклянными глазами перед собой в полной неподвижности. Лежать после дрифта было легче, чем находиться в вертикальном положении, почти не тошнило. Контролировать ход кардиограммы он тоже не считал нужным — сердце у него всегда было здоровое. Зато можно было подумать, что именно собирался сделать Хиотис. Действительно испугался за него или все дело в наличии импланта? Следил за его похождениями в океанариуме? И убедись он сразу, что имплант имеется, что сделал бы с ним в бессознательном состоянии с помощью своего робота? Нашли бы его вообще или свалили все на сайренов? Последнее легче легкого, рыбу под суд не отдашь, запись, в которой он лезет в океанариум без всякого принуждения, наверняка имеется, а других камер там нет. Так что его останки в бассейне с хищниками были бы целиком на его совести, а о том, что у простого следователя был дрифт-имплант, Шепард заявлять не станет, это потянет на скандал куда больший, чем неосторожность исполнителя.

Андроид очнулся, собрал свои электроды, втянув их куда-то в район брюшной стенки. Гладкое лицо без эмоций оставалось приветливым. Наверное, получи он команду отрезать ему руку, сделал бы это с таким же выражением.

— Что там? — спросил Гелбрейт.

— Отклонения в пределах возрастной нормы, — нежным голосом произнес тот. — Ритм стабилен, угрозы для жизни нет. Помощь не требуется.

Гелбрейт вытер полотенцем следы контактного геля, глядя в спину удаляющемуся андроиду. Уничтожение прямых доказательств есть, конечно, доказательство косвенное, но не стопроцентное. У роботов бывают и системные сбои, та причина, по которой Гелбрейт терпеть не мог их в полиции — никогда неизвестно, когда железные мозги откажут. Другое дело, поверит ли в это Хиотис. Скорее всего, нет. Гелбрейт поморщился и решил, что с этого дня и до окончания следствия будет держать в бутылке с шампунем горсть увесистых камней и сегодня же попробует наладить сотрудничество с Клинтом.