Gallia Invicta

Глава 9

(Квинтилис: временный лагерь на Армориканском побережье)

«Все здесь, Цезарь».

Генерал кивнул и встал из-за стола, наклонившись вперед и положив руки на его поверхность.

«Хорошо, господа. Цель этой встречи — найти способ сломить венетов. Наша стратегия пока не совсем эффективна. Однако лето подходит к концу, и моё присутствие потребуется в другом месте, как только всё уладится в Галлии. Нам нужно решительно и как можно скорее положить этому конец. Итак, первым делом встречи, я бы сказал, будет обсуждение наших достижений, имеющихся ресурсов, а также дислокации и вероятной стратегии противника. Затем мы сможем решить, как с ним бороться».

Брут угрюмо вздохнул, сделал жест и встал.

«Как вы, несомненно, знаете, флот до сих пор действовал неэффективно в ходе кампании. Нас сдерживали неспособность справиться со скалистыми берегами, неспособность далеко выходить в море в условиях непогоды и общее уступание галльскому флоту как в силе, так и в скорости».

Гальба указал на него жестом.

«Значит ли это, что флоту придется фактически заниматься разведкой?»

«Не совсем», — покачал головой Брут. «У нас есть несколько возможных решений, но проблема в том, что нам нужно захватить их корабли и испытать их. А поскольку они могут уйти от нас практически в любых условиях, если только не полный штиль, нам нужно поймать их в ловушку». Он слабо улыбнулся.

«Кстати, похоже, погода портится, хотя я бы не хотел испытывать судьбу. Если бы ветры и штормы стихли, дальность наших действий значительно увеличилась бы, а противник, полагающийся исключительно на ветер в своих парусах, мог бы оказаться в невыгодном положении».

Он скрестил руки.

«По сути, всё зависит от погоды. Каждое утро я совершаю возлияние лучшим вином и фруктами, которые только смогу найти, всем богам, которых только могу вспомнить, и предлагаю всем остальным сделать то же самое. Если ситуация улучшится, флот наконец-то сможет сыграть свою роль».

Цезарь профессионально кивнул.

«Очень хорошо. Вот моя оценка наших достижений:»

Фронтон приготовился к бурному моменту, но генерал сохранял самообладание, а его голос был ясен и ровен.

Я долго и упорно размышлял над этим вопросом и теперь убеждён, что наши действия были далеко не безрезультатны. Мы непрерывно оттесняли венетов на северо-запад, уничтожая по мере продвижения крепости и поселения. Создавалось ощущение, будто мы преследуем неуловимого врага, который всё время на шаг впереди нас. Однако объективный взгляд на ситуацию позволяет сделать совершенно иной вывод.

Он махнул рукой над картой, на которую опирался.

Мы загнали их в угол, и у них не остаётся места для бегства. Мы лишили их контроля над девятью десятыми всей их территории. Если флот сможет действовать как кордон, они смогут помешать венетам снова прорваться мимо нас на юг, но даже если бы они это сделали, у них там сейчас нет обороняемых крепостей. Они почти достигли предела своей территории на северо-западе, где живут осисмии, и, хотя осисмии сейчас являются их союзниками, я подозреваю, что союз станет довольно шатким, если этому племени внезапно придётся принять всю переселившуюся массу венетов.

Он решительно постучал по карте.

«Это означает, что у венетов заканчивается и пространство, и время. Рано или поздно мы поймаем их в ловушку и уничтожим, но до тех пор мы должны продолжать давить на них, сталкивая их с союзниками, пока союз не станет напряжённым и не распадётся. Для этого, я считаю, нам нужно найти убедительные победы, которые сломят их дух. Символические победы».

В комнате воцарилась тишина.

«Идеи, господа?»

Цицерон встал и указал на карту на столе.

«Могу ли я, генерал?»

«Конечно».

Офицер шагнул вперёд, его малиновый плащ развевался вокруг икр, когда он наклонился над картой. Он внимательно посмотрел на неё, а затем улыбнулся.

«Дариоритум, генерал?»

Цезарь нахмурился, глядя вниз.

«Дариоритум находится в глубине страны. Из достоверных источников известно, что венеты покинули свои города, не имеющие выхода к морю, и перебрались на прибрежные пути отступления».

Цицерон кивнул.

«Да, сэр. Почти во всех случаях это оказалось правдой. Однако, при всём уважении, есть несколько вещей, которые следует учитывать в отношении Дариоритума».

Цезарь прищурился, глядя вниз. Фронтон, Бальб и Брут уже встали и с интересом подошли к столу.

«Во-первых, Цезарь, эта карта неточна, — продолжал Цицерон. — Я поговорил с некоторыми из самых неразговорчивых пленников, участвовавших в прошлогоднем походе Красса, и в обмен на немного снисходительности они могут быть весьма разговорчивы. На карте Дариоритум показан примерно в шести-семи милях от моря. На самом деле оппидум находится у большого залива или солёного озера, выходящего в море. Два выступа земли тянутся, словно рога быка. Дариоритум, по сути, находится у моря. Более того, согласно двум разным источникам, которые я опрашивал, он также считается столицей племени или, по крайней мере, их ближайшим аналогом столицы ».

Цезарь медленно кивнул, почесывая подбородок.

«Действительно символическая победа».

Цицерон улыбнулся генералу.

Учитывая его важность и местоположение, он почти наверняка занят, пусть даже и небольшим отрядом. Полагаю, именно этого ты и добиваешься, Цезарь .

Генерал улыбнулся.

«Исключительное предложение, господин Цицерон. Более того, оно даёт нам ещё большие возможности. Брут?»

Командующий флотом нахмурился.

«Мы можем оцепить юг, Цезарь, и, если будет подходящая погода, возможно, даже вступить в бой».

Генерал хищно улыбнулся.

«Ты мыслишь слишком узко, Брут. Подумай о том, что только что сказал нам Цицерон».

Наступило молчание, и вдруг на лице Брута появилась улыбка.

«Закрытый залив. Рога быка, говоришь?»

"Действительно."

Брут рассмеялся.

«Если армия сможет заманить флот в залив, мы сможем запереть их там и разобраться с ними, когда нам будет угодно».

«А что могло бы привлечь флот больше, чем необходимость эвакуировать столицу?»

Фронтон заметил, что большинство офицеров встали и подошли к столу, и теперь весь офицерский корпус пытался разглядеть карту. Брут откашлялся.

«Можем ли мы получить более точную карту ситуации вокруг Дариоритума?»

Фронто пожал плечами.

«Легко. Отправьте несколько конных разведчиков с галльского фланга, чтобы разведать обстановку. Они смогут предоставить нам более точные данные. И, конечно, если погода будет благоприятной, вы можете отправить туда пару кораблей, чтобы осмотреть побережье».

Цезарь удовлетворенно вздохнул и выпрямился.

«Думаю, господа, у нас есть действенная стратегия. Однако не стоит торопиться с действиями. Если мы хотим, чтобы в этот момент мы разгромили венетов, всё должно происходить в идеальном порядке, без грубых ошибок».

Фронто нахмурился, глядя на карту, пытаясь представить себе большой залив с окружающими его мысами.

«Ты понимаешь, Цезарь, что на этих двух мысах, запирающих залив, будут крепости венетов. Мы ещё не встречали ни одного обороняемого мыса без крепостей, и у них должен быть способ контролировать вход».

Генерал нахмурился и снова взглянул на карту.

«Думаю, ты прав, Фронто. Разведчики могут подтвердить их присутствие, но они почти наверняка там и чем-то заняты».

Бальбус задумчиво провел пальцем по береговой линии на карте.

«Их необходимо будет захватить, прежде чем флот попытается войти в залив и разобраться с вражескими кораблями. Фактически, это должно стать первым шагом во всём плане».

Цезарь улыбнулся.

«В самом деле. Должен ли я считать это вашим согласием на это задание, легат?»

Бальбус кивнул, не поднимая глаз, все еще сосредоточенно глядя на карту.

«Восьмой счел бы это за честь, Цезарь».

«Десятый тоже», — вмешался Фронто. Оба мужчины посмотрели на него.

«Что ж, эти опорные пункты могут находиться всего в нескольких сотнях ярдов друг от друга, но до них придётся идти долгие мили. Оба должны будут пасть одновременно под атаками с противоположных направлений. Это работа для двух отдельных сил».

Цезарь яростно покачал головой.

«Нет. Я не могу выделить половину своей армии для взятия двух периферийных фортов».

«При всём уважении, генерал, эти форты вряд ли будут второстепенными. Я понимаю, что пока мы не увидим залив, это всё лишь домыслы, но если наши предположения верны, эти форты сыграют ключевую роль в контроле над заливом и, следовательно, в уничтожении флота».

Он улыбнулся.

«Но мы ведь говорим не о двух легионах, не так ли?» Он взглянул на Бальба, который покачал головой.

«Это должно быть незаметно, генерал. Нам придётся контролировать вход в залив до начала вашей основной атаки, иначе мы рискуем дать их флоту время организоваться и отступить. Для скрытности нам понадобится лишь небольшой отряд».

«И инженеры», — добавил Фронто. «Как только мы получим контроль над фортами, нам придётся попытаться установить артиллерию, чтобы помочь перекрыть залив».

Цезарь кивнул.

«Очень хорошо. На данный момент это вполне осуществимый план. Посмотрим, что получится, когда мы лучше разберёмся с ландшафтом и расположением. Сроки должны быть очень сжатыми, чтобы достичь того, о чём мы говорим», — он взглянул на Брута. «И кое-что из этого всё ещё зависит от милости богов. Брут прав. Каждый должен воздать должное и постараться осчастливить Юпитера в ближайшем будущем».

Он снова выпрямился.

«Очень хорошо. Мы будем собираться каждое утро и дорабатывать схему, пока не убедимся, что время и ситуация подходящие. А пока каждому из вас нужно подумать о том, что ваши силы могут сделать, чтобы повысить наши шансы, и отправить разведчиков, которые добудут точные данные о заливе и городе. Свободен».

Фронтон кивнул Цезарю и присоединился к общему потоку офицеров.

На улице было прохладно, и чувствовался лёгкий привкус соли, хотя небо за ночь прояснилось, оставив на горизонте как на юге, так и на западе лёгкие облака, которые представляли меньшую угрозу, чем тяжёлые, висевшие над ними последние недели. День казался свежим и новым.

Он повернулся к Бальбусу, когда тот вышел из шатра.

«Ты понимаешь, что мы только что вызвались поучаствовать в самой опасной части всего шоу?»

Старший легат рассмеялся.

«Ничего нового, Маркус. Не хочешь присоединиться ко мне на завтрак? Нам есть над чем подумать».

Фронто улыбнулся.

«Я бы с удовольствием, но у меня назначена встреча. Зайду к вам до обеда».

Бальб кивнул, похлопал его по плечу и, повернувшись, побрел обратно к лагерю Восьмого. Фронтон же направился к Десятому, улыбаясь, наслаждаясь сухим, свежим воздухом. Неужели Фортуна наконец-то к ним благосклонна?

Его палатка стояла в стороне от штаб-квартиры легиона, а его предыдущий товарищ вольно стоял у полога палатки, лениво разглядывая небо и барабаня пальцами по бедру.

«Атенос? Спасибо, что пришли».

Огромный галльский центурион обратил свои бледно-серые глаза на Фронтона и отдал ему честь.

«Легат».

Фронтон прошёл мимо него в шатер, жестом приглашая следовать за ним. Когда здоровяк наклонился и вошёл в шатер, где легат даже не наклонил головы, Фронтон подошёл к его койке, расстёгивая плащ, и сел, чтобы расстегнуть сапоги.

«Сентурион, пожалуйста, садитесь».

«Это неуважительно в присутствии старшего офицера, легат».

«Чёрт возьми. Когда мы одни, всё иначе».

Галл пожал плечами, опустился в ближайшее кресло, расстегнул подбородочный ремень и снял шлем.

«Полагаю, вы догадываетесь, почему я вас пригласил?»

Атенос кивнул.

«Я с уважением сообщил легату, что я счастлив там, где нахожусь».

Фронто рассмеялся и откинулся на спинку стула.

«Уверен, очень удобно работать с легионом, состоящим преимущественно из галлов. Очень уютно. Но дело в том, что я не только согласен со своим примуспилом, что ты был бы серьёзным подспорьем для Десятого, но и проконсультировался с генералом, и мы оба пришли к мнению, что разделение между двумя преимущественно галльскими легионами и остальными затянулось слишком долго».

Атенос бросил проницательный взгляд на легата.

«Вы планируете большие перемены, сэр?»

«В какой-то степени. На Тринадцатом и Четырнадцатом легионах лежит клеймо позора только потому, что они были сформированы из галлов. Дело в том, что мы пытаемся что-то построить на этой земле, а не просто уничтожить её; новую Нарбонскую Галлию на севере, если хотите. Если у нас есть хоть какая-то надежда присоединить Галлию к Риму, нам нужно начать приучать оба народа друг к другу. Тринадцатый и Четырнадцатый легионы за последний год стали почти идеальными образцами римской армии. В последнее время я редко слышу среди них даже родной язык, поскольку почти все теперь хотя бы сносно говорят на латыни. Пора начинать смешивать кровь в легионах».

Атенос пожал плечами.

«Это может не сработать. Более того, это может вызвать недовольство среди других легионов».

Возможно, но это не гарантировано. Вспомните, что большинство Девятого легиона выросло в Испании. Среди Девятого легиона на удивление мало коренных римлян, а легион Бальба в основном сформирован из галлов Нарбоннского легиона. В конце концов, будущее зависит от настоящего.

Большой галл задумчиво кивнул.

«Если вы настаиваете, вам придется поговорить с Цезарем, сэр, поскольку он все еще номинально командует Тринадцатым».

Фронто покачал головой.

«Уже нет. Цезарь назначил Тринадцатого Луция Росция. Не уверен, насколько это блестящая идея, учитывая, что большинство Тринадцатого говорят на латыни всего год, а Росций родом из Иллирика, и греческий — его родной язык. Но… ну, мы же говорили, что пора начинать смешивать кровь. Росций не откажет мне в переводе. Он и несколько его друзей немного… меня побаиваются».

Атенос откинулся на спинку сиденья.

«Вы понимаете, легат, что если вы поручите мне тренировать ваших людей, я ожидаю полного и всеобъемлющего контроля над режимом тренировок. Никакого вмешательства со стороны старших офицеров?»

Легат кивнул с улыбкой. «Меньшего я и не ожидал. Велий говорил то же самое».

Он вздохнул и откинулся на койке.

«Есть ли у галлов боги погоды, которым нравится слегка передержанное вино?»

Атенос нахмурился в недоумении.

«Неважно», — улыбнулся Фронтон. «Юпитер подойдёт».

Фронто лежал на склоне и кончиками пальцев теребил травинки, безмерно благодарный за хорошую погоду. Две недели почти безоблачного неба и лёгкого ветерка высушили землю и подняли настроение всей армии. Более того, эти две недели были отмечены активной деятельностью по всему лагерю, связанной с планированием предстоящего удара, несмотря на вынужденное ожидание.

После встречи немедленно были отправлены разведчики, как на лошадях, так и на кораблях, которые скитались целых девять дней, прежде чем вернуться и составить подробный и тщательный план рассматриваемой местности. Опасения Фронтона, что два длинных мыса, почти перекрывавших залив, будут увенчаны укреплениями, подтвердились.

Затем началось серьёзное планирование, которое завершилось выступлением легионов двумя днями позже отдельными разрозненными группами, каждая со своей собственной миссией и с точным расчётом времени. Брут со своим морским контингентом выступил первым, отправившись в открытое море для отработки действий перед третьей фазой плана. Цезарь и большая часть четырёх легионов ушли в глубь страны, чтобы внезапно нанести второй этап атаки на Дариоритум с востока. Наконец, Фронтон и Бальб, имея на двоих менее четырёхсот человек, двинулись на северо-восток вдоль побережья, разделившись, когда приблизились к цели. Фронтон ждал ещё целый день, чтобы дать своему соратнику время привести другие силы с севера.

Фронтон ещё раз оглянулся через плечо и посмотрел вниз по пологому склону. Совсем рядом, в двух сотнях от него, вторая когорта пряталась в траве, в последних лучах угасающего света. Позади них артиллерийское отделение их когорты слонялось у повозок среди редких деревьев. Рядом с ним два центуриона и два оптиона всматривались в двухсотярдовую полосу земли, ведущую к стенам крепости.

Пока они приближались, его охватило тревожное предчувствие, что он недооценил это место, имея в своём распоряжении всего две сотни. Однако разведчики не ошиблись. Форт имел ширину всего около двухсот пятидесяти ярдов и был построен на возвышенности над входом в бухту, но с обеих сторон его окружали пологие склоны, а не скалы. Вся крепость могла вместить не более тысячи человек, скорее всего, меньше половины.

Курций, оптион справа от него, протер глаза и снова прищурился в тусклом, угасающем свете.

«Движения почти нет. Я вижу, что на стене напротив нас их, наверное, три или четыре».

Фронто кивнул.

«Я тоже так думал. Если предположить, что на каждой стене у них одинаковая охрана, то за обороной следит всего около дюжины человек. Но, полагаю, уже стемнело, и они не ожидают никаких проблем». Он повернулся налево.

«Вириус? Что ты думаешь о стенах?»

«Они неплохие, но довольно низкие. Думаю, всё это место было спроектировано скорее для наблюдения за каналом, чем для защиты от наземных атак. Правда, пока не знаю, как мы сможем сделать это скрытно».

Фронтон тихо хмыкнул. Свое мнение о плане он держал при себе.

«Всё зависит от того, прав ли был Тетрик и насколько хороши ваши люди. Если Тетрик ошибался, нам конец, когда мы доберёмся до стен. Если ваши легионеры недостаточно скрытны, то ад может разразиться в любой момент. Хорошо. Все ли знают свои задачи?»

Вириус кивнул, оглядываясь через плечо.

«По сорок человек на человека, сэр. С кем вы идёте?»

Фронтон оглядел небольшую крепость.

«Я иду с Курцием». Он наклонился к оптиону и махнул рукой. «Это не умаляет твоих способностей. Твоя задача — самая ответственная, поэтому я хочу быть там».

Курций кивнул.

«Рад приветствовать вас, легат».

Фронтон кивнул в ответ, на мгновение задержавшись взглядом на бородатом оптионе. Курций отличился два года назад при Бибракте, участвуя в смертельной, безумной атаке на хорошо укреплённые скалы, и остался единственным выжившим из четырёх человек, совершивших атаку. Несмотря на то, что командиры следили за ним и оценивали его действия, этот человек так регулярно впадал в опасные безумства, что прошло больше года, прежде чем его рассмотрели для повышения. Сегодня вечером он впервые будет командовать самостоятельно, и Фронтон не мог не испытывать лёгкого беспокойства.

«Ладно. Артиллерия хорошо спрятана, все знают, что делать, и уже почти темно. Пора выходить на позиции».

Офицеры рядом с ним отдали честь, как могли, и затем побрели вниз по склону. Фронтон на мгновение задержался, изучая небольшой форт. Сегодня вечером многое могло пойти не так, начиная с преодоления расстояния до стен. Он коротко вознёс вяло молитву Немезиде и Фортуне, а затем, опираясь на локти, отступил назад, пока не скрылся из виду.

Курций поманил его из своего отряда, и легат спустился по склону к отряду из сорока воинов. Они даже не выглядели как римляне. Ввиду специфики задания легионеры оставили доспехи, шлемы и щиты на повозках вместе с артиллерией, оставшись лишь в тунике, штанах и потёртом плаще с мечом на поясе.

«Ладно. Помните: максимум — ползти. Нужно быть практически невидимым со стен. Держитесь поближе к кустам и камням для укрытия и двигайтесь только тогда, когда думаете, что они не смотрят. Неважно, сколько времени нам потребуется, чтобы добраться туда, — главное, чтобы нас не заметили».

Среди мужчин послышался тихий ропот понимания.

«Хорошо. Свет почти стемнел. Давайте двигаться дальше. Когда всё это закончится, у вас будет два дня отпуска, чтобы напиться до беспамятства».

Не дожидаясь, он кивнул оптиону, и группа начала медленно подниматься по склону к гребню. Сердце Фронтона громко забилось в груди, когда они достигли подъёма и медленно, словно поток людей, скользнули вниз. Легкими жестами он велел людям разойтись и сбавить скорость.

Следующая минута была настолько нервной, что заставила Фронтона состариться на несколько лет: люди Второй когорты двигались по самому открытому участку земли, слишком плотно, быстро и очевидно для него, но после этой захватывающей дух минуты они начали входить в странный, прерывистый ритм.

Каждый дожидался полной тишины, а затем медленно перебирался к ближайшему свободному укрытию. Как только он оказывался на месте, на его место выдвигался другой, и постепенно вся полуцентура продвигалась вперёд с едва заметной скоростью.

Фронтон с облегчением усмехнулся, осознав, что это возможно. Другие варианты были быстро отброшены, оставив этот единственным возможным способом продвижения. Лодки были бы слишком очевидны, и даже плавание с последующим восхождением на скалы привлекло бы слишком много внимания. Несмотря на всю открытость этого подхода, обороняющиеся уделяли бы основное внимание воде и проливу между мысами, и гораздо меньше – оставшейся полоске земли, соединяющей их с материком.

С бесконечной медлительностью и осторожностью солдаты отряда Курциуса пересекли это пространство, спустившись к самой низкой точке, ближе к пляжу, где кустарник заканчивался, но вместо него оставались дюны и большие нагромождения камней.

Фронтон замер, прислонившись спиной к одному из огромных валунов, похожих на гранит. Он провёл пальцами по твёрдой поверхности и кивнул. Похоже, Тетрик знал, о чём говорит. Бросив взгляд на выступ, он увидел другие группы людей, медленно тянувшиеся по земле к стенам, примерно так же, как и эта группа.

По его подсчётам, они преодолели добрую половину пути до стен всего за десять минут с небольшим, намного опередив его ожидания. Он взглянул поверх скалы и едва различил в темноте смутные очертания людей на стене.

Он снова был благодарен Фортуне за то, что она сочла нужным подарить им высокие облака, которые почти не двигались в неподвижном воздухе, услужливо заслоняя луну и звезды и скрывая их свет.

Он заметил, что поблизости никто не двигается, и, быстро оглядев валун, нырнул вперёд и пополз по песку и чахлой траве к следующей невысокой куче камней. Остановившись и снова переводя дух, он увидел, как один из мужчин позади него прокрался к месту, которое он только что покинул.

Интересно, как там, на другой стороне, поживает Бальбус?

На мгновение его раздраженное внимание привлек крик ночной птицы, прежде чем он понял, что шумное существо на самом деле было Курциусом, пытавшимся отвлечь его внимание от ближайшего валуна.

Он пожал плечами, и оптиум указал на вершину его каменного убежища. Фронтон повернулся и снова посмотрел на стены. Две из четырёх фигур, которых он заметил в прошлый раз, исчезли, а две другие, пока он смотрел, собрались в точке у ворот и постепенно скрылись из виду.

Фронто почесал голову. Может быть, они зачем-то покинули стены? Может быть, они что-то увидели и направляются к воротам, чтобы выйти и разведать? Он поморщился и нервно потёр голову. Что же делать?

Неподалеку Курций одарил его широкой улыбкой и, сделав пару широких жестов тем, кто шел позади, вынырнул из-за валуна, который его закрывал, и пробежал на виду у всех двадцать ярдов по открытой траве, ненадолго нырнув за куст, чтобы убедиться, что стена по-прежнему пуста, прежде чем побежать дальше.

Фронтон уставился на него. Что этот идиот делает? Что произойдёт, если стражники внезапно снова появятся? Фронтон стиснул зубы, но его раздражение на Курция переросло в настоящую панику, когда остальная часть отряда, заметив жест оптиона, выскочила из укрытия и промчалась мимо легата к крепости.

«Ох, черт!» — прохрипел Фронто громким шепотом, а затем, глубоко вздохнув, оторвался от валуна и присоединился к бегущим мужчинам.

Он шёл по траве и песку, стараясь, чтобы стена оставалась пустой, пока он приближался к месту, где люди собирались позади Курция, менее чем в десяти ярдах от подножия укреплений. Фронтон, рыча и хмурясь, не обращал внимания на протянутые ему из-за скал руки помощи и бежал мимо людей, пока не нырнул за низкий куст, скрывавший опцию.

«Ты чёртов идиот!» — прошипел он. «Я чуть не умер , когда увидел, как ты бежишь. Что тебя на это нашло?»

Курций пожал плечами с легкой извиняющейся улыбкой.

«Простите, сэр. Увидел возможность и воспользовался ею».

«Что бы произошло, если бы вас увидели?»

Курций усмехнулся.

«А, но нас там не было, сэр. А теперь мы здесь».

Фронто продолжал скрежетать зубами, сверля младшего офицера своим взглядом, но не решался сказать что-либо еще, не перейдя на крик.

Когда все это закончится, мы с тобой еще поспорим » .

«Конечно, сэр. Но давайте пока посмотрим на стену».

Взгляд Фронтона на мгновение задержался, и он предостерегающе указал пальцем на оптиона. Быстрый взгляд вверх подтвердил шаги, которые, как ему показалось, он слышал мгновение назад. На стене снова появлялись фигуры. Должно быть, сменился караул для следующей смены. Отряду действительно невероятно повезло, что они вовремя остановились. Фронтон поднял руку, предупреждая остальных оставаться на месте, и, тихо и медленно, вынырнул из кустов, стараясь не заходить в шумные заросли.

Только когда его руки коснулись кусков камня, образующих стену, он позволил себе вздохнуть. Вот оно.

Медленно, держась достаточно близко к стене, чтобы не быть замеченным защитниками, он провел руками по ее поверхности.

Тетрик был прав, хитрый маленький ублюдок. За это ему придётся угостить трибуна целой повозкой выпивки. Стены форта были построены примерно так же, как и большинство кельтских оборонительных сооружений. Каркас из тяжёлых деревянных балок образовывал форму стены, облицованный плотно подогнанными гладкими камнями и засыпанный уплотнённой землёй. Очень удобно для обороны. Всё это достойно похвалы. Но эти стены стояли здесь очень долго, и, как и предсказывал трибун, десятилетия, если не столетия, солёная вода и ветер оказали сильное выветривание на обрезные деревянные концы балок, которые врезались в каменные стены, в то время как твёрдая, крепкая скала почти не пострадала от их рук. В результате периодические концы балок усохли, образовав готовые отверстия для рук в иначе неприступных стенах. Природа, казалось, протянула им руку помощи.

Фронтон тихо вздохнул с облегчением и повернулся к людям, стоявшим позади него и спрятавшимся во многих местах.

С улыбкой он сделал жест большим пальцем.

Фронтон ещё раз с раздражением взглянул на Курция. Казалось, тот решил действовать по-своему, невзирая на последствия. Легат ясно дал понять, что остальные должны держаться позади него, ниже, пока он не достигнет парапета и не выглянет за него, но, когда он подтянул лицо к краю, оптион уже поравнялся с ним справа и сделал то же самое.

Он снова взглянул мимо человека, чтобы увидеть, как остальные отряды дальше вдоль стены медленно и бесшумно взбираются наверх. Он сердито махнул рукой Курцию, крепко держась свободной рукой за парапет. Опцион, к счастью, заметил этот жест и пригнулся. Один из защитников, плотно закутанный в шерстяной плащ, прошёл примерно в пяти футах от того места, где держался легат.

Прошло несколько мгновений, и, наконец, он услышал характерный ночной крик коростеля, доносившийся откуда-то снизу, у воды; ничего необычного, что привлекло бы внимание охранников, хотя в этот раз его повторил с помощью двух зазубренных палок один из легионеров, оставшихся на берегу для наблюдения.

Фронто кивнул. Короткий и краткий звонок сообщил ему, что все четыре устройства заняли позиции вдоль стен.

Сделав глубокий вдох, он кивнул оптио и подтянулся, взобравшись на стену.

Стражник прошёл мимо него и почти достиг позиции Курция. Фронтон, как можно тише, уперевшись коленями в стену, выхватил гладиус. В нескольких метрах от него рука оптиона метнулась по стене и схватила галла за лодыжку, дёрнув её вперёд. Стражник ахнул и тяжело упал назад. Фронтон рванулся вперёд, чтобы замолчать, ударив его мечом, но падение сильно ударило по голове и лишило сознания прежде, чем он успел закричать.

Остальные стражники исчезали вдоль стены с тихим бульканьем и вздохами. Фронтон тут же присел и обернулся, чтобы осмотреть внутреннюю часть форта и другие стены, в то время как люди из отряда Курция начали прибывать наверх. Единственные здания в форте венетов находились в его высокой центральной точке, как и во всех прибрежных укреплениях, и единственные видимые фигуры внутри толпились на центральном открытом пространстве вокруг небольшого костра, почти полностью скрытого между зданиями.

Вдоль других стен стояли ещё стражники, и они, скорее всего, станут серьёзной проблемой. Хотя и не самой важной…

Взгляд Фронтона снова привлёк центральные здания. У дальней стороны от них был возведён небольшой искусственный холм, увенчанный деревянной платформой, на которой стоял маяк из высушенного дерева, возвышавшийся подобно одному из величественных древних обелисков Египта.

Вот это была важная цель. Если этот сигнальный маяк сработает, весь план пойдет прахом. Секретность была ключом…

Легат в панике чуть не откусил себе язык, когда у одной из стен раздался предупреждающий крик от особенно бдительного стражника.

«К черту».

Фронтон стоял и бешено размахивал руками.

"Идти!"

Не дожидаясь, он схватил Курция и шагнул вперёд. Внутренняя сторона стены была гораздо ниже внешней и была укреплена слегка наклонным земляным валом. Всё ещё держась за оптион, он спрыгнул со стены, тяжело и неловко приземлившись на дёрн, ударив лодыжку и выругавшись. В довершение ко всему, Курций, стоявший рядом с ним, приземлился ловко, как кошка, и ухватился за тунику легата, чтобы удержать его на ногах.

«Спасибо», — кисло сказал Фронто, когда первый из мужчин позади него спрыгнул со стены на землю. Вокруг них лагерь ожил: его обитатели поняли, что на них напали.

Как и планировалось, первая и вторая римские группы разделились налево и направо и обошли стены, захватив все точки доступа и главные ворота, уничтожив оставшихся стражников и окружив весь комплекс, прежде чем начать спуск во внутреннюю часть крепости.

Третья группа построилась, спустившись по лестнице возле ворот, и побежала навстречу первым группам защитников, которые появлялись между домами и бежали навстречу римским нападающим.

Однако Фронтон и Курций, понимая, что их люди идут по пятам, двинулись дальше, не останавливаясь для построения, и устремились вверх по склону, чтобы обойти площадь и окружающие ее дома и направиться прямо к маяку.

Фронтон ругался на каждом шагу, когда его ноющая лодыжка с грохотом ударялась об пол, хотя он был проклят, если собирался сбавлять скорость и потакать ей, когда рядом бежала раздражающая фигура Курция.

Когда они приблизились к уровню первых зданий, из узкого переулка выскочили шестеро вооруженных мужчин с криками. Четверо повернулись к приближающимся римлянам, а двое других побежали в другую сторону, размахивая горящими факелами.

"Вот дерьмо."

Четверо венетских воинов, двое в странных декоративных шлемах, бросились в бой: двое – на Фронтона, двое – на Курция. Легат резко остановился, подняв меч как раз вовремя, чтобы отразить удар тяжёлого кельтского клинка. Отступая назад в поисках возможности для атаки, он взглянул на Курция и понял, что оптиона там нет.

Замешательство не заставило себя долго ждать: ему пришлось парировать ещё один мощный удар. Сзади к нему присоединились ещё трое, двое из которых заняли позицию, где несколько мгновений назад находился Курций.

Фронтон зарычал, уклоняясь от свирепого, косящего удара, и, ухмыляясь, нанес удар в плечо, куда тот перетянулся. Галл в шоке пошатнулся вперёд, а Фронтон моргнул, увидев за плечом Курция, уже далеко опередившего сражающихся и мчащегося во тьму вслед за факелоносцами. Как, во имя дюжины богов, ему это удалось ?

Фронтон приготовился к следующему удару, но его так и не последовало. Человек, которого он легко ранил, получил ужасный удар от руки легионера, только что появившегося слева от легата. Двое кельтов, оставшихся стоять, оказались в тяжёлом положении: более дюжины римлян бросались на них и наносили удары, и их число постоянно росло.

Ещё семь венетов появились у ближайшего здания и бросились в бой, издавая пронзительные боевые кличи. Легат поморщился и повернулся к окружавшим его воинам как раз в тот момент, когда ещё один галльский воин рухнул рядом с умирающим легионером, на которого он напал.

Схватив ближайших мужчин, он крикнул: «Вы двое со мной. Все остальные, застряли!»

Он указал на приближающихся венетов, и легионеры с ревом бросились навстречу врагу. Оставив бой позади и надеясь, что его люди смогут сдержать натиск, возможно, превосходящих сил противника, Фронтон и двое его спутников побежали в темноту к надвигающейся чёрной полосе сигнального маяка.

Они обогнули угол последнего здания как раз в тот момент, когда первые оранжевые языки пламени лизнули балки у основания башни.

«Вот чушь!»

Двое воинов, отчаянно размахивавших длинными клинками, удерживали Курция, пока ещё один то появлялся, то исчезал из маяка с пылающим факелом. Всякий раз, когда он касался им сухих щепок, вспыхивали оранжевые языки пламени.

«Взять этих ублюдков!» — рявкнул Фронтон, и все трое бросились вперёд, чтобы присоединиться к Курцию. Внезапное появление подкрепления быстро переломило ход потасовки, и два воина, оказавшись в тяжёлом положении, рухнули один за другим под резкими, эффективными ударами.

Как только воины перестали преграждать ему путь, Курций прыгнул вперёд и взобрался на небольшой холмик. Оставшийся венетский воин обернулся, чтобы встретить новую угрозу, обороняясь, размахивая пылающим факелом.

Фронто и двое других мужчин начали подниматься по склону, но было явно слишком поздно. Оранжевый огонь мчался вверх по растопке, образующей сердцевину маяка, и более тяжёлые балки уже начали гореть. Теперь они ничего не могли сделать.

Почти с насмешкой Курций выбил факел из рук мужчины и глубоко вонзил свой гладиус ему в грудь, пригвоздив его к одной из крепких деревянных балок, образующих углы маяка в форме обелиска.

«Назад, мужик», — крикнул Фронто.

Курций отпустил меч, оставив его на прижатом к земле человеке, бросил на легата короткий взгляд с безумной ухмылкой на лице и шагнул через деревянный помост. Раздался громкий хлопок, и центральная масса слегка осела, из маяка вырвался небольшой взрыв огня и горящие осколки, поджигая край туники Курция. Человек отшатнулся назад, внезапный сильный жар обжег его лицо и руку.

Фронтон с ужасом наблюдал, как туника полностью охватила пламя, перекинувшееся на спину мужчины, когда оптион шагнул в следующий угол.

В последующие мгновения Фронто стал свидетелем одного из самых поразительных проявлений глупости, свидетелем которого ему когда-либо доводилось; его челюсть отвисла, а глаза высохли из-за постоянно усиливающейся жары в такой близости от маяка.

Курций, с взъерошенными волосами, протянул руку к балке на углу и крепко сжал её. От сильного жара дерева руки горели и болели. Оптион, пылая и шипя, изо всех сил рванул балку, и через мгновение раздался треск и глухой грохот.

Огромный ствол дерева и державший его оптион одновременно оторвались от маяка и покатились вниз по склону. Фронтон и двое его спутников отошли в сторону, всё ещё с изумлением наблюдая, как маяк рухнул и покатился по травянистому искусственному склону, а огонь рассеялся, когда погребальный костёр разрушился.

Легат моргнул и прыгнул к неподвижному телу Курция на траве. К его ещё большему изумлению, когда он печально потянулся к распростертому, горящему телу, Курций перевернулся на спину и продолжал кататься, пока пламя на его тунике не погасло. Фронтон пристально смотрел на него, и Курций ухмыльнулся сквозь почерневшее, покрытое волдырями лицо, резко обнажив белые зубы, и протянул руку.

«Не могли бы вы помочь мне подняться, сэр?»

Фронтон уставился на него, а затем расхохотался, протягивая руку к оптиону. Когда младший офицер, дрожа, поднялся на ноги, окутанный дымом, от его обгоревших волос и одежды, Фронтон повернулся к остальным двум.

«Проверьте, все ли в порядке, затем пошлите за артиллерией и дайте сигнал Бальбусу».

Он ухмыльнулся.

«И найдите нам капсариуса, желательно такого, который не вздрогнет от жареного поросенка!»