Форма звука

Глава 6. Свидетель

От жары не спасали ни белый цвет одежды для прогулок, на которую Гелбрейт сменил официальный костюм, ни бутылка с водой, быстро закончившаяся. В легкомысленной бейсболке и коротких бриджах, он сейчас более чем когда-либо выглядел офисным работником на отдыхе, бесцельно слонявшимся по клумбам. Производить впечатление было не на кого — корпуса и дорожки центра были пусты. Прикинув убытки, Гелбрейт заключил пари с самим собой, пройдут ли хотя бы сутки, прежде чем на них начнут давить.

Осмотр места происшествия с берега ничего не дал, кроме того, что камни внизу под террасами были крупными, но скользкими. Понадеявшись удержаться на таком камне, легко соскользнуть в воду или попасть ногой между валунами, вывихивая лодыжку или стопу. Вопрос, зачем люди прыгали с понтонов, оставался пока открытым.

Цветущий куст разделял путь на две равноценные тропинки, Гелбрейт выбрал правую. Она вела к морю по верхней части комплекса и заканчивалась большой обзорной площадкой над водой с установленными там подзорными трубами. В них можно было разглядывать ближайший поселок, который угадывался по скоплению парусов у берега.

Он уже взялся за тубус, но посмотрел на часы и остановился, поднял голову вверх. Долго ждать не пришлось, через минуту небо над его головой расчертил корпус корабля, серебристо-белого, похожего на диковинную птицу.

«Алькор».

Судно заходило на посадку и шло достаточно низко, чтобы поднять в море волну. Ударил звук двигателя, и сквозь него Гелбрейт вдруг услышал где-то рядом с собой нецензурное ругательство. Он осторожно перегнулся через перила и тут же выпрямился, уклоняясь от самодельной мачты. Колченогий старик выводил плоскодонку из-под навеса площадки, энергично орудуя веслом, на дне лодки валялась сетка рыбы. Их взгляды встретились, и Гелбрейт его окликнул:

— Простите, сэр, вы местный? Слышали о нападении сайренов здесь?

Весло в руках аборигена заработало активнее, но ему мешала волна, докатившаяся до берега; она толкала лодку обратно и перехлестывала через края, пришлось оставить попытки и вместо этого взяться за вычерпывание воды старой миской. Отсутствующей ноги не хватало для того, чтобы делать это быстро, протез довольно грубо имитировал ступню и выглядел кустарным подобием бионической конечности.

— Слышали что-нибудь или нет? — продолжал настаивать Гелбрейт.

— Не слышал, — огрызнулся старик через плечо.

— Это было совсем недавно, буквально несколько дней назад.

— Мне некогда следить за чужими делами.

— Жаль, — Гелбрейт постарался, чтобы в его голосе прозвучало тяжелое разочарование. — Я хотел купить у кого-нибудь подробности для моей газеты. А не подскажете, кто мог слышать? Заплачу за любую информацию.

Миска в руках старика замерла, и вода немедленно отыграла свои позиции.

— Что вы хотите знать?

— Почему сайрены напали на людей, — Гелбрейт достал из кармана пару кредиток.

— Этого вам тут никто не скажет, — старик схватился руками за столб опоры и задрал голову вверх. — Мало ли что у рыбы в голове.

— И все-таки?

Гелбрейт прибавил к двум купюрам третью немалого достоинства, дружелюбие на сморщенном лице аборигена вытеснило раздражение. Тот бросил свою бесплодную борьбу, уселся на лодочную банку и достал сигарету. Гелбрейт спустился по лестнице к самой воде, протянул деньги. Коричневая ладонь сгребла кредитки и непонятно куда спрятала, карманов на штанах старика не было.

— Сайрены вообще-то очень хорошо слышат, — сказал он, затягиваясь с заговорщицким видом. — Гораздо лучше людей.

Мысль была не сказать чтобы оригинальной, а старик не торопился, втягивая в себя едкий дым дешевого синтетика.

— Их что-то раздразнило?

— Вполне возможно.

— Фейерверк или музыка? Или людские голоса?

Старик посмотрел на него долгим взглядом, в котором была доля сочувствия.

— Звуки в воде совсем не то, что звуки в воздухе, — неохотно сказал он. — Сайрены не любят шума. Если бы их раздражала музыка, они ушли бы подальше, а тут полезли в самое пекло. Вот и думайте, почему.

— Может быть, слишком громкий звук вызвал агрессию и желание напасть?

— Может быть, — без энтузиазма ответил старик. — Только я поставил бы на то, что их что-то испугало.

— Что?

— Что-то хуже фейерверка.

Гелбрейт с любопытством посмотрел в его лицо — интересно, подставной или реальный свидетель? Слишком уж вовремя появился и слишком уж был хрестоматиен, эдакий старик и море.

— А раньше хищники здесь нападали на людей? До строительства центра?

— Редко, — старик моргнул выцветшими глазами, отгоняя дым рукой в сторону. — Они не связываются с людьми, только когда раненый или больной окажется за бортом, тогда сожрут, это для них вроде как дармовщинка, но так, чтобы кучей — не припомню. Друг друга жрут — это у них в порядке вещей.

— Хорошо знаете сайренов?

— Ногой за науку заплатил, — он постучал протезом о днище лодки. — Вот и думайте, хорошо или нет, раз рыбачу до сих пор.

Гелбрейт присел на корточки к воде, подтянув штанины с простоватым видом.

— А владелец разрешает ловить на территории центра? — спросил он, кивая на сетку с рыбой. — Вроде бы тут закрытый пляж, туристы… На другой стороне материка это запрещено.

Лицо старика выразило презрение.

— Плевал я на их разрешения, — ответил он. — Мумбаи земля свободная, здесь все равны. От того, что набежали толстосумы, побережье им принадлежать не стало, про ту сторону материка не знаю. Может там и нормально отстегивать кому попало за воду и воздух, а у нас — нет.

— А многие раньше рыбачили в этих местах и перестали?

— Многие, — старик выбросил окурок. — Только не потому, что вы думаете. Море большое, прокормит в любом месте, мы придем и уйдем без шума, никого не беспокоя, а эти нагнали технику, дно повзрывали, заслонок и решеток навтыкали, нормальные люди теперь сюда близко не подойдут.

— Почему? — насторожился Гелбрейт.

Старик молчал, и пришлось снова демонстративно достать и раскрыть кошелек, показав солидное содержимое, но тот посмотрел на деньги совершенно равнодушным и даже насмешливым взглядом.

— В воде много загадок, — сказал он, поднимая весло со дна лодки. — Есть существа пострашнее сайренов. Им ничего не стоит выгнать акул на мелководье и натравить на людей, как собак.

— Вы о сиренах? — Гелбрейт разочарованно поднялся, отряхивая колени. — Так ведь их истребили еще во время первой волны колонизации, такие басни теперь никому не продашь.

— Храни небо несчастных дураков, — фыркнул старик.

— А вы сами их видели?

— Тот, кто видел, уже не расскажет.

Старик сделал несколько энергичных гребков веслом и отплыл туда, где ветер подхватил лодку и потащил прочь от берега. Гелбрейт вернулся на смотровую площадку и направил на нее подзорную трубу. Старик сидел на корме, одной рукой удерживая маленький треугольный парус на носу, другой выбирая из сетки мальков и швыряя их в воду. Грех чрезмерного потребления здешним аборигенам определенно был чужд.

Неожиданно тень снова накрыла площадку на пару секунд, чтобы превратиться в корабль, совершенно отличный от белоснежного «Алькора» — узкий, длинный, красный, похожий на раскаленную иглу, и так же уходящий за горизонт, как та проходит сквозь ткань. Пад в руке Гелбрейта неожиданно ожил, коротко тренькнув, пришлось подождать, пока уляжется звук чужого двигателя.

— С приездом, сэр, — поздоровался он с невидимым собеседником. — Как прошла посадка?

— Нормально, — коротко ответил тот. — Что у вас там? Рассел только что примчался, наплевав на протокол.

— Пока трудно сказать что-то определенное, — Гелбрейт опустил глаза к воде, которая истерично плескалась в ступени лестницы. — Четверть миллиарда вложений, полицейская техника, многоуровневый контроль, бухта, по словам местных, напоминает полигон.

— Забавно, — сказал голос на той стороне. — Более чем.