*14. Натурные исследования апокалипсиса

14 февраля. Занзибар. Час до полудня в местном часовом поясе.

От Международного аэропорта до естественных пляжей Чуквани на западном берегу острова — меньше мили. Можно пройти быстрым шагом за четверть часа. Именно этот вариант передвижения использовала довольно высокая девушка, одетая в бесформенный черный балахон и в белый головной платок — хиджаб, завязанный так, что было видно немногим более половины лица (от губ до бровей). Девушка накинула на плечи ремни туристского рюкзака (туго набитого, кстати), и решительно зашагала в сторону пляжа.

Соответственно, через четверть часа, местные негры и иностранные туристы, получили возможность увидеть нечто удивительное. Девушка в типично-мусульманской одежде бросила на песок тяжелый туристский рюкзак, потом вытряхнула из него непонятный оранжевый сверток, и потянула за пластиковое кольцо, торчащее из свертка. Раздалось громкое шипенье, и сверток стремительно надулся, превратившись в лодку-каяк. Затем, девушка составила из трех секций с кнопками-фиксаторами 2-лопастное весло и, толкая оранжевый каяк перед собой, вбежала в зеленые волны. Еще минута, и девушка, ловко забравшись в каяк, заработала веслами. Она держала курс в открытое море, и публика, наблюдавшая с пляжа, разошлась во мнениях. Одни полагали, что это какой-то ужасный способ суицида, иные придерживались мнения, что девушка — родственница кого-то из местных рыбаков и направляется к его баркасу (или «бакари» — как тут говорят).

Вторая версия была ближе к реальности. Но — уточнение: целью девушки на каяке был корабль другого класса: не местный бакари, а футуристический 15-метровый парусный тримаран по имени «Ласточка». Сверяясь со стрелкой навигатора, встроенного в часы-браслет, и интенсивно работая веслом, девушка прошла за полчаса полторы мили. До торчащей на 18 метров над морем мачты-паруса-крыла, почти прозрачной, но немного поблескивающей в лучах полуденного солнца, оставалось еще миля с лишним, но тут поблескивающая полоска сдвинулась с места и начала приближаться. Девушка в каяке улыбнулась и положила весло поперек бортов. Больше напрягаться не требовалось…

…Вскоре тримаран под управлением автопилота, уже уходил от берега, чтобы обойти Занзибар с южной стороны, и далее двинуться на восток, на просторы океана. В кают-компании изящная темнокожая девушка, одетая только в лимонный бикини, готовила креативные сэндвичи. Из душевой кабинки доносился плеск воды, тихое фырканье и бурчание, а затем плеск прекратился, и раздался радостный вопль:

— Wow! Я стала похожа на человека!

— Эй, Мэгги! — окликнула темнокожая девушка, — Хватит любоваться своими сиськами! Шевели ластами, иди сюда, поставь чайник, что ли.

— Ты драная черная кошка! — агрессивно объявила гостья, выходя из душевой кабинки, растираясь на ходу полотенцем и голодными глазами глядя на стол.

— А ты акула краснопузая! — ответила на это темнокожая, — Между прочим, ты даже не сказала: «О! Вайлет! Я так рада, тебя видеть»!

— Я же сказала «привет» в самом начале, — невозмутимо напомнила гостья, и, обернув полотенце вокруг бедер, взвесила в руке чайник, прикидывая, долить ли туда воды.

— Долей до второй черточки, — распорядилась Вайлет Тирс aka шкипер Кэтти Бейкер (конечно, темнокожей девушкой была она). Что касается гостьи, то это была типичная ирландка: высокая, рыжая, как солнышко, зеленоглазая, с круглым лицом, с россыпью веселых веснушек, проглядывающих даже сквозь золотистый загар. Ее имя в исходном состоянии было: Мэгги Райан, но прилетела она (как уже понятно) с паспортом на имя Лейлы Андерсен… И немного о внешности. Если оценивать телосложение Мэгги по канонам женских журналов, то вердикт был бы удручающим, однако, если взглянуть с позиции фольклора, то Мэгги была близка к идеалу (фермерская дочка, которая может остановить коня на скаку). Реально, на такой подвиг ей все-таки не хватило бы сил, но вменяемый конь вряд ли рискнул бы проверять это, увидев жуткий блеск ее глаз, будто позаимствованных у породы знаменитых ирландских полудиких псов-волкодавов.

…Мэгги включила чайник, долитый, согласно пожеланию Вайлет, уселась за стол, без церемоний, цапнула со стола первый сэндвич, прожевала, и произнесла задумчиво:

— Хочется ляпнуть что-то типа благодарности тебе и Семье за спасение моей любимой задницы. Но я ненавижу пафосные фразы. Считай, Вайлет, я, типа, сказала, а ты, типа, ответила: «ерунда, Мэгги, мы же подруги, верно?».

— ОК, — лаконично согласилась темнокожая шкипер.

— Рассказать тебе, как я влипла? — предложила Мэгги.

— Не надо, — Вайлет покачала головой, не отрываясь от сотворения сэндвичей, — мне это рассказали друзья друзей. Вообще, если взрываешь что-то, надо быть осмотрительнее. Теперь из-за одной сраной британской нефтяной платформы, ты золотыми буквами впечатана в листинги Интерпола и Скотланд-Ярда.

— А не хрен им было ставить свои платформы в нашем Ирландском море, как будто это ничейные воды! — огрызнулась гостья, но потом самокритично признала, — Там я слегка прошляпила в плане конспирации. Но взрыв был красивый! Даже из окон Дублинского Замка было видно, как отблески пламени пляшут на облаках. Ха!!!

— У тебя пиромания, вот что! — трагическим тоном объявила Вайлет.

— Нет, просто я за правду, и профессия у меня такая. Кстати, что здесь надо взорвать?

— В общем, — ответила шкипер, — ходит одна калоша между Сейшелами, Мадагаскаром, Маврикием и Мальдивами. Надо ее крэкнуть аккуратно. Я на схеме покажу, как.

— Ха! Калоша? Гипер-лайнер, что ли?

— Упс! Как ты догадалась?

— Типа интуиция, — ответила рыжая ирландка, и цапнула второй сэндвич.

Вайлет покивала головой, и после паузы сообщила:

— Мы тут все с новыми ID. Я — Кэтти Бейкер. Запомнишь?

— Уже запомнила, Кэтти. Имечко тебе подходит.

— Ну, а то ж! Теперь давай, Мэгги, выбирай себе имя и фамилию.

— А что, любые выбирать можно? — удивилась гостья, доедая сэндвич.

— Да. У нас тут кое-где схвачено. Так что не стесняйся.

— Ну… — рыжая ирландка задумалась, — …Кем ты меня обозвала? Краснопузой акулой?

— Ну! — шкипер Вайлет aka Кэтти улыбнулась, — Ты и есть акула! Все жрешь и жрешь!

— Значит, пусть у меня останется имя Мэгги, оно частое, а фамилия будет Болгдэрг.

— Гм-гм… А Болгдэрг, это что?

— Это краснопузое по-ирландски.

— А-а, я опять забыла, что ирландский — это не английский.

— Ну, так я тебе напомню, giobcatdubh!

— А это что за фигня?

— Это не фигня, а ты. Драная черная кошка. Так, почему надо взорвать ту калошу?

— Почему? — отозвалась шкипер, — А тебе с какого ракурса объяснить?

— По правде объясни! Ты меня знаешь, я работаю только по правде.

— По правде я не умею, — чернокожая шкипер развела руками, — вот не умею, и все тут!

— Кошачья твоя душа… — проворчала рыжая ирландка, — …А просто по-человечески?

— А просто по-человечески, читай, — и шкипер протянула подруге глянцевую книжку карманного формата.

* Проект ФУТУРИФ *

* До Апокалипсиса — 5000 дней. Таков прогноз Нобелевской федерации ученых *

* Что дальше? Как жить нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам? *

* МЫ ЗНАЕМ ВЕРНЫЙ ОТВЕТ *

1 марта. Утро. Западная Италия к югу от Неаполя. Салерно.

Только что построенная 20-метровая одномачтовая самбука, названная гордым именем «Могадишо», была готова выйти в Тирренское море под снежно-белым треугольным парусом и под флагом, напоминающим «Веселый Роджер». Но череп со скрещенными костями был заменен смайликом со скрещенными веслами (и не надо говорить, будто круизный проект каморры приступает к отмыванию денег под пиратским флагом).

Формально, проект принадлежал фирме NWEM (Сан-Марино) c участием партнеров: яхтенной верфи «Littorio» и сети неаполитанской кухни «Pizza-Sorrento».

Неформально — семье Рамазотти с участием семей Ланза и Соррентино.

О неформальной части были осведомлены, кажется, все те итальянские журналисты, которые приехали на верфь, чтобы сделать репортаж о спуске «Могадишо» на воду и выходе в первый круиз. Бестактность этих «медиа-хищников» слегка напрягала Елену Оффенбах. Она согласилась принять на себя роль «крестной мамы корабля» (одеться в знакомый комбинезон разносчика «пиццы Сорренто» и разбить бутылку шампанского ударом о скулу самбуки «Могадишо»). А что — логично. Если в прессе замелькали фото «девушки-адвоката с пиццей, раздраконившей полицейский спецназ Голландии», то простейший здравый смысл подсказывает использовать этот образ в рекламе пиццы.

…Елена вышла на «позицию для броска», куда вот-вот должна была быть принесена сакральная бутылка, и конечно, репортеры сразу устремились в атаку.

— Мисс Оффенбах, как вы стали связующим звеном семей Рамазотти и Соррентино?

— Что? — она сделала большие глаза, — Я не понимаю, о чем вы.

— О, конечно, мисс, вы, вероятно, не знаете всей истории. Но, эти две семьи каморры некоторое время вели войну за мусорные подряды юга провинции Компания…

— Каморра? — переспросила Елена, сделав СОВСЕМ большие глаза, — Вы имеете в виду легендарные криминальные синдикаты Неаполя?

— Да!

— Конечно!

— Именно эти криминальные синдикаты! — оживленно подтвердили репортеры.

— Как интересно! — воскликнула Елена, — Давайте, пока есть минутка, вы мне об этом расскажете.

— О чем мисс?

— О каморре, — пояснила она, — я читала об этой организации столько детективов, и мне безумно хочется услышать что-то от самих жителей Италии, из первых рук…

— Минутку, мисс, вы хотите, чтобы мы рассказали ВАМ о каморре?

— Да-да! Я ведь не знаю всей истории, и вообще Италия для меня так загадочна…

…Репортеры застыли от такой циничной «загрузки», и прежде чем они успели как-то перестроиться и возобновить атаку, их оттеснила команда одинаково по-спортивному одетых широкоплечих молодых людей, которые впятером несли одну бутылку.

— Сеньора, — зашептал старший из этих бойцов почти на ухо Елене, — мы решили, что надежнее будет подогреть бутылку, так что не удивляйтесь, что она очень теплая.

— М-м… Насколько теплая?

— Умеренно теплая, вы не обожжетесь. А теплая бутылка точно должна разбиться. Вы швыряйте изо всей силы, ну, для надежности.

— Ладно, — Елена кивнула, — главное, чтобы борт корабля не разбился.

— С бортом все будет нормально, — заверил парень, — тут технология, по которой делают минные тральщики для флота. Но об пластик бутылка хуже бьется, чем об металл.

— Ладно, я уже поняла. Значит, изо всей силы.

— Да, сеньора! — подтвердил он, и окликнул своих подчиненных, — Быстрее привяжите к крановой стреле шнур, и давайте бутылку сюда. А вы, сеньора, наденьте вот это.

— М-м… — произнесла она, взяв из его рук солнцезащитные очки.

— Техника безопасности, — пояснил он, — осколки стекла, все-таки.

Еще через минуту, бутылка шампанского, нагретая до температуры стаканчика кофе в фастфуде, оказалась в руке у голландки. Настал момент «зеро»…

…Елена размахнулась, и метнула бутылку, как противотанковую гранату.

Бум!!!

Раздался взрыв, как будто это и правда была такая граната.

Телохранители всех трех «донов» каморры (не видевшие, чем вызван данный звуковой эффект) мгновенными рефлекторными движениями выхватили пистолет-пулеметы из специальных внутренних карманов своих костюмов.

Репортеры и гости, не вникая в то, чем вызвана эта реакция телохранителей, на всякий случай, присели на бетон причала, чтобы не попасть под шальные пули.

Полисмены тоже достали оружие и укрылись за автомобилями, и начали выцеливать возможного снайпера.

Наступил момент тишины, а потом раздались одинокие, но громкие аплодисменты. Это аплодировал дон Джованни Ланза, первым оценивший специфический юмор ситуации.

— Клянусь Мадонной! — объявил он, — Этот выход в море здорово запомнится!

Самбука «Могадишо» бесшумно соскользнула по направляющим и встала на воду, чуть заметно покачиваясь. Теперь, по традиции зааплодировали все, а репортеры нацелили микрофоны в дона Джованни (как владельца верфи).

— Сеньор Ланза, расскажите об этом круизном паруснике!

— Правда ли, что он построен всего за две недели?

— Почему он назван, как столица Сомали?

— Стоп-стоп! — Джованни Ланза поднял ладони над головой, — Я отвечу на первый залп вопросов, — Это судно по образцу знаменитых парусников средневековых сомалийских пиратов. 20 метров в длину и 6 в ширину, водоизмещение сорок тонн. Посмотрите на треугольный парус с длинной поворотной реей. Это тоже древняя конструкция, но она реализована на современных материалах. То же можно сказать о корпусе. Технология формования армированных пластиков позволила сохранить изящество этого древнего пиратского корабля, и действительно выполнить строительство за две недели…

— Сеньор Ланза, а правда ли, что планируются парусные круизы по Сомали?

— Это правда. Вторая и третья самбуки этого нового класса, будут выполнять круизы с заходом в Сомали. В программе будет также Мадагаскар и Сейшелы. Но, задайте эти вопросы лучше сеньору Рамазотти, как вдохновителю проекта.

Микрофоны мгновенно развернулись к Стефано Рамазотти.

— Скажите, как вы намерены обеспечить безопасность круиза в зоне Сомали.

— Очень просто. У нас достигнуты договоренности с береговой охраной этой страны.

— Но, сеньор Рамазотти, известно ведь, что современные сомалийские пираты как раз представляются береговой охраной.

— Возможно, такое бывает, но мы-то имеем дело с настоящей береговой охраной.

— Сеньор Рамазотти, правда ли, что кроме береговых точек в программу круизов будет включен дайвинг на подводном Маскаренском плато.

— Да, конечно, мы будем проводить дайв-туры с любителями красот подводного мира. Система атоллов Маскаренского плато, это удивительное и прекрасное место. Можно спорить, что красивее: Австралийский Большой Барьерный риф или коралловые поля Маскаренского плато, но Маскаренское плато бесспорно загадочнее.

— Уточните, пожалуйста, сеньор Рамазотти, что вы подразумеваете под загадочностью? Слухи о русалках и летающих тарелках, или миф о затонувшем континенте Лемурия?

— Я подразумеваю все названное вами, и не только. Наши консультанты по уфологии полагают, что все три линии: русалки, UFO и затонувший континент связаны, единой причиной, корни которой теряются где-то в древнейшей истории.

— Сеньор Рамазотти, контактируете ли вы с интернациональной неправительственной группой «Coral-Lorax», занимающейся защитой кораллов Старого Света?

— Да, мы поддерживаем работу этих замечательных людей у нас в Тирренском море, а теперь поддержим их и в Индийском океане. Кораллы — это такое чудо природы…

— Сеньор Рамазоти, а по вопросу о чудесах, пока непризнанных наукой? Вы работаете самостоятельно в этом направлении, или сотрудничаете с какими-то группами?

— Мы активно ищем партнеров по этим темам, и начали переписываться с учеными из волонтерской сети «Antellion», которая занимается археологией затонувших античных городов, с энтузиастами «UFO-fisher», которые ищут следы доисторических земных и внеземных цивилизаций в океане, и с журналистами канала «Discovery», создающими продолжение знаменитого сериала 2013 года.

— Сеньор Рамазотти, вы имеете в виду мини-сериал «Русалки: обнаружено тело»?

— Да, тот самый сериал. И я надеюсь, что скоро вы увидите продолжение.

— Сеньор Рамазотти, а имеются ли у вас соглашения с администрацией гипер-лайнера «Либертатор», выполняющего круиз non-stop в этой же части Индийского океана?

— Соглашений у нас нет, но мы в любом случае найдем с ними общий язык. Участники нашего круиза смогут увидеть этот огромный 900-метровый лайнер издалека. Мы не собираемся беспокоить пассажиров «Либертатора», но, если кто-то из них пожелает, в порядке разнообразия, покатиться на самбуке, то мы обеспечим такую возможность.

* * *

После Стефано Рамазотти с репортерами пообщался Массимо Соррентино, заявил о головокружительных перспективах продвижения неаполитанской пиццы к миллионам жителей зоны Африканского рога, и передал слово восходящей гало-рок звезде: Свану Хирду. Тот (не без фонограммы) исполнил жесткий сингл «Пираты Кюрасао». На этой энергичной ноте, мероприятие завершилось, «Могадишо» отвалила от берега, поймала подходящий ветер, и двинулась на юг в сторону Эолийских вулканических островов…

… Елена Оффенбах посмотрела немного с кормы на исчезающий в тумане Салерно, и спустилась в кают-компанию, надеясь, что в процессе стремительной постройки этой круизной самбуки, менеджеры не забыли о таких важных аспектах, как камбуз и бар. Не забыли. Хотя, в смысле интерьера, и в смысле меню, все выглядело по спартански. Не хватило времени корабелам на что-то большее, чем уровень столовой катера береговой охраны. Потому-то и не приглашали репортеров внутрь, а только поводили по палубе… Елена устроилась за столом, и попросила парня в униформе (то ли бармена, то ли стюарда) осчастливить ее кружкой легкого пива и горячими сосисками с фасолью.

Стюард притащил все это, и Елена приступила к обеду, как вдруг за стол рядом с ней приземлился Сван Хирд, и произнес:

— Уф!

— Уф, — лаконично согласилась с ним Елена.

— Желаете что-нибудь, мистер Хирд? — спросил стюард.

— Да. Что-нибудь вроде итальянской водки.

— Граппа, мистер Хирд?

— Да. Двойную порцию.

Стюард кивнул, и через мгновение перед гало-рок музыкантом возник толстостенный невысокий стакан, в котором плескалось сто граммов прозрачной жидкости.

— Уф! — снова произнес Сван Хирд, сделал глоток, и повернулся к Елене, — Скажи, тебе вообще мои композиции нравятся?

— «Пираты Кюрасао» мне понравились, — ответила она, — похоже на балладу, но больше динамики. Хотя, я в музыке мало разбираюсь. Так, слушаю иногда что-нибудь.

— А-а… Вообще, мне поговорить надо. Про жизнь, про музыку, и про все… Ты, может, единственный человек на планете, который меня выслушает. Понимаешь?

— Понимаю, Сван. А ты не хочешь чем-нибудь закусить?

— Потом! — он махнул рукой, и сделал еще глоток граппы, — Вообще, знаешь, я торчал в госпитале в Салерно, просто для протокола. У меня же никакого шока не было. И вот: полезли в голову всякие мысли. Считай, только что у меня была четкая команда. Свои ребята. Дружба, общее дело, общие мечты, гало-рок, все такое. Вдруг раз — и ни хрена.

— Неприятный поворот, — согласилась Елена, прожевала сосиску и запила пивом.

— Неприятный? Это ты мягко сказала. У меня вся жизнь рухнула. Вообще…

Сван Хирд задумался, пытаясь как-то сформулировать свои мысли. Невозможно ведь рассказать всю свою жизнь в одном застольном разговоре. Его «пробило на рок» еще в университете. Спонтанно собралась команда однокурсников — так, сыграть и спеть на студенческих вечеринках для своих. Сван сочинил первую гало-балладу. Вроде, всем понравилось. Он залил аудио-запись на интернет-блог. Кто-то послушал, потом кто-то заинтересовался, и дальше — покатилось. Конкурс на TV-программе «зажги звезду», и попадание в первую пятерку зрительских симпатий. Скоро возникла новая команда — профессиональная. Антрепренер, юрист, бухгалтер, и фоновая тройка ребят (ударник, синтезатор, и дизайнер светозвуковых эффектов). Концерты, пьянки, девчонки, всякие непонятные мероприятия, про которые антрепренер говорил, что так надо для бизнеса. «Звездная жизнь», как это порой называют. Хотя, до «звезд первой величины» Сван не дотягивал, но устойчиво стоял в третьем эшелоне, имея шансы перейти во второй.

Сейчас (сидя со стаканом водки в руке за столом в сляпанной наскоро, и потому почти спартанской, кают-компании «Могадишо») Сван не мог объяснить, почему считал эту «звездную жизнь» наполненной искренней дружбой и взаимопониманием. Ведь, если посмотреть внимательно, то, просто, товарищи по команде толкали его вверх, надеясь заработать денег побольше, и статус покруче, а он тащил их за собой, потому что тоже мечтал о статусе суперзвезды с приложением кучи финтифлюшек. К финтифлюшкам относились: вилла на Лазурном берегу, модный спорт-кар, белоснежная яхта, и толпа фанаток, которые раздеваются и прыгают в постель по первому же хлопку в ладоши. Неплохо бы получить орден и титул из рук королевы (нидерландской или английской, причем лучше английской, чтобы официально называться: сэр Сван Хирд). В общем: существует набор финтифлюшек, объединенных этикеткой «ЭТО КРУТО!».

Но вдруг он поскользнулся. Неудачное (и, по сути, даже несостоявшееся) знакомство с молодой вдовой Вилворт, арест за связи с мафией, сообщение в вечерних TV-новостях, тюремная камера и… Всего через несколько часов у Свана уже не было ни команды, ни друзей. Ведь в неписаной таблице статусов указано, что такие грехи дозволены только суперзвездам, а звезды третьей величины за такое подлежат погашению. А кому нужна официально погашенная звезда? Никому она не нужна в «звездном мире» шоу бизнеса! Потому что от такой погашенной звезды никакой выгоды — только неприятности. В тот вечер в тюрьме Сван Хирд не думал о причинах исчезновения друзей, а искал какой-то выход. И по наитию (точнее, за отсутствием иных вариантов) позвонил Линде Вилворт. Результатом чего стало волшебное появление Елены Оффенбах — этакой заколдованной валькирии под личиной простой разносчицы пиццы.

Конечно, эта резковатая девушка с немного мальчишеским телосложением, ничуть не напоминала брутальные образы валькирий из «heroic-fantasy», но по эффективности не уступала мифическим дочерям Одина. В скоротечной битве, многочисленный враг был духовно сломлен, разгромлен в своем логове, и повержен в ничтожество. Сван даже не сообразил, как это произошло, но это был факт, признанный в голландских масс-медиа следующим вечером (о чем Сван узнал, уже находясь в клинике св. Маттео в Салерно).

Теперь, сидя рядом с валькирией (одетой, кстати, опять разносчицей пиццы) Сван был предельно растерян. Весь его опыт общения с женщинами показался вдруг абсолютно бесполезным. Елена Оффенбах отличалась от былых подружек гало-рок музыканта, как мангуста от морских свинок. Вроде бы, тоже некрупная и пушистая, но, черт побери…

— …Черт побери, — пробурчал он, и залпом допил граппу.

— Знаешь что? — сказала валькирия, — Искать ответ на дне стакана не очень-то разумно. Допустим, ты решил, все же, это сделать, но тогда, хотя бы, закусывай.

— Да, наверное, — согласился он.

— Я, — продолжила она, — закажу тебе то, что надо. Идет?

— Да, — снова согласился он.

— Алло! — она помахала ладонью стюарду и ослепительно улыбнулась.

— Слушаю, мэм, — отозвался он.

— Скажите, у вас бывает английский завтрак?

— Э-э… — стюард задумался, — …Сосиски, бекон, фасоль, гренки, томат, и яичница?

— И двойная яичница, — поправила Елена, — а к этому оранж и черный чай.

— Семь минут, — объявил стюард, прикинув в уме последовательность приготовления.

— ОК, — сказала она.

Сван Хирд покивал головой, вздохнул и сообщил:

— Елена, я просто в жопе. Вообще в жопе, понимаешь?

— Не понимаю.

— Ты не понимаешь? — удивился он.

— У нас разные представления о жопе, — сказала она, — давай, я тебе объясню. Представь: полдень. Лето. На небе ни облачка. Плюс 40 в тени, плюс 80 на камнях. Воды — литр на шестерых. Вверху — пик Теричмир, внизу — Ваханский коридор. И до ближайшей воды переть полста км по горам. Еще черт знает, дойдешь ли. Вертолет должен был быть на рассвете — не прилетел. Рация почти сдохла от жары и пыли. Вот это жопа.

— Это где так? — спросил гало-рок музыкант.

— Это Гиндукуш, в восточном Афганистане. Раньше по Ваханскому коридору проходил великий Шелковый путь, а теперь — Великий Опиумный. Вот мы над ним и торчали.

— Ого… И что было дальше?

— Дальше, воду допили.

— А дальше?

— Дальше вечер и ночь. Холод. Немного росы собрали — по ложке на человека.

— А дальше?

— Дальше утром прилетел вертолет. Жопа кончилась. Happy end.

— А что ты там делала, в Афганистане?

— Я мир творила, по контракту, в полиции UNAFOR. Ни хрена из этого не вышло.

Гало-рок музыкант, почесал пятерней свою шевелюру a-la викинг.

— Э-э… А когда ты успела выучиться на адвоката?

— Вот, тогда и успела. Контракт такой с нашим родным голландским правительством. Исполнитель торчит на базе, а прикажут — так ездит в командировки в разное дерьмо. Заказчик три года обеспечивает ему профессоров, учебники, и экзамены. На финише выдается сертификат о высшем юридическом образовании. Точка.

— А-а… Елена, может, вопрос глупый, но… Почему ты стала работать на каморру?

— Потому, что я сидела без работы. Никому был на фиг не нужен мой сертификат.

Выдав это пояснение, Елена Оффенбах доела последнюю сосиску и запила последним глотком пива. Как раз возник стюард, и принес английский завтрак, оранж и чай.

— Спасибо, — сказала Елена, придвинула все это Свану, и попросила, — а мне еще кофе.

— Кофе! — стюард кивнул, — Эспресссо, американо, мокко, латте, санд?

— Санд, — выбрала она.

— Четыре минуты, — проинформировал стюард, и пошел варить кофе.

Елена откинулась на спинку дивана, заложила руки за голову и (как могло показаться наивному наблюдателю) стала смотреть на экран телевизора над стойкой, по которому транслировались спортивные новости. В действительности, эти новости ее ни капли не интересовали. Она боковым зрением наблюдала, как Сван Хирд питается. Поведение человека при питании немало говорит о его жизненных установках, и Елена (вспоминая учебник психологии) выстраивала модель личности своего визави.

В принципе, она считала всех «звезд шоу-бизнеса» (во всем спектре, от телеведущих и эстрадных певцов до артистов кино и театра) отбросами человеческой расы. Тут можно возмутиться, но если рассмотреть типичные отношений «звезд» с работодателями и со зрителями, то откроется бездна раболепия и снобизма. Зритель же видит в деятеле шоу-бизнеса тот неординарный или героический образ, который данный деятель (артист) играет. Вот почему артисты, как правило, «обрастают поклонницами», иногда создавая себе гаремы с «ротацией кадров». Если посмотреть на жизнь «артистического бомонда» вне сцены, то мы (в типичном случае) увидим нечто, сильно напоминающее манеры, принятые в полукриминальных сообществах наркоторговцев и сутенеров.

Но — «типичное» не значит «обязательное». Наблюдая за Сваном Хирдом (не только в процессе питания, но и до того в разговоре), Елена сделала вывод: этот парень как раз относиться к меньшей части шоу-сообщества и, хотя он, конечно, не может считаться эталоном бытовой эстетики и этики, но вызывает, все же, симпатию. Кроме того, Елена чувствовала себя немного виноватой — ведь она (проводя спецоперацию «виртуальная веселая вдова Вилворт») толкнула Свана в дробилку «Отряда-Е» и AIVD. Позже она и вытащила его из этой дробилки, но парень успел получить там букет очень неприятных эмоций, а рисковал получить еще гораздо большие неприятности. Кроме того, у него в результате развалился артистический мирок, в котором он комфортно себя чувствовал, и теперь (если придерживаться некоторой этики), Елене следовало поддержать Свана, по крайней мере, пока он хоть как-то не адаптируется к жизни без этого мирка.

…Стюард принес кофе-санд. Елена одарила его еще одной лучезарной улыбкой, потом сделала глоток, и оценила напиток, как вполне качественный. Сван Хирд оторвался от английского завтрака и объявил:

— Знаешь, Елена, у тебя хорошо получаются полезные советы. Ну, вообще.

— Может быть, — задумчиво отозвалась она, глядя на поверхность кофе в чашечке.

— Мне, — продолжил он, — сейчас очень нужен твой совет.

— Про что?

— Ну, вообще, как дальше жить. Понимаешь, я простой парень. Я пишу композиции. Я выхожу на сцену. Я беру электрогитару и пою. А как это все устроено, я не знаю.

— Я не поняла, Сван. Ты не знаешь, как устроена электрогитара? И что?

— Нет! — он резко махнул рукой, — Про электрогитару я как раз все знаю. Я вообще свою первую электрогитару сделал сам. Что ты так смотришь, Елена? Не веришь? И зря! Я вообще в Университете не просто так учился! С четвертого курса я ушел, но собирать электронные штучки я успел научиться! Я даже электрический тамтам придумал, но сделать не успел, руки не дошли. Электронная схема несложная. Все дело в идее!

Сван Хирд похлопал ладонью по своей макушке, чтобы усилить последний тезис.

— Электрический тамтам, это круто, — признала Елена, — а совет тебе про что нужен?

— Ну, я же объяснил: я пишу композиции, выхожу на сцену, беру электрогитару и пою. Только я не врубаюсь, как все это организовать. Как договориться про все это. Нужен нормальный зал с техникой, нужна реклама, продажа билетов, вся эта ботва. А я в это вообще не вникал. Был антрепренер, был дизайнер по эффектам, и еще всякие ребята, которые про все договаривались, и готовили площадку. Теперь ты понимаешь?

— Да, я понимаю. Просто, найми нового антрепренера, чтобы он это организовывал.

— А вот нет, ты не понимаешь! Потому что есть еще студийные записи, озвучка кино, контракты, платежи через аккредитив, налоги, а для этого нужен адвокат, бухгалтер, знакомые деляги в банковском офисе, и всякое такое дерьмо!

— Этого я не учла, — призналась Елена Оффенбах.

— Вот, — заключил Сван, вздохнул, и продолжил поедать английский завтрак.

Некоторое время Елена наблюдала, как он питается, а потом предложила:

— Хочешь, Сван, я познакомлю тебя с толковым парнем? Он живет в Де-Пйипе, умеет полулегально устраивать танц-классы, и качественно записывать видео.

— Полулегально? — переспросил гало-рок музыкант, не переставая жевать.

— Да, полулегально. Потому что так дешевле. А если есть деньги, то можно легально.

— Хм… Де-Пйип — помойка Амстердама. Ты думаешь, этому парню можно доверять?

— Де-Пйип, — ответила Елена, — вовсе не помойка, а этот парень ни разу не подвел меня.

— Хм… Это, конечно, не мое дело, но откуда у тебя такие полулегальные друзья?

— Просто, Сван, когда я сидела без работы, то сшибала деньги уроками танцев.

— Ого! А что ты танцуешь?

— Бугалу, — ответила она.

— Ого… — повторил Сван, и сложил вилку и ложку в опустевшую тарелку, — …Правда?

— Правда.

— А-а… Вообще, давай, пойдем в дансинг, когда будем на Стромболи. Ну, что?

— Ты меня приглашаешь на танцы? — слегка удивилась Елена.

— Да. А что не так?

— Просто, я уточнила.

— Э-э… Так, в общем, ты согласна?

— Почему бы и нет, — она улыбнулась, — танцы на вулкане, в этом что-то есть.

Загрузка...