Форма звука

Глава 20. Допрос

Общая комната снова послужила своему прямому назначению — собрала всех вместе. Клинт уселся чуть поодаль, чтобы не мешать процессу, но слышать каждое слово. Хиотису Гелбрейт не дал занять его привычное место в центре стола с рулеткой, вынудив сесть там, где сидел раньше сам — напротив слева. Клинт вспомнил название этой уловки — невербальный акцент: тот, кто во главе стола, всегда хозяин положения. Хиотис без лишних разговоров принял предложенные условия, словно это была игра очень маленьких детей, для которой он был слишком взрослым, но не хотел расстраивать остальных. От пережитого страха уже не осталось и следа, и нельзя было точно сказать, действительно ли он чего-то боялся или просто показалось.

— Сказок нам сейчас достаточно, — Гелбрейт произнес это жестко, и Клинт поспешно переключился на происходящее за столом. — Давайте начнем с главного. Вы являетесь совладельцем Аркаима? Да или нет?

— Нет, — поморщился Хиотис. — Я всего лишь доверенное лицо ее владельца. Юрист, бухгалтер, ничего противозаконного.

— Только одного из двух или обоих?

— Простите?

— У центра два владельца, и мы все это знаем, — без церемоний оборвал его Гелбрейт. — Не будем тратить время на повторение уже пройденного. Кто этот второй?

— Я с ним никогда не встречался, — неожиданно сдался Хиотис. — Он ведет дела по холосвязи с отключенным видео.

— У них с Эйбом равные доли в предприятии?

— Нет, Эйбу принадлежит десять процентов и право хозяйственного ведения. Это все, что я знаю.

— Как обстояло с окупаемостью центра до случая с акулами?

— Стабильно положительная динамика, без отклонений.

— У инвесторов были конфликты между собой по поводу эксплуатации заведения или размера дивидендов?

— Насколько мне известно — нет. Эйб не первый день в бизнесе, дело знает, инвестор регулярно получал оговоренные суммы и ни во что не вмешивался. Это не та причина, которую вы ищете, уверяю вас.

Гелбрейт снова сел, задумчиво глядя на Хиотиса, который опять выглядел абсолютно расслабленным и контролирующим ситуацию.

— Хорошо, — аккуратно вступил в разговор Клинт, предварительно спросив взглядом разрешения у Гелбрейта. — Мы знаем, что мумбайские банки исключены из системы межбанковского обмена с другими странами, они автономны, безналичный перевод можно сделать только на такой же мумбайский счет. Как выплачивался доход второму инвестору?

Гелбрейт порадовался внезапному изменению выражения лица Хиотиса, соображающего, как без потерь выскочить из ловушки, в которую угодил.

— Сказали «А», говорите и «Б», — поддразнил он его. — Нельзя быть в курсе размера дивидендов и понятия не иметь о способе их выплаты, будучи бухгалтером. Наличные или безнал? Или мы сами запросим выписку?

Видимо, своя шкура была Хиотису дороже всех инвесторов в мире.

— Наличные.

В комнате наступила звенящая тишина, в которой Хиотис весело рассмеялся.

— Деньги — понятие интернациональное, господа, — сказал он притворно сочувственным тоном. — Конечно, неприятно узнать такое о своем соотечественнике, особенно если им окажется добропорядочный сенатор или президент детского благотворительного фонда, но бизнес есть бизнес. Мумбаи свободны не только от законов, но и от налогов, у финансов здесь куда больше возможностей работать на благо своего владельца, к тому же никто не спрашивает о происхождении капитала. В защиту своих клиентов скажу, что они действительно заинтересованы в поимке преступника и содействии следствию.

— Хорошо, — согласился Гелбрейт. — Допустим, вы правы, финансовую причину нужно снять с повестки дня, разделом бизнеса тут не пахнет. Но это не отменяет ни странного поведения сайренов, ни необъяснимых жертв, ни загадочного предвидения мистера Эйба при найме персонала. Поэтому вопрос: каковы наши шансы увидеться с ним и поговорить?

— Невозможно, — твердо заявил Хиотис. — Мистер Эйб не встречается лично ни с кем, кроме нескольких доверенных лиц, и управляет бизнесом через агентов.

— То есть через вас?

— У него нет недостатка в исполнителях, если вы об этом. Я не единственный.

— Странный аскетизм для свободных и безопасных Мумбаев, — поддел его Гелбрейт. — Он что, перешел дорогу хищнику покрупнее себя и лег на дно?

Хиотис проигнорировал неприятный вопрос с каменным выражением лица.

— А у мистера Эйба есть семья? — спросил Клинт. — Жена, дети? Может быть, братья или сестры? Родители? Ему могли угрожать?

— Я не уполномочен раскрывать информацию о личной жизни клиента, — Хиотис потер переносицу с видом крайней усталости. — Время позднее, господа, нужно отдать распоряжение об ужине. Мой допрос окончен или я могу вам еще чем-то помочь?

— Можете, — кивнул Гелбрейт. — Это не касается ваших клиентов. Мы тут краем уха услышали о странной смерти предыдущего тренера здешнего центра, Ласло-Константина. Можно узнать, что с ним случилось?

Хиотис нахмурился.

— Брендон вам сказал?

— Он обмолвился случайно, без подробностей.

— В смерти Ласа не было ничего странного, насколько мне известно, — равнодушно ответил Хиотис. — Это обыкновенный несчастный случай, которые иногда имеют место при работе с дикими животными, даже самыми дружелюбными из них. В таком деле нужно сохранять трезвость, а он, как бы это выразиться, к тому времени полюбил расслабляться, деньги появились, жизнь стала легкой.

— При таких очевидных причинах слухи не поползут, — возразил Клинт. — Если пьющего монтера убивает разрядом тока, никто не станет выдумывать молнию Зевса, ударившую с небес. Видимо, что-то необычное в его смерти все же присутствовало, раз ее приписали сирене?

— Скучная жизнь рабочего поселка — единственная причина, по которой все подобные события обрастают мистикой, — раздраженно ответил Хиотис. — Если проверять каждую байку, вам не хватит и десяти лет.

— Вскрытие тела проводилось?

— Здесь это не принято.

— Тогда почему вы уверены, что причина смерти именно несчастный случай, а не утопление или отравление?

Хиотис закатил глаза к потолку с видом христианского мученика.

— Если вы заходите в клетку с тигром и видите у дрессировщика откушенную голову, он, по-вашему, отравился? — ядовито уточнил он. — Или утопился?

— То есть вы все-таки видели его тело? — снова поймал его на слове Клинт.

Хиотис несколько секунд молча смотрел на него, потом достал пад, набрал номер, поглядывая на обоих по очереди, а когда номер ответил, сказал так, чтобы все слышали:

— Зайди на рулетку, дитя мое, с тобой хотят поговорить. Нет, это по поводу смерти Ласа. Расскажешь им то, что знаешь, и обещаю, эта тема больше не возникнет.

— Родственник погибшего? — уточнил Гелбрейт, когда пад дал отбой. — Или сын?

— Помощник, мальчик, — уклончиво ответил Хиотис. — Был рядом и видел все собственными глазами. Он же и вызвал помощь, которая, к сожалению, не успела. Надеюсь, ваше любопытство будет удовлетворено, а тема сирен закрыта. Поскольку я в некотором роде его опекун, последний вопрос: могу я доверить ребенка вашей тактичности или желательно мое присутствие?

— Мы постараемся, — сказал Гелбрейт, взглянув на Клинта. — У вас, оказывается, доброе сердце. Не ожидал.

Хиотис не ответил, открыл дверь, пропустил в комнату подростка и придержал его рукой за плечо.

— Добрый вечер, — вежливо сказал Улисс в наступившем молчании.